Я был душой дурного общества...
http://vysotski.blogspot.com/
Привет, Мак-Кинли! Хау ду ю ду!
http://kpe-jfk.blogspot.com
Лицом к стене стоять, не шевелиться!
http://proletarier-auf-barrikaden.blogspot.com
Зачем мне считаться шпаной и бандитом?
http://pravduru.blogspot.com/
Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след...
http://kpe-omsk.blogspot.com/
Пока легка покупка, мы все в порядке с вами.
http://krizis-jfk.blogspot.com/
Под эту цифру Пушкин подгодал себе дуэль?
http://a-s-pushkin.blogspot.com/
Товарищ Сталин - вы большой учёный
http://kpe-germany.blogspot.com/
В синем небе, колокольнями проколотом...
http://komitet-300.blogspot.com/
Сегодня - я, а завтра - ты...
http://brigada-1990.blogspot.com/
суббота, 11 декабря 2010 г.
понедельник, 12 апреля 2010 г.
ЗАПИСКА И. А. ИЛЬИНА 1925г.
ЗАПИСКА И. А. ИЛЬИНА
(не позднее 31 октября 1925 года)
1. Нет сомнения, что ключ к России - в Москве. Централизация современного государства вообще и большевистского в частности такова, что владеющий нервно- императивным центром - владеет всем организмом. Это верно и для других стран, с большею самодеятельностью населения; это верно особенно для Росой и, с ее пассивным, разбросанным населением. Поэтому периферическая позиция будет всегда или рваться к центру или распадаться. Посему точка для приложения силы - в Москве (отчасти лишь в Петербурге).
2. Всякая революция есть попытка большой массы прорваться к своекорыстно-захватывающей самодеятельности. Поэтому революция кончается тогда, когда масса находится в безвольной прострации: тогда она не может больше хотеть и (что еще важнее) не хочет больше пытаться хотеть. Отсюда жажда успокоиться в чужой воле, испытывая ее, как свою собственную мудрость и свое спасение. Революция кончена тогда, когда масса сумрачно молчит и покаянно ждет. Тогда начинаются внедиффенцирование инстинкта национального самосохранения и глухие, смутные поиски персональной воли спасителя.
3. Чем больше эта спасающая воля говорит на богопротивном языке революции (хотя бы делая в действительности обратное); чем меньше она пугает отплясавшую стихию, чем больше она кажется сама скомпрометированною в общем и совместном революционном блуде - тем легче ей и тем раньше может она стянуть к себе силы революционной болезни и незаметно ввалит их в процесс оздоровления. Такая фигура может попытаться вынырнуть из революции, поставив ее силу к своим услугам и не напрягая ее против себя.
На этом покоятся, конечно, расчеты Брусилова, Зайончковского, Слащева, Тухачевского, может быть, Троцкого (вряд ли полковника Каменева и Буденного).
Брусилова и Зайончковского я знаю; оба старчески хитры и трусливо-расчетливы. Поэтому ничего сами не сделают, если их не сделают события. Слащева же - не знаю. Тухачевский - очень честолюбив, фаталистичен, молчалив, кажется, не умен; может стать центром заговора; вряд ли справится. Полковник Каменев просто штабной спец из радикалов. Буденный будет еще служить царю. Троцкий - умен, выдержан, прекрасный актер, глубоко беспринципен, тактически большой ловкач; думаю, что он давнишний сотрудник немцев.
4. Если в Москве точка для приложения силы - то там же и сила для приложения точки. Центром контрреволюции должна быть Москва. Кто действительно хочет работать - тот должен работать там. И притом в Красной Армии, и особенно в войсках особого назначения (25.000 - 30.000). Это очень трудно и очень опасно; но единственно реально. Для этого необходим кадр выдержанных и опытных конспираторов; иначе все будет вырезаться по мере сосредоточения. Правила конспирации существуют. Они не столько внешни, сколько внутренни (психологически-духовное самообладание). Всякое дилетантство здесь пагубно. Из поколения старых революционеров этими навыками лучше всего владеют Бурцев и Савинков, можно было бы осторожно добыть от них эти правила.
5. Заговор должен непременно обладать крупными денежными средствами - ибо повальная продажность есть один из очагов революционного разложения и нищенства. Конспиративная организация лучших элементов не будет иметь успеха без подкупа худших. Все может зависеть от подкупа телеграфиста и часового. Достаточно вспомнить, как Наполеон купил Тол е Ирана и Барраса.
6. Современная революция есть не только продукт интеллигентской беспочвенности и не только коллективное преступление революционных партий.
Она имеет свои исторические, органические корни в жизни масс, без этих корней - партии были бы бессильны, большевики укрепились на года только потому, что присосались к этим корням. Ликвидация революции должна идти к этим корням и от этих корней.
Подобно Смуте, Разиновщине и Пугачевщине это есть бунт крестьянской массы против государственного и хозяйственного тягла; иными словами, это есть движение против крепостного уклада, формально отмененного Александром 11, но пережившего свою отмену в атмосфере крестьянского неравноправия и неравноземлевладения. Крестьянство и теперь хотело земли и равноправия, причем ни формулировать этого, ни организовать этого - само не могло, не может и не сможет.
Прочно ликвидировать революцию можно, только дав крестьянам в каких-то осязательных формах "землю" и "гражданское равноправие".
7. Ликвидация революции требует овладения психикой масс. Для этого необходимо: 1. Окончательное провозглашение гражданского равенства (ликвидация атмосферы крепостного хозяйства). 2. Искусное сочетание мирской амнистии с сосредоточенным и неуклонным искоренением (ликвидация атмосферы революционной вины и революционного страха). 3. Наличность импонирующей персональной воли с явно и бесспорно сверхклассовыми решениями (ликвидация атмосферы революционного многовластия, произвола и междуклассовой войны).
8. Одним из главных препятствий к перевороту является, конечно, осведомительная и ликвидационная деятельность ГПУ.
ГПУ есть учреждение сложное. Помимо действительных коммунистов, там, по всем видимостям, работают и крайне правые (не только из охранного отделения), и наверное и агенты германцев. Генерал Комиссаров работал у большевиков еще в Смольном монастыре. Очень опытные и осведомленные люди не раз указывали на то, что еще при Керенском, выходя в отставку, Комиссаров получил повышенную пенсию голосами советских большевиков, что Басов, убивший Кокошкина и Шингарева, и Железняков, разогнавший Учредительное собрание, - были его агентами. Деятельность его в Болгарии против Армии (Белой. - Ред.) мотивировалась и с крайнего лева и с крайнего права. Я думаю, что он стоит в связи с Людендорфом, и не исключено, что Троцкий и Уншлихт (заместитель Дзержинского) знают об этом. В течение всех этих лет можно было наблюдать, как заведомые члены Союза Русского Народа вызывающе действовали среди коммунистов, нередко демагогируя их налево. По документам охранных отделений, целый ряд большевиков состоял до революции их агентами; такой документ о Луначарском, например, был оглашен эсерами на процессе, коммунисты постановили: признать, что он это делал по поручению партии.
Не продажными среди большевиков можно было бы считать только Бухарина, Покровского и в известном смысле Ленина. Все циничны. Некоторые при том добродушны.
Все коммунисты спаяны с друг другом не столько жадностью и властолюбием (тут они конкуренты), сколько пролитой кровью, страхом расплаты и чувством обреченности. Многие из них дорого бы дали, чтобы унести ноги на собственную виллу "в Бразилию". Некоторые за одно прощение пойдут по стопам Фуше (от революционного террора к полицейской службе у Наполеона и Людовика XVIII).
Заместитель Ленина Каменев (не военный), очень "правый" коммунист, лавирует, мечтает усидеть при "демократическом" режиме и вывести революцию на "средний", исторический путь (его собственные слова); он был бы способен на блок с Милюковым и промышленными республиканцами.
Очень трудно делать переворот против всех коммунистов; опасение делать его с одной частью их (это искуснейшие провокаторы). Сейчас у них раскол: правые (Троцкий, Каменев) хотят отступать и уступками добиться признания Европы; левые (Богданов, Бухарин) хотят катастрофического взрывания Германии.
В ближайшем будущем Европа собирается делать ставку на первых, застращивая и покупая их, может быть, слегка кредитуя.
9. Нельзя сомневаться в их связи с германцами. Дело не только в начальном "золоте". Достаточно сказать, что передатчик этого "золота" Ганецкий-Фюрстенберг все время защищает Чичерина (товарищ министра иностранных дел). Один немецкий дипломат из России открыто говорил правым, что большевики "продажны". Из секретной переписки известно, что немцы настояли в Москве на отказе англичанину Уркварту в дан цессии на Урале. Бывший немецкий канцлер Вирт в июне этого года получил от Советской власти огромную лесную концессию на ближнем севере Европейской России (в полосе, не подлежащей концессионированию, благодарность за договор в Рапалло?). В Берлине министр иностранных дел имеет любопытное влияние на Советскую миссию. Душой всего является барон Мальцем, очень видная фигура в министерстве иностранных дел; при всех социалистических министерствах он сохранял свой пост и все повышался, он очень правый, и от него следует искать путей к Людендорфу. Людендорф, подготовляя из Баварии почти открыто переворот в Германии, получает деньги из Америки (много давал Форд).
Политику Германии, по-видимому, следует понимать так: Россия есть их предустановленная добыча, из которой будет покрыта вся война и вся контрибуция, большевиков уберут только они, немцы; пока они этого не могут сделать, большевики будут сидеть, медленно рассасываясь под их, германцев, руководством. Всякому перевороту, не поставленному в Германии, немцы изо всех сил будут мешать, у них в Москве хорошая агентура и большая осведомленность во всех кругах.
10. По-видимому, во Франции постепенно начинают понимать, что кроме “Рурского фронта” есть еще и “Московский”. В связи с этим стоит то, что в масонских организациях, и особенно французских, вот уже год, как обнаруживается тяга к консолидации русской революции; по-видимому, там нашли, что “довольно”, что пора кончать. Тому имеются доказательства.
Они понимают, что есть два пути: убить и купить. По- видимому, интервенции в Европе опасаются слишком многие: утомлены, разорены, всякому только до себя дело, мелкие государства боятся, что выход из европейского равновесия будет им опасен, крупные же не заинтересованы в восстановлении России, многие прямо заинтересованы в ее прострации, и все опасаются, что восстановленная Россия будет не их ориентации.
Вероятно поэтому, что предпочтут купить: или открыто - ценою признания, или скрыто - инсценировкой внутреннего переворота. Хуже всего была бы частная покупка вроде той, о которой, по- видимому, думает французский миллиардер (из нуворишей) Швоб. Возможно, что попытаются открытый способ сочетать со скрытым.
Во всяком случае, следует ожидать, что с окончанием Рурского сопротивления в течение ближайшего года борьба Франции и Германии поведется и на новом, “Московском” фронте.
В этой связи вряд ли вероятно, что силы Русской армии будут вовлечены в какой бы то ни было форме в интервенцию.
11. Тем более, что в Америке царит большой упадок интереса к России. “АРА”, кормившая голодающих в России и ликвидировавшаяся этою весною, была экономической разведкой Гувера. Они всюду ездили, все исчисляли, все записывали и заносили на карту и, уехав, собираются спокойно выжидать подходящего момента для верного применения денег. Активная воля, и притом резко тяготеющая направо, по-видимому, есть только у Форда. Передают, между прочим, будто на него потрясающее впечатление произвели так называемые "Протоколы сионских мудрецов". Есть сведения, что Форд усиленно готовится к президентским выборам 1924 года. В швейцарских газетах открыто писали, что в связи с этим сократилась его субсидия Людендорфу.
12. Кажется несомненным, что в национальных интересах России - не иностранный переворот, а собственный русский. Ему мешает главным образом страх перед расстрелом слева, чувство вины, страх перед расправой справа, страх перед белыми; и, конечно, переутомление воли, выпущенность паров, развратная атмосфера послереволюционной жизни, развинченная психика у, всех, переживших революцию на месте. Из всех факторов бороться можно только со страхом перед белыми, это тем легче, что побороть этот страх надо сначала не в массе, а в ядре, совершившем переворот, которое не может и не должно быть очень многочисленным и которое, конечно, мечтает о перестраховке.
13. Невозможно надеяться на то, что какие-нибудь штатские эмигрантские организации сделают эту подготовку.
Эмиграция производит в общем тягостное впечатление. Здесь не изжиты все недуги старой общественности: это беспочвенное и безыдейное важничание, это осторожное, не рисующееся честолюбие, это сочетание выжидающей пассивности с максимальными претензиями, политиканствующая ложь, интрига, клевета, без Бога; без вдохновенья и без хребта - эта толпа боится того, кто ее не боится, и ненавидит его с тем, чтобы ему покориться и чтобы после изъявления покорности интриговать против него. После революции, погубившей русский национальный центр (престол), все это - от бывшего министра до бывшего студента - болеет худшим видом бонапартизма: безосновательным честолюбием непризванных политиканов, - хочет фигурировать, председательствовать, говорить "от лица", принимать "резолюции", играть роль, ловя пылинки власти и создавая в этой ловле суетливую толчею на месте. Эта болезнь была отчасти задавлена и отчасти субординирована большевиками в России вследствие отсутствия свобод, она до сих пор неизбежна в эмиграции. От нее свободен только дух Белой Армии.
Правые круги эмиграции могут исцелиться от этой болезни скорей, если воля диктатора или Государя будет достаточно сильна для того, чтобы поглотить их жаждущую субординации волю и в то же время отсечь их интриганство.
Левые круги эмиграции (начиная от промышленника- республиканца и кончая матерыми эсерами) не имеют шансов исцелиться от нее. Чем более он скомпрометирован в революции, тем невозможнее ему успокоиться в любви к родине и Царю: ему есть путь только налево, и поэтому он будет всю жизнь доказывать, что для родины спасительны только левые пути.
14. К активной деятельности в России левые способны более правых: у них есть конспиративные навыки, связи, вкус к подполью. Однако они не идут дальше отдельных выходок (вроде посылки Керенским своего представителя в восставший Кронштадт) или интриг и авантюр (вроде деятельности в Болгарии). Левые (подобно чехословацкому или польскому правительству) в сущности боятся переворота и резкого кризиса, мечтая о постепенности кризиса. Они единокровны с большевиками, но коммунисты честно и грубо сделали все те гадости, о которых другие левые только мечтали и болтали, не смея. Именно поэтому они переворота не готовят и не сделают, как не посмеют убить никого из советских главарей. От Милюкова и Гессена - это соучастники единого дела: и когда Милюков говорит, что “будущее в России принадлежит только тем, кто скомпрометировал себя в революции”, то он открыто выговаривает свое соучастничество.
К активной деятельности в России правые способны еще менее, связи у них с Россиею крайне слабы и случайны. Людей с крепкой и бесстрашной волею среди монархистов очень мало; людей с конспиративным умением нет вовсе, хотя "отчаянные головы" среди молодежи имеются. Монархисты марковского толка готовятся грубо и демагогично возглавить в России назревающую стихию отчаяния, злобы и антисемитизма. Планомерно работать не умеют и не собираются, денег не имеют. К риску способна только группа "Белого креста", стоящая правее Высшего, Монархического Совета и имеющая в лице молодого Павлова (бывший моряк, даровит, но не умен, легкомысленен, очень самоуверен и развязен) влияние на Маркова, потягивающего его вправо.
Атмосфера Высшего Монархического Совета есть атмосфера Маркова. Он силен волею и темпераментом и грубо умен и грубо хитер, интрига его топорна, очень властолюбив и малообразован; одержим антисемитизмом и массобоязнью, в экономике не понимает ничего я творческих идей не имеет; духовная культура за пределами православия для него почти не существует; это не вождь и не строитель, а трибун и демон с черным блеском в зрачке. Если возникнет русский фашизм, то не от него. Его правая рука - Тальберг - такой же во всем, но только в полроста, правее и более энергичен искусною интригою.
15. Из опасных и вредных единичных властолюбцев заслуживают внимания только Милюков, Савинков и Красин.
Милюков - не герой, а человек толпы. Его воля - упрямство, его ум - хитрящая середина, его идея - расчет, его принципы - компромисс. Он глубоко безрелигиозен и безыдеен; идею он всегда презирал. Его политика всегда состояла в том, чтобы сложить параллелограмм сил - в направлении к своей личной власти и оказаться во главе равнодействующей этого “блока”. Он не ненавидит Россию, но за ним стоит более уверенный и ненавидящий Россию крепко - М. М. Винавер. Милюков тянет к республике с ним самим во главе; пойдет во всякую республиканскую комбинацию, быстро согласится работать вместе с необходимым диктатором и немедленно поведет против него тайную интригу. Оба наверное масоны.
Савинков - авантюрист по крови, конспиратор по призванию, властолюбец по страсти, (слово не разобрано. - Ред.) по специальности. Он храбр, аморален и садистичен. Договаривающийся с ним должен искать убийцу за своей спиной и готовить убийц для него. По-видимому, переворота не готовит, выжидая выгодной конъюнктуры, но свою организацию в России кое-как поддерживает.
Красин, о диктатуре которого охотно мечтали сменовеховцы, закопавшиеся в большевизме, сам характеризует себя как авантюрист. Старый большевик, еще с 1903 года, он очень расчетлив и вполне беспринципен. Во время войны, состоя одним из директоров у Сименса, отстаивал в России интересы немцев; к большевикам примкнул же сразу; очень разбогатела наверно связан с масонскими организациями левого толка, но имеет нити и в правые ложи. Вряд ли способен сам произвести переворот, но в масонские комбинации и в промышленную интервенцию войдет наверное.
16. Полезны перевороту могли бы быть и евреи, если б они сумели обеспечить себе гарантию от предстоящей расправы. Нащупывая почву для этого, они выдвинули прошлой зимой покаянную группу "патриотов" (Пасманник, Бикерман, Ландау, Мандель), ловко провоцировавшую правь на публичные выступления, эта группа, "защищая" Белую Армию, пользуется известным, хотя совершенно не обоснованным, доверием у некоторых почтенных общественных деятелей (например, у Л. Б. Струве) и в лице Бикермана вела даже переговоры с Высшим Монархическим Советом (для контрразведки).
Пока этой гарантии нет, евреи будут всемерно враждебны перевороту и денег не дадут. Их кошельки и сейчас немедленно закрываются, как только среди нуждающихся нет достаточного процента евреев. В России антисемитизм разлит действительно в воздухе, и возможно, что Советская власть вынуждена будет с этим скоро считаться.
17. Особое место занимают сейчас русские масонские ложи. Сложившись заново после революции и получив признание заграничного масонства, русские ложи работают против большевиков и против династии. Основная задача: ликвидировать революцию и посадить диктатуру, создав для нее свой масонский антураж. Они пойдут и на монархию, особенно если монарх будет окружен ими или сам станет членом их организации. Переворот изнутри сами не готовят, но могут быть ему полезны и вредны. Они по-прежнему говорят об "идеях", и по-прежнему их главная задача - конспиративная организация своей элиты, своего тайно властвующего масонского "дворянства", которое не связано ни религией, ни политической догмой, ни политической формой правления ("все хорошо, если руководится нашей элитой").
18. Таким образом, активного центра, организующего переворот в России, - за границею, по-видимому, нет. Возникновение его среди русских маловероятно. Он может возникнуть или в Германии, если к власти пройдет Людендорф, или во Франции, если в министерстве Пуанкаре возобладают люди, понимающие опасность, германско-московского фронта. Такая ситуация может сложиться, по-видимому, в течение этой зимы.
Примечание. Автор записки - русский религиозный философ, неогегельянец, высланный в 1922 году за границу. Оставил ряд проницательных прогнозов будущего России. Примыкал к правонационалистическим кругам белой эмиграции.
Наблюдения Ильина ценны как потому, что они исходят от умного, одаренного, образованного, знающего страну и людей человека, так и потому, что чрезвычайно емко характеризуют обстановку, социальные типажи и планы контрреволюции на том этапе, когда начиналась деятельность Сталина без Ленина.
Очевидно, многие высказывания Ильина, особенно там, где они касаются от дельных личностей, могут быть оспорены. Но и этот субъективизм не снижает значения документа. Даже наоборот. Он несет в себе страсть и аромат эпохи, стимулируя работу мысли, побуждая к разностороннему анализу.
Записка передана составителю Авдеевым В. А. и намечена для публикации с его комментарием в журнале “Исторический архив”.
Текст печатается без изменения, за исключением исправления описок и некоторых уточнений орфографии и пунктуации (Ред.).
(не позднее 31 октября 1925 года)
1. Нет сомнения, что ключ к России - в Москве. Централизация современного государства вообще и большевистского в частности такова, что владеющий нервно- императивным центром - владеет всем организмом. Это верно и для других стран, с большею самодеятельностью населения; это верно особенно для Росой и, с ее пассивным, разбросанным населением. Поэтому периферическая позиция будет всегда или рваться к центру или распадаться. Посему точка для приложения силы - в Москве (отчасти лишь в Петербурге).
2. Всякая революция есть попытка большой массы прорваться к своекорыстно-захватывающей самодеятельности. Поэтому революция кончается тогда, когда масса находится в безвольной прострации: тогда она не может больше хотеть и (что еще важнее) не хочет больше пытаться хотеть. Отсюда жажда успокоиться в чужой воле, испытывая ее, как свою собственную мудрость и свое спасение. Революция кончена тогда, когда масса сумрачно молчит и покаянно ждет. Тогда начинаются внедиффенцирование инстинкта национального самосохранения и глухие, смутные поиски персональной воли спасителя.
3. Чем больше эта спасающая воля говорит на богопротивном языке революции (хотя бы делая в действительности обратное); чем меньше она пугает отплясавшую стихию, чем больше она кажется сама скомпрометированною в общем и совместном революционном блуде - тем легче ей и тем раньше может она стянуть к себе силы революционной болезни и незаметно ввалит их в процесс оздоровления. Такая фигура может попытаться вынырнуть из революции, поставив ее силу к своим услугам и не напрягая ее против себя.
На этом покоятся, конечно, расчеты Брусилова, Зайончковского, Слащева, Тухачевского, может быть, Троцкого (вряд ли полковника Каменева и Буденного).
Брусилова и Зайончковского я знаю; оба старчески хитры и трусливо-расчетливы. Поэтому ничего сами не сделают, если их не сделают события. Слащева же - не знаю. Тухачевский - очень честолюбив, фаталистичен, молчалив, кажется, не умен; может стать центром заговора; вряд ли справится. Полковник Каменев просто штабной спец из радикалов. Буденный будет еще служить царю. Троцкий - умен, выдержан, прекрасный актер, глубоко беспринципен, тактически большой ловкач; думаю, что он давнишний сотрудник немцев.
4. Если в Москве точка для приложения силы - то там же и сила для приложения точки. Центром контрреволюции должна быть Москва. Кто действительно хочет работать - тот должен работать там. И притом в Красной Армии, и особенно в войсках особого назначения (25.000 - 30.000). Это очень трудно и очень опасно; но единственно реально. Для этого необходим кадр выдержанных и опытных конспираторов; иначе все будет вырезаться по мере сосредоточения. Правила конспирации существуют. Они не столько внешни, сколько внутренни (психологически-духовное самообладание). Всякое дилетантство здесь пагубно. Из поколения старых революционеров этими навыками лучше всего владеют Бурцев и Савинков, можно было бы осторожно добыть от них эти правила.
5. Заговор должен непременно обладать крупными денежными средствами - ибо повальная продажность есть один из очагов революционного разложения и нищенства. Конспиративная организация лучших элементов не будет иметь успеха без подкупа худших. Все может зависеть от подкупа телеграфиста и часового. Достаточно вспомнить, как Наполеон купил Тол е Ирана и Барраса.
6. Современная революция есть не только продукт интеллигентской беспочвенности и не только коллективное преступление революционных партий.
Она имеет свои исторические, органические корни в жизни масс, без этих корней - партии были бы бессильны, большевики укрепились на года только потому, что присосались к этим корням. Ликвидация революции должна идти к этим корням и от этих корней.
Подобно Смуте, Разиновщине и Пугачевщине это есть бунт крестьянской массы против государственного и хозяйственного тягла; иными словами, это есть движение против крепостного уклада, формально отмененного Александром 11, но пережившего свою отмену в атмосфере крестьянского неравноправия и неравноземлевладения. Крестьянство и теперь хотело земли и равноправия, причем ни формулировать этого, ни организовать этого - само не могло, не может и не сможет.
Прочно ликвидировать революцию можно, только дав крестьянам в каких-то осязательных формах "землю" и "гражданское равноправие".
7. Ликвидация революции требует овладения психикой масс. Для этого необходимо: 1. Окончательное провозглашение гражданского равенства (ликвидация атмосферы крепостного хозяйства). 2. Искусное сочетание мирской амнистии с сосредоточенным и неуклонным искоренением (ликвидация атмосферы революционной вины и революционного страха). 3. Наличность импонирующей персональной воли с явно и бесспорно сверхклассовыми решениями (ликвидация атмосферы революционного многовластия, произвола и междуклассовой войны).
8. Одним из главных препятствий к перевороту является, конечно, осведомительная и ликвидационная деятельность ГПУ.
ГПУ есть учреждение сложное. Помимо действительных коммунистов, там, по всем видимостям, работают и крайне правые (не только из охранного отделения), и наверное и агенты германцев. Генерал Комиссаров работал у большевиков еще в Смольном монастыре. Очень опытные и осведомленные люди не раз указывали на то, что еще при Керенском, выходя в отставку, Комиссаров получил повышенную пенсию голосами советских большевиков, что Басов, убивший Кокошкина и Шингарева, и Железняков, разогнавший Учредительное собрание, - были его агентами. Деятельность его в Болгарии против Армии (Белой. - Ред.) мотивировалась и с крайнего лева и с крайнего права. Я думаю, что он стоит в связи с Людендорфом, и не исключено, что Троцкий и Уншлихт (заместитель Дзержинского) знают об этом. В течение всех этих лет можно было наблюдать, как заведомые члены Союза Русского Народа вызывающе действовали среди коммунистов, нередко демагогируя их налево. По документам охранных отделений, целый ряд большевиков состоял до революции их агентами; такой документ о Луначарском, например, был оглашен эсерами на процессе, коммунисты постановили: признать, что он это делал по поручению партии.
Не продажными среди большевиков можно было бы считать только Бухарина, Покровского и в известном смысле Ленина. Все циничны. Некоторые при том добродушны.
Все коммунисты спаяны с друг другом не столько жадностью и властолюбием (тут они конкуренты), сколько пролитой кровью, страхом расплаты и чувством обреченности. Многие из них дорого бы дали, чтобы унести ноги на собственную виллу "в Бразилию". Некоторые за одно прощение пойдут по стопам Фуше (от революционного террора к полицейской службе у Наполеона и Людовика XVIII).
Заместитель Ленина Каменев (не военный), очень "правый" коммунист, лавирует, мечтает усидеть при "демократическом" режиме и вывести революцию на "средний", исторический путь (его собственные слова); он был бы способен на блок с Милюковым и промышленными республиканцами.
Очень трудно делать переворот против всех коммунистов; опасение делать его с одной частью их (это искуснейшие провокаторы). Сейчас у них раскол: правые (Троцкий, Каменев) хотят отступать и уступками добиться признания Европы; левые (Богданов, Бухарин) хотят катастрофического взрывания Германии.
В ближайшем будущем Европа собирается делать ставку на первых, застращивая и покупая их, может быть, слегка кредитуя.
9. Нельзя сомневаться в их связи с германцами. Дело не только в начальном "золоте". Достаточно сказать, что передатчик этого "золота" Ганецкий-Фюрстенберг все время защищает Чичерина (товарищ министра иностранных дел). Один немецкий дипломат из России открыто говорил правым, что большевики "продажны". Из секретной переписки известно, что немцы настояли в Москве на отказе англичанину Уркварту в дан цессии на Урале. Бывший немецкий канцлер Вирт в июне этого года получил от Советской власти огромную лесную концессию на ближнем севере Европейской России (в полосе, не подлежащей концессионированию, благодарность за договор в Рапалло?). В Берлине министр иностранных дел имеет любопытное влияние на Советскую миссию. Душой всего является барон Мальцем, очень видная фигура в министерстве иностранных дел; при всех социалистических министерствах он сохранял свой пост и все повышался, он очень правый, и от него следует искать путей к Людендорфу. Людендорф, подготовляя из Баварии почти открыто переворот в Германии, получает деньги из Америки (много давал Форд).
Политику Германии, по-видимому, следует понимать так: Россия есть их предустановленная добыча, из которой будет покрыта вся война и вся контрибуция, большевиков уберут только они, немцы; пока они этого не могут сделать, большевики будут сидеть, медленно рассасываясь под их, германцев, руководством. Всякому перевороту, не поставленному в Германии, немцы изо всех сил будут мешать, у них в Москве хорошая агентура и большая осведомленность во всех кругах.
10. По-видимому, во Франции постепенно начинают понимать, что кроме “Рурского фронта” есть еще и “Московский”. В связи с этим стоит то, что в масонских организациях, и особенно французских, вот уже год, как обнаруживается тяга к консолидации русской революции; по-видимому, там нашли, что “довольно”, что пора кончать. Тому имеются доказательства.
Они понимают, что есть два пути: убить и купить. По- видимому, интервенции в Европе опасаются слишком многие: утомлены, разорены, всякому только до себя дело, мелкие государства боятся, что выход из европейского равновесия будет им опасен, крупные же не заинтересованы в восстановлении России, многие прямо заинтересованы в ее прострации, и все опасаются, что восстановленная Россия будет не их ориентации.
Вероятно поэтому, что предпочтут купить: или открыто - ценою признания, или скрыто - инсценировкой внутреннего переворота. Хуже всего была бы частная покупка вроде той, о которой, по- видимому, думает французский миллиардер (из нуворишей) Швоб. Возможно, что попытаются открытый способ сочетать со скрытым.
Во всяком случае, следует ожидать, что с окончанием Рурского сопротивления в течение ближайшего года борьба Франции и Германии поведется и на новом, “Московском” фронте.
В этой связи вряд ли вероятно, что силы Русской армии будут вовлечены в какой бы то ни было форме в интервенцию.
11. Тем более, что в Америке царит большой упадок интереса к России. “АРА”, кормившая голодающих в России и ликвидировавшаяся этою весною, была экономической разведкой Гувера. Они всюду ездили, все исчисляли, все записывали и заносили на карту и, уехав, собираются спокойно выжидать подходящего момента для верного применения денег. Активная воля, и притом резко тяготеющая направо, по-видимому, есть только у Форда. Передают, между прочим, будто на него потрясающее впечатление произвели так называемые "Протоколы сионских мудрецов". Есть сведения, что Форд усиленно готовится к президентским выборам 1924 года. В швейцарских газетах открыто писали, что в связи с этим сократилась его субсидия Людендорфу.
12. Кажется несомненным, что в национальных интересах России - не иностранный переворот, а собственный русский. Ему мешает главным образом страх перед расстрелом слева, чувство вины, страх перед расправой справа, страх перед белыми; и, конечно, переутомление воли, выпущенность паров, развратная атмосфера послереволюционной жизни, развинченная психика у, всех, переживших революцию на месте. Из всех факторов бороться можно только со страхом перед белыми, это тем легче, что побороть этот страх надо сначала не в массе, а в ядре, совершившем переворот, которое не может и не должно быть очень многочисленным и которое, конечно, мечтает о перестраховке.
13. Невозможно надеяться на то, что какие-нибудь штатские эмигрантские организации сделают эту подготовку.
Эмиграция производит в общем тягостное впечатление. Здесь не изжиты все недуги старой общественности: это беспочвенное и безыдейное важничание, это осторожное, не рисующееся честолюбие, это сочетание выжидающей пассивности с максимальными претензиями, политиканствующая ложь, интрига, клевета, без Бога; без вдохновенья и без хребта - эта толпа боится того, кто ее не боится, и ненавидит его с тем, чтобы ему покориться и чтобы после изъявления покорности интриговать против него. После революции, погубившей русский национальный центр (престол), все это - от бывшего министра до бывшего студента - болеет худшим видом бонапартизма: безосновательным честолюбием непризванных политиканов, - хочет фигурировать, председательствовать, говорить "от лица", принимать "резолюции", играть роль, ловя пылинки власти и создавая в этой ловле суетливую толчею на месте. Эта болезнь была отчасти задавлена и отчасти субординирована большевиками в России вследствие отсутствия свобод, она до сих пор неизбежна в эмиграции. От нее свободен только дух Белой Армии.
Правые круги эмиграции могут исцелиться от этой болезни скорей, если воля диктатора или Государя будет достаточно сильна для того, чтобы поглотить их жаждущую субординации волю и в то же время отсечь их интриганство.
Левые круги эмиграции (начиная от промышленника- республиканца и кончая матерыми эсерами) не имеют шансов исцелиться от нее. Чем более он скомпрометирован в революции, тем невозможнее ему успокоиться в любви к родине и Царю: ему есть путь только налево, и поэтому он будет всю жизнь доказывать, что для родины спасительны только левые пути.
14. К активной деятельности в России левые способны более правых: у них есть конспиративные навыки, связи, вкус к подполью. Однако они не идут дальше отдельных выходок (вроде посылки Керенским своего представителя в восставший Кронштадт) или интриг и авантюр (вроде деятельности в Болгарии). Левые (подобно чехословацкому или польскому правительству) в сущности боятся переворота и резкого кризиса, мечтая о постепенности кризиса. Они единокровны с большевиками, но коммунисты честно и грубо сделали все те гадости, о которых другие левые только мечтали и болтали, не смея. Именно поэтому они переворота не готовят и не сделают, как не посмеют убить никого из советских главарей. От Милюкова и Гессена - это соучастники единого дела: и когда Милюков говорит, что “будущее в России принадлежит только тем, кто скомпрометировал себя в революции”, то он открыто выговаривает свое соучастничество.
К активной деятельности в России правые способны еще менее, связи у них с Россиею крайне слабы и случайны. Людей с крепкой и бесстрашной волею среди монархистов очень мало; людей с конспиративным умением нет вовсе, хотя "отчаянные головы" среди молодежи имеются. Монархисты марковского толка готовятся грубо и демагогично возглавить в России назревающую стихию отчаяния, злобы и антисемитизма. Планомерно работать не умеют и не собираются, денег не имеют. К риску способна только группа "Белого креста", стоящая правее Высшего, Монархического Совета и имеющая в лице молодого Павлова (бывший моряк, даровит, но не умен, легкомысленен, очень самоуверен и развязен) влияние на Маркова, потягивающего его вправо.
Атмосфера Высшего Монархического Совета есть атмосфера Маркова. Он силен волею и темпераментом и грубо умен и грубо хитер, интрига его топорна, очень властолюбив и малообразован; одержим антисемитизмом и массобоязнью, в экономике не понимает ничего я творческих идей не имеет; духовная культура за пределами православия для него почти не существует; это не вождь и не строитель, а трибун и демон с черным блеском в зрачке. Если возникнет русский фашизм, то не от него. Его правая рука - Тальберг - такой же во всем, но только в полроста, правее и более энергичен искусною интригою.
15. Из опасных и вредных единичных властолюбцев заслуживают внимания только Милюков, Савинков и Красин.
Милюков - не герой, а человек толпы. Его воля - упрямство, его ум - хитрящая середина, его идея - расчет, его принципы - компромисс. Он глубоко безрелигиозен и безыдеен; идею он всегда презирал. Его политика всегда состояла в том, чтобы сложить параллелограмм сил - в направлении к своей личной власти и оказаться во главе равнодействующей этого “блока”. Он не ненавидит Россию, но за ним стоит более уверенный и ненавидящий Россию крепко - М. М. Винавер. Милюков тянет к республике с ним самим во главе; пойдет во всякую республиканскую комбинацию, быстро согласится работать вместе с необходимым диктатором и немедленно поведет против него тайную интригу. Оба наверное масоны.
Савинков - авантюрист по крови, конспиратор по призванию, властолюбец по страсти, (слово не разобрано. - Ред.) по специальности. Он храбр, аморален и садистичен. Договаривающийся с ним должен искать убийцу за своей спиной и готовить убийц для него. По-видимому, переворота не готовит, выжидая выгодной конъюнктуры, но свою организацию в России кое-как поддерживает.
Красин, о диктатуре которого охотно мечтали сменовеховцы, закопавшиеся в большевизме, сам характеризует себя как авантюрист. Старый большевик, еще с 1903 года, он очень расчетлив и вполне беспринципен. Во время войны, состоя одним из директоров у Сименса, отстаивал в России интересы немцев; к большевикам примкнул же сразу; очень разбогатела наверно связан с масонскими организациями левого толка, но имеет нити и в правые ложи. Вряд ли способен сам произвести переворот, но в масонские комбинации и в промышленную интервенцию войдет наверное.
16. Полезны перевороту могли бы быть и евреи, если б они сумели обеспечить себе гарантию от предстоящей расправы. Нащупывая почву для этого, они выдвинули прошлой зимой покаянную группу "патриотов" (Пасманник, Бикерман, Ландау, Мандель), ловко провоцировавшую правь на публичные выступления, эта группа, "защищая" Белую Армию, пользуется известным, хотя совершенно не обоснованным, доверием у некоторых почтенных общественных деятелей (например, у Л. Б. Струве) и в лице Бикермана вела даже переговоры с Высшим Монархическим Советом (для контрразведки).
Пока этой гарантии нет, евреи будут всемерно враждебны перевороту и денег не дадут. Их кошельки и сейчас немедленно закрываются, как только среди нуждающихся нет достаточного процента евреев. В России антисемитизм разлит действительно в воздухе, и возможно, что Советская власть вынуждена будет с этим скоро считаться.
17. Особое место занимают сейчас русские масонские ложи. Сложившись заново после революции и получив признание заграничного масонства, русские ложи работают против большевиков и против династии. Основная задача: ликвидировать революцию и посадить диктатуру, создав для нее свой масонский антураж. Они пойдут и на монархию, особенно если монарх будет окружен ими или сам станет членом их организации. Переворот изнутри сами не готовят, но могут быть ему полезны и вредны. Они по-прежнему говорят об "идеях", и по-прежнему их главная задача - конспиративная организация своей элиты, своего тайно властвующего масонского "дворянства", которое не связано ни религией, ни политической догмой, ни политической формой правления ("все хорошо, если руководится нашей элитой").
18. Таким образом, активного центра, организующего переворот в России, - за границею, по-видимому, нет. Возникновение его среди русских маловероятно. Он может возникнуть или в Германии, если к власти пройдет Людендорф, или во Франции, если в министерстве Пуанкаре возобладают люди, понимающие опасность, германско-московского фронта. Такая ситуация может сложиться, по-видимому, в течение этой зимы.
Примечание. Автор записки - русский религиозный философ, неогегельянец, высланный в 1922 году за границу. Оставил ряд проницательных прогнозов будущего России. Примыкал к правонационалистическим кругам белой эмиграции.
Наблюдения Ильина ценны как потому, что они исходят от умного, одаренного, образованного, знающего страну и людей человека, так и потому, что чрезвычайно емко характеризуют обстановку, социальные типажи и планы контрреволюции на том этапе, когда начиналась деятельность Сталина без Ленина.
Очевидно, многие высказывания Ильина, особенно там, где они касаются от дельных личностей, могут быть оспорены. Но и этот субъективизм не снижает значения документа. Даже наоборот. Он несет в себе страсть и аромат эпохи, стимулируя работу мысли, побуждая к разностороннему анализу.
Записка передана составителю Авдеевым В. А. и намечена для публикации с его комментарием в журнале “Исторический архив”.
Текст печатается без изменения, за исключением исправления описок и некоторых уточнений орфографии и пунктуации (Ред.).
СТРОГО СЕКРЕТНО. Членам Пол. Бюро
СТРОГО СЕКРЕТНО. Членам Пол. Бюро
В субботу, 17/III т. Ульянова (Н. К.) сообщила мне в порядке архиконспиративном "просьбу Вл. Ильича Сталину" о том, чтобы я, Сталин, взял на себя обязанность достать и передать Вл. Ильичу порцию цианистого калия. В беседе со мною Н. К. говорила, между прочим, что "Вл. Ильич переживает неимоверные страдания", что "дальше жить так немыслимо", и упорно настаивала "не отказывать Ильичу в его просьбе". Ввиду особой настойчивости Н. К. и ввиду того, что В. Ильич требовал моего согласия (В. И. дважды вызывал к себе Н. К. во время беседы со мной из своего кабинета, где мы вели беседу, и с волнением требовал "согласия Сталина", ввиду чего мы вынуждены были оба раза прервать беседу), я не счел возможным ответить отказом, заявив: "прошу В. Ильича успокоиться и верить, что, когда нужно будет, я без колебаний исполню его требование". В. Ильич действительно успокоился.
Должен, однако, заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу В. Ильича и вынужден отказаться от этой миссии, как бы она не была гуманна и необходима, о чем и довожу до сведения членов П. Бюро ЦК.
И. Сталин
По факсимиле. Волкогонов Д. Ленин. Кн. II. Между с. 384 и 385,
Примечание. Записка выполнена на официальном бланке секретаря Центрального Комитета РКП(б) И. В. Сталина и датирована 21 марта 1923 года. В верхней части листа имеются подписи читавших ее Г. Зиновьева, В. Молотова, Н. Бухарина, Л. Каменева, Л. Троцкого, М. Томского. Последний счел необходимым высказать свое мнение: "Читал. Полагаю, что "нерешительность" Ст. - правильно. Следовало бы в строгом составе чл. Пол. Бюро обменяться мнениями. Без секретарей (технич.)".
Документ ценен тем, что он рассеивает мглу вокруг истории с мнимым отравлением Ленина Сталиным. Эта история всякий раз подается с нелегкой руки Троцкого и всегда в его ключе. В своем знаменитом письме редактору "Лайфа" "Сверх- Борджиа в Кремле" от 13 октября 1939 года Троцкий, освещая сюжет, не счел нужным даже упомянуть о записке Сталина и его отказе выполнить просьбу больного (См.: Осмыслить культ Сталина. М., 1989. С. 641-642). Троцкий, видимо, "забыл" о своей подписи на записке Сталина, все время делая демагогический жим на то, что "Ленин видел в Сталине единственного человека, способного выполнить трагическую просьбу или непосредственно заинтересованного в ее исполнении" (Там же. С. 642). К сожалению, Троцкий туманно объясняет мотивы своего собственного отсутствия в момент кончины Ленина в Москве. Зная все о состоянии Ленина от их общего лечащего врача Ф. Гетье, он 18 января 1924 года - за три дня до рокового исхода - принял решение уехать лечить некую инфекцию в Сухуми. Зачем ему понадобилось это странное "алиби", до сих пор остается тайной (См.: Muller A. Die Sonne die nicht aufging. Schuld und Schicksal Leo Trotzkis. Stuttgart, 1959. 5. 271 u. a.).
Согласно Мюллеру, Гетье дважды посетил Троцкого в последние сутки накануне его отбытия из Москвы. Содержание их бесед с глазу на глаз, естественно, неизвестно. А вот другая, откровенно антисталинская версия Ф. Белкова. "Орудием для приведения в жизнь своих преступных замыслов, - утверждает он, - Сталин и Ягода (они ли? - Ред.) избрали одного из лечащих врачей В. И. Ленина Федора Александровича Гетье - в то время занимавшего пост главного врача Боткинской больницы. Гетье был личным врачом семьи В. И. Ленина (и Троцкого. - Ред.), и Владимир Ильич вполне доверял ему. Но так или иначе Ф. А. Гетье оказался орудием этого злодеяния" (Волков Ф. Валет и падение Сталина. М., 1992. С. 66). Возможно, Ф. Волков и не ошибается, называя Гетье, но он вряд ли точен, говоря обо всем остальном.
Непонятно, почему Троцкий попутно “забыл” Крупскую. Именно она, очевидно, больше всех знавшая о мучениях Ленина, упорно добивалась выполнения "гуманной миссии", которую не взял на себя Сталин. Не наше дело сейчас судить этих людей, бившихся в тисках межличностных и социальных противоречий, но правду о них писать мы обязаны.
Не соответствует действительности заявление В. Куманева и И. Куликовой о том, что "фактически Сталин соглашался на соучастие в самоубийстве Ленина" (Куманев В., Куликом И. Противостояние: Крупская - Сталин. М., 1994. С. 55). Оно, как видим, опровергается запиской Сталина в Политбюро от 21 марта 1923 года. Авторы далее упоминают этот документ, но не цитируют его (См.: Там же. С. 55-56) скорее всего потому, что он не согласуется с их предвзятой точкой зрения. Кстати, записка опровергает и утверждение В. Куманева и И. Куликовой как о "факте" о том, что "после встречи в декабре 1922 г. Сталин ни разу у Ленина не был и не разговаривал с ним" (Там же. С. 56). В записке говорится о беседе с больным (вероятно, при посредничестве Крупской) 17 марта 1923 года, что свидетельствует как о примирении Ленина со Сталиным (хотя тот и не получил письма последнего), так и о несколько произвольном обращении авторов с понятием "факт" (Ред.).
В субботу, 17/III т. Ульянова (Н. К.) сообщила мне в порядке архиконспиративном "просьбу Вл. Ильича Сталину" о том, чтобы я, Сталин, взял на себя обязанность достать и передать Вл. Ильичу порцию цианистого калия. В беседе со мною Н. К. говорила, между прочим, что "Вл. Ильич переживает неимоверные страдания", что "дальше жить так немыслимо", и упорно настаивала "не отказывать Ильичу в его просьбе". Ввиду особой настойчивости Н. К. и ввиду того, что В. Ильич требовал моего согласия (В. И. дважды вызывал к себе Н. К. во время беседы со мной из своего кабинета, где мы вели беседу, и с волнением требовал "согласия Сталина", ввиду чего мы вынуждены были оба раза прервать беседу), я не счел возможным ответить отказом, заявив: "прошу В. Ильича успокоиться и верить, что, когда нужно будет, я без колебаний исполню его требование". В. Ильич действительно успокоился.
Должен, однако, заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу В. Ильича и вынужден отказаться от этой миссии, как бы она не была гуманна и необходима, о чем и довожу до сведения членов П. Бюро ЦК.
И. Сталин
По факсимиле. Волкогонов Д. Ленин. Кн. II. Между с. 384 и 385,
Примечание. Записка выполнена на официальном бланке секретаря Центрального Комитета РКП(б) И. В. Сталина и датирована 21 марта 1923 года. В верхней части листа имеются подписи читавших ее Г. Зиновьева, В. Молотова, Н. Бухарина, Л. Каменева, Л. Троцкого, М. Томского. Последний счел необходимым высказать свое мнение: "Читал. Полагаю, что "нерешительность" Ст. - правильно. Следовало бы в строгом составе чл. Пол. Бюро обменяться мнениями. Без секретарей (технич.)".
Документ ценен тем, что он рассеивает мглу вокруг истории с мнимым отравлением Ленина Сталиным. Эта история всякий раз подается с нелегкой руки Троцкого и всегда в его ключе. В своем знаменитом письме редактору "Лайфа" "Сверх- Борджиа в Кремле" от 13 октября 1939 года Троцкий, освещая сюжет, не счел нужным даже упомянуть о записке Сталина и его отказе выполнить просьбу больного (См.: Осмыслить культ Сталина. М., 1989. С. 641-642). Троцкий, видимо, "забыл" о своей подписи на записке Сталина, все время делая демагогический жим на то, что "Ленин видел в Сталине единственного человека, способного выполнить трагическую просьбу или непосредственно заинтересованного в ее исполнении" (Там же. С. 642). К сожалению, Троцкий туманно объясняет мотивы своего собственного отсутствия в момент кончины Ленина в Москве. Зная все о состоянии Ленина от их общего лечащего врача Ф. Гетье, он 18 января 1924 года - за три дня до рокового исхода - принял решение уехать лечить некую инфекцию в Сухуми. Зачем ему понадобилось это странное "алиби", до сих пор остается тайной (См.: Muller A. Die Sonne die nicht aufging. Schuld und Schicksal Leo Trotzkis. Stuttgart, 1959. 5. 271 u. a.).
Согласно Мюллеру, Гетье дважды посетил Троцкого в последние сутки накануне его отбытия из Москвы. Содержание их бесед с глазу на глаз, естественно, неизвестно. А вот другая, откровенно антисталинская версия Ф. Белкова. "Орудием для приведения в жизнь своих преступных замыслов, - утверждает он, - Сталин и Ягода (они ли? - Ред.) избрали одного из лечащих врачей В. И. Ленина Федора Александровича Гетье - в то время занимавшего пост главного врача Боткинской больницы. Гетье был личным врачом семьи В. И. Ленина (и Троцкого. - Ред.), и Владимир Ильич вполне доверял ему. Но так или иначе Ф. А. Гетье оказался орудием этого злодеяния" (Волков Ф. Валет и падение Сталина. М., 1992. С. 66). Возможно, Ф. Волков и не ошибается, называя Гетье, но он вряд ли точен, говоря обо всем остальном.
Непонятно, почему Троцкий попутно “забыл” Крупскую. Именно она, очевидно, больше всех знавшая о мучениях Ленина, упорно добивалась выполнения "гуманной миссии", которую не взял на себя Сталин. Не наше дело сейчас судить этих людей, бившихся в тисках межличностных и социальных противоречий, но правду о них писать мы обязаны.
Не соответствует действительности заявление В. Куманева и И. Куликовой о том, что "фактически Сталин соглашался на соучастие в самоубийстве Ленина" (Куманев В., Куликом И. Противостояние: Крупская - Сталин. М., 1994. С. 55). Оно, как видим, опровергается запиской Сталина в Политбюро от 21 марта 1923 года. Авторы далее упоминают этот документ, но не цитируют его (См.: Там же. С. 55-56) скорее всего потому, что он не согласуется с их предвзятой точкой зрения. Кстати, записка опровергает и утверждение В. Куманева и И. Куликовой как о "факте" о том, что "после встречи в декабре 1922 г. Сталин ни разу у Ленина не был и не разговаривал с ним" (Там же. С. 56). В записке говорится о беседе с больным (вероятно, при посредничестве Крупской) 17 марта 1923 года, что свидетельствует как о примирении Ленина со Сталиным (хотя тот и не получил письма последнего), так и о несколько произвольном обращении авторов с понятием "факт" (Ред.).
среда, 3 марта 2010 г.
БЕСЕДА с А. М. ЛАВРОВЫМ и А. М. ДЖУГОЙ
БЕСЕДА
с А. М. ЛАВРОВЫМ и А. М. ДЖУГОЙ
(август 1950 года)
Лавров. Главная задача американско-английской агентуры состоит в том, чтобы после превращения строго классовых коммунистических партий рабочих и трудовых крестьян в так называемые общенародные партии добиться под фальшивым флагом борьбы за права человека замены в социалистических странах государства диктатуры пролетариата так называемым общенародным государством. Это парализует деятельность наших карательных органов и создаст широкое поле деятельности для антисоветчиков всех мастей и расцветок в их борьбе за реставрацию капиталистических порядков. В своей контрреволюционной деятельности американо-английская агентура, тайно проникшая в социалистические страны, должна, согласно этому плану, опираться на детей, чьи родители представляли в прошлом эксплуататорские классы и чье имущество было конфисковано в ходе социалистической революции, а также на детей, чьи родители были репрессированы в годы Советской власти, а также на различного рода буржуазно-националистически настроенные элементы и откровенных уголовников, мечтающих, в случае ослабления государства диктатуры пролетариата, о "сладкой" жизни за счет ограбления советского народа.
Разработана программа вредительства в области экономики в социалистических странах, призванная скомпрометировать социалистический способ производства. С этой целью перед американо-английской агентурой в социалистических странах и прежде всего в Советском Союзе поставлена задача всячески подрывать централизованное планирование под видом надуманных экономических реформ, распылять капиталовложения по множеству незавершенных строек, под видом "новаторских" предложений о замене металлических деталей в машинах и станках пластмассовыми деталями подорвать металлургию - основу развития тяжелой промышленности, основу обороноспособности страны. Для развала советского, социалистического сельского хозяйства добиваться ликвидации машинно-тракторных станций, что сразу поставит колхозы на грань банкротства. Большие надежды американские и английские правящие круги в своей подрывной деятельности против СССР и стран социалистического содружества возлагают на работу провокационных радиостанций "Голос Америки", "Би-Би-Си", "Немецкая волна", "Свободная Европа" и другое аналогичное им радиовещание. Перед американо-английской агентурой в социалистических странах поставлена задача добиваться отмены глушения передач этих радиостанций, а также захватывать в свои руки средства массовой информации, редакции литературных журналов, склонять к антисоветской деятельности в социалистических странах кинорежиссеров и драматургов. Активно этот план начнет осуществляться лишь после того, как Вы, товарищ Сталин, отойдете от дел и естественным путем уйдут из жизни представители великого поколения коммунистов, победившие всех врагов. В деле раскола мирового коммунистического движения, подрыва коммунистических партий изнутри американская и английская разведки возлагают надежды на ренегатов типа Иосипа Броз Тито, Тольятти и им подобных.
Джуга (генерал-лейтенант, заместитель Лаврова). Никакой Тито не ренегат, он никогда коммунистом не был. Он обычный агент английской разведки, засланный в свое время в коммунистическое движение на длительное оседание. Да и по национальности он не серб. Недаром он всю войну был так дружен с главным резидентом английской разведки на Балканах, сыном Черчилля - Рандольфом Черчиллем, с которым даже жил в одной палатке.
Сталин. У тебя есть конкретное предложение, как нейтрализовать деятельность Тито?
Джуга. Я не понимаю, почему мы так долго церемонимся с этим подонком Тито, с этим "коммунистом". У него же пальцы унизаны драгоценными бриллиантовыми кольцами и переодевается он за день десятки раз в самые дорогие костюмы. Тито забрался жить на небольшой остров в Средиземном море - Бриони. Выстроил там на деньги нищенствующего югославского народа шикарный дворец. Один бомбардировщик без опознавательных знаков с территории Албании - и нет ни дворца, ни американско-английского агента Тито. Есть человек - есть проблема, нет человека - нет проблемы.
Сталин. Запомним раз и навсегда: мы не авантюристы. От твоего предложения за версту отдает эсеровщиной. Не будет Тито, будет на его месте другой. Индивидуальный террор не выход.
Итак, американцы и англичане объявили нам широкомасштабную тайную войну... Впрочем, начиная с победы Октябрьской революции, они ее никогда и не прекращали. Разве что, напуганные Гитлером, несколько притушили ее огонь в годы второй мировой войны. Ну что же, раз американцы и англичане хотят тайной войны - они ее получат. У вас есть конкретные предложения, как нам лучше всего расстроить их планы?
Джуга. У меня есть два предложения. Первое. Это коренным образом улучшить работу министерства государственной безопасности СССР. Абакумов явно не справляется с должностью министра. В погоне за "громкими" делами, судя по всему, уже позволил в ряде случаев иностранной агентуре пробраться на ряд важных партийных и государственных постов. Надо серьезно укреплять руководство этого министерства. У меня вызывают большие сомнения и Ваши соратники по Политбюро, такие, как Берия, Маленков, Микоян и Хрущев.
Сталин. Если тебя послушать, все Политбюро состоит из перерожденцев и изменников.
Джуга. Из потенциальных изменников, товарищ Сталин.
Сталин, Что ты конкретно предлагаешь?
Джуга. Созвать съезд партии, который не собирался столько лет, и обновить Политбюро. Наступила пора официально выдвигать к руководству партией и страной людей, которые под Вашим мудрым руководством создали и отстояли от нападок всех врагов величайшее государство в истории. Без того, как только Вы отойдете от дел, мы все пропадем, если эти Ваши марионетки придут к действительному руководству.
Сталин. А старых членов Политбюро, столько сделавших во время Великой Отечественной войны для победы, ты, как я полагаю, предлагаешь ликвидировать как потенциальных изменников социализма?
Джуга. Зачем ликвидировать, товарищ Сталин? Пусть идут на заслуженный отдых, на хорошую пенсию, много ли старому человеку надо. Все равно они уже ни на что серьезное не способны и только развалят государство.
Сталин. (Лаврову). Ты тоже такого же мнения?
Лавров. Это единственно правильное решение, товарищ Сталин.
Сталин. Хорошо. Подумаем. Что еще предлагаешь?
Джуга. Я предлагаю серьезно заняться с чекистами марксистско-ленинской подготовкой. Я поинтересовался, как проходят семинарские занятия в сети партийного просвещения в МГБ. Секретарь парткома Рогов, который только и умеет твердить, что товарищ Абакумов - это Дзержинский сегодня, полностью завалил это наиважнейшее дело. Большая часть семинаров в сети партийного просвещения в МГБ проходит формально, изучением марксистско- ленинской теории чекистские кадры творчески фактически не занимаются, отсюда в их среде, особенно в следственной части по особо важным делам и Главном управлении правительственной охраны МГБ, процветает безыдейщина. Кадры руководителей семинаров зачастую просто малограмотные.
Вот как, например, наш уважаемый Николай Сидорович Власик, имеющий образование в четыре класса приходской школы, проводил один из таких семинаров.
Один из участников семинара спросил его: “Товарищ генерал, что такое колосс на глиняных ногах, о котором в одном из своих выступлений говорил товарищ Сталин?" Власик, сдобрив, по своему обыкновению, свой ответ отборной матерщиной, отчебучил: "Вот, дурак, не знаешь, что такое колосс на глиняных ногах? Берешь пшеничный колос, вставляешь в глину, вот тебе и колосс на глиняных ногах".
Другой участник семинара, офицер охраны, который заочно учился на историческом факультете Московского университета, факт среди сотрудников МГБ крайне редкий, попросил Власика разрешить дополнить его ответ. Власик благосклонно разрешил. "Под словами "колосс на глиняных ногах", - сказал офицер, - товарищ Сталин имел в виду древние империи Александра Македонского и персидского царя Кира, в которых входящие в них завоеванные многочисленные страны не имели экономической общности и поэтому эти империи были великанами (колоссами) на крайне непрочных глиняных ногах, сразу же рассыпались на отдельные государства после смерти Македонского и Кира". Власик нашелся - удовлетворенно хмыкнув, подытожил ответ офицеру, задавшему ему вопрос: "Вот, понял теперь, дурак? Я же тебе объяснил это образно".
Сталин. Откуда ты знаешь, как ведутся семинары в Управлении охраны? Ведь я тебя просил не заниматься этим управлением.
Джуга. Я и не занимался. Но шила в мешке не утаишь. Над такими семинарами смеются все сотрудники министерства.
Поскольку американцы и англичане объявили нам тайную войну, следует подумать о создании специального органа, который позволил бы нам быстро и надежно пресекать их подрывные происки в нашей стране, истребляя их агентуру физически, как это и делается на любой войне. Какая разница, во что одет вражеский солдат? А иностранный агент и является таким солдатом, в военном ли он мундире или в штатском пиджаке. Важно, что он солдат, воюющий против нашей страны. Угрозу нашей стране со стороны английской и американской разведок нельзя недооценивать, хотя я, исходя из своего опыта, и не разделяю утверждения Черчилля, что английская разведка - лучшая в мире. Английские профессиональные разведчики в своем большинстве трусливые. Когда возникает реальная угроза их жизни, легко идут на вербовку и предают правительство Великобритании. В то же время многолетний опыт и коварство английской разведки заставляют относиться к ее проискам исключительно серьезно. Беспощадное физическое уничтожение американской и английской агентуры - сегодня самая важная задача нашей контрразведывательной работы.
Попавшие в поле зрения советской контрразведки английские и американские агенты в нашей стране, находящиеся на нелегальном положении, особенно из числа иностранных граждан, должны физически истребляться, лучше тайно, либо перевербовываться и возвращаться в Англию и США с целью работы на нас. Если этого не делать, в будущем советский народ ждут большие неприятности.
Поскольку Ваша личная контрразведка, товарищ Сталин, ни арестами, ни физическим истреблением иностранной агентуры сама не занимается, выполняет чисто информационную задачу, пришла пора создать при министре МГБ специальный орган, который бы по полученным мною и генералом Лавровым данным занялся физической ликвидацией иностранной агентуры в нашей стране. На войне, как на войне.
Сталин, У тебя есть конкретные предложения по созданию такого органа?
Джуга передает Сталину машинописный текст.
Сталин (Лаврову). Ты читал эти предложения?
Лавров отвечает утвердительно.
Сталин. Хорошо. Оставь их мне, я ознакомлюсь.
(По кн.: Жухрай В. Сталин: правда и ложь. С. 265-271)
Примечание. 9 сентября 1950 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о создании специального органа для борьбы с иностранной агентурой, который в приказе министра государственной безопасности от 28 октября был назван Бюро № 2 МГБ СССР. Однако Сталин вскоре изменил свое мнение и Бюро № 2 фактически упразднил (Ред.).
с А. М. ЛАВРОВЫМ и А. М. ДЖУГОЙ
(август 1950 года)
Лавров. Главная задача американско-английской агентуры состоит в том, чтобы после превращения строго классовых коммунистических партий рабочих и трудовых крестьян в так называемые общенародные партии добиться под фальшивым флагом борьбы за права человека замены в социалистических странах государства диктатуры пролетариата так называемым общенародным государством. Это парализует деятельность наших карательных органов и создаст широкое поле деятельности для антисоветчиков всех мастей и расцветок в их борьбе за реставрацию капиталистических порядков. В своей контрреволюционной деятельности американо-английская агентура, тайно проникшая в социалистические страны, должна, согласно этому плану, опираться на детей, чьи родители представляли в прошлом эксплуататорские классы и чье имущество было конфисковано в ходе социалистической революции, а также на детей, чьи родители были репрессированы в годы Советской власти, а также на различного рода буржуазно-националистически настроенные элементы и откровенных уголовников, мечтающих, в случае ослабления государства диктатуры пролетариата, о "сладкой" жизни за счет ограбления советского народа.
Разработана программа вредительства в области экономики в социалистических странах, призванная скомпрометировать социалистический способ производства. С этой целью перед американо-английской агентурой в социалистических странах и прежде всего в Советском Союзе поставлена задача всячески подрывать централизованное планирование под видом надуманных экономических реформ, распылять капиталовложения по множеству незавершенных строек, под видом "новаторских" предложений о замене металлических деталей в машинах и станках пластмассовыми деталями подорвать металлургию - основу развития тяжелой промышленности, основу обороноспособности страны. Для развала советского, социалистического сельского хозяйства добиваться ликвидации машинно-тракторных станций, что сразу поставит колхозы на грань банкротства. Большие надежды американские и английские правящие круги в своей подрывной деятельности против СССР и стран социалистического содружества возлагают на работу провокационных радиостанций "Голос Америки", "Би-Би-Си", "Немецкая волна", "Свободная Европа" и другое аналогичное им радиовещание. Перед американо-английской агентурой в социалистических странах поставлена задача добиваться отмены глушения передач этих радиостанций, а также захватывать в свои руки средства массовой информации, редакции литературных журналов, склонять к антисоветской деятельности в социалистических странах кинорежиссеров и драматургов. Активно этот план начнет осуществляться лишь после того, как Вы, товарищ Сталин, отойдете от дел и естественным путем уйдут из жизни представители великого поколения коммунистов, победившие всех врагов. В деле раскола мирового коммунистического движения, подрыва коммунистических партий изнутри американская и английская разведки возлагают надежды на ренегатов типа Иосипа Броз Тито, Тольятти и им подобных.
Джуга (генерал-лейтенант, заместитель Лаврова). Никакой Тито не ренегат, он никогда коммунистом не был. Он обычный агент английской разведки, засланный в свое время в коммунистическое движение на длительное оседание. Да и по национальности он не серб. Недаром он всю войну был так дружен с главным резидентом английской разведки на Балканах, сыном Черчилля - Рандольфом Черчиллем, с которым даже жил в одной палатке.
Сталин. У тебя есть конкретное предложение, как нейтрализовать деятельность Тито?
Джуга. Я не понимаю, почему мы так долго церемонимся с этим подонком Тито, с этим "коммунистом". У него же пальцы унизаны драгоценными бриллиантовыми кольцами и переодевается он за день десятки раз в самые дорогие костюмы. Тито забрался жить на небольшой остров в Средиземном море - Бриони. Выстроил там на деньги нищенствующего югославского народа шикарный дворец. Один бомбардировщик без опознавательных знаков с территории Албании - и нет ни дворца, ни американско-английского агента Тито. Есть человек - есть проблема, нет человека - нет проблемы.
Сталин. Запомним раз и навсегда: мы не авантюристы. От твоего предложения за версту отдает эсеровщиной. Не будет Тито, будет на его месте другой. Индивидуальный террор не выход.
Итак, американцы и англичане объявили нам широкомасштабную тайную войну... Впрочем, начиная с победы Октябрьской революции, они ее никогда и не прекращали. Разве что, напуганные Гитлером, несколько притушили ее огонь в годы второй мировой войны. Ну что же, раз американцы и англичане хотят тайной войны - они ее получат. У вас есть конкретные предложения, как нам лучше всего расстроить их планы?
Джуга. У меня есть два предложения. Первое. Это коренным образом улучшить работу министерства государственной безопасности СССР. Абакумов явно не справляется с должностью министра. В погоне за "громкими" делами, судя по всему, уже позволил в ряде случаев иностранной агентуре пробраться на ряд важных партийных и государственных постов. Надо серьезно укреплять руководство этого министерства. У меня вызывают большие сомнения и Ваши соратники по Политбюро, такие, как Берия, Маленков, Микоян и Хрущев.
Сталин. Если тебя послушать, все Политбюро состоит из перерожденцев и изменников.
Джуга. Из потенциальных изменников, товарищ Сталин.
Сталин, Что ты конкретно предлагаешь?
Джуга. Созвать съезд партии, который не собирался столько лет, и обновить Политбюро. Наступила пора официально выдвигать к руководству партией и страной людей, которые под Вашим мудрым руководством создали и отстояли от нападок всех врагов величайшее государство в истории. Без того, как только Вы отойдете от дел, мы все пропадем, если эти Ваши марионетки придут к действительному руководству.
Сталин. А старых членов Политбюро, столько сделавших во время Великой Отечественной войны для победы, ты, как я полагаю, предлагаешь ликвидировать как потенциальных изменников социализма?
Джуга. Зачем ликвидировать, товарищ Сталин? Пусть идут на заслуженный отдых, на хорошую пенсию, много ли старому человеку надо. Все равно они уже ни на что серьезное не способны и только развалят государство.
Сталин. (Лаврову). Ты тоже такого же мнения?
Лавров. Это единственно правильное решение, товарищ Сталин.
Сталин. Хорошо. Подумаем. Что еще предлагаешь?
Джуга. Я предлагаю серьезно заняться с чекистами марксистско-ленинской подготовкой. Я поинтересовался, как проходят семинарские занятия в сети партийного просвещения в МГБ. Секретарь парткома Рогов, который только и умеет твердить, что товарищ Абакумов - это Дзержинский сегодня, полностью завалил это наиважнейшее дело. Большая часть семинаров в сети партийного просвещения в МГБ проходит формально, изучением марксистско- ленинской теории чекистские кадры творчески фактически не занимаются, отсюда в их среде, особенно в следственной части по особо важным делам и Главном управлении правительственной охраны МГБ, процветает безыдейщина. Кадры руководителей семинаров зачастую просто малограмотные.
Вот как, например, наш уважаемый Николай Сидорович Власик, имеющий образование в четыре класса приходской школы, проводил один из таких семинаров.
Один из участников семинара спросил его: “Товарищ генерал, что такое колосс на глиняных ногах, о котором в одном из своих выступлений говорил товарищ Сталин?" Власик, сдобрив, по своему обыкновению, свой ответ отборной матерщиной, отчебучил: "Вот, дурак, не знаешь, что такое колосс на глиняных ногах? Берешь пшеничный колос, вставляешь в глину, вот тебе и колосс на глиняных ногах".
Другой участник семинара, офицер охраны, который заочно учился на историческом факультете Московского университета, факт среди сотрудников МГБ крайне редкий, попросил Власика разрешить дополнить его ответ. Власик благосклонно разрешил. "Под словами "колосс на глиняных ногах", - сказал офицер, - товарищ Сталин имел в виду древние империи Александра Македонского и персидского царя Кира, в которых входящие в них завоеванные многочисленные страны не имели экономической общности и поэтому эти империи были великанами (колоссами) на крайне непрочных глиняных ногах, сразу же рассыпались на отдельные государства после смерти Македонского и Кира". Власик нашелся - удовлетворенно хмыкнув, подытожил ответ офицеру, задавшему ему вопрос: "Вот, понял теперь, дурак? Я же тебе объяснил это образно".
Сталин. Откуда ты знаешь, как ведутся семинары в Управлении охраны? Ведь я тебя просил не заниматься этим управлением.
Джуга. Я и не занимался. Но шила в мешке не утаишь. Над такими семинарами смеются все сотрудники министерства.
Поскольку американцы и англичане объявили нам тайную войну, следует подумать о создании специального органа, который позволил бы нам быстро и надежно пресекать их подрывные происки в нашей стране, истребляя их агентуру физически, как это и делается на любой войне. Какая разница, во что одет вражеский солдат? А иностранный агент и является таким солдатом, в военном ли он мундире или в штатском пиджаке. Важно, что он солдат, воюющий против нашей страны. Угрозу нашей стране со стороны английской и американской разведок нельзя недооценивать, хотя я, исходя из своего опыта, и не разделяю утверждения Черчилля, что английская разведка - лучшая в мире. Английские профессиональные разведчики в своем большинстве трусливые. Когда возникает реальная угроза их жизни, легко идут на вербовку и предают правительство Великобритании. В то же время многолетний опыт и коварство английской разведки заставляют относиться к ее проискам исключительно серьезно. Беспощадное физическое уничтожение американской и английской агентуры - сегодня самая важная задача нашей контрразведывательной работы.
Попавшие в поле зрения советской контрразведки английские и американские агенты в нашей стране, находящиеся на нелегальном положении, особенно из числа иностранных граждан, должны физически истребляться, лучше тайно, либо перевербовываться и возвращаться в Англию и США с целью работы на нас. Если этого не делать, в будущем советский народ ждут большие неприятности.
Поскольку Ваша личная контрразведка, товарищ Сталин, ни арестами, ни физическим истреблением иностранной агентуры сама не занимается, выполняет чисто информационную задачу, пришла пора создать при министре МГБ специальный орган, который бы по полученным мною и генералом Лавровым данным занялся физической ликвидацией иностранной агентуры в нашей стране. На войне, как на войне.
Сталин, У тебя есть конкретные предложения по созданию такого органа?
Джуга передает Сталину машинописный текст.
Сталин (Лаврову). Ты читал эти предложения?
Лавров отвечает утвердительно.
Сталин. Хорошо. Оставь их мне, я ознакомлюсь.
(По кн.: Жухрай В. Сталин: правда и ложь. С. 265-271)
Примечание. 9 сентября 1950 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о создании специального органа для борьбы с иностранной агентурой, который в приказе министра государственной безопасности от 28 октября был назван Бюро № 2 МГБ СССР. Однако Сталин вскоре изменил свое мнение и Бюро № 2 фактически упразднил (Ред.).
вторник, 2 марта 2010 г.
БЕСЕДА с КОРРЕСПОНДЕНТОМ "ПРАВДЫ" 1951
БЕСЕДА
с КОРРЕСПОНДЕНТОМ "ПРАВДЫ"
Недавно корреспондент “Правды” обратился к товарищу Сталину с рядом вопросов внешнеполитического характера. Ниже печатается ответ товарища Сталина И. В.
Вопрос. Как Вы расцениваете последнее заявление английского премьера Эттли в палате общин о том, что после окончания войны Советский Союз не разоружился, то есть не демобилизовал своих войск, что с тех пор Советский Союз все больше увеличивает свои вооруженные силы?
Ответ. Я расцениваю это заявление премьера Эттли как клевету на Советский Союз.
Всему миру известно, что Советский Союз демобилизовал после войны свои войска. Как известно, демобилизация была проведена тремя очередями: первая и вторая очереди - в течение 1945 года, а третья очередь - с мая по сентябрь 1946 года. Кроме того, в 1946 и 1947 годах была проведена демобилизация старших возрастов личного состава Советской Армии, а в начале 1948 года были демобилизованы все оставшиеся старшие возрасты.
Таковы всем известные факты.
Если бы премьер Эттли был силен в финансовой или экономической науке, он понял бы без труда, что не может ни одно государство, в том числе и Советское государство, развертывать вовсю гражданскую промышленность, начать великие стройки вроде гидростанций на Волге, Днепре, Аму-Дарье, требующие десятков миллиардов бюджетных расходов, продолжать политику систематического снижения цен на товары массового потребления, тоже требующего десятков миллиардов бюджетных расходов, вкладывать сотни миллиардов в дело восстановления разрушенного немецкими оккупантами народного хозяйства и вместе с тем, одновременно с этим умножать свои вооруженные силы, развернуть военную промышленность. Нетрудно понять, что такая безрассудная политика привела бы к банкротству государства. Премьер Эттли должен был бы знать по собственному опыту, как и по опыту США, что умножение вооруженных сил страны и гонка вооружений ведет к развертыванию военной промышленности, к сокращению гражданской промышленности, к приостановке больших гражданских строек, к повышению налогов, к повышению цен на товары массового потребления. Понятно, что если Советский Союз не сокращает, а, наоборот, расширяет строительство новых грандиозных гидростанций и оросительных систем, не прекращает, а, наоборот, продолжает политику снижения цен, то он не может одновременно с этим раздувать военную промышленность и умножать свои вооруженные силы, не рискуя оказаться в состоянии банкротства.
И если премьер Эттли, несмотря на все эти факты и научные соображения, все же считает возможным открыто клеветать на Советский Союз и его мирную политику, то это можно объяснить лишь тем, что он думает клеветой на Советский Союз оправдать гонку вооружений в Англии, осуществляемую ныне лейбористским правительством.
Премьеру Эттли нужна ложь о Советском Союзе, ему нужно изобразить мирную политику Советского Союза как агрессивную, а агрессивную политику английского правительства - как мирную для того, чтобы ввести в заблуждение английский народ, навязать ему эту ложь об СССР и таким образом втянуть его путем обмана в новую мировую войну, организуемую правящими кругами Соединенных Штатов Америки.
Премьер Эттли изображает себя как сторонника мира. Но если он действительно стоит за мир, почему он отклонил предложение Советского Союза в Организации Объединенных Наций о немедленном заключении Пакта Мира между Советским Союзом, Англией, Соединенными Штатами Америки, Китаем и Францией?
Если он действительно стоит за мир, почему он отклонил предложения Советского Союза о немедленном приступе к сокращению вооружений, о немедленном запрещении атомного оружия?
Если он действительно стоит за мир, почему он преследует сторонников защиты мира, почему он запретил Конгресс защитников мира в Англии? Разве кампания за защиту мира может угрожать безопасности Англии?
Ясно, что премьер Эттли стоит не за сохранение мира, а за развязывание новой мировой агрессивной войны.
Вопрос. Что Вы думаете об интервенции в Корее, чем она может кончиться?
Ответ. Если Англия и Соединенные Штаты Америки окончательно отклонят мирные предложения Народного правительства Китая, то война в Корее может кончиться лишь поражением интервентов.
Вопрос. Почему? Разве американские и английские генералы и офицеры хуже китайских и корейских?
Ответ. Нет, не хуже. Американские и английские генералы и офицеры ничуть не хуже генералов и офицеров любой другой страны. Что касается солдат США и Англии, то в войне против гитлеровской Германии и милитаристской Японии они показали себя, как известно, с наилучшей стороны. В чем же дело? А в том, что войну против Кореи и Китая солдаты считают несправедливой, тогда как войну против гитлеровской Германии и милитаристской Японии они считали вполне справедливой. Дело в том, что эта война является крайне непопулярной среди американских и английских солдат.
В самом деле, трудно убедить солдат, что Китай, который не угрожает ни Англии, ни Америке и у которого захватили американцы остров Тайвань, является агрессором, а Соединенные Штаты Америки, которые захватили остров Тайвань и подвели свои войска к самым границам Китая, являются обороняющейся стороной. Трудно убедить солдат, что Соединенные Штаты Америки имеют право защищать свою безопасность на территории Кореи и у границ Китая, а Китай и Корея не имеют права защищать свою безопасность на своей собственной территории или у границ своего государства. Отсюда непопулярность войны среди англо- американских солдат.
Понятно, что самые опытные генералы и офицеры могут потерпеть поражение, если солдаты считают навязанную им войну глубоко несправедливой и если они выполняют в силу этого свои обязанности на фронте формально, без веры в правоту своей миссии, без воодушевления.
Вопрос. Как Вы расцениваете решение Организации Объединенных Наций (ООН), объявляющее Китайскую Народную Республику агрессором?
Ответ. Я расцениваю его как позорное решение. Действительно, нужно потерять последние остатки совести, чтобы утверждать, что Соединенные Штаты Америки, захватившие китайскую территорию - остров Тайвань - и вторгшиеся в Корею к границам Китая, являются обороняющейся стороной, а Китайская Народная Республика, защищающая свои границы и старающаяся вернуть себе захваченный американцами остров Тайвань, является агрессором.
Организация Объединенных Наций, созданная как оплот сохранения мира, превращается в орудие войны, в средство развязывания новой мировой войны. Агрессорским ядром ООН являются десять стран - членов агрессивного Северо-атлантического пакта (США, Англия, Франция, Канада, Бельгия, Голландия, Люксембург, Дания, Норвегия, Исландия) и двадцать латиноамериканских стран (Аргентина, Бразилия, Боливия, Чили, Колумбия, Коста-Рика, Куба, Доминиканская республика, Эквадор, Сальвадор, Гватемала, Гаити, Гондурас, Мексика, Никарагуа, Панама, Парагвай, Перу, Уругвай, Венесуэла). Представители этих стран и решают теперь в ООНе судьбу войны и мира. Это они провели в ООНе позорное решение об агрессивности Китайской Народной Республики.
Характерно для нынешних порядков в ООНе, что, например, небольшая Доминиканская республика в Америке, едва насчитывающая два миллиона населения, имеет теперь такой же вес в ООНе, как Индия, и гораздо больше веса, чем Китайская Народная Республика, лишенная права голоса в ООНе.
Таким образом, превращаясь в орудие агрессивной войны, ООН вместе с тем перестает быть всемирной организацией равноправных наций. По сути дела ООН является теперь не столько всемирной организацией, сколько организацией для американцев, действующей на потребу американским агрессорам. Не только Соединенные Штаты Америки и Канада стремятся к развязыванию новой войны, но на этом пути стоят также и двадцать латиноамериканских стран, помещики я купцы которых жаждут новой войны где-нибудь в Европе или Азии, чтобы продавать воюющим странам товары по сверхвысоким ценам и нажить на этом кровавом деле миллионы. Ни для кого не составляет тайну тот факт, что 20 представителей двадцати латиноамериканских стран представляют теперь наиболее сплоченную и послушную армию Соединенных Штатов Америки в ООНе.
Организация Объединенных Наций становится таким образом на бесславный путь Лиги Наций. Тем самым она хоронит свой моральный авторитет и обрекает себя на распад.
Вопрос. Считаете ли новую мировую войну неизбежной?
Ответ. Нет. По крайней мере в настоящее время ее нельзя считать неизбежной.
Конечно, в Соединенных Штатах Америки, в Англии, так же как и во Франции, имеются агрессивные силы, жаждущие новой войны. Им нужна война для получения сверхприбылей, для ограбления других стран. Это - миллиардеры и миллионеры, рассматривающие войну как доходную статью, дающую колоссальные прибыли.
Они, эти агрессивные силы, держат в своих руках реакционные правительства и направляют их. Но они вместе с тем боятся своих народов, которые не хотят новой войны и стоят за сохранение мира. Поэтому они стараются использовать реакционные правительства для того, чтобы опутать ложью свои народы, обмануть их и изобразить новую войну как оборонную, а мирную политику миролюбивых стран - как агрессивную. Они стараются обмануть свои народы для того, чтобы навязать им свои агрессивные планы и вовлечь их в новую войну.
Именно поэтому они боятся кампании в защиту мира, опасаясь, что она может разоблачить агрессивные намерения реакционных правительств.
Именно поэтому они провалили предложения Советского Союза о заключении Пакта Мира, о сокращении вооружений, о запрещении атомного оружия, опасаясь, что принятие этих предложений подорвет агрессивные мероприятия реакционных правительств и сделает ненужной гонку вооружений. Чем кончится эта борьба агрессивных и миролюбивых сил? Мир будет сохранен и упрочен, если народы возьмут дело сохранения мира в свои руки и будут отстаивать его до конца. Война может стать неизбежной, если поджигателям войны удастся опутать ложью народные массы, обмануть их и вовлечь их в новую мировую войну.
Поэтому широкая кампания за сохранение мира как средство разоблачения преступных махинаций поджигателей войны имеет теперь первостепенное значение.
Что касается Советского Союза, то он и впредь будет непоколебимо проводить политику предотвращения войны и сохранения мира.
Правда. 17 февраля 1951 года
с КОРРЕСПОНДЕНТОМ "ПРАВДЫ"
Недавно корреспондент “Правды” обратился к товарищу Сталину с рядом вопросов внешнеполитического характера. Ниже печатается ответ товарища Сталина И. В.
Вопрос. Как Вы расцениваете последнее заявление английского премьера Эттли в палате общин о том, что после окончания войны Советский Союз не разоружился, то есть не демобилизовал своих войск, что с тех пор Советский Союз все больше увеличивает свои вооруженные силы?
Ответ. Я расцениваю это заявление премьера Эттли как клевету на Советский Союз.
Всему миру известно, что Советский Союз демобилизовал после войны свои войска. Как известно, демобилизация была проведена тремя очередями: первая и вторая очереди - в течение 1945 года, а третья очередь - с мая по сентябрь 1946 года. Кроме того, в 1946 и 1947 годах была проведена демобилизация старших возрастов личного состава Советской Армии, а в начале 1948 года были демобилизованы все оставшиеся старшие возрасты.
Таковы всем известные факты.
Если бы премьер Эттли был силен в финансовой или экономической науке, он понял бы без труда, что не может ни одно государство, в том числе и Советское государство, развертывать вовсю гражданскую промышленность, начать великие стройки вроде гидростанций на Волге, Днепре, Аму-Дарье, требующие десятков миллиардов бюджетных расходов, продолжать политику систематического снижения цен на товары массового потребления, тоже требующего десятков миллиардов бюджетных расходов, вкладывать сотни миллиардов в дело восстановления разрушенного немецкими оккупантами народного хозяйства и вместе с тем, одновременно с этим умножать свои вооруженные силы, развернуть военную промышленность. Нетрудно понять, что такая безрассудная политика привела бы к банкротству государства. Премьер Эттли должен был бы знать по собственному опыту, как и по опыту США, что умножение вооруженных сил страны и гонка вооружений ведет к развертыванию военной промышленности, к сокращению гражданской промышленности, к приостановке больших гражданских строек, к повышению налогов, к повышению цен на товары массового потребления. Понятно, что если Советский Союз не сокращает, а, наоборот, расширяет строительство новых грандиозных гидростанций и оросительных систем, не прекращает, а, наоборот, продолжает политику снижения цен, то он не может одновременно с этим раздувать военную промышленность и умножать свои вооруженные силы, не рискуя оказаться в состоянии банкротства.
И если премьер Эттли, несмотря на все эти факты и научные соображения, все же считает возможным открыто клеветать на Советский Союз и его мирную политику, то это можно объяснить лишь тем, что он думает клеветой на Советский Союз оправдать гонку вооружений в Англии, осуществляемую ныне лейбористским правительством.
Премьеру Эттли нужна ложь о Советском Союзе, ему нужно изобразить мирную политику Советского Союза как агрессивную, а агрессивную политику английского правительства - как мирную для того, чтобы ввести в заблуждение английский народ, навязать ему эту ложь об СССР и таким образом втянуть его путем обмана в новую мировую войну, организуемую правящими кругами Соединенных Штатов Америки.
Премьер Эттли изображает себя как сторонника мира. Но если он действительно стоит за мир, почему он отклонил предложение Советского Союза в Организации Объединенных Наций о немедленном заключении Пакта Мира между Советским Союзом, Англией, Соединенными Штатами Америки, Китаем и Францией?
Если он действительно стоит за мир, почему он отклонил предложения Советского Союза о немедленном приступе к сокращению вооружений, о немедленном запрещении атомного оружия?
Если он действительно стоит за мир, почему он преследует сторонников защиты мира, почему он запретил Конгресс защитников мира в Англии? Разве кампания за защиту мира может угрожать безопасности Англии?
Ясно, что премьер Эттли стоит не за сохранение мира, а за развязывание новой мировой агрессивной войны.
Вопрос. Что Вы думаете об интервенции в Корее, чем она может кончиться?
Ответ. Если Англия и Соединенные Штаты Америки окончательно отклонят мирные предложения Народного правительства Китая, то война в Корее может кончиться лишь поражением интервентов.
Вопрос. Почему? Разве американские и английские генералы и офицеры хуже китайских и корейских?
Ответ. Нет, не хуже. Американские и английские генералы и офицеры ничуть не хуже генералов и офицеров любой другой страны. Что касается солдат США и Англии, то в войне против гитлеровской Германии и милитаристской Японии они показали себя, как известно, с наилучшей стороны. В чем же дело? А в том, что войну против Кореи и Китая солдаты считают несправедливой, тогда как войну против гитлеровской Германии и милитаристской Японии они считали вполне справедливой. Дело в том, что эта война является крайне непопулярной среди американских и английских солдат.
В самом деле, трудно убедить солдат, что Китай, который не угрожает ни Англии, ни Америке и у которого захватили американцы остров Тайвань, является агрессором, а Соединенные Штаты Америки, которые захватили остров Тайвань и подвели свои войска к самым границам Китая, являются обороняющейся стороной. Трудно убедить солдат, что Соединенные Штаты Америки имеют право защищать свою безопасность на территории Кореи и у границ Китая, а Китай и Корея не имеют права защищать свою безопасность на своей собственной территории или у границ своего государства. Отсюда непопулярность войны среди англо- американских солдат.
Понятно, что самые опытные генералы и офицеры могут потерпеть поражение, если солдаты считают навязанную им войну глубоко несправедливой и если они выполняют в силу этого свои обязанности на фронте формально, без веры в правоту своей миссии, без воодушевления.
Вопрос. Как Вы расцениваете решение Организации Объединенных Наций (ООН), объявляющее Китайскую Народную Республику агрессором?
Ответ. Я расцениваю его как позорное решение. Действительно, нужно потерять последние остатки совести, чтобы утверждать, что Соединенные Штаты Америки, захватившие китайскую территорию - остров Тайвань - и вторгшиеся в Корею к границам Китая, являются обороняющейся стороной, а Китайская Народная Республика, защищающая свои границы и старающаяся вернуть себе захваченный американцами остров Тайвань, является агрессором.
Организация Объединенных Наций, созданная как оплот сохранения мира, превращается в орудие войны, в средство развязывания новой мировой войны. Агрессорским ядром ООН являются десять стран - членов агрессивного Северо-атлантического пакта (США, Англия, Франция, Канада, Бельгия, Голландия, Люксембург, Дания, Норвегия, Исландия) и двадцать латиноамериканских стран (Аргентина, Бразилия, Боливия, Чили, Колумбия, Коста-Рика, Куба, Доминиканская республика, Эквадор, Сальвадор, Гватемала, Гаити, Гондурас, Мексика, Никарагуа, Панама, Парагвай, Перу, Уругвай, Венесуэла). Представители этих стран и решают теперь в ООНе судьбу войны и мира. Это они провели в ООНе позорное решение об агрессивности Китайской Народной Республики.
Характерно для нынешних порядков в ООНе, что, например, небольшая Доминиканская республика в Америке, едва насчитывающая два миллиона населения, имеет теперь такой же вес в ООНе, как Индия, и гораздо больше веса, чем Китайская Народная Республика, лишенная права голоса в ООНе.
Таким образом, превращаясь в орудие агрессивной войны, ООН вместе с тем перестает быть всемирной организацией равноправных наций. По сути дела ООН является теперь не столько всемирной организацией, сколько организацией для американцев, действующей на потребу американским агрессорам. Не только Соединенные Штаты Америки и Канада стремятся к развязыванию новой войны, но на этом пути стоят также и двадцать латиноамериканских стран, помещики я купцы которых жаждут новой войны где-нибудь в Европе или Азии, чтобы продавать воюющим странам товары по сверхвысоким ценам и нажить на этом кровавом деле миллионы. Ни для кого не составляет тайну тот факт, что 20 представителей двадцати латиноамериканских стран представляют теперь наиболее сплоченную и послушную армию Соединенных Штатов Америки в ООНе.
Организация Объединенных Наций становится таким образом на бесславный путь Лиги Наций. Тем самым она хоронит свой моральный авторитет и обрекает себя на распад.
Вопрос. Считаете ли новую мировую войну неизбежной?
Ответ. Нет. По крайней мере в настоящее время ее нельзя считать неизбежной.
Конечно, в Соединенных Штатах Америки, в Англии, так же как и во Франции, имеются агрессивные силы, жаждущие новой войны. Им нужна война для получения сверхприбылей, для ограбления других стран. Это - миллиардеры и миллионеры, рассматривающие войну как доходную статью, дающую колоссальные прибыли.
Они, эти агрессивные силы, держат в своих руках реакционные правительства и направляют их. Но они вместе с тем боятся своих народов, которые не хотят новой войны и стоят за сохранение мира. Поэтому они стараются использовать реакционные правительства для того, чтобы опутать ложью свои народы, обмануть их и изобразить новую войну как оборонную, а мирную политику миролюбивых стран - как агрессивную. Они стараются обмануть свои народы для того, чтобы навязать им свои агрессивные планы и вовлечь их в новую войну.
Именно поэтому они боятся кампании в защиту мира, опасаясь, что она может разоблачить агрессивные намерения реакционных правительств.
Именно поэтому они провалили предложения Советского Союза о заключении Пакта Мира, о сокращении вооружений, о запрещении атомного оружия, опасаясь, что принятие этих предложений подорвет агрессивные мероприятия реакционных правительств и сделает ненужной гонку вооружений. Чем кончится эта борьба агрессивных и миролюбивых сил? Мир будет сохранен и упрочен, если народы возьмут дело сохранения мира в свои руки и будут отстаивать его до конца. Война может стать неизбежной, если поджигателям войны удастся опутать ложью народные массы, обмануть их и вовлечь их в новую мировую войну.
Поэтому широкая кампания за сохранение мира как средство разоблачения преступных махинаций поджигателей войны имеет теперь первостепенное значение.
Что касается Советского Союза, то он и впредь будет непоколебимо проводить политику предотвращения войны и сохранения мира.
Правда. 17 февраля 1951 года
Как рубль "освободили" от доллара
Как рубль "освободили" от доллара
Алексей Чичкин, кандидат экономических наук
01.03.2010
Таким образом, с 1 марта 1950 г. прекращалось принятое с июля 1937 г. исчисление курса рубля к инвалютам на основе доллара США. Впредь этот курс определялся на базе постоянного золотого содержания советских денег и, соответственно, средней цены на золото в Советском Союзе и на мировом рынке. Впервые национальные деньги были «отвязаны» от американского доллара. Впрочем, продолжалось это недолго...
Судя по современным общемировым финансово-экономическим тенденциям, такая денежная политика и сегодня актуальна для многих стран, которые продолжают воплощать в жизнь то, что было осуществлено в СССР в 1950 году в отношении "дедолларизации" рубля и советской внешней торговли.
В тот период такое решение, по оценкам, например, Экономического и Социального совета ООН, Европейской и Дальневосточной комиссий ООН (1952-1954 гг.), почти вдвое повысило эффективность советского экспорта - в тот период, заметим, промышленного и наукоёмкого. За счет «отвязки» такой продукции от долларовых цен стран-импортеров, которые стремились всячески занижать цены на советский экспорт, особенно промышленный. Что, в свою очередь, позволило быстро наращивать производственные, особенно экспортно-производственные мощности в большинстве советских промышленных отраслей.
Одновременно СССР получил возможность ускорить технологическое обновление и предотвратить свою зависимость от технологического импорта из США и "долларизованных" стран.
Ведь поскольку все они в торговле с СССР после 1946 года намеренно взвинчивали цены на свою продукцию и столь же намеренно - занижали цены на экспортируемые из СССР товары).
Кроме того, перевод на "золотой рубль" большей части советской торговли с другими странами - членами созданного в 1949-м СЭВа, а также с Китаем, Монголией, Северной Кореей, Вьетнамом и со многими развивающимися странами фактически формировал межгосударственный финансово-экономический блок, а в более широком контексте, - общий рынок "недолларизованных" государств. Поэтому неудивительно, что на первом послевоенном экономическом совещании народно-демократических (даже с участием вроде бы уже проамериканской - "титовской" Югославии), большинства развивающихся и даже ряда капиталистических стран (Швеции, Финляндии, Исландии, Австрии, Швейцарии и не имевшей тогда дипотношений с СССР Ирландии), состоявшемся в первой половине апреля 1952 года в Москве, советская делегация во главе с зампредседателя Совета Министров СССР Д.Т. Шепиловым предложила нечто беспрецедентное и для того периода, и для современной общемировой финансово-экономической ситуации. А именно - не мировые и не долларовые цены, а «взаимосогласованные внешнеторговые цены, развитие бартерной (товарообменной) внешней торговли». И, пожалуй, - самое главное: "...создать общую-межгосударственную валюту с обязательным золотым содержанием-исчислением. Что, в свою очередь, ускорит "недолларизованную", подлинно равноправную экономическую интеграцию (а значит, и политическую интеграцию. - А.Ч.) народно-демократических и бывших колониальных, то есть развивающихся государств. К которой могут присоединиться, в какой-либо форме, те страны капитализма. которые в "долларизации" на заинтересованы..." .
Возможности такого рода интеграции и опасности "долларизации" мировой экономики и торговли обосновал И.В. Сталин в своей последней книге - "Экономические проблемы социализма в СССР" (1952 г.). И, по воспоминаниям Д.Т. Шепилова, А.Н. Косыгина, академика-экономиста Т.С. Хачатурова и председателя Госплана СССР в первой половине 1950-х М.З. Сабурова, - именно те рекомендации и прогнозы Сталина были в основе предложенного советской делегацией. А эти предложения были одобрены всеми иностранными делегациями-участницами того форума.
Но даже в высшем советском руководстве того периода были, похоже, противники столь грандиозного проекта.
Это проявилось хотя бы в том, что документы и материалы того совещания были изданы в СССР в 1952-1953 гг. очень ограниченным тиражом, а в переводных советских изданиях - только на английском и французском. В отличие от большинства дружественных СССР народно-демократических и многих развивающихся государств. Даже в СМИ упомянутых капстран публикации материалов того форума и вызванные этим дискуссии продолжались до 1954 года включительно...
После кончины Сталина об этом комплексном проекте в СССР и вовсе "забыли", а в начале 1960-х - ввиду социально-экономических и политических авантюр Н.С. Хрущева - пришлось не только резко девальвировать "сталинский золотой рубль" - в 10 раз, но и фактически уменьшить золотое содержание даже девальвированного, то есть обесцененного рубля. А к концу 1970-х гг. - де-факто ликвидировать его золотое содержание. Причем уже с конца 1950-х внешняя торговля СССР с большинством государств стала снова осуществляться в долларах США - в отличие от первой половины 1950-х, когда она со всеми странами осуществлялась в основном в "сталинских золотых рублях" и/или в поныне высокоплатежеспособных франках Швейцарии.
Сегодня, кстати говоря, в русскоязычной интернет-сети даже фрагментарных материалов вышеупомянутого Московского совещания не найти уже лет пять...
Но подчеркнем, что и сегодня во многих странах и региональных блоках разрабатываются или уже реализуются аналогичные проекты.
Так, в обращении между десятью исламскими странами с 2005 года действует "золотой динар"; на золотую основу и/или исчисление переведены валюты КНР и пяти стран Юго-Восточной Азии, а также Ливии, Ирана, Судана, Йемена, Венесуэлы, Боливии. Обсуждается проект введения азиатско-тихоокеанской валюты - "Азиана", курс которой будет рассчитываться в основном на базе усреднения мировых и внутренних (то есть в странах-участницах такого проекта) цен на золото. Такой же проект ныне дорабатывается и в рамках "Боливарианской инициативы для Америки" (Бразилия, Венесуэла, Боливия, Эквадор, Куба, Никарагуа).
Бессрочная ценность такой идеи, впервые воплощенной в СССР, обусловлена прежде всего тем, что "отвязка" от американского доллара позволяет государствам фактически не зависеть (или в минимальной степени зависеть) в своем социально-экономическом развитии и, частично, в своих внешнеэкономических связях от стратегии Федеральной Резервной Системы США. А стратегия эта, как известно, связана с претворением не только экономических, но и долговременных геополитических интересов Соединенных Штатов во всех регионах мира. Поэтому идеология и конкретика и проекта "сталинского золотого рубля", и рекомендаций того же Московского совещания 1952 года была отражена, например, в схожих предложениях КНР, подробно изложенных еще в ноябре 1977-го - решениях XI съезда компартии КНР Такого рода проекты, повторим, воплощает не только Китай. По тем же очевидным причинам.
Из Постановления Совета Министров СССР, 28 февраля 1950 года:
"...Отмена карточной системы в декабре 1947 г. и серьезное снижение цен на товары массового потребления, проведенное три раза в течение 1947-1950 гг., привели к еще большему укреплению рубля, повышению его покупательной способности и повышению его курса в отношении иностранных валют. Но в западных странах произошло и продолжается обесценение валют, что уже привело к девальвации европейских валют. Что касается Соединенных Штатов Америки, то непрекращающееся повышение цен на предметы массового потребления и продолжающаяся на этой основе инфляция, о чем неоднократно заявляли ответственные представители правительства США, привели также к существенному понижению покупательной способности доллара. В связи с вышеуказанными обстоятельствами, покупательная способность рубля стала выше его официального курса.
Ввиду этого, Советское Правительство признало необходимым повысить официальный курс рубля, а исчисление курса рубля вести не на базе доллара США, как это было установлено в июле 1937 года, а на более устойчивой - золотой основе, в соответствии с золотым содержанием рубля.
Исходя из этого, Совет Министров Союза ССР постановил:
1. Прекратить с 1 марта 1950 г. определение курса рубля по отношению к иностранным валютам на базе доллара и перевести на более устойчивую, золотую основу, в соответствии с золотым содержанием рубля.
2. Установить золотое содержание рубля в 0,222168 грамма чистого золота.
3. Установить с 1 марта 1950 г. покупную цену Госбанка СССР на золото в 4 руб. 45 коп. за 1 грамм чистого золота.
4. Определить с 1 марта 1950 г. курс рубля в отношении основных иностранных валют, исходя из золотого содержания рубля, установленного в пункте 2:
4 руб. за один американский доллар вместо существующего — 5 р. 30 коп.
11 руб. 20 коп. за один фунт стерлингов вместо существующего — 14 р. 84 коп.
Поручить Госбанку СССР соответственно изменить курс рубля в отношении к другим иностранным валютам.
В случаях дальнейших изменений золотого содержания иностранных валют или изменений их курсов, Госбанку СССР установить курс рубля в отношении к иностранным валютам с учетом этих изменений".
воскресенье, 7 февраля 2010 г.
ЗАВЕЩАНИЕ КРАСНОГО МОНАРХА
АЛЕКСАНДР ТРАПЕЗНИКОВ
ЗАВЕЩАНИЕ
КРАСНОГО МОНАРХА
МОСКВА
1997
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 2
Глава первая 3
Глава вторая 9
Глава третья 15
Глава четвертая 21
Глава пятая 27
Глава шестая 33
Глава седьмая 40
Глава восьмая 46
Глава девятая 52
Глава десятая 57
Заключение 60
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга основана на подлинных фактах, хотя имена действующих лиц и некоторые события частично и намеренно искажены, чтобы не подставлять под удар тех, кто предоставил документальные материалы. Анализ происходящих в последнее время в нашей стране и во всем мире явлений доказывает существование неких противоборствующих сил, конечной целью которых является: с одной стороны — расчленение и уничтожение России как Православного Государства, видящегося в роли последнего оплота на пути установления Мирового порядка и царствования Антихриста; с другой — всемерное сопротивление этой происходящей на наших глазах драме. Малая толика людей, коим открыто внутреннее зрение, уже осознает апокалипсичность нашего времени; они и сами вступили в это беспощадное сражение, протекающее не только в человеческих, земных, но и высших сферах. Но большинство еще не определилось. Их разум затуманен сладким пением телевизионных сирен, лживыми и успокаивающими обещаниями политиков, потоками газетной дезинформации, даже фармакологическими средствами, присущими нашей повседневной пище. Отрава проникла глубоко внутрь, и она носит несколько имен: покорность, отчаяние, беспамятство, смятение, трусость ложь и бездушие. Полный комплект, радующий глаз Князя Мира Сего. Еще немного — и его задача будет выполнена, осталось лишь разрушить последний бастион — Россию. О возможности подобного предупреждаем не только мы. То же самое говорят и несдавшиеся на милость власть придержащих Иерархи Церкви, проницательные государственные деятели, простые люди, для которых патриотизм и державность — не пустой звук. Остальные, колеблющиеся и заблуждающиеся, должны сделать свой выбор, определить для себя: с кем им идти дальше? С Богом или его известным врагом. По широкой и легкой дороге, ведущей в пропасть, или по узкой и трудной, к спасению. Личину и маски уже сброшены, декорации сорваны и дьявольское лицо режиссера мирового спектакля выглядывает из-за кулис. Никому не будет дано остаться простым зрителем. Линия борьбы, о которой мы говорим, станет проходить через сердце каждого из нас. “Имеющий уши, да услышит”, — как сказано в Священном Писании.
Я ставил перед собой задачу открыть этой книгой глаза тем, кто еще блуждает в сгустившемся вокруг него тумане, не ведая, кто тянет его за руку. Еще не поздно шагнуть к Свету. Время есть, но его остается все меньше. Передо мной стояло два пути; написать чисто документальное произведение, или облечь его в художественную форму. Я решил, не отклоняясь от истины, допустить в книге некоторые элементы вымысла, что бы глубже войти во внутренний мир героев. Неискушенный читатель может с недоверием отнестись к грозящей ему и его семье опасности, но человек, привыкший анализировать и размышлять, поймет, что все написанное мной — правда. Правда, которую боятся признать, и от которой уже никуда не деться. Смог ли я справиться с поставленной целью — решать вам.
Светлой памяти Сергея Корягина
посвящается
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Первого января 1997 года в московском метрополитене на станции Щелковская около четырнадцати часов дня произошло незначительное на взгляд обывателей происшествие, которое в дальнейшем даже не попало в вечернюю телевизионную криминальную хронику. Любимый пенсионным людом “Дорожный патруль” не упомянул о нем ни единым словом. Но случай этот вызвал вскорости цепную реакцию других событий, имеющих огромное значение и повлиявших на судьбы многих людей. Так, порою, начинает все громче и громче звучать целый оркестр, зародившись с одинокого голоса печальной скрипки.
В те минуты, прибывший на конечную станцию метропоезд стали покидать пассажиры, покуда еще сохраняющие некоторое оживления после новогодней ночи. Из предпоследнего вагона с веселым визгом вывалилась пестрая молодежная стайка, неутомимая в поисках игр и развлечений. Новое поколение, выросшее в демократизированной России, не слишком обременяло себя раздумьями о завтрашнем дне, приучившись жить порхающими мотыльками. Один из великовозрастных юнцов, замыкавших компанию, толкнул в спину своего приятеля, показав на пожилого человека, старика, остававшегося неподвижно сидеть в дальнем конце вагона. Казался он крепко спит, уронив седоволосую голову на грудь. Шапка лежала на коленях, лицо почти зарылось в меховой воротник черного пальто, одна рука покоилась на потертом кожаном портфеле, с которыми во времена оно ходили изображаемые в старых кинофильмах бухгалтера и чиновники.
— Смотри-ка! — усмехнулся подросток. — cтарый горшок так наклюкался, что уже ничего не видит и не слышит. Давай его грабанем?
— Брось, пошли! — отозвался его приятель, шагнув на перрон где уже толпилась вся веселая компания. Но первый подросток, не вняв этому совету, побежал в конец вагона. Приблизившись к старику, он быстро нагнулся, словно прислушиваясь к дыханию уснувшего пассажира. Что-то во всем его облике показалось ему странным. От человека в черном пальто исходил какой-то смертельный холод. Времени на раздумья оставалось мало — сейчас двери вагонов должны были закрыться. Подросток осторожно приподнял правую руку старика, вытащил из-под нее портфель, схватил лежащую на коленях шапку. И в этот момент пассажир стал неуклюже заваливаться набок, будто собираясь прилечь на лавку.
— Сиди тихо! — прошипел подросток, толкнув его в другую сторону. Он испугался, что пассажир проснется и поднимет крик. Сам не зная почему, наверное, от собственного страха, подросток сжал кулак и ударил человека в лицо. Голова старика откинулась навзничь, на юного грабителя неподвижно уставились выветшие от времени зрачки. А на губах старика уже навсегда застыла насмешливая улыбка.
— Колька, идиот, вылезай скорее! — крикнула с перрона одна из подружек. Подросток, отпрянувший назад, сжимая в руках кожаный портфель и шапку, выскочил из вагона. Двери захлопнулись, и поезд, медленно набирая скорость, унесся в темный туннель.
Веселая компания, обмениваясь шутками, двинулась к выходу из метро, а подросток, держась позади них, шепнул своему приятелю:
— Черт, кажется, я его грохнул!..
— Брось, ты уверен? — беспечно отозвался тот.
— Говорю тебе! Я его глаза видел. Старик мертв.
— А может быть он давно окочурился и плавает теперь по метро трупиком? Не бери в голову. Он свое еще при советской власти отжил, коммуняка хренов.
— Все равно паршиво!
Подросток чувствовал себя неуверенно, сжимая в руке кожаный портфель и запихивая краденую шапку под куртку-“аляску”. То, что произошло несколько минут назад в вагоне поезда — не видел никто. Кроме одного человека, невзрачной наружности, одетого в спортивный комбинезон, лыжную шапочку, стоявшего невдалеке и равнодушно посматривающего по сторонам. Когда компания подростков стала подниматься по лестнице, он двинулся вслед за ними.
— Шапку на автовокзале загоним, — сказал приятель Николая.
— За это барахло много не дадут. Интересно, что у него в портфеле? Тяжелый…
— Золото в слитках, — прыснул от смеха тот.
Они прошли мимо двух ленивых милиционеров с красными глазами. Служивые недружелюбно покосились на пеструю компанию, но придраться, вроде бы, было не к чему. На улице, где кружилась легкая поземка, а изо всех коммерческих киосков неслась громкая музыка, подростки затоварились банками пива и задержались возле общественного туалета. Девочки пошли налево, мальчики — направо. Николай и его приятелю не терпелось посмотреть — что же хранится в кожаном портфеле? В туалете, кроме прикорнувшего у теплой батареи бомжа, никого не было.
— Давай, вскрывай скорее, — поторопил приятель. На лестнице послышались еще чьи-то шаги. Поставив портфель прямо на грязный пол, Николай щелкнул замком, раскрыв створки. Подростки с любопытством заглянули внутрь, почти касаясь друг друга головами.
— Ни фига себе! — растерянно произнес Николай.
И в этот момент над ними раздался ехидно-вкрадчивый голос:
— Ну что, воробушки, попались?
2
Смерть в метро — не столь уж редкое явление в последнее время. Но первого января костлявая старуха порезвилась особенно удачно. На кольцевой некий пьяный гражданин свалился прямо на рельсы, угодив под подъезжающий поезд; другой человек, кавказской национальности, пострадал во вспыхнувшей между соплеменниками драке и скончался уже вечером, в больнице; третий случай был зарегистрирован на станции Щелковская. В вернувшемся из туннеля составе в предпоследнем вагоне был обнаружен труп пожилого человека. Некоторое время тело лежало на перроне, а возле него лениво переминались с ноги на ногу два милиционера, отгоняя любопытствующих зевак. Седовласому покойнику на вид было около семидесяти лет, он имел благообразную внешность, сухощавое лицо с застывшей насмешливой улыбкой и строгий, уже подернутый пеленой взгляд. Следы насильственной смерти отсутствовали, если не считать кровоподтека на левой стороне подбородка. Дальнейшая экспертиза подтвердила, что этот человек — по найденному в кармане пиджака пенсионному удостоверению — Просторов Геннадий Сергеевич, 1928 года рождения, житель Москвы, бывший преподаватель Академии общественных наук, а до этого полковник Советской Армии, в настоящее время находящийся на заслуженном отдыхе, вдовец, не имеющий детей и близких родственников, — умер от острой сердечной недостаточности около четырнадцати часов дня. Смерть наступила внезапно, очевидно, в тот момент, когда поезд резко затормозил на перегоне между станциями Первомайская и Щелковская и надолго застрял в связи с перебоями подачи тока. Следов алкоголя или других наркотических средств в крови покойника обнаружено не было. Среди личных вещей в карманах Геннадия Сергеевича Просторова описаны следующие предметы: ключи от квартиры, шариковая авторучка, бумажник с тридцати девятью тысячами рублей, расческа, обручальное золотое кольцо, серебряный нательный крестик на цепочке из того же металла. роговые очки в футляре, записная книжка и четыре жетона на метро. Внимание производившего досмотр следователя привлекло несколько телефонов в записной книжке. Сначала он решил, что здесь простое совпадение — не может быть, чтобы у скромного пенсионера в приятелях числились такие “громкие” люди. Наверное, это однофамильцы. Хотя, чем черт не шутит!
— Гляди-ка! — сказал он своему коллеге, усмехнувшись: — Тут даже записан номер Генерала. Алексея Степановича.
— Того самого? — догадался работник районной прокуратуры.
— Именно того. Карпухина. Странно. Что-то я сильно сомневаюсь, чтобы это был действительно он.
Речь шла о всесильном начальнике Главного управления охраны Президента, его личном друге и сподвижнике, который после выборной кампании был неожиданно отстранен от должности и отправлен в отставку.
— А ты позвони, да проверь, — предложил коллега.
— Ничего другого не остается, — отозвался следователь.
Набрав номер, он попросил к телефону Алексея Степановича. По мере того, как он говорил, лицо его все больше вытягивалось, приобретая каменное выражение. Затем он положил трубку на место.
— Ну и дела! — произнес он, пожимая в растерянности плечами. И, помолчав с минуту, добавил: — Главное, теперь можно не беспокоиться о похоронах этого чудика.
— Ты разговаривал с ним, как с товарищем Сталиным. Стоя, — заметил коллега, усмехнувшись.
— Молчи, что ты понимаешь! — махнул рукой тот. — Может быть, всем нам сейчас именно и необходим как раз такой человек, как он. Больше было бы в стране порядка и меньше всякой сволоки под ногами.
Тело покойного пролежало в городском морге до второго января. Затем друзьями Просторова оно было перевезено на Байкальскую улицу, в квартиру, где до недавнего времени проживал бывший пенсионер. Там же состоялись и прощальные поминки. После панихиды и отпевания в церкви Савватия и Зосимы, Геннадий Сергеевич был захоронен на Востряковском кладбище. В погребальной церемонии, как ни странно, приняло участие очень большое количество людей. Среди них виделись весьма значительные фигуры в политическом мире, включая и генерала Карпухина, хотя сам Просторов вел довольно замкнутый образ жизни. Все было обставлено торжественно, но без особой вычурности и излишнего блеска. Кладбище — не то место, где соревнуются в роскоши. О тщетности земных утех напоминало и карканье ворон, рассевшихся на голых ветвях. Перед тем, как гроб с телом покойного был опущен в могилу, генерал Карпухин произнес прощальную речь. Звучала она несколько загадочно для непосвященных (а были тут и такие). В глухо разносящемся окрест голосе слышалось скрытое предупреждение:
— …ушел из жизни еще один наш соратник, друг, философ, блестящий аналитик, один из тех, кому может быть присвоено высокое звание Учителя. Он сделал необычайно много для нашего общего дела, для воплощения той идеи, которой мы служим. Смерть вырывает лучших, самых опытных и мудрых людей, а Геннадий Сергеевич еще не исчерпал все свои возможности в этом мире. Жаль, что случилось непоправимое... именно тогда, когда наконец-то пришло время действовать... Когда уже поздно отступать, да и некуда. Нельзя предаваться отчаянию. Еще не все потеряно. Мы сильны нашим единством и верой в Россию. В ту Россию, которую так боятся господа чубайсы и березовские, примирившиеся внуки раввинов, пытающиеся превратить ее в мировую свалку отходов, обглодать до голых костей... Не выйдет! У нашего государства два вида врагов — внешние и внутренние. И грядущие изменения будут очень тяжкими. Но мы поганой метлой выметем отсюда всю нечисть, всю кровососущую мразь. Будем же помнить о тех, кто посвятил этому всю свою жизнь. Будем помнить о Геннадие Сергеевиче Просторове. Ветераны нашего движения уходят, как опавшие листья. Но весной вызревают новые почки и древо Жизни, имя которому — Россия — не засохнет никогда. Будущее за нас! С нами правда…
Хриплый, слегка простуженный голос опального генерала продолжал плыть над могильными плитами и поникшими, непокрытыми головами, а некий молодой человек с редкой бородкой и круглыми очками, отделившись от толпы, уже уходил по протоптанной в снегу дорожке прочь, так и не дослушав до конца всю речь и не досмотрев финальной сцены. Он не любил похороны. Не выносил их с тех пор, как полтора года назад навсегда расстался с женой и дочерью, погибших в автомобильной катастрофе. Возможно, что он не пришел бы сюда, на Востряковское кладбище, и сегодня. Но Просторов для него был именно тем человеком, кто в свое время вернул его к жизни. А в последние месяцы их связывали особо доверительные отношения, которые порой, крайне редко, возникают только между отцом и сыном.
3
Квартира оказалась выстуженной, на ковер в комнате даже намело немного снега, а все потому, что отправляясь на похороны, он позабыл закрыть балконную дверь. Черный, с рыжими пропалинами вальдхунд — фигурой и повадкой напоминающий одновременно и овчарку, и лайку, относящийся к породе лапландских сторожевых — встретил хозяина громким лаем и радостным вилянием хвоста. Но в блестящих карих глазах мелькала и укоризна: почему ушел, не взяв меня с собой?
— Потому что там, куда я ходил, тебе не место, — ответил молодой человек, поправляя круглые очки и машинально гладя собаку по загривку. — Успокойся, Лера, дурочка с переулочка, угомонись, не лижи меня в нос.
Закрыв балконную дверь, он вскипятил кофе, вернулся с чашкой в комнату и встал около окна, глядя на сияющие позолотой купола церкви Савватия и Зосимы, где совсем недавно проходило отпевание Просторова. Лера, неотступно следовавшая за ним, улеглась возле ног. “Вот и все, — подумал молодой человек. — Нет больше Геннадия Сергеевича.” Какая-то пустота легла на сердце, словно его поместили в стеклянный непроницаемый сосуд. Он стал вспоминать их последнюю встречу, тридцать первого декабря, четыре дня назад, за несколько часов до наступления Нового Года. Старик предвидел, что скоро умрет, но относился к этому с философским спокойствием. Даже шутил. Он вообще был остроумным человеком. Не таким, как одесские хохмачи с двойным гражданством, готовые смеяться над всем русским и веселиться при любом режиме — лишь бы побольше помоев и грязи, в которых так хорошо хрюкается. Этих он презирал, а эстрадных юмористов, развивая теорию Дарвина еще дальше, считая их происходящими не от обезьян, а от каких-то заразных венерических бактерий.
— Вот смотри, Анатолий, — сказал он в тот день, лукаво улыбнувшись. — Сейчас я нарочно выключу телевизор — если он у меня еще работает, сто лет не заглядывал в эту черную дыру, — и что же мы увидим? Страшно подумать! Либо хронических идиотов, от которых сводит скулы, либо, лукавых умников с рогами и копытами. Развлекательные программы пойдут позже — все эти эстрадные дрыгающиеся марионетки, нахапавшие летом, во время выборов денег, выползут часа через два. Сейчас у нас восемь, время новостей. Значит, мы увидим волосатое личико Свадидзе или прелестницу Сорокину. А ближе к полуночи следует ожидать явление политиков — час нечисти. Тут уж никак не обойтись без «наших друзей». А за пять минут до Нового Года покажется из-под одеяла Сам. Как привидение — детишек пугать. Дали бы лучше старику умереть спокойно, хватит ему народ смешить.
— А вы — колкий человек, — заметил Анатолий, поправляя вечно сползающие на нос очки. Он смотрел на загоревшийся экран телевизора, по которому с диким ржаньем скакали обезумевшие кони — невольно пришли на память слова Гоголя — куда ты мчишься, Русь? — И неплохо осведомлены о том, что творится вокруг, — добавил он. — Вон, даже все светские сплетни знаете. Как удается, если не секрет?
— Работа такая, — уклончиво отозвался Геннадий Сергеевич, нажав другую кнопку на пульте. — Я тебе солгал, телевизор я иногда посматриваю. Чтобы изучить врага и бороться с ним, надо постараться влезть в его шкуру. Овладеть приемами и методами его действий. Знать его психологию и конечные цели. Не бояться испачкаться в грязи — на войне от нее никуда не деться. А сейчас идет самая настоящая, хотя и невидимая война. С информационным артобстрелом, тяжелыми бомбежками, диверсионными и разведывательными операциями, куплей-продажей вождей и полководцев. И все это скрыто от глаз. Народ не понимает что происходит, ему не дают разобраться в череде событий, подсовывая то одну ложную идею или лидера, то другую. Чечня в этой схеме — лишь элемент психологической обработки населения, проверка его на политическое слабоумие.
Теперь на экране как раз мелькали кадры из недавно прошедшей чеченской войны, которую столь предательски и подло “замирил” деревянный генерал Моголь, похожий на изготовленный в Америке манекен для фильмов ужасов.
— Этот монстр еще принесет России множество бед, — сказал Геннадий Сергеевич. — Не дай Бог, если он дорвется до власти. Человек, живя в православной стране и отрицающий эту религию, пытающийся подыскать ей замену — как он сам заявил своим кукловодам в Нью-Йорке — не может и не имеет права управлять государством и народом. Да он вовсе и не русский, а так… одно недоразумение.
— Однако, популярность его растет, — произнес Анатолий.
— Обиженных на Руси всегда любили. И Ельцин вознесся на том же самом. Хороший трюк, но... устаревший. Вряд ли получится снова. России теперь нужна другая фигура. Не жалкая и не юродивая, и не надутая еврейскими капиталами.
— Но они все повязаны кровью и деньгами, как в блатной шарашке. У каждого рыльце в пуху, а нары, так просто плачут от свидания с ними.
— Не скажи... Есть люди, — загадочно усмехнулся Геннадий Сергеевич и тут же, взглянув мимоходом на экран, схватился за сердце. — О, господи, только не это!
В кадре едва уместилась голова перманентной революционерки Новобарской. Действительно, это расплывшаяся женщина, с лица которой не сходила ехидная улыбка, не могла не вызывать чисто физического отвращения, брезгливости. Но то, что она говорила, усиливало еще большую антипатию. «Место русских — возле параши, — сладострастно объясняла она юркому журналисту. — Народ-быдло, народ-скот должен чувствовать хозяина, как послушный раб…»
Геннадий Сергеевич щелкнул выключателем и экран погас.
— В какой стране подобное возможно? — произнес он. — Где еще кучка негодяев и иноверцев, захватившая власть, может ругать последними словами коренной народ и это им сойдет с рук? Более того, им аплодируют и показывают по всем каналам. Фантастика, Оруэлл. Давай-ка лучше чай пить…
Анатолий, погрузившись в воспоминания, продолжал стоять возле окна, не сводя взгляд с увенчанных крестами куполов церкви. Из задумчивости его вывел настойчивый звонок в дверь, а Лера, вскочив тотчас же на лапы, громко залаяла.
4
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Только на идеалах Православия и Самодержавия должна строиться русская жизнь, воздвигаться подлинная, а не навязываемая извне государственность в России. К этой мысли я пришел уже давно, еще будучи официально атеистом и нося партбилет в кармане. Пройдя через различные передряги, миражи и ложные учения, я в полной мере осознал ту страшную трагедию, которая постигла Россию в феврале семнадцатого. Замена монархического строя лже-республиканским, за которым стояли любители поиграть мастерком и камешками, затем — большевистским (из той же породы), а под конец — криминально-олигархическим, управляемым «семерками», «девятками», клубами и прочими скрытыми центрами, — словом, вполне реальным Мировым правительством, — привели Россию на край гибели. У нас нет иного пути, кроме как, вернуть страну на путь ее исторического развития. Борьба за Святую Русь должна начаться немедленно и уже в открытую. Остались считанные месяцы, возможно — дни, еще немного — и путь России к спасению будет отрезан. Бросить клич к тем, у кого еще есть в груди русское сердце, поскольку борьба пошла не только за наши права и привилегия — излюбленная тема демократов, но за наши души, а что такое душа — им не понять никогда. Ее у них не было и нет. Откуда взяться душе у служителей Маммоны? Да, мы тоже служим, назначение всякого человека на земле — служить, сама жизнь есть Служение. Но без любви к России, к ее духовным и национальным основам, к народу не может быть любви и к Государю Небесному. А мы уже целый век несемся, сломя голову, неизвестно куда. Нет, пора остановиться. Великая нация, колыбель и хранительница истинной христовой веры — Православия, непременно повернет к идее Третьего Рима, где новый царь — Удерживающий — станет отвечать всем стремлениям русской души, носительнице и Божьей, и земной Правды. Но откуда и как он придет — новый монарх? Ведь не свалится же к нам с неба, на наши грешные головы? Не подсунут ли нам очередное «чудо в перьях», вроде этого чернявого мальчика из семейства Гогенцоллернов? При регенте — Хубайсе или другом проходимце. Конечно, возможен и такой вариант, навязанный нам силой. Но подобный гусь на троне долго не продержится. Были, были уже в нашей истории случаи, когда таких лже-царей (иудейского происхождения) заряжали в пушки и выстреливали в сторону Польши. Нет, настоящий царь, любящий свой народ, как родных детей, явится после жесткой, жесточайшей диктатуры, когда будет пролита последняя, самая страшная, но кратковременная кровь в России. И Диктатора, вычистившего Авгиевы конюшни, сменит православный Монарх. Об этом же, между прочим, писал в своих секретных дневниковых заметках и Иосиф Сталин, подошедший в конце своей жизни к идее Самодержавия. Нет, не для себя он готовил эту роль, не обольщайтесь, господа крикуны-демократы. Он во сто раз лучше вас понимал русский народ. И он, по сути своей, в земном понимании этого слова — был Предтечей, призванный явить миру Удерживающего — Спасителя России. Но к этой теме мы еще вернемся в другой раз…»
5
Аналитическая записка
(выдержки)
Финансовую группу «Пост» на конец 1994 года составляют свыше сорока компаний, работающих с недвижимостью, собственно Пост-банк и другие структуры, всего более сорока юридических лиц, в которых задействовано около пяти тысяч человек. Создатель этой империи и главное лицо в ней — Владимир Гуминский (биография прилагается), но значительную, если не определяющую роль в выборе стратегических направлений здесь играет бывший начальник пятого Управления КГБ, бывший заместитель председателя КГБ генерал Ф. Борков, в представлении не нуждающийся…
Еще в 1988 году СП «Пост» организовалось на паритетных началах с одной из крупнейших фирм США (50% уставного капитала). В 1991 г. оно превратилось в советско-американско-датское предприятие. Филиалы Пост-банка открыты в основных финансовых центрах Европы, Азии и Америки. Имеется генеральная валютная лицензия и корреспондентские отношения с банками Германии, Франции, Турции, США, Великобритании. Через финансовые структуры «Поста» прокручиваются триллионы рублей бюджетных средств, полученный навар, исчисляемый миллионами долларов, оседает в зарубежных банках. Все это наносит огромный экономический ущерб интересам России. Прозападные (а точнее — просионистские ориентировки группы «Пост» бесспорны и не вызывают сомнений.
В. Гуминского и его детище активно поддерживает мэр столицы Ю. Луньков. Благодаря его помощи, Пост-банк, не входящий на 1 января 1993 года по своим активам в число первых ста банков страны, через год поднялся на 19-е место. Из компетентных источников выяснилось, что правительством Лунькова «Посту» были переданы здания по остаточной стоимости, равные цене нескольких квадратных метров квартир на аукционе. И это не единственный случай, способствующий стремительному обогащению группы «Пост».
С 1993 года группой «Пост» началась массовая атака на СМИ, захват информационной власти. Ей практически принадлежат: телекомпания МТВ и Московский канал, газеты “Сегодня” и “Московский комсомолец”, радиостанция “Эхо Москвы”. Активно используя их, воздействуя на умы и настроения, группа «Пост» способна формировать общественное мнение в нужном ей направлении (Неоднозначно звучит фраза-реплика В. Гуминского, брошенная им в близком кругу: «Если этот Президент перестанет нас устраивать — мы выберем нового».) Группу «Пост» в правительстве и парламенте страны лоббируют следующие политические деятели: Ю. Луньков, К. Федоров, В. Евлянский, К. Дубинин, И. Хакамадада, А. Макаров; журналисты В. Липехин. Е. Кисилев, Т. Мидкова, А. Манкин и другие (список прилагается). Источники сообщают, что между группой «Пост» и мафиозными структурами налажена действенная связь. В долгосрочных планах этой группы — возведение в президентство Ю. Лунькова, для чего в СМИ ему создается имидж крепкого хозяйственника и патриота, строителя Храма.
В конце ноября 1994 года В. Гуминский вынужден был спешно бежать из России в Лондон, после проведенной против него предупредительной акции, известной в народе под названием «мордой в снег». Спецслужбу Ф. Боркова держали тогда на снегу перед зданием мэрии вблизи «Белого дома» несколько часов, остановив движение по Калининскому проспекту (Новому Арбату). В результате акции глава московской ФСБ Е. Савастьянов (человек Гуминского) был смещен с должности, но предупреждение не подействовало, явилось не до конца продуманным актом. Нужны были иные меры, о чем я и писал в своей предыдущей аналитической записке. В результате, В. Гуминский вернулся в Москву еще более окрепшим и подстрахованным со всех сторон. Не снискав себе успеха на русском политическом небосклоне (в отличие от своего более удачливого коллеги — А. Дересовского), он стал значительной фигурой политики еврейской, став (по совету известного бизнесмена Альберта Райхмана и других старейшин) первым председателем Российского еврейского конгресса, обезопасив себя от генерала Карпухина. Поскольку унизить политического деятеля еврейского мира в сегодняшней России не посмеет никто. На этой почве произошло примирение двух бывших смертельных врагов, двух банкиров — Дересовского и Гуминского, разделивших сферы влияния (по источникам: главный раввин Израиля в буквальном смысле приказал им не ссориться, а вести себя подобно братьям, которые знают, куда им шагать и с кем бороться).
Все говорит о том, что мы имеем дело с людьми, обладающими большими финансовыми средствами, мощными силовыми возможностями, информационным полем, беспринципными в отношении национальных интересов, являющимися по существу «группой захвата власти». Просчитаны варианты их ближайших действий, направленных на достижение поставленной цели (прилагаются). Осуществление планов произойдет в любом случае не раньше, и не позже 1997 года, т.е. после президентских выборов, но до его окончательного отстранения, в связи с хроническими заболеваниями. Подробная информация о финансовых потоках и перемещениях капиталов группы «Пост», а также о личных и деловых связях В. Гуминского будет подготовлена и представлена позднее.
Ярослав
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Анатолий открыл дверь после второго настойчивого звонка, даже не посмотрев, по рассеянности, в «глазок». Продолжавшая грозно лаять Лера, тотчас же сменила гнев на милость, узнав вошедшего — мужчину средних лет, поджарого, со спортивной фигурой и горстью собачьего корма в руке. Звали его Сергей Днищев, и это именно он привез маленького щенка-вальдхунда из Финляндии полтора года назад, в подарок другу.
— Пиво-водка есть? — спросил он вместо приветствия и, не дожидаясь ответа пошел на кухню, угощая по дороге Леру сухим кормом.
— Ты же знаешь, я не держу спиртное, — двинулся вслед за ним Анатолий. Днищев уже шуровал в холодильнике, доставая оттуда колбасу, масло и сыр, сдергивая свободной рукой куртку.
— Жрать хочу, со вчерашнего вечера ничего не ел, — пояснил он, выуживая из кармана брюк плоскую Фляжку коньяка и бросая ее хозяину. — Молодец, поймал. Если бы разбил — я тебя убил. Что стоишь, как истукан с острова Пасхи? Тащи стаканы. Поневоле будешь коньяк пить, коли пива с водкой не дают.
Лера вертелась возле него, вставала на задние лапы и по-собачьи улыбалась. Днищев успевал одновременно резать бутерброды, гладить пса, болтать с хозяином, курить и, прижимая плечом телефонную трубку к уху, даже звонить кому-то. Два друга представляли собой полную противоположность. Днищев относился к физиологическому типу сангвиников, являясь одновременно и импульсивной и хладнокровной натурой, имея сильный, твердый, подавляющий других характер; а Анатолий Киреевский, наоборот, взирал на мир с меланхолической осторожностью, часто был просто созерцателем, погруженным в собственные думы.
Днищев привык сначала действовать, повинуясь своей интуиции; Киреевский — анализировать и размышлять, прежде чем совершить какой-либо поступок. Этим они и дополняли друг друга. Судьба свела их лет семь назад на какой-то вечеринке, где они оказались единственными из всех, вступившихся в защиту «русской идеи». Слово «патриот» было тогда самым ругательным. Повесить его на человека означало хуже, чем заразить СПИДом. Остальные гости на той вечеринке почем свет ругали «немытую Россию» и пускали пузыри от цивилизованного Запада. В Кремле еще не праздновали Хануку и не плясали «семь сорок», но смена курса была уже очевидна. Произошла ссора, переросшая затем в потасовку. Анатолий, мистически настроенный молодой человек, выросший среди книг, учебников и нотных альбомов, конечно же не умел драться, но Сергей Днищев, бывший боксер, отслуживший свое в морской пехоте, оставил после себя несколько разбитых носов и с десяток выбитых зубов, а потом, с хмурой улыбкой оглядев место боя и поверженных противников, увел Киреевского за собой. В дальнейшем, их приятельские отношения вылились в настоящую дружбу, тем более, что они сходились в главном: Россию надо спасать, иначе господа-демократы приведут ее пряником к давно вырытой могиле.
В жизни они занимались разными делами. Анатолий, окончивший факультет журналистики, поначалу устроился неплохо — в «Московские новости», но очень скоро почувствовал свою несовместимость тамошней средой и форшмачным духом. Сунувшись, ради любопытства в «Известия», он понял, что фигура Игоря Големского будет еще пострашнее и позловещее Егора Иковлева — этот человек как бы возглавлял синклит демократических редакторов центральных газет и журналов, планомерно разрушающих основы государства. Словно по чьим-то получаемым извне приказам, они с яростью набрасывались то на армию, то на тысячелетнюю культуру, то на православные традиции, то на науку и образование, то на историю России, оплевывая все и вся, марая черной краской светлые страницы, возводя предательство в подвиг и смешивая подлинных святых и героев с грязью. В этом ряду особенно выделялись «Огонек», «Московский комсомолец», «Знамя», «Комсомольская правда», телепрограммы «Взгляд» и «Пятое колесо». Усерднее других отрабатывали свои серебряники и чечевичную похлебку именно те, кто при Советской власти пользовался всеми привилегиями, строил свою жизнь на воспевании коммунизма — бездарный поэт Кородич, создатель многотомной “Ленинианы” Иковлев, хитрый Макланов-Фридман, другой Иковлев, похожий на сома, выброшенного на берег, прошедший стажировку в Колумбийском университете под наблюдением ЦРУ, Янаньев, Найкин. Шмилев, внучек Каменева — Афаназьев, да и Евтух-Гангнус, объездивший при «застое» весь мир, — всех не упомнишь. А подтявкивали им юные комсомольцы, вроде растлителя Павла Гасева и Лябимова с Лястьевым, в которого в конце концов попала пуля, выпущенная им же самим с экрана телевизора.
Анатолий Киреевский поражался, как много в то время, почти мгновенно появилось оборотней, иуд, предателей, развернувшихся на сто восемьдесят градусов. Был главным политруком Советской Армии, вроде подагрика Валкагонова — стал ее разрушителем и осквернителем могил павших солдат. Был неплохим писателем, как Астафьев — превратился в брызжущего слюной злобного старика. Многие из них теперь обосновались в Америке или Израиле, обезопасив себя вторым гражданством. Некоторые «отбросили коньки», доставив всем честным людям долгожданную радость: кого сейчас пародирует сатирик Александр Ивунов, и над чем хохочет, поджариваясь на сковороде? А кое кто пустился в бега, вроде Сергея Станюкевича, которого на заре перестройки с гордостью называли «лицом и совестью демократии». Самая смешная метаморфоза произошла с известным поэтом Александром Мяжировым. Написавший в свое время хрестоматийное стихотворение «Коммунисты, вперед!», он медленно спился в задрипанной нью-йоркской бильярдной, вымучив последнюю поэму под названием: «Коммунисты, назад!». На большее ума не хватило. Анатолий в те годы уже был наслышан об «агентах влияния», читал «Протоколы сионских мудрецов» и был поражен, насколько точно и планомерно выполняются все указания по развалу страны, данные в этой книге. Не в силах спокойно смотреть на происходящее, он написал большую обличительную статью, появившуюся в газете «День». Потом еще несколько, подобного рода, касающуюся того «откуда растут ноги у демократов». После этого он попал в «черный список». Путь во все центральные издания, подконтрольные определенной группе лиц, в основном — еврейской национальности, оказался для него закрыт. Странно, но и в немногочисленной патриотической прессе он такие пришелся не ко двору. В то время они заигрывали с коммунистами, а заключать с последователями дела Ленина даже временный союз Киреевский не желал. Так, талантливый журналист, обладающий острым аналитическим умом и способностями, остался не у дел.
Чтобы чем-нибудь занять себя и прокормить семью (у него уже подрастала маленькая дочка), Анатолий занялся частным извозом на своем стареньком «жигуленке», а по вечерам, заключив кабальный договор с одним коммерческом издательством, писал «мыльные оперы» — любовные романы «из жизни идиотов» (как он сам определил этот жанр, на который оказался необычайно высокий спрос среди отупевшего от постоянных катастроф населения). Платили в издательстве мало, да и не всегда вовремя, но Киреевский выпустил под псевдонимом «Владимир Мартов» штук пять книг этой макулатуры. Больше выдержать не смог, чувствуя, что и сам начинает тупеть в геометрической прогрессии. Тогда, с подачи Геннадия Сергеевича Просторова, он взялся за капитальный труд — о зловещей роли сионизма в России, его проникновении во все властные структуры и влиянии на дальнейшее развитие страны. По сути, это должно было стать не художественным произведением, а монографией, охватывающей время с «ереси жидовствующей» до конца двадцатого века — и аналитический прогноз на будущее. Благо, что сам Просторов предоставил ему в достаточном количестве материалов из своей громадной библиотеки и личного архива. Помогал и различными советами, фактами из жизни политических деятелей, с которыми ему довелось общаться в прошлом. Памятью он обладал феноменальной, сохраняя ясность до преклонных лет. Впрочем, он и сам был не лишен литературного творчества, но о своей работе предпочитал не говорить.
Тема, увлекшая Анатолия Киреевского, была рискованной. Разрабатывающие ее люди, наиболее известные из них — Бегун и Евсеев, — погибли при загадочных обстоятельствах. Сионизм и масонство умеют хранить свои тайны. Когда рукопись Киреевского была готова уже на треть, и работа кипела вовсю, произошла трагедия. Его «жигуленок», в котором он возвращался вместе с женой и дочерью с дачного участка, врезался в вылетевший неизвестно откуда «КАМАЗ». Из искореженной легковушки вытащили два трупа. Анатолий почти не пострадал, отделавшись ушибами. А «КАМАЗ» также быстро скрылся с места происшествия… Возвратившийся в пустую квартиру Киреевский был погружен в такое отчаяние, что вставал вопрос: а имеет ли смысл жить дальше? Облокотившись на балконные перила, он глядел с высоты девятого этажа вниз и земля манила его к себе. И тут произошло нечто странное. Словно чья-то легкая рука коснулась его лба и толкнула назад. В то же мгновение, он отчетливо услышал слова, прозвучавшие внутрь него: «Доколе ты не потерял Бога. Он сам будет для тебя больше жены и дочери, ибо и при их жизни Он делал для тебя все. Моли Его: Господь дал. Господь отъял. Если ты лишился их, благодари Его — может быть, Бог хочет привести тебя к воздержанию, призывает к большим подвигам и освобождает тебя от уз. Отступи от бездны и выполни волю Его, как предначертано…» Жизнь для Анатолия Киреевского началась как бы заново. Но прошло еще почти полтора года, прежде чем он возвратился к своему незавершенному труду.
У Сергея Днищева судьба складывалась иначе. Он легко относился к утратам и приобретениям, имел веселый нрав, железные мускулы и несгибаемую волю. Трижды был женат и столько же раз разводился. Окончил МВТУ имени убиенного обрезком трубы революционерчика, работал в секретном НИИприборостроения, даже защитил не нужную теперь никому диссертацию, а после ликвидации на исходе перестройки этой конторы оказался безработным. Вторая супруга Днищева была дочерью генерала КГБ, который неплохо устроился и в личной жизни (конечно не так, как Федор Борков из Пост-банка, но тоже недурно), и бывший тесть делал ему заманчивые предложения, но Сергей предпочитал романтическую жизнь волка-одиночки. Он не особенно охотно делился с Анатолием своими приключениями, то исчезая из Москвы месяцев на пять-шесть, то возвращаясь с азартным и веселым блеском в глазах, целый и невредимый, хотя — Киреевский чувствовал это — бродил его друг где-то по лезвию бритвы. Но он был словно бы заговорен от беды и несчастья. Есть такие люди, героическо-жертвенного склада, предназначенные судьбой на роль лидеров, которые никогда не поддаются отчаянию, не дают расслабляться другим, спасают их и ведут за собой. А по большому счету, именно они-то и являются воплощением народа, движителями истории, и в этом случае Сергей Днищев как никто другой был выразителем русского духа.
Связи и приятели у него были в самых различных сферах общества. От уголовной среды до сотрудников ФСБ, от дворника до депутата Государственной Думы. Где бы он ни появлялся, он невольно становился душой компании, притягивал внимание, находил общий язык со всеми. А язык у него был довольно острый с грубоватыми, солеными шутками. Так уж получилось, что еще со школьной скамьи, а затем в армии, институте и на работе, те, кто его знал, начинал складывать о нем какие-то невероятные истории (в которых была доля правды), обраставшие потом нагромождением вымысла. Днищев лишь посмеивался над этими разговорами, но никогда ничего не отрицал. Он считал, что легенду о человеке надо создавать при его жизни. И лучше, если этим займется он сам.
Киреевскому запомнился характерный случай, эпизод из жизни Сергея Днищева, свидетелем которого ему довелось быть. Месяцев шесть назад, летом, они неторопливо шли, беседуя, по Уральской улице, пока не наткнулись на толпу зевак, стоявших возле высотного дома и задравших головы вверх. В окне шестого этажа стояла маленькая девочка, держась одной рукой за штору, а другой бросала вниз игрушки, и при этом весело смеялась, глядя, как они падают на асфальт. У Анатолия сжалось сердце — она напомнила ему его дочь. Через минуту-другую, штора должна была неминуемо оборваться. Зеваки ждали окончания трагедии с нарастающим интересом. Кто-то объяснил, что сейфовую дверь в квартире взломать невозможно, а пожарные уже выехали, но никак не доедут, наверное, где-то застряли. Не говоря ни слова, Днищев вошел в подъезд. Через некоторое время Сергей показался в окне на седьмом этаже, прямо над девочкой. Держась за какую-то хлипкую веревку, он спустился на пролет вниз, но не сразу втолкнул «героиню» внутрь комнаты, а, раскачиваясь, как обезьяна, еще о чем-то весело поболтал с ней, отчего она залилась смехом. Спустя десять минут Днищев вышел из подъезда, отмахнулся от назойливых зевак и, как ни в чем не бывало, продолжил с Анатолием прерванную этим досадным обстоятельством беседу.
— Чем ты ее так рассмешил? — попытался выяснить Киреевский, у которого голова шла кругом от увиденного.
— Ничем особенным. — отозвался тот. — Просто я сказал, что когда она вырастет и отучится ковырять мизинцем в носу, то в один прекрасный день я опять спущусь прямо с неба и возьму ее в жены, а потом увезу в чудесную и волшебную страну, которой нет на карте... Маришка обещала ждать, — добавил он, задумавшись над чем-то.
— Да, действительно, тут есть от чего сойти с ума от хохота, — пробормотал Анатолий, так и не поняв в тот день — говорит ли его друг серьезно или снова шутит?
Но если та волшебная и чудесная страна — Россия, то кого же в ней сейчас спасать, как не ее малых детей? Им-то и нести и славу, и бремя ее…
2
Кожаный портфель Просторова, доставшийся мужчине в спортивном комбинезоне и лыжной шапочке, был забит одинаковыми коричневыми канцелярскими папками. И больше ничего ценного или, на худой конец, съестного в нем не было. Но об этом мужчина узнал позже, после того, как, схватив подростков-воришек за шиворот, столкнул их головами. Внезапность нападения оказала должный эффект: юнцы затрепыхались в его крепких руках, хотя каждый из них был примерно одинаковым с «лыжником» ростом, да и в весе ничуть не уступали. Но недаром выросшее при перестройке поколение называли потерянным; оно было трусливое, жадное, подлое, охочее лишь для баксов и удовольствий.
— Пусти... гад! — прошипел Николай, пытаясь, все же, лягнуть мужчину ногой. Второй подросток вел себя более скромно, съежившись от страха. Вся его недавняя самоуверенность моментально растворилась в кисло-затхлом воздухе общественного туалета. Бомж, спавший возле батареи, очнулся и, бессмысленно улыбаясь, стал смотреть на происходящую сцену.
— Вот тебе за «гада», — произнес мужчина, нанося Николаю серию коротких ударов в живот и голову с обеих рук. Подросток отлетел к лежащему бомжу, ударился затылком о батарею и вытянулся рядом с ним. Возле его головы стала расползаться небольшая лужица крови. Он что-то хрипел, широко раскрывая рот, а ноги, в модных кроссовках, судорожно подергивались. Второй подросток, загораживаясь в страхе руками, начал отступать к стенке. Но мужчина даже не посмотрел в его сторону. Нагнувшись и подхватив портфель, «лыжник» торопливо пошел к выходу.
— Эй! Эй!.. — обеспокоено крикнул ему вслед бомж, косясь на хрипящего рядом с ним Николая. — А с этим что делать? Ты ведь его, кажись, прибил?
— На корм крысам! — не оборачиваясь, откликнулся мужчина, захлопывая за собой дверь. Поспешно поднявшись, бомж также поковылял к выходу, с досадой покидая облюбованное теплое местечко…
3
Покончив с приготовлением бутербродов, Днищев с изумлением взглянул на хозяина квартиры, словно только что заметил его присутствие здесь.
— Ты еще не притащил стаканы? — прорычал он. — Негодяй, по тебе плачет бамбуковая палка. По законам шариата, который скоро нам всем в России навяжет Чечня, ты подлежишь наказанию. Кстати, насколько я понимаю, у нас есть причина выпить. — Разговорчивая бабка в лифте сообщила, что старик недавно умер.
— Да, — помедлив немного, произнес Анатолий. — Геннадий Сергеевич скончался. Сегодня были похороны.
Почувствовав его настроение, Днищев переменил тон, сказал другим голосом:
— Извини, понимаю. Я ведь его плохо знал, не так, как ты.
Оба они, не сговариваясь, посмотрели на завешенную ковром стену, за которой находилась квартира Просторова.
— Вас ведь связывали не только добрососедские отношения? — продолжил Сергей, разливая в рюмки коньяк. — Помянем раба Божьего, Геннадия…
— Он был моим духовным наставником, — несколько смущенно ответил Анатолий.
Не чокаясь, друзья выпили. В такие минуты — минуты воспоминаний, когда душа покойного еще присутствуем в этом мире и находится где-то рядом с тобой, бывает трудно говорить. Но и молчать также тяжело. Не даром о таких мгновениях говорится: “Тихий ангел пролетел...” Пролетел или нет, но чье-то незримое присутствие в комнате чувствовалось. Словно они находились под наблюдением неких сил, которые и оберегали их, и пытались что-то внушить.
— Повторим, — решительно произнес Днищев, как бы снимая напряжение. — И закусим. Мертвое — мертвым, живое — живым.
— У меня остались ключи от его квартиры, — сказал Анатолий Куда их деть?
— А почему они у тебя оказались?
— Старик дал. Боялся, что у него случится сердечный приступ. Он ведь уже перенес два инфаркта.
— А родственники?
— Их нету. Зато друзей на кладбище было, как на похоронах маршала. Ты бы видел.
— Пользовался, значит, уважением. Завидую. К моей могиле придут только бывшие жены. И то — с надеждой, что я наконец-то угомонился... Выброси ключи в мусорный ящик, — добавил Сергей. — Они тебе больше не понадобятся.
— Наверное, так и поступлю.
— А чем старик занимался в последние годы? Скучно, должно быть, на пенсии-то. Сочинял мемуары?
— Не знаю, не уверен. Но могу сказать определенно: из общественной жизни он выброшен не был. К нему приходили гости, и сам он частенько куда-то отправлялся. Опять же телефонные звонки... Я проводил много времени у него в квартире, в библиотеке. Он был в курсе всех происходящих событий. И мне кажется…
— Ну, продолжай, продолжай, — произнес Днищев, видя, что Анатолий запнулся.
— Мне кажется, что к нему даже стекалась информация. Думаю, ты угадал. Он действительно писал какую-то книгу. Теперь я вспоминаю те коричневые канцелярские папки, которые лежали у него в сейфе. Штук десять... Однажды я вошел в его кабинет с каким-то вопросом, старик сидел за столом, спиной ко мне, и что-то писал. Сейф на тумбочке был открыт. Геннадий Сергеевич вытащил оттуда верхнюю папку, вложил в нее исписанный лист бумаги и только тогда заметил меня. И сказал: «Здесь — труд всей моей жизни.» А потом добавил странную, фразу: «Придет время, и ты узнаешь о Русском Ордене». Что он имел в виду, какой «орден»? Медаль, знак отличия? Ни о чем подобном я никогда не слышал. Хотя изучал награды и регалии всех стран. В царской России его тоже не существовало.
— А тебе не кажется, что он имел в виду нечто другое? Орден — как организация, — заметил Сергей, помолчав немного. Его мозг с детства был настроен на различные тайные союзы, заговоры, конспиративные связи и прочие «секреты».
— Эк ты куда хватил! — усмехнулся Анатолий. — Да разве ж в нашей богом забытой стране, где русские — как индейцы в Америке, такое возможно? Вот жидо-масонских клубов, вроде «Ротари», действующих в открытую, хоть отбавляй…
И тут он снова осекся, замолчал. Ему вспомнилась прощальная речь генерала Карпухина на кладбище, необычайно большое количество людей, пришедших на похороны, их лица... Нет, с Геннадием Сергеевичем действительно была связана какая-то тайна. Размышляя над этим, он не услышал вопроса, заданного ему его другом.
— Где сейчас эти папки? — повторил Днищев. — Там же, в сейфе?
— Не знаю, — пожал плечами Киреевский. — Где же им еще быть? Что ты на меня так смотришь, как удав на лягушку?
— Намекаю, что хорошо бы взглянуть хотя бы одним глазком.
— И не рыпайся. Я по чужим квартирам не лазаю.
— А ты можешь здесь посидеть. Дай ключи. Я, в отличие от тебя, страсть как люблю залезать в чужие квартиры. И в чужие кровати, нагретые чужими женами, — не удержавшись, добавил Сергей.
— Нет, — твердо сказал Анатолий, поправляя круглые очки. — Получишь по лбу.
— Интересно, как у тебя это выйдет. Не интеллигентный ты человек. В отличие от Геннадия Сергеевича, — Днищев обиженно замолчал, начав разливать по рюмкам коньяк. Хозяину намеренно плеснул всего несколько капель.
— Старику бы не понравился твой комплимент, — сухо заметил Киреевский. — Слово «интеллигент» было для него одним из самых ругательных. Ты знаешь, откуда оно вообще взялось, это понятие, и что с ним связано? Я тебе скажу, как филолог и специалист, изучавший эту тему. Петр Дмитриевич Боборыкин, полуграфоманствующий писатель, сочинил это словцо в конце девятнадцатого века, тем и оставил свое имя в истории. То есть он просто назвал определенным именем некое хилое, подлое и болезненное явление в России, существовавшее уже давно. Но словечко произвело популярность, прижилось. Стало обладать романтическим. и даже героическим душком. Вот только мне непонятно почему «интеллигентами» объявили себя исключительно адвокаты со шнобилями, плачущие учителя, ветеринары, недоучившиеся семинаристы-алкоголики, вроде Чернышевского и Добролюбова, а также экзальтированные курсистки. А вот помещики, офицеры, государственные мужи, священники — так те, все сплошь и поголовно — мракобесы? Я тебе официально заявляю: русский образованный класс — аристократы Духа, как я их называю — Пушкин, Гоголь, Достоевский, Бунин, Чайковский, Менделеев и другие — ни в коем случае не является интеллигенцией. Никто из создателей русской культуры, русской идеи, не был и не мог быть интеллигентом! Да и на Западе нет такого понятия. Более того, «русская интеллигенция» — это духовный выродок европейского масонства, поэтому она и космополитична по своей сути. Поэтому-то она так враждебна к России. Помнишь, с какой радостью все эти окуджавы, захаровы и ахеджаковы приветствовали расстрел Парламента из танков в 1993 году? Призывали к еще большей крови, составляли «расстрельные списки»... А взять семнадцатый год? Жажда крови, доносительство, лизоблюдство — у них как сметана для кошки, жить без этого не могут. Между прочим, приведу забавный пример. Как-то за столом у Государя, Николая II, кто-то невзначай произнес слово «интеллигент». Граф Витте пишет, что монарх поднялся и с саркастическим отвращением заметил: «Как мне противно это слово, надо бы посоветовать Академии Наук вычеркнуть его из словаря». Вот так-то. А ты говоришь.
— Я ничего не говорю. Я молчу, как мышка. Это ты тут целую лекцию развил, — усмехнулся Днищев.
Киреевский развел руками, собираясь еще что-то добавить, но в этот момент до них донесся глухой стук, словно там, за покрытой ковром стеной, в квартире Просторова что-то упало на пол. Они переглянулись, одновременно подумав об одном и том же.
— Пошли! — коротко произнес Днищев, пружинисто поднявшись на ноги.
4
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Миф, что интеллигенция означает лучшую, самую культурную и образованную часть русского общества. Напротив, это сословие бездарных или ущербных людей, девиз которых: «Ненавидеть и ждать», а главное — разрушать, грызть и подтачивать вековые устои. В этом они уподобляются хитрым и злобным крысам, и не даром отечественные либералы и интеллигенты испытывают такую непонятную привязанность к этим зверькам, а равно и прочей нечисти, вызывающей у нормального человека естественную брезгливость. Заметьте, негодяй Тухачевский, последние дни перед заслуженным расстрелом в своей камере дрессировал мышек; тем же занималась в старости либеральная княгиня Дашкова, только она упражнялась на крысах — почитательница французов и всего западного, она могла драться и калечить прислугу, но впадала в истерику, если с ее любимицами приключалась какая-нибудь беда; Радищев обожал змей; наш Главный интеллигент страны Хихачев, возведенный в это гадкое звание демократами — пауков, и так далее, примеров — тьма. Но речь не о том. Не могу взять в толк, почему вдруг самоуверенность и самомнение, покровительственная снисходительность к своему народу, брезгливое отношение к России и патриотизму, прежнее диссидентство и нынешнее вылизование властных клоак, — все это считается добродетельным и правильным, а вот при одном упоминании о царящем в стране русофобстве и разнузданном сионизме нынешний интеллигент обязательно наморщит свой нос и скажет: «Это не интеллигентная тема». А то и обзовет антисемитом. Да ради Бога! Я — антисемит и юдофоб, раз уж на то пошло, жизнь заставляет быть им, никуда не деться. Они сами толкают нас на это, своими поступками, своей ненавистью к нам, своим желанием нас уничтожить.
Роль русской интеллигенции в нашей истории настолько, к сожалению, зловеща, что требует специального исследования. Россия пластична и податлива, здесь сбываются не только великие проекты, но даже и горячечный бред параноидальных неврастеников, впавших в сивушный бред. Извращенная мечтательность и садо-мазохисткие видения нашей слабоумной интеллигенция часто воплощались в реальной плоскости. Именно из ее питательной среды, с аплодисментами принявшей революция семнадцатого, вырос алхимический гомункул — «советский человек». Нет, не русский, а именно «советский». Что это такое — объясните мне? Куда же растворился русский? Дальше. Именно виднейшие представители интеллигенции, — все эти Эйзенштейны, Мейерхольды, Бабели, Эренбурги и прочие, «имя им легион», стали наиболее омерзительными и крикливыми певцами террора и беззакония. Цель — уничтожить как можно больше русских людей, в основном, действительно духовную элиту общества. Они принюхивались и нетерпеливо и сладострастно вызывали «зверя из бездны», они жаждали потоков крови, не понимая, что кровь не бывает последней. Она бывает только первой, за ней — отмщение. И они своего дождались.
Вот и теперь мы наблюдаем ту же картину. Яростно шипит в микрофон “асфальтовый фермер” Ю. Черненко: «Раздавите гадину…». «Убейте, уничтожьте…» вторят ему другие — трясущиеся и дергающиеся в параличе — Юрий Курякин, Алла Гербарий, Андрей Черекизоф и другие идейные выкормыши Льва Давидовича Троцкого. «Россия одурела», — сказал один из них в пьяном угаре. Что ж, приведем слова М. Хайдеггера, утверждающего, что язык подчас творит или выбалтывает желание его носителя. Им бы очень хотелось, чтобы вся Россия сошла с ума. Им нужны новые потрясения. «Безумную Россию» легче спеленать и держать под наблюдением санитаров с НАТОвской эмблемой на рукавах.
Впрочем, желание жить под чужим, столь милым их сердцу сапогом, у интеллигенции в крови. Еще в 1905 году группа виднейших представителей отечественной интеллигенции поздравила японского Императора со славной победой над русским народом. В Первую мировую войну большевики-интеллигенты буквально жаждали поражения России. Сейчас — С. Коварев, Ушенков, Стародворская и прочая липкая плесень — стали трубадурами чеченских бандитов, клянут русских солдат, извращают факты, нанося предательские удары в сердце России, лишь бы отделить от нее Чечню, а затем и весь Кавказ. В практике русской психиатрии имел место такой диагноз: «Нравственное помешательство». Это — о них. Достоевский также говорил Константину Победоносцеву о русских, европействующих интеллигентах: это сумасшедшие, и между тем, у этих сумасшедших своя логика, свое учение, свой кодекс, даже свой Бог... Что это за «бог», мы знаем. Это — дьявол, отец лжи, обезьяна правды, князь Мира сего. У немецких психиатров есть другой термин для подобного диагноза: «вельтфербессер», означающий в переводе страсть изменить мир. Признаки тут обычные — мания величия, недовольство существующим порядком, многоречивость, самолюбование, раздражительность, переходящая в ненависть. Возьмите в качестве примера, олицетворяющих интеллигентов-демократов Валерию Новобарскую и Костика Дурового, и можете смело писать в их медицинских картах — «вельтфербессер». Уверяю, им понравится, слово-то — немецкое.
Но неужели они все существуют как бы сами по себе, в отдельных палатах сумасшедшего дома, не связаны между собой невидимыми веревочками, пружинками, рычажками, колесиками, приводимыми в движение из скрытого центра? И вот тут мы вплотную подходим к существованию некоего, так называемого, Ордена русской интеллигенции. Речь об этом пойдет в следующей главе…»
5
Аналитическая записка
(выдержки)
«…в 17.00 на Поклонной горе собрались практически все лица еврейской национальности, принадлежащие к высшим эшелонам власти, к элитному слою в бизнесе, политике и культуре Повод — закладка первого камня в фундамент новой синагоги; цель — продемонстрировать реальный расклад сил в России, показать, кто по существу является на нынешнем этапе хозяином в стране. Не случайно было здесь и присутствие премьер-министра Черномырдина, действующего с ними в тесной связке, чья речь была встречена аплодисментами, хотя зачинатель этого проекта мэр Луньков отсутствовал. Из наиболее известных лиц назовем: В. Гуминский, председатель Российского еврейского союза и президент Пост-банка, президенты Бета-банка М. Фрадман, «Российского экс-кредита» В. Милкин, «ЛИГАваза» и ОРТ Б. Дересовский, Ю. Гасман, М. Дойч и другие (полных список присутствующих прилагается). Практически все они имеют двойное гражданство и многие не скрывают желания переехать на историческую родину, как, например, г-н Смолонский — президент Столичного банка. По имеющейся информации, еврейская община в Москве поддерживает сильные связи не только с деловыми кругами Израиля, но также и с еврейским лобби в американском конгрессе. По существу, можно говорить о сконструированном треугольнике: Москва — Тель-Авив — Вашингтон…
…По высказанному утверждению Б. Дересовского, уже сформирована большая «семерка» российского бизнеса, контролирующего более пятидесяти процентов отечественной экономики (посредством финансовых компаний, чьи акции котируются на фондовых рынках наиболее высоко). Практические рычаги управления страной теперь находятся у них. В бизнес-элиту входят: Р. Вяхирев («Газпром»), В уминский (Пост-банк), М. Ходорковский («Роспром»), Б. Дересовский (Лигаваз), В. Алекперов («Лукойл»), А. Смолонский (Столичный банк сбережений), А. Казьмин (Сбербанк). К ним же можно причислить и В. Потанина (ОНОКСИМБАНК), перешедшего на вице-премьерскую должность в правительство, и которого готовят в качестве замены В. Чарамырдина. Переход крупных бизнесменов во властные структуры — вообще характерна черта последнего времени. Несомненно, что эти лица постараются закрепить существующее положение и не допустить в «список» ближайших преследователей: В. Виноградова («Инкомбанк»), А. Дьякова (РАО «ЕЭС России»), Я. Дубенецкого (Промстройбанк) и некоторых других. Сопряжено это будет с очередной войной компроматов, информационными атаками и, возможны, физическими «зачистками». Так или иначе, но легализация криминально-коррумпированного бизнеса во властных структурах произошла…»
Ярослав
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Черный вальдхунд, словно уловив, изменившееся настроение хозяина, грозно зарычал, обнажая белые клыки.
— Кажется, к твоему покойному соседу забрались квартирные воришки, — произнес Днищев. — Давай ключи.
— Может быть, вызвать милицию? — предложил Анатолий, поглаживая собаку.
— Сами разберемся.
В криминализированной сверху до низу России иметь дело с милицией охотников оставалось все меньше и меньше — слуги закона теперь исправно получали зарплату у самих бандитов. Приятели вышли в коридор, подошли к соседней двери, обитой дерматином, прислушались. Все, вроде бы было тихо, замок цел; но Лера как то беспокойно обнюхивала коврик на полу.
— Держи собаку и сам стой здесь, никуда не рыпайся, — прошептал Днищев. — Ты у нас, как хрустальная ваза, можешь разбиться от неосторожного обращения. Это мне, чугунной болванке, терять нечего…
Взяв ключи, он поковырялся в замке, шагнул в квартиру Просторова и прикрыл за собой дверь. Еще при жизни старика Сергей раза три или четыре заходил сюда вместе с Анатолием, на «посиделки», поэтому был знаком с расположением комнат. Сейчас он намеренно оставил друга в коридоре, поскольку в подобной ситуации от него было бы мало толку, больше помехи. Каждому — свое, как говорили древние римляне. Днищев немного подождал, привыкая к полумраку. Интуиция подсказывала ему, что в квартире, кроме него, находится еще кто-то. Дверь прямо перед ним вела на кухню, слева находилась спальная, справа — кабинет Просторова. Оттуда-то и доносился еле уловимый шорох, будто там торопливо листали книги. «Не сам же старик явился с того света, чтобы дочитать заложенные страницы?» — усмехнулся Днищев. Впрочем, к потусторонним явлениям он всегда относился с бесцеремонным неуважением. Приоткрыв дверь в кабинет, Сергеи увидел склонившегося над столом человека в кожаной куртке. Шторы на окнах были плотно задернуты, настольная лампа — включена, а в руках человек держал какие-то листки, которые он быстро просматривал и бросал на пол. Весь ковер был усеян скомканными и разорванными страницами. Открытый сейф на тумбочке зиял пустотой. Днищев имел возможность лицезреть только спину и бритый затылок этого человека, довольно мощной комплекции, сопящего, словно простуженная роженица.
— Приятель, у тебя с носоглоткой не в порядке! — вполголоса произнес Днищев, шагнув в комнату.
Лишь пару секунд человек оставался неподвижным; затем он метнулся в сторону, сбив рукой настольную лампу. Кабинет погрузился во тьму. Дальнейшие события стали напоминать игру в прятки двух взрослых мужчин. Игру рискованную и опасную. Вначале наступила тревожная и гнетущая тишина, они оба не шевелились, затаив дыхание. Днищев не знал — до какого предела способен дойти взломщик, застигнутый на месте преступления, есть ли у него оружие или нет, и будет ли он стремиться убить его, чтобы замести следы? А тот, не ожидавший такого разворота событий, бесшумно продвигался в сторону двери, теряясь в догадках — кто этот внезапно появившийся субъект? Но видно у него действительно было что-то не в порядке с носовой перегородкой, поскольку еле уловимое сопение возле стены стало вновь доноситься до Днищева.
— Родной мой, ты где? — прошептал Сергей, сделав прыжок вперед и въехав левым кулаком во что-то мягкое и хрумкое. Развить свой успех он не успел — следующий удар пришелся в стену. Взломщик, не смотря на свою тяжелую комплекцию, оказался вертким. Днищев вовремя упал на пол, перекатившись к стеллажам с книгами. Тотчас же раздалось подряд три выстрела напоминающие хлопки в ладоши. Рядом что-то разлетелось вдребезги, осыпав Сергея осколками. Затем дверь в кабинет громко щелкнула, послышался топот ног. Противник поспешно бежал, оставив место боя. «Анатолий», — мелькнуло в голове у Днищева. Взломщик неминуемо должен был столкнуться с ним в коридоре. С ним и с собакой. Бросившись следом, Днищев едва не сломал шею в кромешной темноте, но когда ему удалось выбраться из квартиры Просторова, он попал в коридоре в такое же царство мрака. Двигаясь на ощупь. Сергей споткнулся о распростертое тело и растянулся рядом.
— Арканзас тебе в бок! — выругался он, добавив еще пару слов. — Кто здесь?
— Я... — послышался слабый голос Киреевского. — Кто-то звезданул меня по затылку, когда погас свет.
— А где собака?
— Я ее запер на кухне, чтобы не мешала. Помоги подняться.
— Поздравляю! Ты бы еще своего волкодава в турпоездку отправил. Собаку надо было держать тут, тогда бы к тебе никто не подкрался сзади. Олухи мы с тобой. Как же я не догадался, что на лестнице дежурил второй? Таких птиц упустили!
— А что им было нужно?
— Это мне и самому интересно.
Днищев зажег спички, посветил вокруг. Затем они вернулись в квартиру Анатолия. Пока хозяин прикладывал к голове колотый лед, а Лера обиженно облаивала его, Сергей отыскал в общем холле электрический щит и вставил вывернутые пробки. Судя по всему, они натолкнулись не на обычных грабителей. Сопящий искал не ценности и не деньги. Его интересовали бумаги старика. Днищев пришел к такому выводу, осматривая кабинет Просторова, где дорогие антикварные вещи остались нетронутыми. Если не считать разбитого зеркала, куда угодила одна из пуль. Две другие ему отыскать пока не удалось. Зато он обнаружил на стене, на уровне головы, капельки крови. «Наверное, я угодил ему в нос», — подумал Днищев, потирая руки. Вскоре к нему присоединился и Анатолий.
— Коричневые папки, — сказал он, бросив взгляд на открытый сейф. — Их нет.
— Возможно, их тут уже и не было. Даже, скорее всего, именно так.
— Я уверен, что «гости» приходили за ними.
— В наше время, писать книги — не такое уж безобидное занятие. Будем считать, что личный архив старика пропал. А это что такое? — Днищев нагнулся и поднял с пола большой конверт. надорванный с боку. В нем оказалась целая пачка старых фотографий, пожелтевших и выцветших. На многих из них можно было узнать самого Геннадия Сергеевича — каким он был в юности — в окружении различных молодых людей, в форме и в штатском. Лица веселые, радостные, умные. Само время было такое, послевоенное, пора надежд и свершений. За одной великой победой должна была последовать другая — с русским прорывом, с утверждением России в мире. Но начало пятидесятых годов перечеркнуло эти надежды. На одной из фотографий внимание Днищева привлек одутловатый, болезненного вида мужчина средних лет в полувоенном френче, который стоял между двумя молодыми людьми и обнимал их за плечи. Одним из юношей был Просторов.
— Знакомое лицо, — произнес Сергей. — Кто это, не знаешь?
— Жданов, — коротко отозвался Анатолий. — А это, кажется, его сын — Юрий.
— Понятно. Старик высоко плавал. Не удивлюсь, если он встречался и с самим Сталиным.
— Вполне допускаю. Видишь ли, Геннадий Сергеевич был дружен с Юрием Ждановым — они вместе учились в Университете. В доме Ждановых часто бывала и Светлана — дочь Сталина. Она уже к этому времени прошла через свои два еврейских брака. Потом вышла замуж за Юрия, чему Сталин был несказанно рад. Он сам хотел, чтобы их семьи породнились, относился к будущему зятю, как к сыну. Но у этой девки были мозги набекрень. Она была уже насквозь пропитана сионизмом.
— Что все-таки представлял из себя этот человек — Просторов? — Днищев аккуратно сложил фотографии обратно в пакет.
Ответа он так и не дождался. Анатолий и сам не знал, как ответить на этот вопрос. Сказать — мыслитель, аналитик, патриот России — было бы слишком мало и слишком громко. Геннадий Сергеевич не любил выпячивать себя и почти не рассказывал о своей жизни. Не о биографии, а именно о жизни, которая может быть гораздо шире и насыщеннее, не укладываться в известные факты, иметь двойной смысл, присущий далеко не каждому человеку. А то, что это было именно так — Анатолий не сомневался. Просторов играл какую-то особую роль в скрытых процессах, управляющих страной. Или по крайнею мере, пытающихся ею управлять, противостоять другим силам.
— Здесь надо все привести в порядок, — произнес он, глядя на разбросанные по полу листки бумаги.
— Разумеется! — кивнул головой Днищев.
И в это время за их спинами раздался четкий командный голос:
— Не надо ничего трогать.
2
«Лыжник», решивший поживиться легкой добычей, просчитался... Постперестроечное время родило много неведомых «гомо советикус» профессий. В борьбе за выживание оказались хороши любые средства. Слабые, да и просто порядочные люди должны были исчезнуть, а сама страна сжаться, как шагреневая кожа. Так было задумано мировой закулисой, которая определила население России не более тридцати миллионов. Но народ пока упорно не хотел вымирать от голода, нищеты и отчаяния, цепляясь за жизнь и не понимая — почему он вновь поставлен на грань уничтожения? Одной из песчинок этого обреченного народа был «лыжник», налетевший на подростков, как коршун, и отобравший у них кожаный портфель Просторова.
Он действительно был когда-то тренером по лыжному спорту, но теперь эта работа оказалась никому не нужной. Пришли новые времена, а с ними и мода на иные виды спорта. Теперь «лыжник» промышлял другим. Он ездил в метро, выискивал пьяных граждан и, если их не успевала выпотрошить милиция, шел за ними следом и грабил сам. Особенно урожайными были праздничные дни. Первое января, казалось, не станет исключением. Кемарившего в вагоне поезда старика он приметил давно. Но... помешали прыткие подростки. И тогда он, кипя злостью, спустился за ними в общественный туалет. В результате кожаный портфель достался «лыжнику», а подросток, поднявший руку на уже покойного Геннадия Сергеевича и сам был через два часа увезен в больницу с переломом основания черепа. Круг замкнулся, жестокость наткнулась на еще большее зло, но рукопись Просторова лишь начала свое сакральное путешествие по Москве…
Что же было потом? Придя домой и обнаружив в портфеле лишь дюжину коричневых папок, «лыжник» застонал от огорчения и пнул ногой облезлого кота, подобранного когда-то на улице. Мяукнув, кот выпустил когти, но связываться с драчливым хозяином не стал. Бросив портфель в угол комнаты, «лыжник» сделал еще одну ходку в метро. На сей раз ему повезло больше. Выбрав подвыпившего гражданина, он шел за ним до самого подъезда, а уж остальное было делом техники. Домой охотник за пьяной дичью вернулся с наручными часами, чужим кошельком, меховой шапкой и обручальным колечком. Принес и молока своему облезлому сожителю, который уже облюбовал портфель, как удобное место лежбища. К вечеру, почувствовав какую-то непонятную тоску и пустоту в сердце, глядя на магнетически мерцающие за окном звезды, «лыжник» вспомнил о первом своем приобретении. Он уже давно ничего не читал, если не считать бесплатную рекламную газету, издевательским образом появляющуюся в почтовом ящике. Теперь же ему захотелось полистать что-нибудь на ночь. Взгляд остановился на кожаном портфеле и его охватило некое тревожное чувство, словно там, внутри находился опасный предмет с включенным часовым механизмом. Но “лыжник” знал, что содержимое портфеля включает лишь бесполезные папки. Согнав кота и вытащив наугад одну из них, он поудобнее устроился на кровати и рассеянно скользнул по вынутой странице.
3
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Любая революция прежде всего — направлена против христианства, а на Православие дьявол особенно злобно и яростно точит когти. Революционную саркому России привили через масонов-декабристов, Герцена, Белинского и прочих людей без Отечества, не ставших, а рожденных внутренними эмигрантами. Белинский и сам заявлял, что он — призрак, что для него и дружба, и любовь, и Родина, и все устремления — тоже призрак. Он высказал суть своих собратьев — прошлых, нынешних и будущих — они все бесплотны, бестелесны, беспочвенны, они — призраки, болотные огоньки, демоны, заманивающие в трясину. Любопытно, что многие из них, в порыве какого-то безумного откровения раскрывали свою мистическую сущность, говоря о том, что продали душу дьяволу. Это так. Возьмем так называемый Орден русской интеллигенции, слепленный по образцу известных масонских лож. Хотя я бы вычеркнул из этого названия слово «русский», нечего им примазываться к славному имени, которое, в противовес им, достойно несли Александр Невский и Дмитрий Донской, Сергий Радонежский и Серафим Саровский, Александр Третий и Иоанн Кронштадтский, тысячи русских воинов, священнослужителей, преобразователей и подвижников России. Орден русской интеллигенции появился после совершенной Петром I революции в России и тотчас же с яростной ненавистью набросился на все основы русской самобытной культуры и ее духовную ипостась. Члены Ордена, являясь лакеями мирового масонства, возможно, и не имеют какого-либо письменного устава (а может быть он существует лишь для элитной части, некоего внутреннего круга), но зато хорошо узнают друг друга в лицо — по созвучным мыслям, настроенным на один резонанс. Это братский Оркестр, в котором мы видим различные инструменты, разные породы и типы людей, но играют-то все эти музыканты слаженную и единую мелодию, управляемые опытным Дирижером. Кто стоит за дирижерским пультом, пояснять нет нужды. Люцифер. Я слишком часто упоминаю имя врага рода человеческого и, возможно, когда-нибудь это принесет мне беду, но истина такова: отошедшие от Бога, заглушившие в себе ангельское пение, неминуемо начнут слушать оркестр сатаны, пойдут туда и сделают то, что прикажет им Дирижер. Это музыка ненависти, музыка разрушения и мрака, музыка слепых. Почему бывает так трудно ухватить этих вертких музыкантов за хвост и вывести на чистую воду? Почему многие и многие продолжают верить, читать, изучать, слушать и низко кланяться членам Ордена — назову лишь некоторых современных его деятелей — Д. Хихачева, А. Прыставкина, А. Хубайса, Г. Евлянского, А. Иковлева. Святослава и Бориса Ведоровых, Э. Загалаева, О. Ласиса, Г. Барбулиса. Е. Байдара, К. Дурового и других (заметьте, что среди них почти нет этнических русских, в основном — люди еврейского происхождения, присвоившие себе право говорить от имени русского народа)? Скажу так, что мошенники, перечисленные выше, тем и сильны, что они с честными и порядочными людьми поступают как воры и негодяи, а с ними самими мы ведем себя как с равными и достойными себе, то есть, как с честными людьми. В этом наша трагедия. В этом была и беда Николая II, который не смог припечатать подлецов железной рукой, как это сделал в свое время Сталин. Их цель — внечеловеческая свобода, создание «не человека», а какого-то особого сатанинского существа, без морали и веры, иначе воспринимающего и жизнь, и смерть. Характерно, что Люцифер, восставший против Бога, именно-то и представляет собой дух свободы, страшной свободы.
Орден русской интеллигенции, как и выпестовавшее его мировое масонство, весьма многолик. В нем могут сосуществовать различные партии и лица, часто враждующие между собой, но враждующие — на публику, для гоев, «баранов», ведомых на убой. И большевики, и нынешние демократы — суть одно и то же. Все они привержены той доктрине, которая выражена в так называемом «Новом Завете Сатаны». Происхождение сего таинственного документа уходит в глубь веков, а появление его на свет связано с мистической случайностью. В 1875 году курьер баварских Иллюминатов (могущественный и секретный Орден масонов) на пути из Франкфурта в Париж был убит молнией (поистине кара Божья!). И часть информации о всемирном заговоре стала доступна непосвященным. Об истоках этого заговора мы поговорим позже, сейчас же я коснусь лишь главных постулатов «Нового Завета Сатаны». Знающие люди не удивятся, когда увидят, сколь прочно они пересекаются с «Протоколами Сионских Мудрецов».
Итак, что же мы находим в этом любопытном документе? Что предлагается принять к исполнению иллюминатами?
1. Управление людьми — управление общественным мнением; возбуждение народного недовольства, распространение бездуховной, нечистой, противной литературы; окончательная утрата людьми ориентировки и самосознания.
2. Всегда ставить во главу угла слабости людей, все дурные привычки, все ошибки, пока они не перестанут понимать друг друга.
3. Борьба с силой отдельной личности, поскольку нет ничего опаснее нее (и один в поле воин!).
4. Возбуждение зависти, раздоров, ненависти и войн; болезней, голода, заразы.
5. Революции и столкновения народов.
6. Замена денег квитанциями, векселями и т.д.
7. Лишение веры в Бога.
8. Лишение способности мыслить самостоятельно.
9. Подрыв всех подлинных свобод — законодательства, порядка выборов, прессы, свободы личности, системы воспитания и образования. Кто владеет молодежью — тот владеет будущим.
10. Сила денег должна стать единственной силой, движущей массами (полиция и солдаты при этом должны оставаться неимущими).
11. Экономические кризисы и встряски.
12. Продажность и покупаемость всех высших государственных должностных лиц, всех чиновников.
13. Внушение мысли о неизбежности установления Мирового правительства, мирового порядка…
Я излагаю эти постулаты своими словами, касаясь лишь сути проблемы. А теперь взгляните на происходящее в России, да и во всем мире, и вы убедитесь, что «Новый Завет Сатаны» выполняется с механической точностью, практически выполнен.
Но есть ли на земле сила, способная противостоять ему, его апологетам? Есть…»
4
— Не надо ничего трогать, — повторил мужчина плотного телосложения, стоявший на пороге. У него было открытое, обветренное лицо с лукавым прищуром глаз. Несколько часов назад Киреевский видел его на Востряковском кладбище. Днищев также узнал этого человека — по многочисленным фотографиям в газетах. Это был опальный генерал Карпухин, некогда могущественный наперсник Президента. Его появление в квартире Просторова произошло неожиданно, словно он вырисовался из тени, отбрасываемой открытой дверью. За спиной генерала стоял еще один человек, высокого роста и с каменным выражением лица.
— Здравствуйте, молодые люди, — улыбнувшись, произнес Карпухин. — Я вижу, вы здесь неплохо освоились.
— Это не наша работа, — смущенно сказал Анатолий, показывая на разбросанные по полу бумаги.
— Знаю. Давайте поговорим.
Генерал вошел в комнату, сделав знак своему телохранителю, который остался в коридоре, закрыв дверь. Очевидно, Карпухин не раз бывал здесь, поскольку по-хозяйски поправил кое-какие вещи, поднял опрокинутое кресло, затем в него же и уселся.
— Веселая была стычка? — спросил он насмешливо, глядя на Киреевского.
— От смеха животики надорвали, — ответил за Анатолия Днищев.
— Понимаю. К сожалению, мы опоздали. Но и те, кто сюда приходил, также ушли с пустыми руками. Ведь так?
— Вы имеете в виду коричневые папки Геннадия Сергеевича? — Анатолий кивнул головой в сторону открытого сейфа.
— Не только их. Об этом мы поговорим отдельно. А пока... Пока я хочу сказать то, что не успел вам сообщить Просторов. Собственно, он должен был разъяснить вам все в ближайшие дни. Помешала смерть. Так что я возьму его миссию на себя.
Генерал обращался только к Анатолию, будто и не замечая Днищева.
— Может быть мне выйти? — произнес Сергей, чувствуя себя не слишком уютно в этой атмосфере.
— Останьтесь, — услышал он строгий ответ генерала. — Если бы вы нам мешали, то, наверное, находились бы уже за пределами квартиры. Вы знаете, кто я, а я знаю — кто вы.
— Откуда?
— Не задавайте глупых вопросов. Садитесь.
Днищев поднял еще один перевернутый стул и устроился напротив генерала. Поймав встревоженный, взгляд Анатолия, он недоуменно пожал плечами. Некоторое время Карпухин молчал, посматривая на обоих приятелей. Затем улыбнулся, как бы разряжая обстановку.
— Ну что же? — произнес он. — Не буду ходить вокруг да около. Вы интересуете нас с чисто практической точки зрения. И вы, Анатолий, и вы, Сергей. Извините, что я не называю вас по отчеству — разница в возрасте дает мне это право. Нам нужны люди деятельные, мыслящие и любящие Россию. Геннадий Сергеевич дал вам самые лучшие рекомендации, — теперь он вновь обращался только к Киреевскому, но, взглянув на Днищева, добавил: — Ваши способности и воззрения на происходящее в нашей стране также известны. Думаю, вы можете принести ощутимую пользу. Направить свои усилия на дело, которым занимаюсь и я сам, и другие. Это благородное дело, мужское, достойное, чтобы посвятить ему свою жизнь. Вы оба уже подошли к осознанию того, что творится в стране. Кто захватил в ней власть и куда они сталкивают Россию. Наверное, нет нужды говорить о скрытой борьбе во всех сферах жизни. Общаясь с Просторовым вы должны были многое понять и узнать. Идет настоящая война, и вы знаете — кто принимает в ней участие. Кто и на чьей стороне. Заговор против России действительно существует. Но существует и организация, способная противостоять ему. Более того, перейти в наступление. И победить. Без надежды на победу не стоит и браться за дело. Начинать надо не с отчаяния, а с уверенности в своих силах. А силы у нас есть.
— Насколько я понимаю, — перебил Карпухина Днищев. — Вы предлагаете нам сотрудничество? Попросту, вербуете?
— Можно назвать и так, — усмехнулся генерал. — Но вы все равно, рано или поздно, вступили бы в эту борьбу. На стороне России. Только действовали бы самостоятельно, единолично, как и множество других людей. В этом наша беда, беда русских людей, которые до сих пор разобщены, обмануты информационными потоками, не имеют четкой цели, не вооружены надежными средствами защиты от ядовитых укусов. Это напоминает разбросанных в лесу партизан, у которых отсутствует единый центр, единое командование. Необходим организационный порядок, координация всех сил. Это — путь к выживанию, путь к победе. В ином случае нас перебьют, как зайцев. Я предлагаю вам вступить на опасную, но единственно верную дорогу. Скоро, уже очень скоро по этой дороге пойдут многие тысячи, миллионы русских людей. И тогда уже нас никто не остановит, не сможет этого сделать. А вы — будете одними из первых на этом пути. Каким был Просторов…
Генерал снова помолчал, словно проверяя силу сказанных слов, вглядываясь в лица Киреевского и Днищева. Потом продолжил:
— Я не зову вас в какую-то тайную ложу, секту или подпольную боевую группу. И не призываю вас стать камикадзе. России нужны не смертники, а люди, исполненные крепости духа, истинные патриоты и созидатели. Вы, Анатолий, обладаете прекрасными аналитическими способностями, можете прогнозировать неадекватные ситуации, извлекать корень из многоходовых комбинаций. Об этом мне докладывал сам Просторов. И я ему верю. А ваш друг — человек мгновенной реакции, решительный и смелый человек действия, практик. Мыслящий практик, добавлю. И это тоже хорошо, тоже полезно. Вы как бы дополняете друг друга. Отличное сочетание. Организации нужны такие люди.
— Простите, о какой организации все же идет речь? — произнес Анатолий.
— Да, любопытно, — поддержал его Днищев.
Генерал, взглянув на них, промолвил всего два слова:
— Русский Орден.
5
Аналитическая записка
(выдержки)
«…Благодаря искусственно созданному хаосу в России, на вершину были вынесены лица, которые ни по своему происхождению, ни по заслугам не могли рассчитывать на высокое положение и признательность общества. Известный пример — Дмитрий Якобувский, «генерал Дима». Но не менее яркая фигура в ряду этих людей — Борис Дересовский, действительный владелец ОРТ, теле, авто и нефтемагнат. Впрочем, как бизнесмен, Дересовский не довел до конца ни одного своего бизнес-проекта: они все проваливались, принося ему, тем не менее, огромные барыши. До 1989 года Дересовский был научным сотрудником, внедрявшем систему АСУ на «АвтоВАЗе». В дальнейшем, пользуясь установленными связями, он создал собственную дилерскую фирму «ЛИГАВАЗ», заработав значительный капитал на аферах с реэкспортными «Жигулями». Предназначенные на экспорт машины (по цене ниже внутреннего рынка на 30%) никуда не уходили, а продавались тут же, с площадок «ЛИГАВАЗа». Затем последовал другой проект — «Автомобильный мезальянс» — для развертывания в Тольятти «народных» дешевых машин. Выпущенное огромное количество акций вскоре превратились в бумажки. Но и это ему сошло с рук, поскольку Дересовский, благодаря своей настойчивости, уже был вхож в высшие политические круги (на его приемах в особняке бывали Наина и Татьяна Эльцыны, Хубайс, Язин, Паньсков, Бородин, Фумейко и др.). Третий проект Дересовского — акционирование (в основном за счет бюджета) государственной телекомпании. Кроме того, он является фактическим владельцем «Сибнефти» и ряда газет (в частности — «Независимая газета»). Сейчас этот человек, имеющий гражданство Израиля и грин-кард США, без сомнения представляющий не только интересы, но и секретные службы иностранных государств, назначен заместителем председателя Совета Безопасности России. Лиса призвана охранять цыплят. Более анекдотической, но и угрожающей ситуации трудно вообразить. Учитывая еще и то, что Дересовский плотно связан с криминальными структурами, а его самого называют «Крестным отцом Кремля», создавшееся положение вызывает большую и обоснованную тревогу.
На Дересовского было совершено несколько покушений, что повлекло за собой в дальнейшем нервно-психические расстройства (характерный штрих: будучи на приеме в Минфине, Борис Абрамович упал в обморок, увидев за окном маляра с распылителем краски, напоминающий автомат Калашникова): весной 1994 года к ручке двери его квартиры была привязана граната; 7 июня того же года был взорван «мерседес» Дересовского с помощью радиоуправляемого устройства (погиб шофер; кстати, симптоматично, что следующий «мерседес» Дересовского имеет сочетание цифр в номере — 666, а мы знаем, какое сильное значение придают подобные люди символам, в частности — числу Зверя); 16 июня 1995 года прогремел взрыв уже в офисе «ЛИГАВАЗа». Сам Дересовский подозревал в покушениях своего соперника по бизнесу в России — Гуминского и также искал пути к его устранению. В дальнейшем они примирились. Дересовский считает, что «еврейскому капиталу в России не хватает русских кулаков», поэтому он активно вкладывал деньги в генерала Моголя, но в настоящий момент, отправив генерала в запас, переориентирован на более удобную и управляемую фигуру, своего соплеменника, возможного приемника Эльцына — Бориса Немчурова.
О криминальных связях Дересовского. Самое громкое и скандальное дело, с которым связано его имя — это убийство первого председателя ОРТ В. Лястьева. Он являлся и является главным подозреваемым. В этой истории есть еще одно сомнительное лицо, заинтересованное в устранении Лястьева — С. Лизовзкий. бывший комсомольский работник, а ныне владелец рекламной компании «Премьер-ЦВ» и целой сети московских дискотек, излюбленных мест отдыха заправил преступного мира. В России финансовые интересы Лизовзкого (монопольное владение рекламой на телевидение) стал серьезно ущемлять Лястьев, введший мораторий на рекламное время. Сумма ущерба составила около 100 миллионов долларов. На требование Лизовзкого о возмещении потерь, Лястьев предложил Дересовскому, как одному из совладельцев ОРТ, передать эти деньги Лизовзкому (100 миллионов долларов предоставила одна европейская фирма, готовая купить права на рекламу в ОРТ). Таким образом, Лястьев оказался между двумя безжалостными акулами, заплатив за это своей жизнью. Сто миллионов долларов осели в карманах Дересовского, а Лизовзкий сохранил свое рекламное владение на ОРТ.
Отчетливо прослеживаются связи Дересовского с чеченскими преступными элементами (еще в бытность его начинающего торговца машинами), другими лидерами. Весной 1996 года Дересовский стал одним из главных участников событий, связанных с Национальным фондом спорта, имеющим миллиарды долларов от беспошлинной торговли спиртными напитками и сигаретами. Этот аспект будет освещен в другой аналитической записке, поскольку он имеет особое, отдельное значение. Следует добавить, что после того, как прокуратурой были выяснены имена тех лиц, кто заказывал и исполнял убийство Лястьева, Генеральный прокурор был снят и посажен в тюрьму по обвинению в коррупции.
Особо следует отметить следующее. Все так называемые «проекты» Дересовского неизменно связаны с государством и государственными структурами (включая нынешний — «Чеченская нефть»). Он ничего не создает на новом месте, он использует готовое, как «Автоваз», «Аэрофлот» или ОРТ. Характерно, что приехав в Чечню в качестве заместителя председателя СБ и порыскав, чтобы еще можно было продать, он продал последнее российское, что там еще оставалось — две военные бригады. Дересовский не скрывает своего циничного откровения — большой бизнес в России возможен только тогда, когда на тебя работает само государство.»
Ярослав
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
В беседе с генералом Карпухиным прошло около часа. По мере того, что они узнавали, лица Киреевского и Днищева приобретали все более и более удивленное выражение. Вначале, само существование Русского Ордена казалось нереальным. Желательным, но труднообъяснимым фактом, почти невозможным в сегодняшней России. Но перед ними сидел живой, конкретный человек, известнейшая личность и вряд ли он стал бы ронять пустые, ничего не значащие слова. И они догадывались, что генерал отмеривает им информацию об Ордене дозировано, в той степени, в какой они имели право знать. Его телохранитель несколько раз приносил горячий чай и также бесшумно удалялся. Киреевский и Днищев слушали генерала внимательно, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Карпухин вообще оказался далеко незаурядной фигурой, не таким, как его любили изображать в средствах массовой информации — неотесанным мужланом, выскочкой, способным лишь выполнять функции охранника Президента. Нет, этот человек обладал острым умом, проницательностью, был начитан и владел четкостью мысли. Симпатии к нему со стороны обоих приятелей все больше возрастали.
Русский Орден был организацией действующей, реальной, жизненностойкой, и он не имел ничего общего с тем лже-Орденом русской интеллигенции, о котором писал в своей книге Геннадий Просторов. Между ними лежала огромная пропасть, они преследовали совершенно противоположные цели и исповедовали абсолютно разные идеи. Абрис нынешнего Русского Ордена проявился к середине двадцатого столетия, но в том или ином виде он существовал и ранее, а корни его уходили в глубь веков, к “золотой эпохе” Екатерины. Именно тогда появилась осознанная необходимость в создании некоей структуры, способной противостоять засилью иноземцев в управляющих государством органах. Но и до Екатерины, во времена Петра, открывшего двери всем пагубным для России течениям, и еще раньше — на заре отечественной державности — русская национальная идея обретала оплот в виде разбросанных спасительных очагов, являвшихся предтечей Русского Ордена.
Как ни парадоксально это выглядит, но Русский Орден сумел использовать организационные структуры масонских лож, которых во времена Екатерины было создано в России не мало. Можно провести такую параллель: на оккупированной территории во вражеские ряды были внедрены умелые разведчики, сумевшие изменить ход истории. Естественно, что тенденция к обособленности в среде русских «братьев» не могла пройти незамеченной и вызвала серьезную обеспокоенность в высших европейских (читай — еврейских) масонских кругах. В конце 1770-х годов в Москву из Германии был послан профессор Шварц, который был призван прибрать управление русскими ложами в немецкие руки (и в этом ему старательно помогал истинный масон Н. Новиков). Однако, члены тайной русской организации (тогда она еще не имела формального названия «Русский Орден» и как бы существовала под иностранной «юрисдикцией») также не дремали: профессор-инспектор Шварц, не успев пробыть в России и пяти лет, благополучно отправился к праотцам, выпив свою любимую чашку кофе. В Россию был послан следующий полномочный представитель Иллюминатов — барон Шредер. Вскоре, из его донесений последовал жесткий вердикт: да, русские обманули своих иностранных «братьев», они создали свою тайную организацию, готовую перечеркнуть все «наши усилия» и освободить Россию от «нашего влияния и правления». «Они оказались хитрее, чем мы думали…» Барон Шредер не сумел выяснить другое (хотя в основном своем выводе оказался прав) — руководящая структура тайной организации оказалась тщательно законспирирована — над масонской крышей возвышались еще две ступеньки чисто русского посвящения, и именно они то и направляли всю деятельность своих членов. Высшими руководителями являлись люди, обладающие колоссальными знаниями и способностями, посвященные в тайны русских волхвов (недоступные пониманию европейцев), умеющие прогнозировать и предсказывать будущее, владеющие ясновидением и тем, что на современном языке зовется телепортацией и сублимальным сообщением. Их имена неизвестны даже сейчас, настолько плотная и таинственная завеса их окружала, но только за то, что они стояли у истоков русского Сопротивления, у начала Русского Ордена — им надо вознести честь и хвалу. Но история донесла имена их сподвижников, находившихся ступенью ниже, «засвеченных» в обществе — князей Трубецких, Долгоруких и Лемешевых. Барон Шредер сумел вовремя бежать из России, иначе бы его постигла участь профессора Шварца. К этим годам, в последние месяцы царствования Екатерины, она предприняла гонения на масонов, но тайной русской организации репрессии не коснулись, а когда пришел черед Павла I, то, казалось, приближение конечной цели вскоре осуществится. Павел I вступил в Русский Орден (уже можно вести речь о его фактическом создании) и принял в его деятельности самое активное участие.
— Как?.. Павел I, о котором столько написано, как о самом сумасбродном, “пронемецком” и даже слабоумном императоре? — не выдержал Днищев, перебив плавную речь генерала.
— Это выдумки ангажированных историков, способных из любой фигуры слепить что угодно и как угодно и подать под любым соусом, — мягко отозвался Карпухин. — Естественно, что жизнь и деятельность императора Павла им выгодно преподнести в черном цвете, поскольку именно с него цели Русского Ордена претерпели значительные изменения, стали более глобальными. Стало ясно, что борьба теперь пойдет не только за Россию, но и за Православие вообще. Руководители Ордена осознали, что борьба приобретает мистический характер, становится сакральной, переносится в высшие, «надчеловеческие» сферы, когда члены Ордена становятся воинством Бога на земле, а противостоят им слуги дьявола — с их всемирным масонским заговором, берущим истоки от строителей Соломонова Храма. Именно поэтому они начертали ему четкий стратегический план действий и даже посоветовали взять под покровительство Мальтийский орден, как символически главенствующую масонскую организацию, чтобы контролировать ее планы. Поэтому упреки Павлу I в его приобщении к рыцарям-мальтийцам несостоятельны. Мы знаем, что это был за «рыцарь» и какую роль он играл в дезориентации Иллюминатов и укреплении именно Русского Ордена. Видите, как туго и странно все переплетается и сколько кафтанов надо на себя напялить, чтобы чужие тебя приняли за своего? История, если разобраться, это игра секретных агентов, разведчиков, управляемых невидимыми резидентами. Но и они часто не знают конечных целей, поскольку цели эти, возможно, и недоступны пониманию человека. Мы можем лишь ощущать их на интуитивном уровне. На уровне Веры. Вера — катализатор наших поступков.
— Я понимаю, что вы имеете в виду и то, что вы говорите, Алексеи Степанович, мне отчасти известно. Я ведь уже около двух лет пишу книгу о всемирном сионизме и масонстве, — несколько смущенно произнес Анатолий.
— Я знаю, — ответил генерал. — И рад, что вы снова вернулись к своей рукописи, после... той трагедии, которая приключилась с вашей семьей. Но о существовании Русского Ордена вы вряд ли подозревали.
— Разумеется. Геннадий Сергеевич лишь раз упомянул о нем в моем присутствии.
— У него не было на то особых полномочий. Но все, о чем я сейчас говорю, вся история Русского Ордена была изложена в его уникальной рукописи. В тех коричневых папках, с которыми он возвращался домой.
— И которые бесследно исчезли, — добавил Днищев.
2
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Павел I был ритуально убит группой заговорщиков-масонов, в числе которых находился и его сын Александр, придерживающийся космополитических взглядов. Но до того состоялся тайный союз между Наполеоном и Павлом, разделивших сферы влияния в Европе и Азии, в результате чего Британия лишалась не только своих колоний, но и ее жизненно важные интересы значительно ущемлялись. А мы знаем, что в Британии в это время находился центр Иллюминатов, именно там были сосредоточены основные банковские силы семейства Ротшильдов, перед которыми стояла задача (при поддержке других еврейских банкиров) взять со временем под контроль все достояние мира. Вот почему император Павел (да и Наполеон, сам являвшийся масоном высокой степени посвящения) были обречены. Хотя война между Россией и Францией, вообще любая война — взять хотя бы нынешний тлеющий конфликт на Кавказе — объективно выгодна мировому банковскому еврейскому капиталу, поскольку они всегда поддерживают и финансово питают обе воюющие стороны, получая на этом громадные барыши. Но к этой теме — теме первой, второй и третьей мировых войн, происшедших в двадцатом столетии мы еще вернемся в дальнейшем, а пока проследим путь становления Русского Ордена…
В начале девятнадцатого века главную опасность для него стал представлять Александр I и окружавшие его космополиты. Разразившаяся война с Бонапартом превратилась в невидимое сражение всемирного масштаба, где впервые скрестились мечи Русского Ордена (Аракчеев) и тайных управителей мира (Ротшильды). Император Александр, по существу, был предателем интересов России. Взошедший на престол Николай I покарал декабристов, но находящиеся в их рядах члены Русского Ордена не пострадали. Николай чувствовал, что идет «Большая игра» и был близок к успеху своей национальной миссии (определенное влияние на него оказывал А. Пушкин, член Русского Ордена), но... на российской сцене появляется зловещая фигура австрийского еврея-карлика Нессельроде. Он делается министром иностранных дел, главным советчиком императора и планомерно подталкивает Россию к пропасти. На этом примере мы можем видеть, сколь сильна может быть роль отдельного человека, злого гения в крушении государства (параллель в нынешнем времени — Байдар, Хубайс…). После бессмысленной Крымской войны Николай принимает яд и царем становится его сын Александр, поддерживающий связи с русской партией.
Здесь мы вынуждены сделать небольшое отклонение от темы. Следует различать эти два понятия: Русский Орден и русская партия. Орден — организация замкнутая, конспиративная, она объединяет и включает в себя элитный круг лиц, лучших представителей России, способных к управлению, генерации идей и направлению всего движения. А русская партия — может носить различные названия, охватывать огромные слои общества (в настоящее время даже часть КПРФ является по сути русской партией). Более того, любой честный и порядочный человек, не принадлежащий ни к каким политическим структурам, но патриотически и державно мыслящий, относится к русской партии. Это — главный актив, резерв, основная армия Русского Ордена. Сам же Орден — генеральный штаб, разрабатывающий стратегические и тактические задачи.
Продолжим. В своих реформах Александр II опирался на идеи «Русской потаенной грамоты» — первого официального устава Ордена, составленного руководителями-«волхвами» (назовем их так) еще в конце восемнадцатого века. Один из пунктов «Грамоты» гласил: «Крепостное право сковывает могучие силы, дремлющие в Русских... Оно воспитывает покорность ложному Авторитету, привязывает взор к Земле и оный сонливо вязнет в ней. Надо безусловно освободить вольный энергетический дух, который еще больше возвеличит силу и славу России, навечно утвердит ее в качестве Третьего Рима — великой Православной Державы…» Можно понять, какую ненависть Александр-Освободитель вызвал у «сионских мудрецов», последователей Соломонова Храма. Вот тут-то и сыграла свою роль «русская» интеллигенция, пошедшая в народ, битая там камнями, но не угомонившаяся, а продолжавшая призывать к топору, к восстаниям, поджогам — и все, якобы, от лица русских. На Александра II было совершено семь покушений, это была настоящая безжалостная охота на мужественного человека, помазанника Божья. В конце концов им удалось добиться своего. Бомбометатели были казнены, но главные заговорщики — в Лондоне — потирали руки. По их же приказу был отравлен и самый русский из царей Александр III (личным врачом Захарьиным), который пытался перекрыть потоки золота, уходящие из России в мировые еврейские банки. Начало двадцатого столетия ознаменовалось сильнейшим натиском мировых темных сил на Россию. Они развязали революцию 1905 года, затем последовало убийство одного из лидеров Русского Ордена — П. Столыпина (Мордкой Богровым), произошло и проникновение сионистских агентов в русскую партию. В 1914 году мировая закулиса втянула Россию в войну с Германией. Это было началом конца Русской Империи... Но Орден продолжал свою борьбу. После пришествия к власти мондиалистов-большевиков, питаемых еврейскими миллионерами Я. Шифром и Парвусом, членами Русского Ордена была предпринята отчаянная попытка воспрепятствовать их замыслам — на Петроград двинулся Лавр Корнилов. Но установление Русской Диктатуры — единственно спасительного решения в то время — сорвалось. Почему это произошло — будет объяснено в дальнейшем, сейчас же я излагаю лишь краткий экскурс в историю Русского Ордена. Как мы можем видеть, история эта весьма длительная и многие страницы ее еще окутаны тайной. Значительная часть документов была большевиками уничтожена (или перевезена в третьи страны), а деятельные члены Ордена (как, например, Меншиков, митрополит Вениамин и другие) были подвергнуты чудовищным пыткам и расстреляны. Но вырвать животворные корни спасительного для России Древа им не удалось. С середины тридцатых годов начался новый отсчет времени для Русского Ордена.
3
Милиция пришла под утро. Около семи часов, когда еще было темно, а «лыжник», при свете настольной лампы, так и не сомкнувший всю ночь глаз, перелистывал очередную страницу из третьей по счету папки. По иронии судьбы, он жил на Байкальской улице — в том же доме, что и Просторов, только на первом этаже и в коммунальной квартире, вместе с седенькой и благообразной, но чрезвычайно ядовитой старушкой. Она-то и впустила «группу захвата», поскольку сам тренер на настойчивые звонки в дверь не отреагировал, увлеченный чтением. Право, на обычного потрошителя пьяных столько людей в бронежилетах и с автоматами и не требовалось, но милиции всегда сподручнее проявлять бесстрашие и героизм там, где ей ничто не угрожает. Ворвавшись в комнату «лыжника», они швырнули его на пол, затем слегка потоптали ногами, заставили подняться и прислонили к стенке, воткнув стволы двух автоматов под ребра.
— Где вчера был? — прозвучал грозный вопрос.
«Лыжник» понял, что тот человек, которого он оглушил в подъезде, очевидно, все же запомнил его, а может быть, и знал раньше. На любом производстве бывают издержки. Но и сдаваться так сразу не хотелось.
— Весь день сидел дома, читал, — ответил он, кивнув в сторону разложенной на столе рукописи. Его кот при этом громко замяукал, словно подтверждая сказанное хозяином.
— Что это? — ствол автомата уперся в коричневую папку, готовое прострелить ее, как врага народа.
— Ясно «что» — мои мемуары, — усмехнулся «лыжник», радуясь что успел вчера вечером толкнуть на рынке и чужую шапку, и похищенные часы.
— Ах, так ты писатель! — также усмехнулись в ответ и удары посыпались с новой силой. Люди в сапогах почему-то особенно не любят людей умственного труда. «Лыжник» пожалел, что не назвался, на худой конец, сторожем в морге. Впрочем, тень реального морга уже замаячила где-то недалеко. Когда он немного отдышался, его вежливо спросили:
— И о чем же ты пишешь, гнида потная?
— Только больше по голове не бейте, ладно? Вон, возьмите, да сами почитайте, может, поумнеете, когда поймете, что в мире творится…
— Он еще тявкает, сука!
Один из сержантов все же нагнулся над столом и, пока другие милиционеры проводили в квартире “шмон”, пробежал взглядом страницу.
— Знакомые буквы ищешь? — прошептал «лыжник», но так, чтобы его не услышали. Между тем сержанта заинтересовало прочитанное. С ничем подобным ему еще не приходилось сталкиваться. Впрочем, весь его литературный багаж составляли детективы в пестрых обложках и одна, еле осиленная до конца «умная» книга, называвшаяся «Жизнь двенадцати Цезарей». Теперь же, вникнув во фрагмент рукописи Просторова, где легким и доступным языком рассказывалось о перестроечных агентах влияния и реализованных планах ЦРУ по развалу СССР, он почувствовал, что столкнулся с чем-то подлинным и настоящим, о чем никогда бы не стали говорить по телевидению, и что было созвучно его мыслям. Сержанта охватил какой-то непонятный азарт, и он перевернул еще одну страницу.
— Герасимов, ты чего там застрял? — крикнул старший «группы захвата». Тренера уже выводили из квартиры.
— Иду, иду! — откликнулся сержант. Он поспешно сгреб все коричневые папки и засунул их в лежавший на столе кожаный портфель. В коридоре он подозвал к себе седенькую старушку и строго наказал:
— В этом портфеле — важные следственные улики, пока они останутся здесь, а я зайду за ними вечером. Ясно?
— Ясно, миленький, ясно, — испуганно отозвалась соседка. Она видела, что прячет сержант в портфеле. И видела эти же коричневые папки ночью, когда прокрадывалась по коридору и подглядывала в замочную скважину — чем занят сосед, шурша какими-то бумагами. Если бы сейчас шел тридцать седьмой год, то она непременно выполнила бы свой гражданский долг, доложив куда следует о странном времяпрепровождении «лыжника». То, что сосед связан с какой-нибудь немецкой разведкой, она не сомневалась. Теперь же ей до смерти хотелось хотя бы одним глазком заглянуть в эти таинственный коричневые папки, оказавшиеся у нее в руках…
4
— Как вы относитесь к фигуре Сталина? — неожиданно спросил генерал, взглянув на часы. Разговор, в квартире Просторова затягивался, но тема, поднятая Карпухиным была настолько волнующей и таинственной, что и Днищев, и Киреевский словно бы позабыли о времени. Между тем, стояла уже глубокая ночь. Но и Алексей Степанович не собирался уходить, не досказав еще что-то, может быть, самое важное, которое он приберег напоследок.
— Неоднозначно, — ответил за себя и своего друга Анатолий.
Генерал кивнул головой, будто бы ожидая подобный ответ, как само собой разумеющееся.
— Демократы постарались на славу, чтобы испоганить его имя, — промолвил он. — Они боятся его даже мертвого, вот и пытаются наворотить горы лжи. Тем не менее, Сталин был великим правителем, создавшим огромную и непобедимую империю. В истории такие люди — люди космического масштаба — рождаются раз в тысячу лет. Без преувеличения можно сказать, что это был геополитический гений, познавший все скрытые пружины, движущие мировыми процессами. И — что для нас особенно важно — понявший, какую роль может сыграть Русский Орден в борьбе с международным сионизмом и масонством. В борьбе с мировым злом. Практически, это именно он воссоздал его из руин на новой основе. Но об этом — позже. Вспомните знаменитую фразу Сталина, после окончания войны: «Я пью за великий русский народ — самый терпеливый и великий народ в мире!» Как она тогда напугала всех — и зарубежных идеологов, и пробравшихся в его окружение предателей... А Сталин знал, что говорил. И уже принял бой, оставаясь почти в одиночестве. Надо сказать, что еще с середины двадцатых годов, он заинтересовался деятельностью Русского Ордена, которая не могла остаться незамеченной для его всевидящего ока. Чекисты-аналитики, состоящие в то время почти сплошь из евреев, изучали структуры Ордена и выявляли степень опасности и могущества своих конкурентов. Естественно, они превратно истолковали их деятельность. Но у Сталина было на этот счет свое мнение, он верил в реальность другого заговора, который воплощался в жизнь по «Протоколам сионских мудрецов». Несмотря на то, что официальная советская пропаганда упорно поминала этот документ, как сфабрикованную Фальшивку царской охранки. И этой версии придерживаются до сих пор. Сталин поступил мудро, начав ликвидацию всей этой агентурной сети, всей “ленинской гвардии” и евреев-чекистов. Но вокруг него еще оставалось много ненавистников России: Кагачович, Берия, Хрущев... Союзниками с другой стороны были Жданов и Жуков. Кстати, активно им помогал Просторов. Ему даже довелось сделать несколько аналитических докладов в присутствии Сталина. Его заслуги были по достоинству оценены, поверьте. В то время Геннадий Сергеевич, вместе с Юрием Ждановым, занимался проблемами русской диаспоры за рубежом. Иосиф Виссарионович тщательно собирал все сведения о численности и влиянии этой диаспоры в мире. Русские, покидая Россию, не просто теряются в мире, а в основном действуют по единому плану. И вы должны это знать, поскольку вскоре это перестанет быть тайной. Даже так называемая русская мафия, которой пугает своих трусливых обывателей правительство США, задействована в подспудной борьбе мощных мировых сил. Но об этом пойдет речь особо, в другой раз. Наша беседа о Русском Ордене могла бы занять несколько дней, и то я смог бы приоткрыть вам лишь часть айсберга. Сейчас я преследую другую цель: подготовить вас к тому, что в ближайшее время станет явью для всех. Мы больше не можем отступать. Не имеем права. Не можем снова отдать власть в стране таким “лучшим евреям” и “лучшим немцам”, как Андропов и Горбачев. Мы обязаны и... обречены победить. Мировым силам нужен послушный русский бездуховный раб, у которого Христос заменен золотым тельцом. А нам необходим возврат к традиционным принципам русской державности. Чтобы было яснее — единство патриотизма и православия, — предварят путь к освобождению.
— Понятно, — произнес Днищев. — Меня озадачивает другое. Как вы, Алексей Степанович, будучи практически вторым человеком в государстве, не смогли оказать существенное влияние на Президента, чтобы направить его на путь истинный?
— Не настолько уж он управляемый человек, — промолвил генерал, после небольшою паузы. — Это весьма сложная и противоречивая фигура. Возможно, очень трагическая. И, конечно же, одинокая, возле которой плетутся целые сети интриг и заговоров, включая его дочку — подружку Хубайса. Ему постоянно приходится балансировать на грани срыва. Но воздействие на него Русского Ордена было, есть и будет продолжено. Это отдельный вопрос, которого мы избежим касаться. По крайней мере — до поры до времени. Я и так сказал вам чересчур много. Теперь же я хочу услышать от вас определенный ответ.
— Разумеется, он будет положительным, — Анатолий взглянул на Днищева, а тот молча кивнул головой.
— Тогда я познакомлю вас с одним уникальным документом, — продолжил генерал, вынимая из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги. — Его появление в печати произойдет месяца через три. Так решено. И будет походить на взрыв бомбы. С этого момента деятельность Русского Ордена приобретет открытый характер.
— Что это? — спросил Анатолий, разворачивая бумагу.
— Завещание Сталина, — отозвался генерал.
5
Аналитическая записка
(выдержки)
«…Графологическая, текстовая, радиохимическая и психологическая экспертизы подтверждают подлинность «Завещания». В последние дни жизни Сталина документ был передан на хранение единственному человеку, которому он доверял — Юрию Жданову. Об этом имеются и устные сообщения, поступившие в Аналитический отдел Русского Ордена в 1953-55 гг. Готовя отравление Сталина, агентурная сионистская сеть предприняла все попытки для перекрытия утечки информации и ликвидации Документа и его «носителей»... В настоящее время “Завещание” хранится в секретных архивах Ордена и его публикация предполагается не ранее весны 1997 года, когда неизбежность открытого противостояния будет определена и обоснованна текущим моментом.
Копия Документа прилагается.
Ярослав.»
6
Фрагменты черновика «Завещание Сталина»
«После моей смерти много мусора нанесут на мою могилу, но придет время и сметет его. Я никогда не был настоящим революционером, вся моя жизнь — непрекращающаяся борьба с сионизмом, цель которого — установление нового мирового порядка при господстве еврейской буржуазии... Чтобы достичь этого, им необходимо развалить СССР, Россию, уничтожить Веру, превратить русский державный народ в безродных космополитов.
Противостоять их планам сможет только Империя. Не будет ее, погибнет Россия, погибнет Мир... Хватит утопий. Ничего лучше монархии придумать невозможно, а значит, не нужно. Я всегда преклонялся перед гением и величием русских царей. От единовластия нам никуда не уйти. Но диктатора должен сменить самодержец. Когда придет время.
Единственное место на земле, где мы можем быть вместе — Россия. Реформы неизбежны, но в свое время. И это должны быть реформы органические, эволюционные, опирающиеся на традиции, при постепенном восстановлении Православного самосознания. В их основе — реализм и здравый смысл. Очень скоро войны за территории сменят войны «холодные», за ресурсы и энергию. Нужно быть готовыми к этому. Овладение новыми видами энергии должно стать приоритетным для наших ученых. Их успех — залог нашей независимости в будущем. Армия может быть сильной только тогда, когда пользуется исключительной заботой и любовью народа и правительства. В этом — величайшая моральная сила армии, залог ее непобедимости. Армию надо любить и лелеять!
Я одинок. Россия — колоссальная страна, а вокруг ни одного порядочного человека... Старое поколение поголовно заражено сионизмом, вся наша надежда на молодежь. Пришла пора объявлять новый крестовый поход против интернационала, а возглавит его сможет только новый Русский Орден, к созданию которого нужно приступить незамедлительно. Помните: сильная Россия миру не нужна, никто нам не поможет, рассчитывать можно только на свои собственные силы.
Я сделал что мог, надеюсь, вы сделаете больше и лучше.
Будьте достойны памяти наших великих предков.
Январь-февраль 1953 года.
Иосиф Сталин»
Приложение к завещанию
Я думаю, что ордену надо дать дополнительное название — Орден Александра Невского, с девизом: «Не в силе Бог, а в Правде». И не забывайте слова Спасителя: «Не мир принес вам, но меч»!
О задачах Русского Ордена. Главная и определяющая — это объединение всех сил на борьбу за Великую Русь.
— Воспитание кадров управляющей элиты.
— Пропаганда патриотизма, русской национальной идеи, правды истории, защита Православия.
— Подготовка условий для восстановления Российской империя и самодержавия.
— Борьба с масонским и сионистским влиянием в России, его истребление.
— Главенствующая роль русского народа (инородцы и иноверцы должны знать свое место).
— Выдвижение из среды Русского Ордена «своего» царя — когда придет время.
Каким должен быть член Русского Ордена? Преданным русской идее, любить истину, верить в успех; быть терпеливым к труду, жертвенным, мужественным, ответственным, обязательным, скромным и даже смиренным (кто хочет быть первым — пусть будет последним), трезвым и мудрым (не надо много знать, надо многое понимать), дисциплинированным, умеющим хранить тайну. Члены компартии не способны на это. Эта партия — перестала быть русской. Отношение к русскому Ордену Александра Невского должно быть, как к живому организму, приоритетному, способствующему укреплению организации. И — конспиративное, до того момента, пока не придет время открыться перед лицом мирового зла.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Седенькая старушка с лисьим взглядом, ставшая на короткое время обладательницей заветного портфеля, проживала в Москве с самого рождения, с 1926 года, но папаша ее, аптекарь Цвинглер, въехал в арбатские хоромы прямиком из Екатеринбурга, с маузером на боку и в кожаной куртке, уплотнив семью некоего присяжного поверенного, а затем и вовсе отправив ее всю целиком в ЧК. Правда, и сам он не избежал той же участи — пули в затылок — спустя десять лет, успев все же за эти сладостные для него годы накопить жирку. В конце концов, дочка аптекаря-ленинца оказалась на задворках Москвы, в коммунальной квартире, где жила до самой старости тихо, как мышка, почти не высовываясь, но зная многое о “славном” прошлом своего папаши. В конце 80-х она, естественно, стала яростной демократкой, особенно почитая полюбившуюся ей Валерию Новодворскую и души не чая в пучеглазом Гайдаре. Будь Зина Цвинглер чуть помоложе, она могла бы сделать на биографии отца демократическую карьеру и — глядишь — добилась бы даже тепленького местечка в московской мэрии, или особой пенсии с льготами, но... Теперь, в семьдесят с гаком лет, ей уже ничего не было нужно, и она лишь тихо радовалась тому, что эта «поганая страна разваливается на части, а русские давят друг друга и подыхают с голода». Особенно ее восхитил и чуть не довел до экзальтированного умопомешательства расстрел Парламента в октябре 1993 года и она втайне надеялась, что наконец-то пришли славные времена, когда Россия будет залита кровью. Не дожидаясь, когда это начнется, она стала тотчас же украдкой подливать в суп к соседу — «лыжнику» собственную мочу, подозревая его в связях с патриотами, баркашовцами и прочими юдофобами, хотя тот был совершенно аполитичен.
Старушка часто вспоминала своего «геройского» папашу, принимавшего участие в расстреле царской семьи в Ипатьевском доме. Для этой акции он был привлечен своим другом Шаей Голощекиным, с которым он вместе посещал синагогу. Еще прежде Шая вовлек его в масонскую ложу «Аврора», а позднее перевел вслед за собой в Москву. Цвинглер успел многое рассказать своей дочери, желая взрастить ее по своему подобию, привить ей ненависть к гоям — не евреям, которые менее ценны, чем животные. Это именно он по указу своих «братьев» начертал на окровавленной стене подвала, после того как добил штыком одну из дочек царя, четыре каббалистических знака, означавших мистическую фразу (потом она будет расшифрована специалистами): «Здесь по приказанию тайных сил, царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы». А Шая написал на иврите императорской кровью другое: «В эту самую ночь Валтазар был убит своими холопами». Это означало, что православный государь и его семья не просто убиты, а ритуально принесены в жертву сатане масонскими силами через их покорных служителей. Они знали, что после уничтожения Помазанника Божия, «дело» пойдет быстрее и веселее. Теперь русский народ будет истребляем тремя основными способами: 1 — террором, расстрелами, казнями; 2 — массовым голодом и болезнями; 3 — нравственными пытками, от которых сходят с ума и кончают жизнь самоубийством. И, работая затем в ЧК, Цвинглер со своим другом свято выполняли поставленные Сионом задачи. Само слово ЧК на еврейском языке означает «бойню для скота», что отвечает понятиям Талмуда, требующим убийства (а еще лучше — ритуального, мучительного, с превращением в «кошерное мясо») каждого гоя — не-человека. А кто не будет убит — тот будет превращен в животное. И об этом бывший аптекарь поведал своей малолетней дочери. Зина Цвинглер чтила его память и гордилась им. Но, открыв одну из коричневых папок и сразу же наткнувшись на страницы о масонском заговоре вокруг последнего русского Государя, она и предполагать не могла, что словно бы очутится в прошлом своего отца…
При чтении рукописи Просторова ее охватил какой-то непонятный страх, беспокойство, все возрастающая тревога. Ей показалось, что кто-то стоит сейчас за ее спиной и дышит в затылок. Она оглянулась, но в комнате, конечно же, никого не было. И все же, старуха чувствовала чье-то незримое присутствие здесь. Может быть, это скитающаяся в ледяных и мертвых просторах душа аптекаря Цвинглера, цареубийцы, отринутая от небесных врат, спустилась к своей дочери и переворачивала ее артритными пальцами машинописные страницы? Или исторические герои этой сакральной рукописи, мученически погибшие за Веру и Русь, стали наполнять комнату? Она не могла понять, что с ней происходит, почему ее охватывает какое-то лихорадочное горение, как никогда не могла понять ни божественных предначертаний, ни пророческих откровений евангелистов, ни спасительной господней воли, поскольку всю жизнь пожинала плоды Безверия. И могла ли, отрицая само Спасение, прислушаться к голосу и последнему призыву: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его. Имеющий ухо, да слышит…казалось бы, так просто и радостно идти по единственной дороге, ведущей к Свету и Правде. Но нет, нет у поддавшихся дьяволу людей ни слуха, ни зрения. Ни разума. Можно прочесть десятки тысяч книг и слыть умнейшим человеком, но путь в Царствие Небесное тебе будет заказан, если ты разрушил свою душу.
С детства Зина Цвинглер впитала в себя только одну веру — в «избранность» своего народа, своего племени, разбросанного по всему свету и правящего миром. Кроме пока непокорной России. Прочитав несколько страниц рукописи Просторова, она уже знала — что сделает с этими папками. Сожжет их. В них заключалась опасность, смертельная угроза. В них был вынесен приговор всему делу ее отца, всему их роду. Так осы чувствуют приближение человека, готового разворошить их гнездо. Нет, только огонь, топка, костер, чтобы языки пламени сожрали эти страницы, в которых звучали пророческие слова о последней битве и неминуемой победе Русского Ордена, всего христианского мира над силами зла. Сейчас старуха ощущала себя средневековой ведьмой, колдующей над распятым на столе младенцем. Сама рукопись напоминала живое тело, с уже проступившей на коже — белых листках бумаги — кровью. Цвинглер, теряющая разум, даже попыталась стереть эти красные пятна тыльной стороной ладони, не понимая, что делает. Неожиданно, она вскрикнула от боли — что-то вцепилось ей в ногу, чьи-то острые коготки. Нагнувшись, старуха увидела облезлого кота своего соседа, пробравшегося к ней в комнату.
— М-мерзкий урод! — процедила она сквозь зубы, замахнувшись на кота сжатым кулачком. — Ты мне за все заплатишь!
Словно несчастное животное было виновником всех ее бед, всей никчемной жизни, всего «избранного» племени. С необычной для своего возраста быстротой, она метнулась на кухню, схватила спички и, трясущимися руками, стала разжигать газовую плиту. Когда же спичка наконец зажглась, в ответ ей, прямо в лицо рвануло голубое пламя.
2
Какую роль играл генерал Карпухин в структурах Русского Ордена, какое иерархическое положение он там занимал для Киреевского и Днищеве осталось загадкой, но, очевидно, степень его посвящения была довольно значительна, если не определяющая. Генерал лишь сказал, что они оба будут в дальнейшем «работать в связке», третьим же человеком, через которого станет осуществляться вся координация действий и определение задач, будет представлен им на днях. Он выйдет на них сам, с уже конкретным заданием. Когда Карпухин ушел, Днищев высказал предположение, что генерал, как практик и специалист высокого класса, скорее всего, является «ударной силой» этой организации, «рукой, держущей меч»: идеологической же поддержкой Ордена занимаются другие люди.
— Возможно, одним из них и был Просторов, — добавил он.
— Не забывай об его исчезнувшей рукописи, — произнес Анатолий, думая о чем-то своем. — В ней, наверное, была заключена не только вся история Русского Ордена, но и вообще вскрыты тайные пружины этой, длящейся не первое столетие борьбы.
— Рукописи не горят, — авторитетно заметил Днищев. — В конце концов, если тебе предоставят все необходимые материалы, ты напишешь не хуже, чем старик.
— Сомневаюсь. У меня нет такого опыта.
— Дело наживное. Никогда не занимайся самоуничижением. У тебя дар — ты видишь дальше и глубже многих. Мне кажется, генерал возлагает на тебя особые надежды.
С этим они и расстались. Днищев был прав: с личностью Киреевского, которого в последние годы Просторов осторожно и бережно приобщал к делу своей жизни, связывались определенные замыслы, поскольку талантливый журналист, обладавший аналитическим мышлением, незаурядными способностями и независимыми суждениями давно находился под внимательным наблюдением Русского Ордена. Такие люди были не только необходимы организации — они составляли его питательную среду. В принципе, Просторов готовил его на свое место — в дальнейшем, поскольку человек смертен, но, к счастью, не незаменим. Каждый член Ордена должен был воспитать максимум трех учеников, которые пойдут дальше. Сделают еще больше. Станут стрелами, поражающими врагов.
В Ордене знали, что Киреевский пишет книгу об истории проникновения сионизма в Россию и его влиянии на государственное устройство и будущее страны. Конечно, по насыщенности фактуры его рукопись уступала будущей книге самого Просторова, имевшего доступ к самым тайным архивам Русского Ордена, но она должна была явиться необходимым дополнением, а в дальнейшем молодого журналиста предполагалось переориентировать на просвещенческое, более популярное изложение того же материала — для пропаганды национально-патриотических идей — и развитие самосознания у среднего слоя читателей, охваченного «детективной горячкой» и прочими дешевыми бестселлерами, уводящими народ от подлинной, происходящей с ними трагедии — в мир грез и иллюзий. Это была сложная задача — насытить книжный рынок иной, правдивой и доступной для понимания литературой, пробуждающий дремлющий русский дух и зовущей к борьбе — за Веру, Русь и — будущего Монарха. В череде талантливых национально мыслящих литераторов Анатолий Киреевский был назван одним из первых и на него ставилась особая ставка.
Знали в Ордене и о той трагедии, которая с ним произошла. Но самое существенное — они знали и о том, что автокатастрофа, повлекшая за собой гибель жены и дочери Киреевского, не была случайной. В сионистских кругах отслеживались любые попытки проникновения в их тайны, а когда человек подбирался к ним слишком близко, следовала либо его дискредитация и очернение, либо финансовое и нравственное давление, способное привести к отчаянию, либо, в крайнем случае, физическое устранение. С Киреевским в тот год «сработал» третий вариант, но он выжил, хотя и надолго был как бы «отключен» от работы над рукописью. И если бы не Просторов, то неизвестно, как бы повернулась его судьба в дальнейшем. Возможно, он бы окончательно опустился, потеряв интерес к жизни, или — что было еще желательнее для сионистских кругов — продал бы им свои талант и свое перо и выполнял бы уже их волю, как делают теперь многие русские писатели и журналисты. И Киреевскому в то время поступали кое-какие заманчивые предложения — с телевидения (вести авторскую передачу), из издательств (написать авантюрно-приключенческий роман с хорошим гонораром), а что самое удивительное — от своих близких приятелей, сокурсников, но он отнесся к ним настороженно и с предубеждением, чувствуя таящийся подвох и сорвав планы своего духовного закабаления. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
В Русском Ордене предполагалось использовать и аналитические способности Киреевского, его умение прогностически видеть будущее, развитие событий, чем в свое время занимался и сам Просторов. Это была трудная работа, выполнять которую способен не каждый, здесь требовалась максимальная умственная загрузка, особенная концентраций сил. Но Киреевский должен был справиться и с этим... Ему было придано конспиративное имя — «Монах» (Днищеву — «Витязь»), что в некотором роде и отвечало его нынешнему жизненному кредо. Подобное было необходимым и исторически велось еще с давних времен, с самого начала существования Русского Ордена, когда тайна личности его членов оберегала и спасала многих во время гонений и расправ. Орден вообще в современном виде делился как бы на два основных структурных подразделения: одно — светское, для решения мирских дел, другое — духовное, идеологическое, связанное с определяющей ролью Православия и Веры. Во главе их стоял Совет Удерживающих, выбранный из числа самых значительных членов Ордена. Кто являлся Председателем этого Совета — было неизвестно, поскольку он назначался из еще более тайного и скрытого Русского Центра, являющегося главным штабом и существующего как бы над Орденом. Но был ли этот Центр последним этажом, или от него вела лестница к другим постройкам? Ограничимся тем, что сказано…
Анатолий Киреевский был закреплен за аналитическим отделом Ордена, но были в организации и другие ведомства, занимающиеся, например, военными, образовательными, иностранными или молодежными проблемами, а каждый член структурного подразделения знал лишь своего координатора и человека, работающего с ним «в связке». Они подбирались с таким учетом, чтобы между ними возникали неформальные, дружеские отношения. Это была древняя, восходящая еще к временам ассасинов система, зарекомендовавшая себя с лучшей стороны. Так устранялось проникновение вглубь Ордена предателей и провокаторов, а в случае выпадения одного из звеньев, общая, опоясывающая многоэтажный Центр цепь оставалась бы не нарушенной.
Теперь, после смерти Просторова, руководство Ордена было очень обеспокоено исчезновением его рукописи. Старик был своенравной, упрямой личностью и, готовя по заданию Центра свою книгу — итоговый документ мирового противостояния, не подпускал к ней никого постороннего. Даже своего собственного координатора. Вес Просторова в Русском Ордене был чрезвычайно велик и ему пошли на эти уступки. Кроме того, существует негласное правило любого писателя: не показывать неоконченное произведение никому, иначе некая внутренняя связь между творцом и его творением будет нарушена, исчезнет тот резонанс, неслышный постороннему ритм, который и является залогом успеха. В последние дни 1996 года рукопись была окончена и составила около трех тысяч машинописных страниц. Она была отпечатана самим Геннадием Сергеевичем в одном экземпляре. Черновики и наброски были им, очевидно, уничтожены, поскольку в первые же часы после его смерти (когда об этом узнали в Центре), квартира Просторова была тщательно обследована. Поиски в ней коричневых папок результата не дали. Остававшиеся важные, секретные документы и материалы из архивов Русского Ордена были вывезены из квартиры тотчас же, а для предполагаемых нежелательных гостей (которые непременно рано или поздно должны были сюда явиться, поскольку, как бы тщательно не укрывалась деятельность Просторова, он все же являлся объектом внимания со стороны сионистских кругов) были подброшены ничего не значащие, дезинформирующие «куклы». «Гости» пришли, но на них натолкнулись Днищев с Киреевским, что же произошло потом — известно. Между тем, еще первого января розыскной группой Русского Ордена начались поиски кожаного портфеля и коричневых папок Просторова. Следы их терялись где-то в районе метро Щелковская. Надежд обнаружить ценную пропажу оставалось все меньше и меньше…
Встреча Анатолия Киреевского со своим координатором произошла на следующий день после беседы с генералом Карпухиным. На пороге квартиры возник сухощавый человек, с загорелым до черноты лицом и щеточкой подстриженных белесых усов.
— Кротов, — представился он, чуть улыбнувшись уголками губ. — Будем работать вместе?
3
Аналитическая записка
(выдержки)
«…Полный список бывших и действующих высших государственных лиц, причастных к иностранным разведслужбам (по данным КГБ, ГРУ, ФСБ и ОРУ Русского Ордена), время и место их вербовки является дополнением к настоящей Записке и приложен ниже, сейчас же следует подчеркнуть особую роль в развале СССР и уничтожении России агентов ЦРУ и Моссада — М. Корбачева, Э. Вшиварнадзе, Н. Назарбуева, А. Иковлева, А. Собочачка, Г. Поповца. Ю. Лунькова, Кравчука, Шушукевича, Г. Нововойтовой, Ю. Ботурина, Кокошкина, Арабатова, Козыревца и других... Все они являются также и членами различных масонских лож, что подтверждает их причастность к мировому сионистскому заговору, с целью окончательного установления «нового порядка»…
Конкретно по некоторым фигурантам. Вадим Бакакатин (бывший шеф КГБ) — передал (продал?) американцам сверхсекретную информацию о схеме прослушивающих устройств в посольстве США в Москве. Ущерб оценивается в несколько десятков миллионов долларов. Им же сданы и некоторые зарезервированные резиденты в Америке, Англии, Германии... (Сноска: в любой цивилизованно стране подобное преступление расценивается как измена родине и карается как минимум пожизненным заключением. Вторая сноска: двадцатипятилетний сын Бакакатина в настоящее время становится генеральным директором Новолипецкого металлургического комбината, чьим совладельцем является крупная американская фирма. Оплата оказанной услуги?)
…Егор Байдар, будучи премьер-министром, регулярно посещал американское и израильское посольства, получая необходимые инструкции (кассеты с аудиозаписью бесед — в охранно-разведовательном Управлении Русского Ордена). Подобные неофициальные встречи (даже если бы не было утечки информации) в иной стране немедленно повлекли бы отставку государственных деятелей.
Подобные же «свидания» со своим начальством проводят в вышеуказанных посольствах Чарамырдин, Немчуров, Уринцон, Язин Шохнин, Евлянский, Моголь, Татьяна Дияченко, Яшенков и другие
…Анатолий Хубайс, являясь председателем Госкомимущества, внедрил в свое министерство до сотни американских советников; в дальнейшем, пребывая на различных постах и курируя важнейшие области государственного управления, передал хозяевам сверхсекретные материалы. Его аналитической группой (Мудрин, Мох, Васильев и др.) разработан, а им самим озвучен в августе 1996 года в Датском экономическом обществе, план отделения от России Кавказа, Дальнего Востока, Сибири, северных и южных русских областей... (Сноска: в странах «золотого миллиарда» карается смертной казнью).
…Бывший помощник Президента по политическим вопросам С. Станюкевич (нынче «в бегах») имел постоянные контакты с Д. Мэтлоком, послом США в Москве, передал стратегически важную информацию о ракетных войсках (получена им через Крачева и Кобеца)…
…Системные шифры правительственной связи ФАПСИ проданы лицами из окружения Саттарова (содействовал этому — Б. Дересовский)…
…Следует констатировать, что начиная с середины 80-х годов (в меньшей степени; с 90-х — в большей) практически вся элита Кремля выполняет задачи и установки иностранных спецслужб и работает не на государство, не на Россию, а против нее…»
Ярослав.
4
Сергей Днищев не имел собственного угла, жил то там, то здесь, снимая одну квартиру за другой. Это, возможно, было не слишком удобно, но зато — безопасно, поскольку люди, «державшие на него зуб», размножались, как кошки. В основном, это были каким-либо образом наказанные им проходимцы, уголовники, сектанты, демократы, создатели финансовых «пирамид» и прочая нечисть, мешающая людям спокойно жить и трудиться. Днищев жил по законам Робин Гуда, а Шервудским лесом для него была вся Россия. Он сочетал в себе веселые черты благородного разбойника и отечественного Рэмбо, выходящего целым и невредимым из любой заварухи — по воле Божьей. Одно из самых значительных происшествий, случившихся с ним, произошло в захваченном террористами поезде, когда ему удалось в одиночку освободить заложников, а потом — разблокировать некую секретную Базу, осуществлявшую эксперименты с психотропным воздействием. После этого ему даже предлагали примерить погоны с хорошим звездочками в ФСБ, но завлечь одинокого волка в стадо баранов не удалось. Естественно, что подобная фигура не могла остаться незамеченной и он уже длительное время находился в зоне внимания Русского Ордена. Его дружба с Анатолием Киреевским лишь ускорила процесс вступления с ним в контакт. Отныне, они должны были работать вместе, на благо России.
Когда Днищев поздним вечером вернулся домой, в свою очередную чужую квартиру, то услышал доносящийся с кухни характерный звук закипевшего чайника и позвякивание посуды. Он усмехнулся бесцеремонности непрощенного гостя и пошел на «чаепитие». Если бы кто-то собирался причинить ему зло, то не вел бы себя столь громко. За столом с разложенными баранками сидел сухощавый, похожий на выгоревшую мумию фараона мужчина, с коротко подстриженными усиками.
— Ну конечно! — вздохнул Днищев. — Как же я сразу не догадался. Если существует Русский Орден, то в нем непременно должен быть и Кротов. Сколько времени мы не виделись, Алексей Алексеевич?
— Да месяцев десять, — ответил бывший полковник ГРУ, протягивая руку. — Рад, что вы теперь с нами.
— Долго валялись в больнице? Пулю извлекли?
— Рана оказалась не смертельной. Так мне кажется.
— А все-таки, славно мы тогда «пошумели»…
Днищев и Кротов знали друг друга по одной совместной операции, а пережитый тогда смертельный риск добавил взаимной симпатии. Некоторое время, пока не кончился третий заварной чайник, они вспоминали прошлое, потом, словно спохватившись, Кротов перешел к делу.
— Обычно, новые члены Русского Ордена проходят испытательный срок, — сказал он. — Но вам обоим сделано исключение. Мы ведь не бюрократы и формалисты, а реалисты, и знаем о ваших заслугах перед Отечеством. Кроме того, это выглядело бы просто смешно — проверять на прочность Сергея Днищева или Анатолия Киреевского.
— Оставим комплиментарную часть, Алексей Алексеевич, переходите к сути.
— Хорошо. Суть такова. Первое: исчезнувшая рукопись Просторова. Второе: событие полуторагодичной давности — автокатастрофа, в которой погибли жена и дочь Киреевского. Вы, Сергей, будете, заниматься обоими этими вопросами. И если первое задание почти безнадежно, то со вторым, я уверен, вы непременно справитесь. Кто же, как не вы, друг Анатолия? Зло не должно оставаться безнаказанным.
— Согласен, — ответил Днищев. — Значит, авария была подстроена?
— В этом пакете — копии следственных материалов, — Кротов кивнул на желтый конверт, лежащий на холодильнике. — Хотя... толку от них мало. Но кое-какой дополнительной информацией о той акции я располагаю. Действуйте на свой страх и риск, но не посвящайте в собственное расследование Киреевского. Не надо его травмировать.
— Травмированы будут другие, — с азартным блеском в глазах усмехнулся Днищев. И Кротов подумал, что не хотелось бы ему оказаться на месте этих «других».
Они проговорили еще около получаса, а затем расстались.
ЗАВЕЩАНИЕ
КРАСНОГО МОНАРХА
МОСКВА
1997
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 2
Глава первая 3
Глава вторая 9
Глава третья 15
Глава четвертая 21
Глава пятая 27
Глава шестая 33
Глава седьмая 40
Глава восьмая 46
Глава девятая 52
Глава десятая 57
Заключение 60
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга основана на подлинных фактах, хотя имена действующих лиц и некоторые события частично и намеренно искажены, чтобы не подставлять под удар тех, кто предоставил документальные материалы. Анализ происходящих в последнее время в нашей стране и во всем мире явлений доказывает существование неких противоборствующих сил, конечной целью которых является: с одной стороны — расчленение и уничтожение России как Православного Государства, видящегося в роли последнего оплота на пути установления Мирового порядка и царствования Антихриста; с другой — всемерное сопротивление этой происходящей на наших глазах драме. Малая толика людей, коим открыто внутреннее зрение, уже осознает апокалипсичность нашего времени; они и сами вступили в это беспощадное сражение, протекающее не только в человеческих, земных, но и высших сферах. Но большинство еще не определилось. Их разум затуманен сладким пением телевизионных сирен, лживыми и успокаивающими обещаниями политиков, потоками газетной дезинформации, даже фармакологическими средствами, присущими нашей повседневной пище. Отрава проникла глубоко внутрь, и она носит несколько имен: покорность, отчаяние, беспамятство, смятение, трусость ложь и бездушие. Полный комплект, радующий глаз Князя Мира Сего. Еще немного — и его задача будет выполнена, осталось лишь разрушить последний бастион — Россию. О возможности подобного предупреждаем не только мы. То же самое говорят и несдавшиеся на милость власть придержащих Иерархи Церкви, проницательные государственные деятели, простые люди, для которых патриотизм и державность — не пустой звук. Остальные, колеблющиеся и заблуждающиеся, должны сделать свой выбор, определить для себя: с кем им идти дальше? С Богом или его известным врагом. По широкой и легкой дороге, ведущей в пропасть, или по узкой и трудной, к спасению. Личину и маски уже сброшены, декорации сорваны и дьявольское лицо режиссера мирового спектакля выглядывает из-за кулис. Никому не будет дано остаться простым зрителем. Линия борьбы, о которой мы говорим, станет проходить через сердце каждого из нас. “Имеющий уши, да услышит”, — как сказано в Священном Писании.
Я ставил перед собой задачу открыть этой книгой глаза тем, кто еще блуждает в сгустившемся вокруг него тумане, не ведая, кто тянет его за руку. Еще не поздно шагнуть к Свету. Время есть, но его остается все меньше. Передо мной стояло два пути; написать чисто документальное произведение, или облечь его в художественную форму. Я решил, не отклоняясь от истины, допустить в книге некоторые элементы вымысла, что бы глубже войти во внутренний мир героев. Неискушенный читатель может с недоверием отнестись к грозящей ему и его семье опасности, но человек, привыкший анализировать и размышлять, поймет, что все написанное мной — правда. Правда, которую боятся признать, и от которой уже никуда не деться. Смог ли я справиться с поставленной целью — решать вам.
Светлой памяти Сергея Корягина
посвящается
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Первого января 1997 года в московском метрополитене на станции Щелковская около четырнадцати часов дня произошло незначительное на взгляд обывателей происшествие, которое в дальнейшем даже не попало в вечернюю телевизионную криминальную хронику. Любимый пенсионным людом “Дорожный патруль” не упомянул о нем ни единым словом. Но случай этот вызвал вскорости цепную реакцию других событий, имеющих огромное значение и повлиявших на судьбы многих людей. Так, порою, начинает все громче и громче звучать целый оркестр, зародившись с одинокого голоса печальной скрипки.
В те минуты, прибывший на конечную станцию метропоезд стали покидать пассажиры, покуда еще сохраняющие некоторое оживления после новогодней ночи. Из предпоследнего вагона с веселым визгом вывалилась пестрая молодежная стайка, неутомимая в поисках игр и развлечений. Новое поколение, выросшее в демократизированной России, не слишком обременяло себя раздумьями о завтрашнем дне, приучившись жить порхающими мотыльками. Один из великовозрастных юнцов, замыкавших компанию, толкнул в спину своего приятеля, показав на пожилого человека, старика, остававшегося неподвижно сидеть в дальнем конце вагона. Казался он крепко спит, уронив седоволосую голову на грудь. Шапка лежала на коленях, лицо почти зарылось в меховой воротник черного пальто, одна рука покоилась на потертом кожаном портфеле, с которыми во времена оно ходили изображаемые в старых кинофильмах бухгалтера и чиновники.
— Смотри-ка! — усмехнулся подросток. — cтарый горшок так наклюкался, что уже ничего не видит и не слышит. Давай его грабанем?
— Брось, пошли! — отозвался его приятель, шагнув на перрон где уже толпилась вся веселая компания. Но первый подросток, не вняв этому совету, побежал в конец вагона. Приблизившись к старику, он быстро нагнулся, словно прислушиваясь к дыханию уснувшего пассажира. Что-то во всем его облике показалось ему странным. От человека в черном пальто исходил какой-то смертельный холод. Времени на раздумья оставалось мало — сейчас двери вагонов должны были закрыться. Подросток осторожно приподнял правую руку старика, вытащил из-под нее портфель, схватил лежащую на коленях шапку. И в этот момент пассажир стал неуклюже заваливаться набок, будто собираясь прилечь на лавку.
— Сиди тихо! — прошипел подросток, толкнув его в другую сторону. Он испугался, что пассажир проснется и поднимет крик. Сам не зная почему, наверное, от собственного страха, подросток сжал кулак и ударил человека в лицо. Голова старика откинулась навзничь, на юного грабителя неподвижно уставились выветшие от времени зрачки. А на губах старика уже навсегда застыла насмешливая улыбка.
— Колька, идиот, вылезай скорее! — крикнула с перрона одна из подружек. Подросток, отпрянувший назад, сжимая в руках кожаный портфель и шапку, выскочил из вагона. Двери захлопнулись, и поезд, медленно набирая скорость, унесся в темный туннель.
Веселая компания, обмениваясь шутками, двинулась к выходу из метро, а подросток, держась позади них, шепнул своему приятелю:
— Черт, кажется, я его грохнул!..
— Брось, ты уверен? — беспечно отозвался тот.
— Говорю тебе! Я его глаза видел. Старик мертв.
— А может быть он давно окочурился и плавает теперь по метро трупиком? Не бери в голову. Он свое еще при советской власти отжил, коммуняка хренов.
— Все равно паршиво!
Подросток чувствовал себя неуверенно, сжимая в руке кожаный портфель и запихивая краденую шапку под куртку-“аляску”. То, что произошло несколько минут назад в вагоне поезда — не видел никто. Кроме одного человека, невзрачной наружности, одетого в спортивный комбинезон, лыжную шапочку, стоявшего невдалеке и равнодушно посматривающего по сторонам. Когда компания подростков стала подниматься по лестнице, он двинулся вслед за ними.
— Шапку на автовокзале загоним, — сказал приятель Николая.
— За это барахло много не дадут. Интересно, что у него в портфеле? Тяжелый…
— Золото в слитках, — прыснул от смеха тот.
Они прошли мимо двух ленивых милиционеров с красными глазами. Служивые недружелюбно покосились на пеструю компанию, но придраться, вроде бы, было не к чему. На улице, где кружилась легкая поземка, а изо всех коммерческих киосков неслась громкая музыка, подростки затоварились банками пива и задержались возле общественного туалета. Девочки пошли налево, мальчики — направо. Николай и его приятелю не терпелось посмотреть — что же хранится в кожаном портфеле? В туалете, кроме прикорнувшего у теплой батареи бомжа, никого не было.
— Давай, вскрывай скорее, — поторопил приятель. На лестнице послышались еще чьи-то шаги. Поставив портфель прямо на грязный пол, Николай щелкнул замком, раскрыв створки. Подростки с любопытством заглянули внутрь, почти касаясь друг друга головами.
— Ни фига себе! — растерянно произнес Николай.
И в этот момент над ними раздался ехидно-вкрадчивый голос:
— Ну что, воробушки, попались?
2
Смерть в метро — не столь уж редкое явление в последнее время. Но первого января костлявая старуха порезвилась особенно удачно. На кольцевой некий пьяный гражданин свалился прямо на рельсы, угодив под подъезжающий поезд; другой человек, кавказской национальности, пострадал во вспыхнувшей между соплеменниками драке и скончался уже вечером, в больнице; третий случай был зарегистрирован на станции Щелковская. В вернувшемся из туннеля составе в предпоследнем вагоне был обнаружен труп пожилого человека. Некоторое время тело лежало на перроне, а возле него лениво переминались с ноги на ногу два милиционера, отгоняя любопытствующих зевак. Седовласому покойнику на вид было около семидесяти лет, он имел благообразную внешность, сухощавое лицо с застывшей насмешливой улыбкой и строгий, уже подернутый пеленой взгляд. Следы насильственной смерти отсутствовали, если не считать кровоподтека на левой стороне подбородка. Дальнейшая экспертиза подтвердила, что этот человек — по найденному в кармане пиджака пенсионному удостоверению — Просторов Геннадий Сергеевич, 1928 года рождения, житель Москвы, бывший преподаватель Академии общественных наук, а до этого полковник Советской Армии, в настоящее время находящийся на заслуженном отдыхе, вдовец, не имеющий детей и близких родственников, — умер от острой сердечной недостаточности около четырнадцати часов дня. Смерть наступила внезапно, очевидно, в тот момент, когда поезд резко затормозил на перегоне между станциями Первомайская и Щелковская и надолго застрял в связи с перебоями подачи тока. Следов алкоголя или других наркотических средств в крови покойника обнаружено не было. Среди личных вещей в карманах Геннадия Сергеевича Просторова описаны следующие предметы: ключи от квартиры, шариковая авторучка, бумажник с тридцати девятью тысячами рублей, расческа, обручальное золотое кольцо, серебряный нательный крестик на цепочке из того же металла. роговые очки в футляре, записная книжка и четыре жетона на метро. Внимание производившего досмотр следователя привлекло несколько телефонов в записной книжке. Сначала он решил, что здесь простое совпадение — не может быть, чтобы у скромного пенсионера в приятелях числились такие “громкие” люди. Наверное, это однофамильцы. Хотя, чем черт не шутит!
— Гляди-ка! — сказал он своему коллеге, усмехнувшись: — Тут даже записан номер Генерала. Алексея Степановича.
— Того самого? — догадался работник районной прокуратуры.
— Именно того. Карпухина. Странно. Что-то я сильно сомневаюсь, чтобы это был действительно он.
Речь шла о всесильном начальнике Главного управления охраны Президента, его личном друге и сподвижнике, который после выборной кампании был неожиданно отстранен от должности и отправлен в отставку.
— А ты позвони, да проверь, — предложил коллега.
— Ничего другого не остается, — отозвался следователь.
Набрав номер, он попросил к телефону Алексея Степановича. По мере того, как он говорил, лицо его все больше вытягивалось, приобретая каменное выражение. Затем он положил трубку на место.
— Ну и дела! — произнес он, пожимая в растерянности плечами. И, помолчав с минуту, добавил: — Главное, теперь можно не беспокоиться о похоронах этого чудика.
— Ты разговаривал с ним, как с товарищем Сталиным. Стоя, — заметил коллега, усмехнувшись.
— Молчи, что ты понимаешь! — махнул рукой тот. — Может быть, всем нам сейчас именно и необходим как раз такой человек, как он. Больше было бы в стране порядка и меньше всякой сволоки под ногами.
Тело покойного пролежало в городском морге до второго января. Затем друзьями Просторова оно было перевезено на Байкальскую улицу, в квартиру, где до недавнего времени проживал бывший пенсионер. Там же состоялись и прощальные поминки. После панихиды и отпевания в церкви Савватия и Зосимы, Геннадий Сергеевич был захоронен на Востряковском кладбище. В погребальной церемонии, как ни странно, приняло участие очень большое количество людей. Среди них виделись весьма значительные фигуры в политическом мире, включая и генерала Карпухина, хотя сам Просторов вел довольно замкнутый образ жизни. Все было обставлено торжественно, но без особой вычурности и излишнего блеска. Кладбище — не то место, где соревнуются в роскоши. О тщетности земных утех напоминало и карканье ворон, рассевшихся на голых ветвях. Перед тем, как гроб с телом покойного был опущен в могилу, генерал Карпухин произнес прощальную речь. Звучала она несколько загадочно для непосвященных (а были тут и такие). В глухо разносящемся окрест голосе слышалось скрытое предупреждение:
— …ушел из жизни еще один наш соратник, друг, философ, блестящий аналитик, один из тех, кому может быть присвоено высокое звание Учителя. Он сделал необычайно много для нашего общего дела, для воплощения той идеи, которой мы служим. Смерть вырывает лучших, самых опытных и мудрых людей, а Геннадий Сергеевич еще не исчерпал все свои возможности в этом мире. Жаль, что случилось непоправимое... именно тогда, когда наконец-то пришло время действовать... Когда уже поздно отступать, да и некуда. Нельзя предаваться отчаянию. Еще не все потеряно. Мы сильны нашим единством и верой в Россию. В ту Россию, которую так боятся господа чубайсы и березовские, примирившиеся внуки раввинов, пытающиеся превратить ее в мировую свалку отходов, обглодать до голых костей... Не выйдет! У нашего государства два вида врагов — внешние и внутренние. И грядущие изменения будут очень тяжкими. Но мы поганой метлой выметем отсюда всю нечисть, всю кровососущую мразь. Будем же помнить о тех, кто посвятил этому всю свою жизнь. Будем помнить о Геннадие Сергеевиче Просторове. Ветераны нашего движения уходят, как опавшие листья. Но весной вызревают новые почки и древо Жизни, имя которому — Россия — не засохнет никогда. Будущее за нас! С нами правда…
Хриплый, слегка простуженный голос опального генерала продолжал плыть над могильными плитами и поникшими, непокрытыми головами, а некий молодой человек с редкой бородкой и круглыми очками, отделившись от толпы, уже уходил по протоптанной в снегу дорожке прочь, так и не дослушав до конца всю речь и не досмотрев финальной сцены. Он не любил похороны. Не выносил их с тех пор, как полтора года назад навсегда расстался с женой и дочерью, погибших в автомобильной катастрофе. Возможно, что он не пришел бы сюда, на Востряковское кладбище, и сегодня. Но Просторов для него был именно тем человеком, кто в свое время вернул его к жизни. А в последние месяцы их связывали особо доверительные отношения, которые порой, крайне редко, возникают только между отцом и сыном.
3
Квартира оказалась выстуженной, на ковер в комнате даже намело немного снега, а все потому, что отправляясь на похороны, он позабыл закрыть балконную дверь. Черный, с рыжими пропалинами вальдхунд — фигурой и повадкой напоминающий одновременно и овчарку, и лайку, относящийся к породе лапландских сторожевых — встретил хозяина громким лаем и радостным вилянием хвоста. Но в блестящих карих глазах мелькала и укоризна: почему ушел, не взяв меня с собой?
— Потому что там, куда я ходил, тебе не место, — ответил молодой человек, поправляя круглые очки и машинально гладя собаку по загривку. — Успокойся, Лера, дурочка с переулочка, угомонись, не лижи меня в нос.
Закрыв балконную дверь, он вскипятил кофе, вернулся с чашкой в комнату и встал около окна, глядя на сияющие позолотой купола церкви Савватия и Зосимы, где совсем недавно проходило отпевание Просторова. Лера, неотступно следовавшая за ним, улеглась возле ног. “Вот и все, — подумал молодой человек. — Нет больше Геннадия Сергеевича.” Какая-то пустота легла на сердце, словно его поместили в стеклянный непроницаемый сосуд. Он стал вспоминать их последнюю встречу, тридцать первого декабря, четыре дня назад, за несколько часов до наступления Нового Года. Старик предвидел, что скоро умрет, но относился к этому с философским спокойствием. Даже шутил. Он вообще был остроумным человеком. Не таким, как одесские хохмачи с двойным гражданством, готовые смеяться над всем русским и веселиться при любом режиме — лишь бы побольше помоев и грязи, в которых так хорошо хрюкается. Этих он презирал, а эстрадных юмористов, развивая теорию Дарвина еще дальше, считая их происходящими не от обезьян, а от каких-то заразных венерических бактерий.
— Вот смотри, Анатолий, — сказал он в тот день, лукаво улыбнувшись. — Сейчас я нарочно выключу телевизор — если он у меня еще работает, сто лет не заглядывал в эту черную дыру, — и что же мы увидим? Страшно подумать! Либо хронических идиотов, от которых сводит скулы, либо, лукавых умников с рогами и копытами. Развлекательные программы пойдут позже — все эти эстрадные дрыгающиеся марионетки, нахапавшие летом, во время выборов денег, выползут часа через два. Сейчас у нас восемь, время новостей. Значит, мы увидим волосатое личико Свадидзе или прелестницу Сорокину. А ближе к полуночи следует ожидать явление политиков — час нечисти. Тут уж никак не обойтись без «наших друзей». А за пять минут до Нового Года покажется из-под одеяла Сам. Как привидение — детишек пугать. Дали бы лучше старику умереть спокойно, хватит ему народ смешить.
— А вы — колкий человек, — заметил Анатолий, поправляя вечно сползающие на нос очки. Он смотрел на загоревшийся экран телевизора, по которому с диким ржаньем скакали обезумевшие кони — невольно пришли на память слова Гоголя — куда ты мчишься, Русь? — И неплохо осведомлены о том, что творится вокруг, — добавил он. — Вон, даже все светские сплетни знаете. Как удается, если не секрет?
— Работа такая, — уклончиво отозвался Геннадий Сергеевич, нажав другую кнопку на пульте. — Я тебе солгал, телевизор я иногда посматриваю. Чтобы изучить врага и бороться с ним, надо постараться влезть в его шкуру. Овладеть приемами и методами его действий. Знать его психологию и конечные цели. Не бояться испачкаться в грязи — на войне от нее никуда не деться. А сейчас идет самая настоящая, хотя и невидимая война. С информационным артобстрелом, тяжелыми бомбежками, диверсионными и разведывательными операциями, куплей-продажей вождей и полководцев. И все это скрыто от глаз. Народ не понимает что происходит, ему не дают разобраться в череде событий, подсовывая то одну ложную идею или лидера, то другую. Чечня в этой схеме — лишь элемент психологической обработки населения, проверка его на политическое слабоумие.
Теперь на экране как раз мелькали кадры из недавно прошедшей чеченской войны, которую столь предательски и подло “замирил” деревянный генерал Моголь, похожий на изготовленный в Америке манекен для фильмов ужасов.
— Этот монстр еще принесет России множество бед, — сказал Геннадий Сергеевич. — Не дай Бог, если он дорвется до власти. Человек, живя в православной стране и отрицающий эту религию, пытающийся подыскать ей замену — как он сам заявил своим кукловодам в Нью-Йорке — не может и не имеет права управлять государством и народом. Да он вовсе и не русский, а так… одно недоразумение.
— Однако, популярность его растет, — произнес Анатолий.
— Обиженных на Руси всегда любили. И Ельцин вознесся на том же самом. Хороший трюк, но... устаревший. Вряд ли получится снова. России теперь нужна другая фигура. Не жалкая и не юродивая, и не надутая еврейскими капиталами.
— Но они все повязаны кровью и деньгами, как в блатной шарашке. У каждого рыльце в пуху, а нары, так просто плачут от свидания с ними.
— Не скажи... Есть люди, — загадочно усмехнулся Геннадий Сергеевич и тут же, взглянув мимоходом на экран, схватился за сердце. — О, господи, только не это!
В кадре едва уместилась голова перманентной революционерки Новобарской. Действительно, это расплывшаяся женщина, с лица которой не сходила ехидная улыбка, не могла не вызывать чисто физического отвращения, брезгливости. Но то, что она говорила, усиливало еще большую антипатию. «Место русских — возле параши, — сладострастно объясняла она юркому журналисту. — Народ-быдло, народ-скот должен чувствовать хозяина, как послушный раб…»
Геннадий Сергеевич щелкнул выключателем и экран погас.
— В какой стране подобное возможно? — произнес он. — Где еще кучка негодяев и иноверцев, захватившая власть, может ругать последними словами коренной народ и это им сойдет с рук? Более того, им аплодируют и показывают по всем каналам. Фантастика, Оруэлл. Давай-ка лучше чай пить…
Анатолий, погрузившись в воспоминания, продолжал стоять возле окна, не сводя взгляд с увенчанных крестами куполов церкви. Из задумчивости его вывел настойчивый звонок в дверь, а Лера, вскочив тотчас же на лапы, громко залаяла.
4
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Только на идеалах Православия и Самодержавия должна строиться русская жизнь, воздвигаться подлинная, а не навязываемая извне государственность в России. К этой мысли я пришел уже давно, еще будучи официально атеистом и нося партбилет в кармане. Пройдя через различные передряги, миражи и ложные учения, я в полной мере осознал ту страшную трагедию, которая постигла Россию в феврале семнадцатого. Замена монархического строя лже-республиканским, за которым стояли любители поиграть мастерком и камешками, затем — большевистским (из той же породы), а под конец — криминально-олигархическим, управляемым «семерками», «девятками», клубами и прочими скрытыми центрами, — словом, вполне реальным Мировым правительством, — привели Россию на край гибели. У нас нет иного пути, кроме как, вернуть страну на путь ее исторического развития. Борьба за Святую Русь должна начаться немедленно и уже в открытую. Остались считанные месяцы, возможно — дни, еще немного — и путь России к спасению будет отрезан. Бросить клич к тем, у кого еще есть в груди русское сердце, поскольку борьба пошла не только за наши права и привилегия — излюбленная тема демократов, но за наши души, а что такое душа — им не понять никогда. Ее у них не было и нет. Откуда взяться душе у служителей Маммоны? Да, мы тоже служим, назначение всякого человека на земле — служить, сама жизнь есть Служение. Но без любви к России, к ее духовным и национальным основам, к народу не может быть любви и к Государю Небесному. А мы уже целый век несемся, сломя голову, неизвестно куда. Нет, пора остановиться. Великая нация, колыбель и хранительница истинной христовой веры — Православия, непременно повернет к идее Третьего Рима, где новый царь — Удерживающий — станет отвечать всем стремлениям русской души, носительнице и Божьей, и земной Правды. Но откуда и как он придет — новый монарх? Ведь не свалится же к нам с неба, на наши грешные головы? Не подсунут ли нам очередное «чудо в перьях», вроде этого чернявого мальчика из семейства Гогенцоллернов? При регенте — Хубайсе или другом проходимце. Конечно, возможен и такой вариант, навязанный нам силой. Но подобный гусь на троне долго не продержится. Были, были уже в нашей истории случаи, когда таких лже-царей (иудейского происхождения) заряжали в пушки и выстреливали в сторону Польши. Нет, настоящий царь, любящий свой народ, как родных детей, явится после жесткой, жесточайшей диктатуры, когда будет пролита последняя, самая страшная, но кратковременная кровь в России. И Диктатора, вычистившего Авгиевы конюшни, сменит православный Монарх. Об этом же, между прочим, писал в своих секретных дневниковых заметках и Иосиф Сталин, подошедший в конце своей жизни к идее Самодержавия. Нет, не для себя он готовил эту роль, не обольщайтесь, господа крикуны-демократы. Он во сто раз лучше вас понимал русский народ. И он, по сути своей, в земном понимании этого слова — был Предтечей, призванный явить миру Удерживающего — Спасителя России. Но к этой теме мы еще вернемся в другой раз…»
5
Аналитическая записка
(выдержки)
Финансовую группу «Пост» на конец 1994 года составляют свыше сорока компаний, работающих с недвижимостью, собственно Пост-банк и другие структуры, всего более сорока юридических лиц, в которых задействовано около пяти тысяч человек. Создатель этой империи и главное лицо в ней — Владимир Гуминский (биография прилагается), но значительную, если не определяющую роль в выборе стратегических направлений здесь играет бывший начальник пятого Управления КГБ, бывший заместитель председателя КГБ генерал Ф. Борков, в представлении не нуждающийся…
Еще в 1988 году СП «Пост» организовалось на паритетных началах с одной из крупнейших фирм США (50% уставного капитала). В 1991 г. оно превратилось в советско-американско-датское предприятие. Филиалы Пост-банка открыты в основных финансовых центрах Европы, Азии и Америки. Имеется генеральная валютная лицензия и корреспондентские отношения с банками Германии, Франции, Турции, США, Великобритании. Через финансовые структуры «Поста» прокручиваются триллионы рублей бюджетных средств, полученный навар, исчисляемый миллионами долларов, оседает в зарубежных банках. Все это наносит огромный экономический ущерб интересам России. Прозападные (а точнее — просионистские ориентировки группы «Пост» бесспорны и не вызывают сомнений.
В. Гуминского и его детище активно поддерживает мэр столицы Ю. Луньков. Благодаря его помощи, Пост-банк, не входящий на 1 января 1993 года по своим активам в число первых ста банков страны, через год поднялся на 19-е место. Из компетентных источников выяснилось, что правительством Лунькова «Посту» были переданы здания по остаточной стоимости, равные цене нескольких квадратных метров квартир на аукционе. И это не единственный случай, способствующий стремительному обогащению группы «Пост».
С 1993 года группой «Пост» началась массовая атака на СМИ, захват информационной власти. Ей практически принадлежат: телекомпания МТВ и Московский канал, газеты “Сегодня” и “Московский комсомолец”, радиостанция “Эхо Москвы”. Активно используя их, воздействуя на умы и настроения, группа «Пост» способна формировать общественное мнение в нужном ей направлении (Неоднозначно звучит фраза-реплика В. Гуминского, брошенная им в близком кругу: «Если этот Президент перестанет нас устраивать — мы выберем нового».) Группу «Пост» в правительстве и парламенте страны лоббируют следующие политические деятели: Ю. Луньков, К. Федоров, В. Евлянский, К. Дубинин, И. Хакамадада, А. Макаров; журналисты В. Липехин. Е. Кисилев, Т. Мидкова, А. Манкин и другие (список прилагается). Источники сообщают, что между группой «Пост» и мафиозными структурами налажена действенная связь. В долгосрочных планах этой группы — возведение в президентство Ю. Лунькова, для чего в СМИ ему создается имидж крепкого хозяйственника и патриота, строителя Храма.
В конце ноября 1994 года В. Гуминский вынужден был спешно бежать из России в Лондон, после проведенной против него предупредительной акции, известной в народе под названием «мордой в снег». Спецслужбу Ф. Боркова держали тогда на снегу перед зданием мэрии вблизи «Белого дома» несколько часов, остановив движение по Калининскому проспекту (Новому Арбату). В результате акции глава московской ФСБ Е. Савастьянов (человек Гуминского) был смещен с должности, но предупреждение не подействовало, явилось не до конца продуманным актом. Нужны были иные меры, о чем я и писал в своей предыдущей аналитической записке. В результате, В. Гуминский вернулся в Москву еще более окрепшим и подстрахованным со всех сторон. Не снискав себе успеха на русском политическом небосклоне (в отличие от своего более удачливого коллеги — А. Дересовского), он стал значительной фигурой политики еврейской, став (по совету известного бизнесмена Альберта Райхмана и других старейшин) первым председателем Российского еврейского конгресса, обезопасив себя от генерала Карпухина. Поскольку унизить политического деятеля еврейского мира в сегодняшней России не посмеет никто. На этой почве произошло примирение двух бывших смертельных врагов, двух банкиров — Дересовского и Гуминского, разделивших сферы влияния (по источникам: главный раввин Израиля в буквальном смысле приказал им не ссориться, а вести себя подобно братьям, которые знают, куда им шагать и с кем бороться).
Все говорит о том, что мы имеем дело с людьми, обладающими большими финансовыми средствами, мощными силовыми возможностями, информационным полем, беспринципными в отношении национальных интересов, являющимися по существу «группой захвата власти». Просчитаны варианты их ближайших действий, направленных на достижение поставленной цели (прилагаются). Осуществление планов произойдет в любом случае не раньше, и не позже 1997 года, т.е. после президентских выборов, но до его окончательного отстранения, в связи с хроническими заболеваниями. Подробная информация о финансовых потоках и перемещениях капиталов группы «Пост», а также о личных и деловых связях В. Гуминского будет подготовлена и представлена позднее.
Ярослав
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Анатолий открыл дверь после второго настойчивого звонка, даже не посмотрев, по рассеянности, в «глазок». Продолжавшая грозно лаять Лера, тотчас же сменила гнев на милость, узнав вошедшего — мужчину средних лет, поджарого, со спортивной фигурой и горстью собачьего корма в руке. Звали его Сергей Днищев, и это именно он привез маленького щенка-вальдхунда из Финляндии полтора года назад, в подарок другу.
— Пиво-водка есть? — спросил он вместо приветствия и, не дожидаясь ответа пошел на кухню, угощая по дороге Леру сухим кормом.
— Ты же знаешь, я не держу спиртное, — двинулся вслед за ним Анатолий. Днищев уже шуровал в холодильнике, доставая оттуда колбасу, масло и сыр, сдергивая свободной рукой куртку.
— Жрать хочу, со вчерашнего вечера ничего не ел, — пояснил он, выуживая из кармана брюк плоскую Фляжку коньяка и бросая ее хозяину. — Молодец, поймал. Если бы разбил — я тебя убил. Что стоишь, как истукан с острова Пасхи? Тащи стаканы. Поневоле будешь коньяк пить, коли пива с водкой не дают.
Лера вертелась возле него, вставала на задние лапы и по-собачьи улыбалась. Днищев успевал одновременно резать бутерброды, гладить пса, болтать с хозяином, курить и, прижимая плечом телефонную трубку к уху, даже звонить кому-то. Два друга представляли собой полную противоположность. Днищев относился к физиологическому типу сангвиников, являясь одновременно и импульсивной и хладнокровной натурой, имея сильный, твердый, подавляющий других характер; а Анатолий Киреевский, наоборот, взирал на мир с меланхолической осторожностью, часто был просто созерцателем, погруженным в собственные думы.
Днищев привык сначала действовать, повинуясь своей интуиции; Киреевский — анализировать и размышлять, прежде чем совершить какой-либо поступок. Этим они и дополняли друг друга. Судьба свела их лет семь назад на какой-то вечеринке, где они оказались единственными из всех, вступившихся в защиту «русской идеи». Слово «патриот» было тогда самым ругательным. Повесить его на человека означало хуже, чем заразить СПИДом. Остальные гости на той вечеринке почем свет ругали «немытую Россию» и пускали пузыри от цивилизованного Запада. В Кремле еще не праздновали Хануку и не плясали «семь сорок», но смена курса была уже очевидна. Произошла ссора, переросшая затем в потасовку. Анатолий, мистически настроенный молодой человек, выросший среди книг, учебников и нотных альбомов, конечно же не умел драться, но Сергей Днищев, бывший боксер, отслуживший свое в морской пехоте, оставил после себя несколько разбитых носов и с десяток выбитых зубов, а потом, с хмурой улыбкой оглядев место боя и поверженных противников, увел Киреевского за собой. В дальнейшем, их приятельские отношения вылились в настоящую дружбу, тем более, что они сходились в главном: Россию надо спасать, иначе господа-демократы приведут ее пряником к давно вырытой могиле.
В жизни они занимались разными делами. Анатолий, окончивший факультет журналистики, поначалу устроился неплохо — в «Московские новости», но очень скоро почувствовал свою несовместимость тамошней средой и форшмачным духом. Сунувшись, ради любопытства в «Известия», он понял, что фигура Игоря Големского будет еще пострашнее и позловещее Егора Иковлева — этот человек как бы возглавлял синклит демократических редакторов центральных газет и журналов, планомерно разрушающих основы государства. Словно по чьим-то получаемым извне приказам, они с яростью набрасывались то на армию, то на тысячелетнюю культуру, то на православные традиции, то на науку и образование, то на историю России, оплевывая все и вся, марая черной краской светлые страницы, возводя предательство в подвиг и смешивая подлинных святых и героев с грязью. В этом ряду особенно выделялись «Огонек», «Московский комсомолец», «Знамя», «Комсомольская правда», телепрограммы «Взгляд» и «Пятое колесо». Усерднее других отрабатывали свои серебряники и чечевичную похлебку именно те, кто при Советской власти пользовался всеми привилегиями, строил свою жизнь на воспевании коммунизма — бездарный поэт Кородич, создатель многотомной “Ленинианы” Иковлев, хитрый Макланов-Фридман, другой Иковлев, похожий на сома, выброшенного на берег, прошедший стажировку в Колумбийском университете под наблюдением ЦРУ, Янаньев, Найкин. Шмилев, внучек Каменева — Афаназьев, да и Евтух-Гангнус, объездивший при «застое» весь мир, — всех не упомнишь. А подтявкивали им юные комсомольцы, вроде растлителя Павла Гасева и Лябимова с Лястьевым, в которого в конце концов попала пуля, выпущенная им же самим с экрана телевизора.
Анатолий Киреевский поражался, как много в то время, почти мгновенно появилось оборотней, иуд, предателей, развернувшихся на сто восемьдесят градусов. Был главным политруком Советской Армии, вроде подагрика Валкагонова — стал ее разрушителем и осквернителем могил павших солдат. Был неплохим писателем, как Астафьев — превратился в брызжущего слюной злобного старика. Многие из них теперь обосновались в Америке или Израиле, обезопасив себя вторым гражданством. Некоторые «отбросили коньки», доставив всем честным людям долгожданную радость: кого сейчас пародирует сатирик Александр Ивунов, и над чем хохочет, поджариваясь на сковороде? А кое кто пустился в бега, вроде Сергея Станюкевича, которого на заре перестройки с гордостью называли «лицом и совестью демократии». Самая смешная метаморфоза произошла с известным поэтом Александром Мяжировым. Написавший в свое время хрестоматийное стихотворение «Коммунисты, вперед!», он медленно спился в задрипанной нью-йоркской бильярдной, вымучив последнюю поэму под названием: «Коммунисты, назад!». На большее ума не хватило. Анатолий в те годы уже был наслышан об «агентах влияния», читал «Протоколы сионских мудрецов» и был поражен, насколько точно и планомерно выполняются все указания по развалу страны, данные в этой книге. Не в силах спокойно смотреть на происходящее, он написал большую обличительную статью, появившуюся в газете «День». Потом еще несколько, подобного рода, касающуюся того «откуда растут ноги у демократов». После этого он попал в «черный список». Путь во все центральные издания, подконтрольные определенной группе лиц, в основном — еврейской национальности, оказался для него закрыт. Странно, но и в немногочисленной патриотической прессе он такие пришелся не ко двору. В то время они заигрывали с коммунистами, а заключать с последователями дела Ленина даже временный союз Киреевский не желал. Так, талантливый журналист, обладающий острым аналитическим умом и способностями, остался не у дел.
Чтобы чем-нибудь занять себя и прокормить семью (у него уже подрастала маленькая дочка), Анатолий занялся частным извозом на своем стареньком «жигуленке», а по вечерам, заключив кабальный договор с одним коммерческом издательством, писал «мыльные оперы» — любовные романы «из жизни идиотов» (как он сам определил этот жанр, на который оказался необычайно высокий спрос среди отупевшего от постоянных катастроф населения). Платили в издательстве мало, да и не всегда вовремя, но Киреевский выпустил под псевдонимом «Владимир Мартов» штук пять книг этой макулатуры. Больше выдержать не смог, чувствуя, что и сам начинает тупеть в геометрической прогрессии. Тогда, с подачи Геннадия Сергеевича Просторова, он взялся за капитальный труд — о зловещей роли сионизма в России, его проникновении во все властные структуры и влиянии на дальнейшее развитие страны. По сути, это должно было стать не художественным произведением, а монографией, охватывающей время с «ереси жидовствующей» до конца двадцатого века — и аналитический прогноз на будущее. Благо, что сам Просторов предоставил ему в достаточном количестве материалов из своей громадной библиотеки и личного архива. Помогал и различными советами, фактами из жизни политических деятелей, с которыми ему довелось общаться в прошлом. Памятью он обладал феноменальной, сохраняя ясность до преклонных лет. Впрочем, он и сам был не лишен литературного творчества, но о своей работе предпочитал не говорить.
Тема, увлекшая Анатолия Киреевского, была рискованной. Разрабатывающие ее люди, наиболее известные из них — Бегун и Евсеев, — погибли при загадочных обстоятельствах. Сионизм и масонство умеют хранить свои тайны. Когда рукопись Киреевского была готова уже на треть, и работа кипела вовсю, произошла трагедия. Его «жигуленок», в котором он возвращался вместе с женой и дочерью с дачного участка, врезался в вылетевший неизвестно откуда «КАМАЗ». Из искореженной легковушки вытащили два трупа. Анатолий почти не пострадал, отделавшись ушибами. А «КАМАЗ» также быстро скрылся с места происшествия… Возвратившийся в пустую квартиру Киреевский был погружен в такое отчаяние, что вставал вопрос: а имеет ли смысл жить дальше? Облокотившись на балконные перила, он глядел с высоты девятого этажа вниз и земля манила его к себе. И тут произошло нечто странное. Словно чья-то легкая рука коснулась его лба и толкнула назад. В то же мгновение, он отчетливо услышал слова, прозвучавшие внутрь него: «Доколе ты не потерял Бога. Он сам будет для тебя больше жены и дочери, ибо и при их жизни Он делал для тебя все. Моли Его: Господь дал. Господь отъял. Если ты лишился их, благодари Его — может быть, Бог хочет привести тебя к воздержанию, призывает к большим подвигам и освобождает тебя от уз. Отступи от бездны и выполни волю Его, как предначертано…» Жизнь для Анатолия Киреевского началась как бы заново. Но прошло еще почти полтора года, прежде чем он возвратился к своему незавершенному труду.
У Сергея Днищева судьба складывалась иначе. Он легко относился к утратам и приобретениям, имел веселый нрав, железные мускулы и несгибаемую волю. Трижды был женат и столько же раз разводился. Окончил МВТУ имени убиенного обрезком трубы революционерчика, работал в секретном НИИприборостроения, даже защитил не нужную теперь никому диссертацию, а после ликвидации на исходе перестройки этой конторы оказался безработным. Вторая супруга Днищева была дочерью генерала КГБ, который неплохо устроился и в личной жизни (конечно не так, как Федор Борков из Пост-банка, но тоже недурно), и бывший тесть делал ему заманчивые предложения, но Сергей предпочитал романтическую жизнь волка-одиночки. Он не особенно охотно делился с Анатолием своими приключениями, то исчезая из Москвы месяцев на пять-шесть, то возвращаясь с азартным и веселым блеском в глазах, целый и невредимый, хотя — Киреевский чувствовал это — бродил его друг где-то по лезвию бритвы. Но он был словно бы заговорен от беды и несчастья. Есть такие люди, героическо-жертвенного склада, предназначенные судьбой на роль лидеров, которые никогда не поддаются отчаянию, не дают расслабляться другим, спасают их и ведут за собой. А по большому счету, именно они-то и являются воплощением народа, движителями истории, и в этом случае Сергей Днищев как никто другой был выразителем русского духа.
Связи и приятели у него были в самых различных сферах общества. От уголовной среды до сотрудников ФСБ, от дворника до депутата Государственной Думы. Где бы он ни появлялся, он невольно становился душой компании, притягивал внимание, находил общий язык со всеми. А язык у него был довольно острый с грубоватыми, солеными шутками. Так уж получилось, что еще со школьной скамьи, а затем в армии, институте и на работе, те, кто его знал, начинал складывать о нем какие-то невероятные истории (в которых была доля правды), обраставшие потом нагромождением вымысла. Днищев лишь посмеивался над этими разговорами, но никогда ничего не отрицал. Он считал, что легенду о человеке надо создавать при его жизни. И лучше, если этим займется он сам.
Киреевскому запомнился характерный случай, эпизод из жизни Сергея Днищева, свидетелем которого ему довелось быть. Месяцев шесть назад, летом, они неторопливо шли, беседуя, по Уральской улице, пока не наткнулись на толпу зевак, стоявших возле высотного дома и задравших головы вверх. В окне шестого этажа стояла маленькая девочка, держась одной рукой за штору, а другой бросала вниз игрушки, и при этом весело смеялась, глядя, как они падают на асфальт. У Анатолия сжалось сердце — она напомнила ему его дочь. Через минуту-другую, штора должна была неминуемо оборваться. Зеваки ждали окончания трагедии с нарастающим интересом. Кто-то объяснил, что сейфовую дверь в квартире взломать невозможно, а пожарные уже выехали, но никак не доедут, наверное, где-то застряли. Не говоря ни слова, Днищев вошел в подъезд. Через некоторое время Сергей показался в окне на седьмом этаже, прямо над девочкой. Держась за какую-то хлипкую веревку, он спустился на пролет вниз, но не сразу втолкнул «героиню» внутрь комнаты, а, раскачиваясь, как обезьяна, еще о чем-то весело поболтал с ней, отчего она залилась смехом. Спустя десять минут Днищев вышел из подъезда, отмахнулся от назойливых зевак и, как ни в чем не бывало, продолжил с Анатолием прерванную этим досадным обстоятельством беседу.
— Чем ты ее так рассмешил? — попытался выяснить Киреевский, у которого голова шла кругом от увиденного.
— Ничем особенным. — отозвался тот. — Просто я сказал, что когда она вырастет и отучится ковырять мизинцем в носу, то в один прекрасный день я опять спущусь прямо с неба и возьму ее в жены, а потом увезу в чудесную и волшебную страну, которой нет на карте... Маришка обещала ждать, — добавил он, задумавшись над чем-то.
— Да, действительно, тут есть от чего сойти с ума от хохота, — пробормотал Анатолий, так и не поняв в тот день — говорит ли его друг серьезно или снова шутит?
Но если та волшебная и чудесная страна — Россия, то кого же в ней сейчас спасать, как не ее малых детей? Им-то и нести и славу, и бремя ее…
2
Кожаный портфель Просторова, доставшийся мужчине в спортивном комбинезоне и лыжной шапочке, был забит одинаковыми коричневыми канцелярскими папками. И больше ничего ценного или, на худой конец, съестного в нем не было. Но об этом мужчина узнал позже, после того, как, схватив подростков-воришек за шиворот, столкнул их головами. Внезапность нападения оказала должный эффект: юнцы затрепыхались в его крепких руках, хотя каждый из них был примерно одинаковым с «лыжником» ростом, да и в весе ничуть не уступали. Но недаром выросшее при перестройке поколение называли потерянным; оно было трусливое, жадное, подлое, охочее лишь для баксов и удовольствий.
— Пусти... гад! — прошипел Николай, пытаясь, все же, лягнуть мужчину ногой. Второй подросток вел себя более скромно, съежившись от страха. Вся его недавняя самоуверенность моментально растворилась в кисло-затхлом воздухе общественного туалета. Бомж, спавший возле батареи, очнулся и, бессмысленно улыбаясь, стал смотреть на происходящую сцену.
— Вот тебе за «гада», — произнес мужчина, нанося Николаю серию коротких ударов в живот и голову с обеих рук. Подросток отлетел к лежащему бомжу, ударился затылком о батарею и вытянулся рядом с ним. Возле его головы стала расползаться небольшая лужица крови. Он что-то хрипел, широко раскрывая рот, а ноги, в модных кроссовках, судорожно подергивались. Второй подросток, загораживаясь в страхе руками, начал отступать к стенке. Но мужчина даже не посмотрел в его сторону. Нагнувшись и подхватив портфель, «лыжник» торопливо пошел к выходу.
— Эй! Эй!.. — обеспокоено крикнул ему вслед бомж, косясь на хрипящего рядом с ним Николая. — А с этим что делать? Ты ведь его, кажись, прибил?
— На корм крысам! — не оборачиваясь, откликнулся мужчина, захлопывая за собой дверь. Поспешно поднявшись, бомж также поковылял к выходу, с досадой покидая облюбованное теплое местечко…
3
Покончив с приготовлением бутербродов, Днищев с изумлением взглянул на хозяина квартиры, словно только что заметил его присутствие здесь.
— Ты еще не притащил стаканы? — прорычал он. — Негодяй, по тебе плачет бамбуковая палка. По законам шариата, который скоро нам всем в России навяжет Чечня, ты подлежишь наказанию. Кстати, насколько я понимаю, у нас есть причина выпить. — Разговорчивая бабка в лифте сообщила, что старик недавно умер.
— Да, — помедлив немного, произнес Анатолий. — Геннадий Сергеевич скончался. Сегодня были похороны.
Почувствовав его настроение, Днищев переменил тон, сказал другим голосом:
— Извини, понимаю. Я ведь его плохо знал, не так, как ты.
Оба они, не сговариваясь, посмотрели на завешенную ковром стену, за которой находилась квартира Просторова.
— Вас ведь связывали не только добрососедские отношения? — продолжил Сергей, разливая в рюмки коньяк. — Помянем раба Божьего, Геннадия…
— Он был моим духовным наставником, — несколько смущенно ответил Анатолий.
Не чокаясь, друзья выпили. В такие минуты — минуты воспоминаний, когда душа покойного еще присутствуем в этом мире и находится где-то рядом с тобой, бывает трудно говорить. Но и молчать также тяжело. Не даром о таких мгновениях говорится: “Тихий ангел пролетел...” Пролетел или нет, но чье-то незримое присутствие в комнате чувствовалось. Словно они находились под наблюдением неких сил, которые и оберегали их, и пытались что-то внушить.
— Повторим, — решительно произнес Днищев, как бы снимая напряжение. — И закусим. Мертвое — мертвым, живое — живым.
— У меня остались ключи от его квартиры, — сказал Анатолий Куда их деть?
— А почему они у тебя оказались?
— Старик дал. Боялся, что у него случится сердечный приступ. Он ведь уже перенес два инфаркта.
— А родственники?
— Их нету. Зато друзей на кладбище было, как на похоронах маршала. Ты бы видел.
— Пользовался, значит, уважением. Завидую. К моей могиле придут только бывшие жены. И то — с надеждой, что я наконец-то угомонился... Выброси ключи в мусорный ящик, — добавил Сергей. — Они тебе больше не понадобятся.
— Наверное, так и поступлю.
— А чем старик занимался в последние годы? Скучно, должно быть, на пенсии-то. Сочинял мемуары?
— Не знаю, не уверен. Но могу сказать определенно: из общественной жизни он выброшен не был. К нему приходили гости, и сам он частенько куда-то отправлялся. Опять же телефонные звонки... Я проводил много времени у него в квартире, в библиотеке. Он был в курсе всех происходящих событий. И мне кажется…
— Ну, продолжай, продолжай, — произнес Днищев, видя, что Анатолий запнулся.
— Мне кажется, что к нему даже стекалась информация. Думаю, ты угадал. Он действительно писал какую-то книгу. Теперь я вспоминаю те коричневые канцелярские папки, которые лежали у него в сейфе. Штук десять... Однажды я вошел в его кабинет с каким-то вопросом, старик сидел за столом, спиной ко мне, и что-то писал. Сейф на тумбочке был открыт. Геннадий Сергеевич вытащил оттуда верхнюю папку, вложил в нее исписанный лист бумаги и только тогда заметил меня. И сказал: «Здесь — труд всей моей жизни.» А потом добавил странную, фразу: «Придет время, и ты узнаешь о Русском Ордене». Что он имел в виду, какой «орден»? Медаль, знак отличия? Ни о чем подобном я никогда не слышал. Хотя изучал награды и регалии всех стран. В царской России его тоже не существовало.
— А тебе не кажется, что он имел в виду нечто другое? Орден — как организация, — заметил Сергей, помолчав немного. Его мозг с детства был настроен на различные тайные союзы, заговоры, конспиративные связи и прочие «секреты».
— Эк ты куда хватил! — усмехнулся Анатолий. — Да разве ж в нашей богом забытой стране, где русские — как индейцы в Америке, такое возможно? Вот жидо-масонских клубов, вроде «Ротари», действующих в открытую, хоть отбавляй…
И тут он снова осекся, замолчал. Ему вспомнилась прощальная речь генерала Карпухина на кладбище, необычайно большое количество людей, пришедших на похороны, их лица... Нет, с Геннадием Сергеевичем действительно была связана какая-то тайна. Размышляя над этим, он не услышал вопроса, заданного ему его другом.
— Где сейчас эти папки? — повторил Днищев. — Там же, в сейфе?
— Не знаю, — пожал плечами Киреевский. — Где же им еще быть? Что ты на меня так смотришь, как удав на лягушку?
— Намекаю, что хорошо бы взглянуть хотя бы одним глазком.
— И не рыпайся. Я по чужим квартирам не лазаю.
— А ты можешь здесь посидеть. Дай ключи. Я, в отличие от тебя, страсть как люблю залезать в чужие квартиры. И в чужие кровати, нагретые чужими женами, — не удержавшись, добавил Сергей.
— Нет, — твердо сказал Анатолий, поправляя круглые очки. — Получишь по лбу.
— Интересно, как у тебя это выйдет. Не интеллигентный ты человек. В отличие от Геннадия Сергеевича, — Днищев обиженно замолчал, начав разливать по рюмкам коньяк. Хозяину намеренно плеснул всего несколько капель.
— Старику бы не понравился твой комплимент, — сухо заметил Киреевский. — Слово «интеллигент» было для него одним из самых ругательных. Ты знаешь, откуда оно вообще взялось, это понятие, и что с ним связано? Я тебе скажу, как филолог и специалист, изучавший эту тему. Петр Дмитриевич Боборыкин, полуграфоманствующий писатель, сочинил это словцо в конце девятнадцатого века, тем и оставил свое имя в истории. То есть он просто назвал определенным именем некое хилое, подлое и болезненное явление в России, существовавшее уже давно. Но словечко произвело популярность, прижилось. Стало обладать романтическим. и даже героическим душком. Вот только мне непонятно почему «интеллигентами» объявили себя исключительно адвокаты со шнобилями, плачущие учителя, ветеринары, недоучившиеся семинаристы-алкоголики, вроде Чернышевского и Добролюбова, а также экзальтированные курсистки. А вот помещики, офицеры, государственные мужи, священники — так те, все сплошь и поголовно — мракобесы? Я тебе официально заявляю: русский образованный класс — аристократы Духа, как я их называю — Пушкин, Гоголь, Достоевский, Бунин, Чайковский, Менделеев и другие — ни в коем случае не является интеллигенцией. Никто из создателей русской культуры, русской идеи, не был и не мог быть интеллигентом! Да и на Западе нет такого понятия. Более того, «русская интеллигенция» — это духовный выродок европейского масонства, поэтому она и космополитична по своей сути. Поэтому-то она так враждебна к России. Помнишь, с какой радостью все эти окуджавы, захаровы и ахеджаковы приветствовали расстрел Парламента из танков в 1993 году? Призывали к еще большей крови, составляли «расстрельные списки»... А взять семнадцатый год? Жажда крови, доносительство, лизоблюдство — у них как сметана для кошки, жить без этого не могут. Между прочим, приведу забавный пример. Как-то за столом у Государя, Николая II, кто-то невзначай произнес слово «интеллигент». Граф Витте пишет, что монарх поднялся и с саркастическим отвращением заметил: «Как мне противно это слово, надо бы посоветовать Академии Наук вычеркнуть его из словаря». Вот так-то. А ты говоришь.
— Я ничего не говорю. Я молчу, как мышка. Это ты тут целую лекцию развил, — усмехнулся Днищев.
Киреевский развел руками, собираясь еще что-то добавить, но в этот момент до них донесся глухой стук, словно там, за покрытой ковром стеной, в квартире Просторова что-то упало на пол. Они переглянулись, одновременно подумав об одном и том же.
— Пошли! — коротко произнес Днищев, пружинисто поднявшись на ноги.
4
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Миф, что интеллигенция означает лучшую, самую культурную и образованную часть русского общества. Напротив, это сословие бездарных или ущербных людей, девиз которых: «Ненавидеть и ждать», а главное — разрушать, грызть и подтачивать вековые устои. В этом они уподобляются хитрым и злобным крысам, и не даром отечественные либералы и интеллигенты испытывают такую непонятную привязанность к этим зверькам, а равно и прочей нечисти, вызывающей у нормального человека естественную брезгливость. Заметьте, негодяй Тухачевский, последние дни перед заслуженным расстрелом в своей камере дрессировал мышек; тем же занималась в старости либеральная княгиня Дашкова, только она упражнялась на крысах — почитательница французов и всего западного, она могла драться и калечить прислугу, но впадала в истерику, если с ее любимицами приключалась какая-нибудь беда; Радищев обожал змей; наш Главный интеллигент страны Хихачев, возведенный в это гадкое звание демократами — пауков, и так далее, примеров — тьма. Но речь не о том. Не могу взять в толк, почему вдруг самоуверенность и самомнение, покровительственная снисходительность к своему народу, брезгливое отношение к России и патриотизму, прежнее диссидентство и нынешнее вылизование властных клоак, — все это считается добродетельным и правильным, а вот при одном упоминании о царящем в стране русофобстве и разнузданном сионизме нынешний интеллигент обязательно наморщит свой нос и скажет: «Это не интеллигентная тема». А то и обзовет антисемитом. Да ради Бога! Я — антисемит и юдофоб, раз уж на то пошло, жизнь заставляет быть им, никуда не деться. Они сами толкают нас на это, своими поступками, своей ненавистью к нам, своим желанием нас уничтожить.
Роль русской интеллигенции в нашей истории настолько, к сожалению, зловеща, что требует специального исследования. Россия пластична и податлива, здесь сбываются не только великие проекты, но даже и горячечный бред параноидальных неврастеников, впавших в сивушный бред. Извращенная мечтательность и садо-мазохисткие видения нашей слабоумной интеллигенция часто воплощались в реальной плоскости. Именно из ее питательной среды, с аплодисментами принявшей революция семнадцатого, вырос алхимический гомункул — «советский человек». Нет, не русский, а именно «советский». Что это такое — объясните мне? Куда же растворился русский? Дальше. Именно виднейшие представители интеллигенции, — все эти Эйзенштейны, Мейерхольды, Бабели, Эренбурги и прочие, «имя им легион», стали наиболее омерзительными и крикливыми певцами террора и беззакония. Цель — уничтожить как можно больше русских людей, в основном, действительно духовную элиту общества. Они принюхивались и нетерпеливо и сладострастно вызывали «зверя из бездны», они жаждали потоков крови, не понимая, что кровь не бывает последней. Она бывает только первой, за ней — отмщение. И они своего дождались.
Вот и теперь мы наблюдаем ту же картину. Яростно шипит в микрофон “асфальтовый фермер” Ю. Черненко: «Раздавите гадину…». «Убейте, уничтожьте…» вторят ему другие — трясущиеся и дергающиеся в параличе — Юрий Курякин, Алла Гербарий, Андрей Черекизоф и другие идейные выкормыши Льва Давидовича Троцкого. «Россия одурела», — сказал один из них в пьяном угаре. Что ж, приведем слова М. Хайдеггера, утверждающего, что язык подчас творит или выбалтывает желание его носителя. Им бы очень хотелось, чтобы вся Россия сошла с ума. Им нужны новые потрясения. «Безумную Россию» легче спеленать и держать под наблюдением санитаров с НАТОвской эмблемой на рукавах.
Впрочем, желание жить под чужим, столь милым их сердцу сапогом, у интеллигенции в крови. Еще в 1905 году группа виднейших представителей отечественной интеллигенции поздравила японского Императора со славной победой над русским народом. В Первую мировую войну большевики-интеллигенты буквально жаждали поражения России. Сейчас — С. Коварев, Ушенков, Стародворская и прочая липкая плесень — стали трубадурами чеченских бандитов, клянут русских солдат, извращают факты, нанося предательские удары в сердце России, лишь бы отделить от нее Чечню, а затем и весь Кавказ. В практике русской психиатрии имел место такой диагноз: «Нравственное помешательство». Это — о них. Достоевский также говорил Константину Победоносцеву о русских, европействующих интеллигентах: это сумасшедшие, и между тем, у этих сумасшедших своя логика, свое учение, свой кодекс, даже свой Бог... Что это за «бог», мы знаем. Это — дьявол, отец лжи, обезьяна правды, князь Мира сего. У немецких психиатров есть другой термин для подобного диагноза: «вельтфербессер», означающий в переводе страсть изменить мир. Признаки тут обычные — мания величия, недовольство существующим порядком, многоречивость, самолюбование, раздражительность, переходящая в ненависть. Возьмите в качестве примера, олицетворяющих интеллигентов-демократов Валерию Новобарскую и Костика Дурового, и можете смело писать в их медицинских картах — «вельтфербессер». Уверяю, им понравится, слово-то — немецкое.
Но неужели они все существуют как бы сами по себе, в отдельных палатах сумасшедшего дома, не связаны между собой невидимыми веревочками, пружинками, рычажками, колесиками, приводимыми в движение из скрытого центра? И вот тут мы вплотную подходим к существованию некоего, так называемого, Ордена русской интеллигенции. Речь об этом пойдет в следующей главе…»
5
Аналитическая записка
(выдержки)
«…в 17.00 на Поклонной горе собрались практически все лица еврейской национальности, принадлежащие к высшим эшелонам власти, к элитному слою в бизнесе, политике и культуре Повод — закладка первого камня в фундамент новой синагоги; цель — продемонстрировать реальный расклад сил в России, показать, кто по существу является на нынешнем этапе хозяином в стране. Не случайно было здесь и присутствие премьер-министра Черномырдина, действующего с ними в тесной связке, чья речь была встречена аплодисментами, хотя зачинатель этого проекта мэр Луньков отсутствовал. Из наиболее известных лиц назовем: В. Гуминский, председатель Российского еврейского союза и президент Пост-банка, президенты Бета-банка М. Фрадман, «Российского экс-кредита» В. Милкин, «ЛИГАваза» и ОРТ Б. Дересовский, Ю. Гасман, М. Дойч и другие (полных список присутствующих прилагается). Практически все они имеют двойное гражданство и многие не скрывают желания переехать на историческую родину, как, например, г-н Смолонский — президент Столичного банка. По имеющейся информации, еврейская община в Москве поддерживает сильные связи не только с деловыми кругами Израиля, но также и с еврейским лобби в американском конгрессе. По существу, можно говорить о сконструированном треугольнике: Москва — Тель-Авив — Вашингтон…
…По высказанному утверждению Б. Дересовского, уже сформирована большая «семерка» российского бизнеса, контролирующего более пятидесяти процентов отечественной экономики (посредством финансовых компаний, чьи акции котируются на фондовых рынках наиболее высоко). Практические рычаги управления страной теперь находятся у них. В бизнес-элиту входят: Р. Вяхирев («Газпром»), В уминский (Пост-банк), М. Ходорковский («Роспром»), Б. Дересовский (Лигаваз), В. Алекперов («Лукойл»), А. Смолонский (Столичный банк сбережений), А. Казьмин (Сбербанк). К ним же можно причислить и В. Потанина (ОНОКСИМБАНК), перешедшего на вице-премьерскую должность в правительство, и которого готовят в качестве замены В. Чарамырдина. Переход крупных бизнесменов во властные структуры — вообще характерна черта последнего времени. Несомненно, что эти лица постараются закрепить существующее положение и не допустить в «список» ближайших преследователей: В. Виноградова («Инкомбанк»), А. Дьякова (РАО «ЕЭС России»), Я. Дубенецкого (Промстройбанк) и некоторых других. Сопряжено это будет с очередной войной компроматов, информационными атаками и, возможны, физическими «зачистками». Так или иначе, но легализация криминально-коррумпированного бизнеса во властных структурах произошла…»
Ярослав
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Черный вальдхунд, словно уловив, изменившееся настроение хозяина, грозно зарычал, обнажая белые клыки.
— Кажется, к твоему покойному соседу забрались квартирные воришки, — произнес Днищев. — Давай ключи.
— Может быть, вызвать милицию? — предложил Анатолий, поглаживая собаку.
— Сами разберемся.
В криминализированной сверху до низу России иметь дело с милицией охотников оставалось все меньше и меньше — слуги закона теперь исправно получали зарплату у самих бандитов. Приятели вышли в коридор, подошли к соседней двери, обитой дерматином, прислушались. Все, вроде бы было тихо, замок цел; но Лера как то беспокойно обнюхивала коврик на полу.
— Держи собаку и сам стой здесь, никуда не рыпайся, — прошептал Днищев. — Ты у нас, как хрустальная ваза, можешь разбиться от неосторожного обращения. Это мне, чугунной болванке, терять нечего…
Взяв ключи, он поковырялся в замке, шагнул в квартиру Просторова и прикрыл за собой дверь. Еще при жизни старика Сергей раза три или четыре заходил сюда вместе с Анатолием, на «посиделки», поэтому был знаком с расположением комнат. Сейчас он намеренно оставил друга в коридоре, поскольку в подобной ситуации от него было бы мало толку, больше помехи. Каждому — свое, как говорили древние римляне. Днищев немного подождал, привыкая к полумраку. Интуиция подсказывала ему, что в квартире, кроме него, находится еще кто-то. Дверь прямо перед ним вела на кухню, слева находилась спальная, справа — кабинет Просторова. Оттуда-то и доносился еле уловимый шорох, будто там торопливо листали книги. «Не сам же старик явился с того света, чтобы дочитать заложенные страницы?» — усмехнулся Днищев. Впрочем, к потусторонним явлениям он всегда относился с бесцеремонным неуважением. Приоткрыв дверь в кабинет, Сергеи увидел склонившегося над столом человека в кожаной куртке. Шторы на окнах были плотно задернуты, настольная лампа — включена, а в руках человек держал какие-то листки, которые он быстро просматривал и бросал на пол. Весь ковер был усеян скомканными и разорванными страницами. Открытый сейф на тумбочке зиял пустотой. Днищев имел возможность лицезреть только спину и бритый затылок этого человека, довольно мощной комплекции, сопящего, словно простуженная роженица.
— Приятель, у тебя с носоглоткой не в порядке! — вполголоса произнес Днищев, шагнув в комнату.
Лишь пару секунд человек оставался неподвижным; затем он метнулся в сторону, сбив рукой настольную лампу. Кабинет погрузился во тьму. Дальнейшие события стали напоминать игру в прятки двух взрослых мужчин. Игру рискованную и опасную. Вначале наступила тревожная и гнетущая тишина, они оба не шевелились, затаив дыхание. Днищев не знал — до какого предела способен дойти взломщик, застигнутый на месте преступления, есть ли у него оружие или нет, и будет ли он стремиться убить его, чтобы замести следы? А тот, не ожидавший такого разворота событий, бесшумно продвигался в сторону двери, теряясь в догадках — кто этот внезапно появившийся субъект? Но видно у него действительно было что-то не в порядке с носовой перегородкой, поскольку еле уловимое сопение возле стены стало вновь доноситься до Днищева.
— Родной мой, ты где? — прошептал Сергей, сделав прыжок вперед и въехав левым кулаком во что-то мягкое и хрумкое. Развить свой успех он не успел — следующий удар пришелся в стену. Взломщик, не смотря на свою тяжелую комплекцию, оказался вертким. Днищев вовремя упал на пол, перекатившись к стеллажам с книгами. Тотчас же раздалось подряд три выстрела напоминающие хлопки в ладоши. Рядом что-то разлетелось вдребезги, осыпав Сергея осколками. Затем дверь в кабинет громко щелкнула, послышался топот ног. Противник поспешно бежал, оставив место боя. «Анатолий», — мелькнуло в голове у Днищева. Взломщик неминуемо должен был столкнуться с ним в коридоре. С ним и с собакой. Бросившись следом, Днищев едва не сломал шею в кромешной темноте, но когда ему удалось выбраться из квартиры Просторова, он попал в коридоре в такое же царство мрака. Двигаясь на ощупь. Сергей споткнулся о распростертое тело и растянулся рядом.
— Арканзас тебе в бок! — выругался он, добавив еще пару слов. — Кто здесь?
— Я... — послышался слабый голос Киреевского. — Кто-то звезданул меня по затылку, когда погас свет.
— А где собака?
— Я ее запер на кухне, чтобы не мешала. Помоги подняться.
— Поздравляю! Ты бы еще своего волкодава в турпоездку отправил. Собаку надо было держать тут, тогда бы к тебе никто не подкрался сзади. Олухи мы с тобой. Как же я не догадался, что на лестнице дежурил второй? Таких птиц упустили!
— А что им было нужно?
— Это мне и самому интересно.
Днищев зажег спички, посветил вокруг. Затем они вернулись в квартиру Анатолия. Пока хозяин прикладывал к голове колотый лед, а Лера обиженно облаивала его, Сергей отыскал в общем холле электрический щит и вставил вывернутые пробки. Судя по всему, они натолкнулись не на обычных грабителей. Сопящий искал не ценности и не деньги. Его интересовали бумаги старика. Днищев пришел к такому выводу, осматривая кабинет Просторова, где дорогие антикварные вещи остались нетронутыми. Если не считать разбитого зеркала, куда угодила одна из пуль. Две другие ему отыскать пока не удалось. Зато он обнаружил на стене, на уровне головы, капельки крови. «Наверное, я угодил ему в нос», — подумал Днищев, потирая руки. Вскоре к нему присоединился и Анатолий.
— Коричневые папки, — сказал он, бросив взгляд на открытый сейф. — Их нет.
— Возможно, их тут уже и не было. Даже, скорее всего, именно так.
— Я уверен, что «гости» приходили за ними.
— В наше время, писать книги — не такое уж безобидное занятие. Будем считать, что личный архив старика пропал. А это что такое? — Днищев нагнулся и поднял с пола большой конверт. надорванный с боку. В нем оказалась целая пачка старых фотографий, пожелтевших и выцветших. На многих из них можно было узнать самого Геннадия Сергеевича — каким он был в юности — в окружении различных молодых людей, в форме и в штатском. Лица веселые, радостные, умные. Само время было такое, послевоенное, пора надежд и свершений. За одной великой победой должна была последовать другая — с русским прорывом, с утверждением России в мире. Но начало пятидесятых годов перечеркнуло эти надежды. На одной из фотографий внимание Днищева привлек одутловатый, болезненного вида мужчина средних лет в полувоенном френче, который стоял между двумя молодыми людьми и обнимал их за плечи. Одним из юношей был Просторов.
— Знакомое лицо, — произнес Сергей. — Кто это, не знаешь?
— Жданов, — коротко отозвался Анатолий. — А это, кажется, его сын — Юрий.
— Понятно. Старик высоко плавал. Не удивлюсь, если он встречался и с самим Сталиным.
— Вполне допускаю. Видишь ли, Геннадий Сергеевич был дружен с Юрием Ждановым — они вместе учились в Университете. В доме Ждановых часто бывала и Светлана — дочь Сталина. Она уже к этому времени прошла через свои два еврейских брака. Потом вышла замуж за Юрия, чему Сталин был несказанно рад. Он сам хотел, чтобы их семьи породнились, относился к будущему зятю, как к сыну. Но у этой девки были мозги набекрень. Она была уже насквозь пропитана сионизмом.
— Что все-таки представлял из себя этот человек — Просторов? — Днищев аккуратно сложил фотографии обратно в пакет.
Ответа он так и не дождался. Анатолий и сам не знал, как ответить на этот вопрос. Сказать — мыслитель, аналитик, патриот России — было бы слишком мало и слишком громко. Геннадий Сергеевич не любил выпячивать себя и почти не рассказывал о своей жизни. Не о биографии, а именно о жизни, которая может быть гораздо шире и насыщеннее, не укладываться в известные факты, иметь двойной смысл, присущий далеко не каждому человеку. А то, что это было именно так — Анатолий не сомневался. Просторов играл какую-то особую роль в скрытых процессах, управляющих страной. Или по крайнею мере, пытающихся ею управлять, противостоять другим силам.
— Здесь надо все привести в порядок, — произнес он, глядя на разбросанные по полу листки бумаги.
— Разумеется! — кивнул головой Днищев.
И в это время за их спинами раздался четкий командный голос:
— Не надо ничего трогать.
2
«Лыжник», решивший поживиться легкой добычей, просчитался... Постперестроечное время родило много неведомых «гомо советикус» профессий. В борьбе за выживание оказались хороши любые средства. Слабые, да и просто порядочные люди должны были исчезнуть, а сама страна сжаться, как шагреневая кожа. Так было задумано мировой закулисой, которая определила население России не более тридцати миллионов. Но народ пока упорно не хотел вымирать от голода, нищеты и отчаяния, цепляясь за жизнь и не понимая — почему он вновь поставлен на грань уничтожения? Одной из песчинок этого обреченного народа был «лыжник», налетевший на подростков, как коршун, и отобравший у них кожаный портфель Просторова.
Он действительно был когда-то тренером по лыжному спорту, но теперь эта работа оказалась никому не нужной. Пришли новые времена, а с ними и мода на иные виды спорта. Теперь «лыжник» промышлял другим. Он ездил в метро, выискивал пьяных граждан и, если их не успевала выпотрошить милиция, шел за ними следом и грабил сам. Особенно урожайными были праздничные дни. Первое января, казалось, не станет исключением. Кемарившего в вагоне поезда старика он приметил давно. Но... помешали прыткие подростки. И тогда он, кипя злостью, спустился за ними в общественный туалет. В результате кожаный портфель достался «лыжнику», а подросток, поднявший руку на уже покойного Геннадия Сергеевича и сам был через два часа увезен в больницу с переломом основания черепа. Круг замкнулся, жестокость наткнулась на еще большее зло, но рукопись Просторова лишь начала свое сакральное путешествие по Москве…
Что же было потом? Придя домой и обнаружив в портфеле лишь дюжину коричневых папок, «лыжник» застонал от огорчения и пнул ногой облезлого кота, подобранного когда-то на улице. Мяукнув, кот выпустил когти, но связываться с драчливым хозяином не стал. Бросив портфель в угол комнаты, «лыжник» сделал еще одну ходку в метро. На сей раз ему повезло больше. Выбрав подвыпившего гражданина, он шел за ним до самого подъезда, а уж остальное было делом техники. Домой охотник за пьяной дичью вернулся с наручными часами, чужим кошельком, меховой шапкой и обручальным колечком. Принес и молока своему облезлому сожителю, который уже облюбовал портфель, как удобное место лежбища. К вечеру, почувствовав какую-то непонятную тоску и пустоту в сердце, глядя на магнетически мерцающие за окном звезды, «лыжник» вспомнил о первом своем приобретении. Он уже давно ничего не читал, если не считать бесплатную рекламную газету, издевательским образом появляющуюся в почтовом ящике. Теперь же ему захотелось полистать что-нибудь на ночь. Взгляд остановился на кожаном портфеле и его охватило некое тревожное чувство, словно там, внутри находился опасный предмет с включенным часовым механизмом. Но “лыжник” знал, что содержимое портфеля включает лишь бесполезные папки. Согнав кота и вытащив наугад одну из них, он поудобнее устроился на кровати и рассеянно скользнул по вынутой странице.
3
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Любая революция прежде всего — направлена против христианства, а на Православие дьявол особенно злобно и яростно точит когти. Революционную саркому России привили через масонов-декабристов, Герцена, Белинского и прочих людей без Отечества, не ставших, а рожденных внутренними эмигрантами. Белинский и сам заявлял, что он — призрак, что для него и дружба, и любовь, и Родина, и все устремления — тоже призрак. Он высказал суть своих собратьев — прошлых, нынешних и будущих — они все бесплотны, бестелесны, беспочвенны, они — призраки, болотные огоньки, демоны, заманивающие в трясину. Любопытно, что многие из них, в порыве какого-то безумного откровения раскрывали свою мистическую сущность, говоря о том, что продали душу дьяволу. Это так. Возьмем так называемый Орден русской интеллигенции, слепленный по образцу известных масонских лож. Хотя я бы вычеркнул из этого названия слово «русский», нечего им примазываться к славному имени, которое, в противовес им, достойно несли Александр Невский и Дмитрий Донской, Сергий Радонежский и Серафим Саровский, Александр Третий и Иоанн Кронштадтский, тысячи русских воинов, священнослужителей, преобразователей и подвижников России. Орден русской интеллигенции появился после совершенной Петром I революции в России и тотчас же с яростной ненавистью набросился на все основы русской самобытной культуры и ее духовную ипостась. Члены Ордена, являясь лакеями мирового масонства, возможно, и не имеют какого-либо письменного устава (а может быть он существует лишь для элитной части, некоего внутреннего круга), но зато хорошо узнают друг друга в лицо — по созвучным мыслям, настроенным на один резонанс. Это братский Оркестр, в котором мы видим различные инструменты, разные породы и типы людей, но играют-то все эти музыканты слаженную и единую мелодию, управляемые опытным Дирижером. Кто стоит за дирижерским пультом, пояснять нет нужды. Люцифер. Я слишком часто упоминаю имя врага рода человеческого и, возможно, когда-нибудь это принесет мне беду, но истина такова: отошедшие от Бога, заглушившие в себе ангельское пение, неминуемо начнут слушать оркестр сатаны, пойдут туда и сделают то, что прикажет им Дирижер. Это музыка ненависти, музыка разрушения и мрака, музыка слепых. Почему бывает так трудно ухватить этих вертких музыкантов за хвост и вывести на чистую воду? Почему многие и многие продолжают верить, читать, изучать, слушать и низко кланяться членам Ордена — назову лишь некоторых современных его деятелей — Д. Хихачева, А. Прыставкина, А. Хубайса, Г. Евлянского, А. Иковлева. Святослава и Бориса Ведоровых, Э. Загалаева, О. Ласиса, Г. Барбулиса. Е. Байдара, К. Дурового и других (заметьте, что среди них почти нет этнических русских, в основном — люди еврейского происхождения, присвоившие себе право говорить от имени русского народа)? Скажу так, что мошенники, перечисленные выше, тем и сильны, что они с честными и порядочными людьми поступают как воры и негодяи, а с ними самими мы ведем себя как с равными и достойными себе, то есть, как с честными людьми. В этом наша трагедия. В этом была и беда Николая II, который не смог припечатать подлецов железной рукой, как это сделал в свое время Сталин. Их цель — внечеловеческая свобода, создание «не человека», а какого-то особого сатанинского существа, без морали и веры, иначе воспринимающего и жизнь, и смерть. Характерно, что Люцифер, восставший против Бога, именно-то и представляет собой дух свободы, страшной свободы.
Орден русской интеллигенции, как и выпестовавшее его мировое масонство, весьма многолик. В нем могут сосуществовать различные партии и лица, часто враждующие между собой, но враждующие — на публику, для гоев, «баранов», ведомых на убой. И большевики, и нынешние демократы — суть одно и то же. Все они привержены той доктрине, которая выражена в так называемом «Новом Завете Сатаны». Происхождение сего таинственного документа уходит в глубь веков, а появление его на свет связано с мистической случайностью. В 1875 году курьер баварских Иллюминатов (могущественный и секретный Орден масонов) на пути из Франкфурта в Париж был убит молнией (поистине кара Божья!). И часть информации о всемирном заговоре стала доступна непосвященным. Об истоках этого заговора мы поговорим позже, сейчас же я коснусь лишь главных постулатов «Нового Завета Сатаны». Знающие люди не удивятся, когда увидят, сколь прочно они пересекаются с «Протоколами Сионских Мудрецов».
Итак, что же мы находим в этом любопытном документе? Что предлагается принять к исполнению иллюминатами?
1. Управление людьми — управление общественным мнением; возбуждение народного недовольства, распространение бездуховной, нечистой, противной литературы; окончательная утрата людьми ориентировки и самосознания.
2. Всегда ставить во главу угла слабости людей, все дурные привычки, все ошибки, пока они не перестанут понимать друг друга.
3. Борьба с силой отдельной личности, поскольку нет ничего опаснее нее (и один в поле воин!).
4. Возбуждение зависти, раздоров, ненависти и войн; болезней, голода, заразы.
5. Революции и столкновения народов.
6. Замена денег квитанциями, векселями и т.д.
7. Лишение веры в Бога.
8. Лишение способности мыслить самостоятельно.
9. Подрыв всех подлинных свобод — законодательства, порядка выборов, прессы, свободы личности, системы воспитания и образования. Кто владеет молодежью — тот владеет будущим.
10. Сила денег должна стать единственной силой, движущей массами (полиция и солдаты при этом должны оставаться неимущими).
11. Экономические кризисы и встряски.
12. Продажность и покупаемость всех высших государственных должностных лиц, всех чиновников.
13. Внушение мысли о неизбежности установления Мирового правительства, мирового порядка…
Я излагаю эти постулаты своими словами, касаясь лишь сути проблемы. А теперь взгляните на происходящее в России, да и во всем мире, и вы убедитесь, что «Новый Завет Сатаны» выполняется с механической точностью, практически выполнен.
Но есть ли на земле сила, способная противостоять ему, его апологетам? Есть…»
4
— Не надо ничего трогать, — повторил мужчина плотного телосложения, стоявший на пороге. У него было открытое, обветренное лицо с лукавым прищуром глаз. Несколько часов назад Киреевский видел его на Востряковском кладбище. Днищев также узнал этого человека — по многочисленным фотографиям в газетах. Это был опальный генерал Карпухин, некогда могущественный наперсник Президента. Его появление в квартире Просторова произошло неожиданно, словно он вырисовался из тени, отбрасываемой открытой дверью. За спиной генерала стоял еще один человек, высокого роста и с каменным выражением лица.
— Здравствуйте, молодые люди, — улыбнувшись, произнес Карпухин. — Я вижу, вы здесь неплохо освоились.
— Это не наша работа, — смущенно сказал Анатолий, показывая на разбросанные по полу бумаги.
— Знаю. Давайте поговорим.
Генерал вошел в комнату, сделав знак своему телохранителю, который остался в коридоре, закрыв дверь. Очевидно, Карпухин не раз бывал здесь, поскольку по-хозяйски поправил кое-какие вещи, поднял опрокинутое кресло, затем в него же и уселся.
— Веселая была стычка? — спросил он насмешливо, глядя на Киреевского.
— От смеха животики надорвали, — ответил за Анатолия Днищев.
— Понимаю. К сожалению, мы опоздали. Но и те, кто сюда приходил, также ушли с пустыми руками. Ведь так?
— Вы имеете в виду коричневые папки Геннадия Сергеевича? — Анатолий кивнул головой в сторону открытого сейфа.
— Не только их. Об этом мы поговорим отдельно. А пока... Пока я хочу сказать то, что не успел вам сообщить Просторов. Собственно, он должен был разъяснить вам все в ближайшие дни. Помешала смерть. Так что я возьму его миссию на себя.
Генерал обращался только к Анатолию, будто и не замечая Днищева.
— Может быть мне выйти? — произнес Сергей, чувствуя себя не слишком уютно в этой атмосфере.
— Останьтесь, — услышал он строгий ответ генерала. — Если бы вы нам мешали, то, наверное, находились бы уже за пределами квартиры. Вы знаете, кто я, а я знаю — кто вы.
— Откуда?
— Не задавайте глупых вопросов. Садитесь.
Днищев поднял еще один перевернутый стул и устроился напротив генерала. Поймав встревоженный, взгляд Анатолия, он недоуменно пожал плечами. Некоторое время Карпухин молчал, посматривая на обоих приятелей. Затем улыбнулся, как бы разряжая обстановку.
— Ну что же? — произнес он. — Не буду ходить вокруг да около. Вы интересуете нас с чисто практической точки зрения. И вы, Анатолий, и вы, Сергей. Извините, что я не называю вас по отчеству — разница в возрасте дает мне это право. Нам нужны люди деятельные, мыслящие и любящие Россию. Геннадий Сергеевич дал вам самые лучшие рекомендации, — теперь он вновь обращался только к Киреевскому, но, взглянув на Днищева, добавил: — Ваши способности и воззрения на происходящее в нашей стране также известны. Думаю, вы можете принести ощутимую пользу. Направить свои усилия на дело, которым занимаюсь и я сам, и другие. Это благородное дело, мужское, достойное, чтобы посвятить ему свою жизнь. Вы оба уже подошли к осознанию того, что творится в стране. Кто захватил в ней власть и куда они сталкивают Россию. Наверное, нет нужды говорить о скрытой борьбе во всех сферах жизни. Общаясь с Просторовым вы должны были многое понять и узнать. Идет настоящая война, и вы знаете — кто принимает в ней участие. Кто и на чьей стороне. Заговор против России действительно существует. Но существует и организация, способная противостоять ему. Более того, перейти в наступление. И победить. Без надежды на победу не стоит и браться за дело. Начинать надо не с отчаяния, а с уверенности в своих силах. А силы у нас есть.
— Насколько я понимаю, — перебил Карпухина Днищев. — Вы предлагаете нам сотрудничество? Попросту, вербуете?
— Можно назвать и так, — усмехнулся генерал. — Но вы все равно, рано или поздно, вступили бы в эту борьбу. На стороне России. Только действовали бы самостоятельно, единолично, как и множество других людей. В этом наша беда, беда русских людей, которые до сих пор разобщены, обмануты информационными потоками, не имеют четкой цели, не вооружены надежными средствами защиты от ядовитых укусов. Это напоминает разбросанных в лесу партизан, у которых отсутствует единый центр, единое командование. Необходим организационный порядок, координация всех сил. Это — путь к выживанию, путь к победе. В ином случае нас перебьют, как зайцев. Я предлагаю вам вступить на опасную, но единственно верную дорогу. Скоро, уже очень скоро по этой дороге пойдут многие тысячи, миллионы русских людей. И тогда уже нас никто не остановит, не сможет этого сделать. А вы — будете одними из первых на этом пути. Каким был Просторов…
Генерал снова помолчал, словно проверяя силу сказанных слов, вглядываясь в лица Киреевского и Днищева. Потом продолжил:
— Я не зову вас в какую-то тайную ложу, секту или подпольную боевую группу. И не призываю вас стать камикадзе. России нужны не смертники, а люди, исполненные крепости духа, истинные патриоты и созидатели. Вы, Анатолий, обладаете прекрасными аналитическими способностями, можете прогнозировать неадекватные ситуации, извлекать корень из многоходовых комбинаций. Об этом мне докладывал сам Просторов. И я ему верю. А ваш друг — человек мгновенной реакции, решительный и смелый человек действия, практик. Мыслящий практик, добавлю. И это тоже хорошо, тоже полезно. Вы как бы дополняете друг друга. Отличное сочетание. Организации нужны такие люди.
— Простите, о какой организации все же идет речь? — произнес Анатолий.
— Да, любопытно, — поддержал его Днищев.
Генерал, взглянув на них, промолвил всего два слова:
— Русский Орден.
5
Аналитическая записка
(выдержки)
«…Благодаря искусственно созданному хаосу в России, на вершину были вынесены лица, которые ни по своему происхождению, ни по заслугам не могли рассчитывать на высокое положение и признательность общества. Известный пример — Дмитрий Якобувский, «генерал Дима». Но не менее яркая фигура в ряду этих людей — Борис Дересовский, действительный владелец ОРТ, теле, авто и нефтемагнат. Впрочем, как бизнесмен, Дересовский не довел до конца ни одного своего бизнес-проекта: они все проваливались, принося ему, тем не менее, огромные барыши. До 1989 года Дересовский был научным сотрудником, внедрявшем систему АСУ на «АвтоВАЗе». В дальнейшем, пользуясь установленными связями, он создал собственную дилерскую фирму «ЛИГАВАЗ», заработав значительный капитал на аферах с реэкспортными «Жигулями». Предназначенные на экспорт машины (по цене ниже внутреннего рынка на 30%) никуда не уходили, а продавались тут же, с площадок «ЛИГАВАЗа». Затем последовал другой проект — «Автомобильный мезальянс» — для развертывания в Тольятти «народных» дешевых машин. Выпущенное огромное количество акций вскоре превратились в бумажки. Но и это ему сошло с рук, поскольку Дересовский, благодаря своей настойчивости, уже был вхож в высшие политические круги (на его приемах в особняке бывали Наина и Татьяна Эльцыны, Хубайс, Язин, Паньсков, Бородин, Фумейко и др.). Третий проект Дересовского — акционирование (в основном за счет бюджета) государственной телекомпании. Кроме того, он является фактическим владельцем «Сибнефти» и ряда газет (в частности — «Независимая газета»). Сейчас этот человек, имеющий гражданство Израиля и грин-кард США, без сомнения представляющий не только интересы, но и секретные службы иностранных государств, назначен заместителем председателя Совета Безопасности России. Лиса призвана охранять цыплят. Более анекдотической, но и угрожающей ситуации трудно вообразить. Учитывая еще и то, что Дересовский плотно связан с криминальными структурами, а его самого называют «Крестным отцом Кремля», создавшееся положение вызывает большую и обоснованную тревогу.
На Дересовского было совершено несколько покушений, что повлекло за собой в дальнейшем нервно-психические расстройства (характерный штрих: будучи на приеме в Минфине, Борис Абрамович упал в обморок, увидев за окном маляра с распылителем краски, напоминающий автомат Калашникова): весной 1994 года к ручке двери его квартиры была привязана граната; 7 июня того же года был взорван «мерседес» Дересовского с помощью радиоуправляемого устройства (погиб шофер; кстати, симптоматично, что следующий «мерседес» Дересовского имеет сочетание цифр в номере — 666, а мы знаем, какое сильное значение придают подобные люди символам, в частности — числу Зверя); 16 июня 1995 года прогремел взрыв уже в офисе «ЛИГАВАЗа». Сам Дересовский подозревал в покушениях своего соперника по бизнесу в России — Гуминского и также искал пути к его устранению. В дальнейшем они примирились. Дересовский считает, что «еврейскому капиталу в России не хватает русских кулаков», поэтому он активно вкладывал деньги в генерала Моголя, но в настоящий момент, отправив генерала в запас, переориентирован на более удобную и управляемую фигуру, своего соплеменника, возможного приемника Эльцына — Бориса Немчурова.
О криминальных связях Дересовского. Самое громкое и скандальное дело, с которым связано его имя — это убийство первого председателя ОРТ В. Лястьева. Он являлся и является главным подозреваемым. В этой истории есть еще одно сомнительное лицо, заинтересованное в устранении Лястьева — С. Лизовзкий. бывший комсомольский работник, а ныне владелец рекламной компании «Премьер-ЦВ» и целой сети московских дискотек, излюбленных мест отдыха заправил преступного мира. В России финансовые интересы Лизовзкого (монопольное владение рекламой на телевидение) стал серьезно ущемлять Лястьев, введший мораторий на рекламное время. Сумма ущерба составила около 100 миллионов долларов. На требование Лизовзкого о возмещении потерь, Лястьев предложил Дересовскому, как одному из совладельцев ОРТ, передать эти деньги Лизовзкому (100 миллионов долларов предоставила одна европейская фирма, готовая купить права на рекламу в ОРТ). Таким образом, Лястьев оказался между двумя безжалостными акулами, заплатив за это своей жизнью. Сто миллионов долларов осели в карманах Дересовского, а Лизовзкий сохранил свое рекламное владение на ОРТ.
Отчетливо прослеживаются связи Дересовского с чеченскими преступными элементами (еще в бытность его начинающего торговца машинами), другими лидерами. Весной 1996 года Дересовский стал одним из главных участников событий, связанных с Национальным фондом спорта, имеющим миллиарды долларов от беспошлинной торговли спиртными напитками и сигаретами. Этот аспект будет освещен в другой аналитической записке, поскольку он имеет особое, отдельное значение. Следует добавить, что после того, как прокуратурой были выяснены имена тех лиц, кто заказывал и исполнял убийство Лястьева, Генеральный прокурор был снят и посажен в тюрьму по обвинению в коррупции.
Особо следует отметить следующее. Все так называемые «проекты» Дересовского неизменно связаны с государством и государственными структурами (включая нынешний — «Чеченская нефть»). Он ничего не создает на новом месте, он использует готовое, как «Автоваз», «Аэрофлот» или ОРТ. Характерно, что приехав в Чечню в качестве заместителя председателя СБ и порыскав, чтобы еще можно было продать, он продал последнее российское, что там еще оставалось — две военные бригады. Дересовский не скрывает своего циничного откровения — большой бизнес в России возможен только тогда, когда на тебя работает само государство.»
Ярослав
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
В беседе с генералом Карпухиным прошло около часа. По мере того, что они узнавали, лица Киреевского и Днищева приобретали все более и более удивленное выражение. Вначале, само существование Русского Ордена казалось нереальным. Желательным, но труднообъяснимым фактом, почти невозможным в сегодняшней России. Но перед ними сидел живой, конкретный человек, известнейшая личность и вряд ли он стал бы ронять пустые, ничего не значащие слова. И они догадывались, что генерал отмеривает им информацию об Ордене дозировано, в той степени, в какой они имели право знать. Его телохранитель несколько раз приносил горячий чай и также бесшумно удалялся. Киреевский и Днищев слушали генерала внимательно, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Карпухин вообще оказался далеко незаурядной фигурой, не таким, как его любили изображать в средствах массовой информации — неотесанным мужланом, выскочкой, способным лишь выполнять функции охранника Президента. Нет, этот человек обладал острым умом, проницательностью, был начитан и владел четкостью мысли. Симпатии к нему со стороны обоих приятелей все больше возрастали.
Русский Орден был организацией действующей, реальной, жизненностойкой, и он не имел ничего общего с тем лже-Орденом русской интеллигенции, о котором писал в своей книге Геннадий Просторов. Между ними лежала огромная пропасть, они преследовали совершенно противоположные цели и исповедовали абсолютно разные идеи. Абрис нынешнего Русского Ордена проявился к середине двадцатого столетия, но в том или ином виде он существовал и ранее, а корни его уходили в глубь веков, к “золотой эпохе” Екатерины. Именно тогда появилась осознанная необходимость в создании некоей структуры, способной противостоять засилью иноземцев в управляющих государством органах. Но и до Екатерины, во времена Петра, открывшего двери всем пагубным для России течениям, и еще раньше — на заре отечественной державности — русская национальная идея обретала оплот в виде разбросанных спасительных очагов, являвшихся предтечей Русского Ордена.
Как ни парадоксально это выглядит, но Русский Орден сумел использовать организационные структуры масонских лож, которых во времена Екатерины было создано в России не мало. Можно провести такую параллель: на оккупированной территории во вражеские ряды были внедрены умелые разведчики, сумевшие изменить ход истории. Естественно, что тенденция к обособленности в среде русских «братьев» не могла пройти незамеченной и вызвала серьезную обеспокоенность в высших европейских (читай — еврейских) масонских кругах. В конце 1770-х годов в Москву из Германии был послан профессор Шварц, который был призван прибрать управление русскими ложами в немецкие руки (и в этом ему старательно помогал истинный масон Н. Новиков). Однако, члены тайной русской организации (тогда она еще не имела формального названия «Русский Орден» и как бы существовала под иностранной «юрисдикцией») также не дремали: профессор-инспектор Шварц, не успев пробыть в России и пяти лет, благополучно отправился к праотцам, выпив свою любимую чашку кофе. В Россию был послан следующий полномочный представитель Иллюминатов — барон Шредер. Вскоре, из его донесений последовал жесткий вердикт: да, русские обманули своих иностранных «братьев», они создали свою тайную организацию, готовую перечеркнуть все «наши усилия» и освободить Россию от «нашего влияния и правления». «Они оказались хитрее, чем мы думали…» Барон Шредер не сумел выяснить другое (хотя в основном своем выводе оказался прав) — руководящая структура тайной организации оказалась тщательно законспирирована — над масонской крышей возвышались еще две ступеньки чисто русского посвящения, и именно они то и направляли всю деятельность своих членов. Высшими руководителями являлись люди, обладающие колоссальными знаниями и способностями, посвященные в тайны русских волхвов (недоступные пониманию европейцев), умеющие прогнозировать и предсказывать будущее, владеющие ясновидением и тем, что на современном языке зовется телепортацией и сублимальным сообщением. Их имена неизвестны даже сейчас, настолько плотная и таинственная завеса их окружала, но только за то, что они стояли у истоков русского Сопротивления, у начала Русского Ордена — им надо вознести честь и хвалу. Но история донесла имена их сподвижников, находившихся ступенью ниже, «засвеченных» в обществе — князей Трубецких, Долгоруких и Лемешевых. Барон Шредер сумел вовремя бежать из России, иначе бы его постигла участь профессора Шварца. К этим годам, в последние месяцы царствования Екатерины, она предприняла гонения на масонов, но тайной русской организации репрессии не коснулись, а когда пришел черед Павла I, то, казалось, приближение конечной цели вскоре осуществится. Павел I вступил в Русский Орден (уже можно вести речь о его фактическом создании) и принял в его деятельности самое активное участие.
— Как?.. Павел I, о котором столько написано, как о самом сумасбродном, “пронемецком” и даже слабоумном императоре? — не выдержал Днищев, перебив плавную речь генерала.
— Это выдумки ангажированных историков, способных из любой фигуры слепить что угодно и как угодно и подать под любым соусом, — мягко отозвался Карпухин. — Естественно, что жизнь и деятельность императора Павла им выгодно преподнести в черном цвете, поскольку именно с него цели Русского Ордена претерпели значительные изменения, стали более глобальными. Стало ясно, что борьба теперь пойдет не только за Россию, но и за Православие вообще. Руководители Ордена осознали, что борьба приобретает мистический характер, становится сакральной, переносится в высшие, «надчеловеческие» сферы, когда члены Ордена становятся воинством Бога на земле, а противостоят им слуги дьявола — с их всемирным масонским заговором, берущим истоки от строителей Соломонова Храма. Именно поэтому они начертали ему четкий стратегический план действий и даже посоветовали взять под покровительство Мальтийский орден, как символически главенствующую масонскую организацию, чтобы контролировать ее планы. Поэтому упреки Павлу I в его приобщении к рыцарям-мальтийцам несостоятельны. Мы знаем, что это был за «рыцарь» и какую роль он играл в дезориентации Иллюминатов и укреплении именно Русского Ордена. Видите, как туго и странно все переплетается и сколько кафтанов надо на себя напялить, чтобы чужие тебя приняли за своего? История, если разобраться, это игра секретных агентов, разведчиков, управляемых невидимыми резидентами. Но и они часто не знают конечных целей, поскольку цели эти, возможно, и недоступны пониманию человека. Мы можем лишь ощущать их на интуитивном уровне. На уровне Веры. Вера — катализатор наших поступков.
— Я понимаю, что вы имеете в виду и то, что вы говорите, Алексеи Степанович, мне отчасти известно. Я ведь уже около двух лет пишу книгу о всемирном сионизме и масонстве, — несколько смущенно произнес Анатолий.
— Я знаю, — ответил генерал. — И рад, что вы снова вернулись к своей рукописи, после... той трагедии, которая приключилась с вашей семьей. Но о существовании Русского Ордена вы вряд ли подозревали.
— Разумеется. Геннадий Сергеевич лишь раз упомянул о нем в моем присутствии.
— У него не было на то особых полномочий. Но все, о чем я сейчас говорю, вся история Русского Ордена была изложена в его уникальной рукописи. В тех коричневых папках, с которыми он возвращался домой.
— И которые бесследно исчезли, — добавил Днищев.
2
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Павел I был ритуально убит группой заговорщиков-масонов, в числе которых находился и его сын Александр, придерживающийся космополитических взглядов. Но до того состоялся тайный союз между Наполеоном и Павлом, разделивших сферы влияния в Европе и Азии, в результате чего Британия лишалась не только своих колоний, но и ее жизненно важные интересы значительно ущемлялись. А мы знаем, что в Британии в это время находился центр Иллюминатов, именно там были сосредоточены основные банковские силы семейства Ротшильдов, перед которыми стояла задача (при поддержке других еврейских банкиров) взять со временем под контроль все достояние мира. Вот почему император Павел (да и Наполеон, сам являвшийся масоном высокой степени посвящения) были обречены. Хотя война между Россией и Францией, вообще любая война — взять хотя бы нынешний тлеющий конфликт на Кавказе — объективно выгодна мировому банковскому еврейскому капиталу, поскольку они всегда поддерживают и финансово питают обе воюющие стороны, получая на этом громадные барыши. Но к этой теме — теме первой, второй и третьей мировых войн, происшедших в двадцатом столетии мы еще вернемся в дальнейшем, а пока проследим путь становления Русского Ордена…
В начале девятнадцатого века главную опасность для него стал представлять Александр I и окружавшие его космополиты. Разразившаяся война с Бонапартом превратилась в невидимое сражение всемирного масштаба, где впервые скрестились мечи Русского Ордена (Аракчеев) и тайных управителей мира (Ротшильды). Император Александр, по существу, был предателем интересов России. Взошедший на престол Николай I покарал декабристов, но находящиеся в их рядах члены Русского Ордена не пострадали. Николай чувствовал, что идет «Большая игра» и был близок к успеху своей национальной миссии (определенное влияние на него оказывал А. Пушкин, член Русского Ордена), но... на российской сцене появляется зловещая фигура австрийского еврея-карлика Нессельроде. Он делается министром иностранных дел, главным советчиком императора и планомерно подталкивает Россию к пропасти. На этом примере мы можем видеть, сколь сильна может быть роль отдельного человека, злого гения в крушении государства (параллель в нынешнем времени — Байдар, Хубайс…). После бессмысленной Крымской войны Николай принимает яд и царем становится его сын Александр, поддерживающий связи с русской партией.
Здесь мы вынуждены сделать небольшое отклонение от темы. Следует различать эти два понятия: Русский Орден и русская партия. Орден — организация замкнутая, конспиративная, она объединяет и включает в себя элитный круг лиц, лучших представителей России, способных к управлению, генерации идей и направлению всего движения. А русская партия — может носить различные названия, охватывать огромные слои общества (в настоящее время даже часть КПРФ является по сути русской партией). Более того, любой честный и порядочный человек, не принадлежащий ни к каким политическим структурам, но патриотически и державно мыслящий, относится к русской партии. Это — главный актив, резерв, основная армия Русского Ордена. Сам же Орден — генеральный штаб, разрабатывающий стратегические и тактические задачи.
Продолжим. В своих реформах Александр II опирался на идеи «Русской потаенной грамоты» — первого официального устава Ордена, составленного руководителями-«волхвами» (назовем их так) еще в конце восемнадцатого века. Один из пунктов «Грамоты» гласил: «Крепостное право сковывает могучие силы, дремлющие в Русских... Оно воспитывает покорность ложному Авторитету, привязывает взор к Земле и оный сонливо вязнет в ней. Надо безусловно освободить вольный энергетический дух, который еще больше возвеличит силу и славу России, навечно утвердит ее в качестве Третьего Рима — великой Православной Державы…» Можно понять, какую ненависть Александр-Освободитель вызвал у «сионских мудрецов», последователей Соломонова Храма. Вот тут-то и сыграла свою роль «русская» интеллигенция, пошедшая в народ, битая там камнями, но не угомонившаяся, а продолжавшая призывать к топору, к восстаниям, поджогам — и все, якобы, от лица русских. На Александра II было совершено семь покушений, это была настоящая безжалостная охота на мужественного человека, помазанника Божья. В конце концов им удалось добиться своего. Бомбометатели были казнены, но главные заговорщики — в Лондоне — потирали руки. По их же приказу был отравлен и самый русский из царей Александр III (личным врачом Захарьиным), который пытался перекрыть потоки золота, уходящие из России в мировые еврейские банки. Начало двадцатого столетия ознаменовалось сильнейшим натиском мировых темных сил на Россию. Они развязали революцию 1905 года, затем последовало убийство одного из лидеров Русского Ордена — П. Столыпина (Мордкой Богровым), произошло и проникновение сионистских агентов в русскую партию. В 1914 году мировая закулиса втянула Россию в войну с Германией. Это было началом конца Русской Империи... Но Орден продолжал свою борьбу. После пришествия к власти мондиалистов-большевиков, питаемых еврейскими миллионерами Я. Шифром и Парвусом, членами Русского Ордена была предпринята отчаянная попытка воспрепятствовать их замыслам — на Петроград двинулся Лавр Корнилов. Но установление Русской Диктатуры — единственно спасительного решения в то время — сорвалось. Почему это произошло — будет объяснено в дальнейшем, сейчас же я излагаю лишь краткий экскурс в историю Русского Ордена. Как мы можем видеть, история эта весьма длительная и многие страницы ее еще окутаны тайной. Значительная часть документов была большевиками уничтожена (или перевезена в третьи страны), а деятельные члены Ордена (как, например, Меншиков, митрополит Вениамин и другие) были подвергнуты чудовищным пыткам и расстреляны. Но вырвать животворные корни спасительного для России Древа им не удалось. С середины тридцатых годов начался новый отсчет времени для Русского Ордена.
3
Милиция пришла под утро. Около семи часов, когда еще было темно, а «лыжник», при свете настольной лампы, так и не сомкнувший всю ночь глаз, перелистывал очередную страницу из третьей по счету папки. По иронии судьбы, он жил на Байкальской улице — в том же доме, что и Просторов, только на первом этаже и в коммунальной квартире, вместе с седенькой и благообразной, но чрезвычайно ядовитой старушкой. Она-то и впустила «группу захвата», поскольку сам тренер на настойчивые звонки в дверь не отреагировал, увлеченный чтением. Право, на обычного потрошителя пьяных столько людей в бронежилетах и с автоматами и не требовалось, но милиции всегда сподручнее проявлять бесстрашие и героизм там, где ей ничто не угрожает. Ворвавшись в комнату «лыжника», они швырнули его на пол, затем слегка потоптали ногами, заставили подняться и прислонили к стенке, воткнув стволы двух автоматов под ребра.
— Где вчера был? — прозвучал грозный вопрос.
«Лыжник» понял, что тот человек, которого он оглушил в подъезде, очевидно, все же запомнил его, а может быть, и знал раньше. На любом производстве бывают издержки. Но и сдаваться так сразу не хотелось.
— Весь день сидел дома, читал, — ответил он, кивнув в сторону разложенной на столе рукописи. Его кот при этом громко замяукал, словно подтверждая сказанное хозяином.
— Что это? — ствол автомата уперся в коричневую папку, готовое прострелить ее, как врага народа.
— Ясно «что» — мои мемуары, — усмехнулся «лыжник», радуясь что успел вчера вечером толкнуть на рынке и чужую шапку, и похищенные часы.
— Ах, так ты писатель! — также усмехнулись в ответ и удары посыпались с новой силой. Люди в сапогах почему-то особенно не любят людей умственного труда. «Лыжник» пожалел, что не назвался, на худой конец, сторожем в морге. Впрочем, тень реального морга уже замаячила где-то недалеко. Когда он немного отдышался, его вежливо спросили:
— И о чем же ты пишешь, гнида потная?
— Только больше по голове не бейте, ладно? Вон, возьмите, да сами почитайте, может, поумнеете, когда поймете, что в мире творится…
— Он еще тявкает, сука!
Один из сержантов все же нагнулся над столом и, пока другие милиционеры проводили в квартире “шмон”, пробежал взглядом страницу.
— Знакомые буквы ищешь? — прошептал «лыжник», но так, чтобы его не услышали. Между тем сержанта заинтересовало прочитанное. С ничем подобным ему еще не приходилось сталкиваться. Впрочем, весь его литературный багаж составляли детективы в пестрых обложках и одна, еле осиленная до конца «умная» книга, называвшаяся «Жизнь двенадцати Цезарей». Теперь же, вникнув во фрагмент рукописи Просторова, где легким и доступным языком рассказывалось о перестроечных агентах влияния и реализованных планах ЦРУ по развалу СССР, он почувствовал, что столкнулся с чем-то подлинным и настоящим, о чем никогда бы не стали говорить по телевидению, и что было созвучно его мыслям. Сержанта охватил какой-то непонятный азарт, и он перевернул еще одну страницу.
— Герасимов, ты чего там застрял? — крикнул старший «группы захвата». Тренера уже выводили из квартиры.
— Иду, иду! — откликнулся сержант. Он поспешно сгреб все коричневые папки и засунул их в лежавший на столе кожаный портфель. В коридоре он подозвал к себе седенькую старушку и строго наказал:
— В этом портфеле — важные следственные улики, пока они останутся здесь, а я зайду за ними вечером. Ясно?
— Ясно, миленький, ясно, — испуганно отозвалась соседка. Она видела, что прячет сержант в портфеле. И видела эти же коричневые папки ночью, когда прокрадывалась по коридору и подглядывала в замочную скважину — чем занят сосед, шурша какими-то бумагами. Если бы сейчас шел тридцать седьмой год, то она непременно выполнила бы свой гражданский долг, доложив куда следует о странном времяпрепровождении «лыжника». То, что сосед связан с какой-нибудь немецкой разведкой, она не сомневалась. Теперь же ей до смерти хотелось хотя бы одним глазком заглянуть в эти таинственный коричневые папки, оказавшиеся у нее в руках…
4
— Как вы относитесь к фигуре Сталина? — неожиданно спросил генерал, взглянув на часы. Разговор, в квартире Просторова затягивался, но тема, поднятая Карпухиным была настолько волнующей и таинственной, что и Днищев, и Киреевский словно бы позабыли о времени. Между тем, стояла уже глубокая ночь. Но и Алексей Степанович не собирался уходить, не досказав еще что-то, может быть, самое важное, которое он приберег напоследок.
— Неоднозначно, — ответил за себя и своего друга Анатолий.
Генерал кивнул головой, будто бы ожидая подобный ответ, как само собой разумеющееся.
— Демократы постарались на славу, чтобы испоганить его имя, — промолвил он. — Они боятся его даже мертвого, вот и пытаются наворотить горы лжи. Тем не менее, Сталин был великим правителем, создавшим огромную и непобедимую империю. В истории такие люди — люди космического масштаба — рождаются раз в тысячу лет. Без преувеличения можно сказать, что это был геополитический гений, познавший все скрытые пружины, движущие мировыми процессами. И — что для нас особенно важно — понявший, какую роль может сыграть Русский Орден в борьбе с международным сионизмом и масонством. В борьбе с мировым злом. Практически, это именно он воссоздал его из руин на новой основе. Но об этом — позже. Вспомните знаменитую фразу Сталина, после окончания войны: «Я пью за великий русский народ — самый терпеливый и великий народ в мире!» Как она тогда напугала всех — и зарубежных идеологов, и пробравшихся в его окружение предателей... А Сталин знал, что говорил. И уже принял бой, оставаясь почти в одиночестве. Надо сказать, что еще с середины двадцатых годов, он заинтересовался деятельностью Русского Ордена, которая не могла остаться незамеченной для его всевидящего ока. Чекисты-аналитики, состоящие в то время почти сплошь из евреев, изучали структуры Ордена и выявляли степень опасности и могущества своих конкурентов. Естественно, они превратно истолковали их деятельность. Но у Сталина было на этот счет свое мнение, он верил в реальность другого заговора, который воплощался в жизнь по «Протоколам сионских мудрецов». Несмотря на то, что официальная советская пропаганда упорно поминала этот документ, как сфабрикованную Фальшивку царской охранки. И этой версии придерживаются до сих пор. Сталин поступил мудро, начав ликвидацию всей этой агентурной сети, всей “ленинской гвардии” и евреев-чекистов. Но вокруг него еще оставалось много ненавистников России: Кагачович, Берия, Хрущев... Союзниками с другой стороны были Жданов и Жуков. Кстати, активно им помогал Просторов. Ему даже довелось сделать несколько аналитических докладов в присутствии Сталина. Его заслуги были по достоинству оценены, поверьте. В то время Геннадий Сергеевич, вместе с Юрием Ждановым, занимался проблемами русской диаспоры за рубежом. Иосиф Виссарионович тщательно собирал все сведения о численности и влиянии этой диаспоры в мире. Русские, покидая Россию, не просто теряются в мире, а в основном действуют по единому плану. И вы должны это знать, поскольку вскоре это перестанет быть тайной. Даже так называемая русская мафия, которой пугает своих трусливых обывателей правительство США, задействована в подспудной борьбе мощных мировых сил. Но об этом пойдет речь особо, в другой раз. Наша беседа о Русском Ордене могла бы занять несколько дней, и то я смог бы приоткрыть вам лишь часть айсберга. Сейчас я преследую другую цель: подготовить вас к тому, что в ближайшее время станет явью для всех. Мы больше не можем отступать. Не имеем права. Не можем снова отдать власть в стране таким “лучшим евреям” и “лучшим немцам”, как Андропов и Горбачев. Мы обязаны и... обречены победить. Мировым силам нужен послушный русский бездуховный раб, у которого Христос заменен золотым тельцом. А нам необходим возврат к традиционным принципам русской державности. Чтобы было яснее — единство патриотизма и православия, — предварят путь к освобождению.
— Понятно, — произнес Днищев. — Меня озадачивает другое. Как вы, Алексей Степанович, будучи практически вторым человеком в государстве, не смогли оказать существенное влияние на Президента, чтобы направить его на путь истинный?
— Не настолько уж он управляемый человек, — промолвил генерал, после небольшою паузы. — Это весьма сложная и противоречивая фигура. Возможно, очень трагическая. И, конечно же, одинокая, возле которой плетутся целые сети интриг и заговоров, включая его дочку — подружку Хубайса. Ему постоянно приходится балансировать на грани срыва. Но воздействие на него Русского Ордена было, есть и будет продолжено. Это отдельный вопрос, которого мы избежим касаться. По крайней мере — до поры до времени. Я и так сказал вам чересчур много. Теперь же я хочу услышать от вас определенный ответ.
— Разумеется, он будет положительным, — Анатолий взглянул на Днищева, а тот молча кивнул головой.
— Тогда я познакомлю вас с одним уникальным документом, — продолжил генерал, вынимая из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги. — Его появление в печати произойдет месяца через три. Так решено. И будет походить на взрыв бомбы. С этого момента деятельность Русского Ордена приобретет открытый характер.
— Что это? — спросил Анатолий, разворачивая бумагу.
— Завещание Сталина, — отозвался генерал.
5
Аналитическая записка
(выдержки)
«…Графологическая, текстовая, радиохимическая и психологическая экспертизы подтверждают подлинность «Завещания». В последние дни жизни Сталина документ был передан на хранение единственному человеку, которому он доверял — Юрию Жданову. Об этом имеются и устные сообщения, поступившие в Аналитический отдел Русского Ордена в 1953-55 гг. Готовя отравление Сталина, агентурная сионистская сеть предприняла все попытки для перекрытия утечки информации и ликвидации Документа и его «носителей»... В настоящее время “Завещание” хранится в секретных архивах Ордена и его публикация предполагается не ранее весны 1997 года, когда неизбежность открытого противостояния будет определена и обоснованна текущим моментом.
Копия Документа прилагается.
Ярослав.»
6
Фрагменты черновика «Завещание Сталина»
«После моей смерти много мусора нанесут на мою могилу, но придет время и сметет его. Я никогда не был настоящим революционером, вся моя жизнь — непрекращающаяся борьба с сионизмом, цель которого — установление нового мирового порядка при господстве еврейской буржуазии... Чтобы достичь этого, им необходимо развалить СССР, Россию, уничтожить Веру, превратить русский державный народ в безродных космополитов.
Противостоять их планам сможет только Империя. Не будет ее, погибнет Россия, погибнет Мир... Хватит утопий. Ничего лучше монархии придумать невозможно, а значит, не нужно. Я всегда преклонялся перед гением и величием русских царей. От единовластия нам никуда не уйти. Но диктатора должен сменить самодержец. Когда придет время.
Единственное место на земле, где мы можем быть вместе — Россия. Реформы неизбежны, но в свое время. И это должны быть реформы органические, эволюционные, опирающиеся на традиции, при постепенном восстановлении Православного самосознания. В их основе — реализм и здравый смысл. Очень скоро войны за территории сменят войны «холодные», за ресурсы и энергию. Нужно быть готовыми к этому. Овладение новыми видами энергии должно стать приоритетным для наших ученых. Их успех — залог нашей независимости в будущем. Армия может быть сильной только тогда, когда пользуется исключительной заботой и любовью народа и правительства. В этом — величайшая моральная сила армии, залог ее непобедимости. Армию надо любить и лелеять!
Я одинок. Россия — колоссальная страна, а вокруг ни одного порядочного человека... Старое поколение поголовно заражено сионизмом, вся наша надежда на молодежь. Пришла пора объявлять новый крестовый поход против интернационала, а возглавит его сможет только новый Русский Орден, к созданию которого нужно приступить незамедлительно. Помните: сильная Россия миру не нужна, никто нам не поможет, рассчитывать можно только на свои собственные силы.
Я сделал что мог, надеюсь, вы сделаете больше и лучше.
Будьте достойны памяти наших великих предков.
Январь-февраль 1953 года.
Иосиф Сталин»
Приложение к завещанию
Я думаю, что ордену надо дать дополнительное название — Орден Александра Невского, с девизом: «Не в силе Бог, а в Правде». И не забывайте слова Спасителя: «Не мир принес вам, но меч»!
О задачах Русского Ордена. Главная и определяющая — это объединение всех сил на борьбу за Великую Русь.
— Воспитание кадров управляющей элиты.
— Пропаганда патриотизма, русской национальной идеи, правды истории, защита Православия.
— Подготовка условий для восстановления Российской империя и самодержавия.
— Борьба с масонским и сионистским влиянием в России, его истребление.
— Главенствующая роль русского народа (инородцы и иноверцы должны знать свое место).
— Выдвижение из среды Русского Ордена «своего» царя — когда придет время.
Каким должен быть член Русского Ордена? Преданным русской идее, любить истину, верить в успех; быть терпеливым к труду, жертвенным, мужественным, ответственным, обязательным, скромным и даже смиренным (кто хочет быть первым — пусть будет последним), трезвым и мудрым (не надо много знать, надо многое понимать), дисциплинированным, умеющим хранить тайну. Члены компартии не способны на это. Эта партия — перестала быть русской. Отношение к русскому Ордену Александра Невского должно быть, как к живому организму, приоритетному, способствующему укреплению организации. И — конспиративное, до того момента, пока не придет время открыться перед лицом мирового зла.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Седенькая старушка с лисьим взглядом, ставшая на короткое время обладательницей заветного портфеля, проживала в Москве с самого рождения, с 1926 года, но папаша ее, аптекарь Цвинглер, въехал в арбатские хоромы прямиком из Екатеринбурга, с маузером на боку и в кожаной куртке, уплотнив семью некоего присяжного поверенного, а затем и вовсе отправив ее всю целиком в ЧК. Правда, и сам он не избежал той же участи — пули в затылок — спустя десять лет, успев все же за эти сладостные для него годы накопить жирку. В конце концов, дочка аптекаря-ленинца оказалась на задворках Москвы, в коммунальной квартире, где жила до самой старости тихо, как мышка, почти не высовываясь, но зная многое о “славном” прошлом своего папаши. В конце 80-х она, естественно, стала яростной демократкой, особенно почитая полюбившуюся ей Валерию Новодворскую и души не чая в пучеглазом Гайдаре. Будь Зина Цвинглер чуть помоложе, она могла бы сделать на биографии отца демократическую карьеру и — глядишь — добилась бы даже тепленького местечка в московской мэрии, или особой пенсии с льготами, но... Теперь, в семьдесят с гаком лет, ей уже ничего не было нужно, и она лишь тихо радовалась тому, что эта «поганая страна разваливается на части, а русские давят друг друга и подыхают с голода». Особенно ее восхитил и чуть не довел до экзальтированного умопомешательства расстрел Парламента в октябре 1993 года и она втайне надеялась, что наконец-то пришли славные времена, когда Россия будет залита кровью. Не дожидаясь, когда это начнется, она стала тотчас же украдкой подливать в суп к соседу — «лыжнику» собственную мочу, подозревая его в связях с патриотами, баркашовцами и прочими юдофобами, хотя тот был совершенно аполитичен.
Старушка часто вспоминала своего «геройского» папашу, принимавшего участие в расстреле царской семьи в Ипатьевском доме. Для этой акции он был привлечен своим другом Шаей Голощекиным, с которым он вместе посещал синагогу. Еще прежде Шая вовлек его в масонскую ложу «Аврора», а позднее перевел вслед за собой в Москву. Цвинглер успел многое рассказать своей дочери, желая взрастить ее по своему подобию, привить ей ненависть к гоям — не евреям, которые менее ценны, чем животные. Это именно он по указу своих «братьев» начертал на окровавленной стене подвала, после того как добил штыком одну из дочек царя, четыре каббалистических знака, означавших мистическую фразу (потом она будет расшифрована специалистами): «Здесь по приказанию тайных сил, царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы». А Шая написал на иврите императорской кровью другое: «В эту самую ночь Валтазар был убит своими холопами». Это означало, что православный государь и его семья не просто убиты, а ритуально принесены в жертву сатане масонскими силами через их покорных служителей. Они знали, что после уничтожения Помазанника Божия, «дело» пойдет быстрее и веселее. Теперь русский народ будет истребляем тремя основными способами: 1 — террором, расстрелами, казнями; 2 — массовым голодом и болезнями; 3 — нравственными пытками, от которых сходят с ума и кончают жизнь самоубийством. И, работая затем в ЧК, Цвинглер со своим другом свято выполняли поставленные Сионом задачи. Само слово ЧК на еврейском языке означает «бойню для скота», что отвечает понятиям Талмуда, требующим убийства (а еще лучше — ритуального, мучительного, с превращением в «кошерное мясо») каждого гоя — не-человека. А кто не будет убит — тот будет превращен в животное. И об этом бывший аптекарь поведал своей малолетней дочери. Зина Цвинглер чтила его память и гордилась им. Но, открыв одну из коричневых папок и сразу же наткнувшись на страницы о масонском заговоре вокруг последнего русского Государя, она и предполагать не могла, что словно бы очутится в прошлом своего отца…
При чтении рукописи Просторова ее охватил какой-то непонятный страх, беспокойство, все возрастающая тревога. Ей показалось, что кто-то стоит сейчас за ее спиной и дышит в затылок. Она оглянулась, но в комнате, конечно же, никого не было. И все же, старуха чувствовала чье-то незримое присутствие здесь. Может быть, это скитающаяся в ледяных и мертвых просторах душа аптекаря Цвинглера, цареубийцы, отринутая от небесных врат, спустилась к своей дочери и переворачивала ее артритными пальцами машинописные страницы? Или исторические герои этой сакральной рукописи, мученически погибшие за Веру и Русь, стали наполнять комнату? Она не могла понять, что с ней происходит, почему ее охватывает какое-то лихорадочное горение, как никогда не могла понять ни божественных предначертаний, ни пророческих откровений евангелистов, ни спасительной господней воли, поскольку всю жизнь пожинала плоды Безверия. И могла ли, отрицая само Спасение, прислушаться к голосу и последнему призыву: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его. Имеющий ухо, да слышит…казалось бы, так просто и радостно идти по единственной дороге, ведущей к Свету и Правде. Но нет, нет у поддавшихся дьяволу людей ни слуха, ни зрения. Ни разума. Можно прочесть десятки тысяч книг и слыть умнейшим человеком, но путь в Царствие Небесное тебе будет заказан, если ты разрушил свою душу.
С детства Зина Цвинглер впитала в себя только одну веру — в «избранность» своего народа, своего племени, разбросанного по всему свету и правящего миром. Кроме пока непокорной России. Прочитав несколько страниц рукописи Просторова, она уже знала — что сделает с этими папками. Сожжет их. В них заключалась опасность, смертельная угроза. В них был вынесен приговор всему делу ее отца, всему их роду. Так осы чувствуют приближение человека, готового разворошить их гнездо. Нет, только огонь, топка, костер, чтобы языки пламени сожрали эти страницы, в которых звучали пророческие слова о последней битве и неминуемой победе Русского Ордена, всего христианского мира над силами зла. Сейчас старуха ощущала себя средневековой ведьмой, колдующей над распятым на столе младенцем. Сама рукопись напоминала живое тело, с уже проступившей на коже — белых листках бумаги — кровью. Цвинглер, теряющая разум, даже попыталась стереть эти красные пятна тыльной стороной ладони, не понимая, что делает. Неожиданно, она вскрикнула от боли — что-то вцепилось ей в ногу, чьи-то острые коготки. Нагнувшись, старуха увидела облезлого кота своего соседа, пробравшегося к ней в комнату.
— М-мерзкий урод! — процедила она сквозь зубы, замахнувшись на кота сжатым кулачком. — Ты мне за все заплатишь!
Словно несчастное животное было виновником всех ее бед, всей никчемной жизни, всего «избранного» племени. С необычной для своего возраста быстротой, она метнулась на кухню, схватила спички и, трясущимися руками, стала разжигать газовую плиту. Когда же спичка наконец зажглась, в ответ ей, прямо в лицо рвануло голубое пламя.
2
Какую роль играл генерал Карпухин в структурах Русского Ордена, какое иерархическое положение он там занимал для Киреевского и Днищеве осталось загадкой, но, очевидно, степень его посвящения была довольно значительна, если не определяющая. Генерал лишь сказал, что они оба будут в дальнейшем «работать в связке», третьим же человеком, через которого станет осуществляться вся координация действий и определение задач, будет представлен им на днях. Он выйдет на них сам, с уже конкретным заданием. Когда Карпухин ушел, Днищев высказал предположение, что генерал, как практик и специалист высокого класса, скорее всего, является «ударной силой» этой организации, «рукой, держущей меч»: идеологической же поддержкой Ордена занимаются другие люди.
— Возможно, одним из них и был Просторов, — добавил он.
— Не забывай об его исчезнувшей рукописи, — произнес Анатолий, думая о чем-то своем. — В ней, наверное, была заключена не только вся история Русского Ордена, но и вообще вскрыты тайные пружины этой, длящейся не первое столетие борьбы.
— Рукописи не горят, — авторитетно заметил Днищев. — В конце концов, если тебе предоставят все необходимые материалы, ты напишешь не хуже, чем старик.
— Сомневаюсь. У меня нет такого опыта.
— Дело наживное. Никогда не занимайся самоуничижением. У тебя дар — ты видишь дальше и глубже многих. Мне кажется, генерал возлагает на тебя особые надежды.
С этим они и расстались. Днищев был прав: с личностью Киреевского, которого в последние годы Просторов осторожно и бережно приобщал к делу своей жизни, связывались определенные замыслы, поскольку талантливый журналист, обладавший аналитическим мышлением, незаурядными способностями и независимыми суждениями давно находился под внимательным наблюдением Русского Ордена. Такие люди были не только необходимы организации — они составляли его питательную среду. В принципе, Просторов готовил его на свое место — в дальнейшем, поскольку человек смертен, но, к счастью, не незаменим. Каждый член Ордена должен был воспитать максимум трех учеников, которые пойдут дальше. Сделают еще больше. Станут стрелами, поражающими врагов.
В Ордене знали, что Киреевский пишет книгу об истории проникновения сионизма в Россию и его влиянии на государственное устройство и будущее страны. Конечно, по насыщенности фактуры его рукопись уступала будущей книге самого Просторова, имевшего доступ к самым тайным архивам Русского Ордена, но она должна была явиться необходимым дополнением, а в дальнейшем молодого журналиста предполагалось переориентировать на просвещенческое, более популярное изложение того же материала — для пропаганды национально-патриотических идей — и развитие самосознания у среднего слоя читателей, охваченного «детективной горячкой» и прочими дешевыми бестселлерами, уводящими народ от подлинной, происходящей с ними трагедии — в мир грез и иллюзий. Это была сложная задача — насытить книжный рынок иной, правдивой и доступной для понимания литературой, пробуждающий дремлющий русский дух и зовущей к борьбе — за Веру, Русь и — будущего Монарха. В череде талантливых национально мыслящих литераторов Анатолий Киреевский был назван одним из первых и на него ставилась особая ставка.
Знали в Ордене и о той трагедии, которая с ним произошла. Но самое существенное — они знали и о том, что автокатастрофа, повлекшая за собой гибель жены и дочери Киреевского, не была случайной. В сионистских кругах отслеживались любые попытки проникновения в их тайны, а когда человек подбирался к ним слишком близко, следовала либо его дискредитация и очернение, либо финансовое и нравственное давление, способное привести к отчаянию, либо, в крайнем случае, физическое устранение. С Киреевским в тот год «сработал» третий вариант, но он выжил, хотя и надолго был как бы «отключен» от работы над рукописью. И если бы не Просторов, то неизвестно, как бы повернулась его судьба в дальнейшем. Возможно, он бы окончательно опустился, потеряв интерес к жизни, или — что было еще желательнее для сионистских кругов — продал бы им свои талант и свое перо и выполнял бы уже их волю, как делают теперь многие русские писатели и журналисты. И Киреевскому в то время поступали кое-какие заманчивые предложения — с телевидения (вести авторскую передачу), из издательств (написать авантюрно-приключенческий роман с хорошим гонораром), а что самое удивительное — от своих близких приятелей, сокурсников, но он отнесся к ним настороженно и с предубеждением, чувствуя таящийся подвох и сорвав планы своего духовного закабаления. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
В Русском Ордене предполагалось использовать и аналитические способности Киреевского, его умение прогностически видеть будущее, развитие событий, чем в свое время занимался и сам Просторов. Это была трудная работа, выполнять которую способен не каждый, здесь требовалась максимальная умственная загрузка, особенная концентраций сил. Но Киреевский должен был справиться и с этим... Ему было придано конспиративное имя — «Монах» (Днищеву — «Витязь»), что в некотором роде и отвечало его нынешнему жизненному кредо. Подобное было необходимым и исторически велось еще с давних времен, с самого начала существования Русского Ордена, когда тайна личности его членов оберегала и спасала многих во время гонений и расправ. Орден вообще в современном виде делился как бы на два основных структурных подразделения: одно — светское, для решения мирских дел, другое — духовное, идеологическое, связанное с определяющей ролью Православия и Веры. Во главе их стоял Совет Удерживающих, выбранный из числа самых значительных членов Ордена. Кто являлся Председателем этого Совета — было неизвестно, поскольку он назначался из еще более тайного и скрытого Русского Центра, являющегося главным штабом и существующего как бы над Орденом. Но был ли этот Центр последним этажом, или от него вела лестница к другим постройкам? Ограничимся тем, что сказано…
Анатолий Киреевский был закреплен за аналитическим отделом Ордена, но были в организации и другие ведомства, занимающиеся, например, военными, образовательными, иностранными или молодежными проблемами, а каждый член структурного подразделения знал лишь своего координатора и человека, работающего с ним «в связке». Они подбирались с таким учетом, чтобы между ними возникали неформальные, дружеские отношения. Это была древняя, восходящая еще к временам ассасинов система, зарекомендовавшая себя с лучшей стороны. Так устранялось проникновение вглубь Ордена предателей и провокаторов, а в случае выпадения одного из звеньев, общая, опоясывающая многоэтажный Центр цепь оставалась бы не нарушенной.
Теперь, после смерти Просторова, руководство Ордена было очень обеспокоено исчезновением его рукописи. Старик был своенравной, упрямой личностью и, готовя по заданию Центра свою книгу — итоговый документ мирового противостояния, не подпускал к ней никого постороннего. Даже своего собственного координатора. Вес Просторова в Русском Ордене был чрезвычайно велик и ему пошли на эти уступки. Кроме того, существует негласное правило любого писателя: не показывать неоконченное произведение никому, иначе некая внутренняя связь между творцом и его творением будет нарушена, исчезнет тот резонанс, неслышный постороннему ритм, который и является залогом успеха. В последние дни 1996 года рукопись была окончена и составила около трех тысяч машинописных страниц. Она была отпечатана самим Геннадием Сергеевичем в одном экземпляре. Черновики и наброски были им, очевидно, уничтожены, поскольку в первые же часы после его смерти (когда об этом узнали в Центре), квартира Просторова была тщательно обследована. Поиски в ней коричневых папок результата не дали. Остававшиеся важные, секретные документы и материалы из архивов Русского Ордена были вывезены из квартиры тотчас же, а для предполагаемых нежелательных гостей (которые непременно рано или поздно должны были сюда явиться, поскольку, как бы тщательно не укрывалась деятельность Просторова, он все же являлся объектом внимания со стороны сионистских кругов) были подброшены ничего не значащие, дезинформирующие «куклы». «Гости» пришли, но на них натолкнулись Днищев с Киреевским, что же произошло потом — известно. Между тем, еще первого января розыскной группой Русского Ордена начались поиски кожаного портфеля и коричневых папок Просторова. Следы их терялись где-то в районе метро Щелковская. Надежд обнаружить ценную пропажу оставалось все меньше и меньше…
Встреча Анатолия Киреевского со своим координатором произошла на следующий день после беседы с генералом Карпухиным. На пороге квартиры возник сухощавый человек, с загорелым до черноты лицом и щеточкой подстриженных белесых усов.
— Кротов, — представился он, чуть улыбнувшись уголками губ. — Будем работать вместе?
3
Аналитическая записка
(выдержки)
«…Полный список бывших и действующих высших государственных лиц, причастных к иностранным разведслужбам (по данным КГБ, ГРУ, ФСБ и ОРУ Русского Ордена), время и место их вербовки является дополнением к настоящей Записке и приложен ниже, сейчас же следует подчеркнуть особую роль в развале СССР и уничтожении России агентов ЦРУ и Моссада — М. Корбачева, Э. Вшиварнадзе, Н. Назарбуева, А. Иковлева, А. Собочачка, Г. Поповца. Ю. Лунькова, Кравчука, Шушукевича, Г. Нововойтовой, Ю. Ботурина, Кокошкина, Арабатова, Козыревца и других... Все они являются также и членами различных масонских лож, что подтверждает их причастность к мировому сионистскому заговору, с целью окончательного установления «нового порядка»…
Конкретно по некоторым фигурантам. Вадим Бакакатин (бывший шеф КГБ) — передал (продал?) американцам сверхсекретную информацию о схеме прослушивающих устройств в посольстве США в Москве. Ущерб оценивается в несколько десятков миллионов долларов. Им же сданы и некоторые зарезервированные резиденты в Америке, Англии, Германии... (Сноска: в любой цивилизованно стране подобное преступление расценивается как измена родине и карается как минимум пожизненным заключением. Вторая сноска: двадцатипятилетний сын Бакакатина в настоящее время становится генеральным директором Новолипецкого металлургического комбината, чьим совладельцем является крупная американская фирма. Оплата оказанной услуги?)
…Егор Байдар, будучи премьер-министром, регулярно посещал американское и израильское посольства, получая необходимые инструкции (кассеты с аудиозаписью бесед — в охранно-разведовательном Управлении Русского Ордена). Подобные неофициальные встречи (даже если бы не было утечки информации) в иной стране немедленно повлекли бы отставку государственных деятелей.
Подобные же «свидания» со своим начальством проводят в вышеуказанных посольствах Чарамырдин, Немчуров, Уринцон, Язин Шохнин, Евлянский, Моголь, Татьяна Дияченко, Яшенков и другие
…Анатолий Хубайс, являясь председателем Госкомимущества, внедрил в свое министерство до сотни американских советников; в дальнейшем, пребывая на различных постах и курируя важнейшие области государственного управления, передал хозяевам сверхсекретные материалы. Его аналитической группой (Мудрин, Мох, Васильев и др.) разработан, а им самим озвучен в августе 1996 года в Датском экономическом обществе, план отделения от России Кавказа, Дальнего Востока, Сибири, северных и южных русских областей... (Сноска: в странах «золотого миллиарда» карается смертной казнью).
…Бывший помощник Президента по политическим вопросам С. Станюкевич (нынче «в бегах») имел постоянные контакты с Д. Мэтлоком, послом США в Москве, передал стратегически важную информацию о ракетных войсках (получена им через Крачева и Кобеца)…
…Системные шифры правительственной связи ФАПСИ проданы лицами из окружения Саттарова (содействовал этому — Б. Дересовский)…
…Следует констатировать, что начиная с середины 80-х годов (в меньшей степени; с 90-х — в большей) практически вся элита Кремля выполняет задачи и установки иностранных спецслужб и работает не на государство, не на Россию, а против нее…»
Ярослав.
4
Сергей Днищев не имел собственного угла, жил то там, то здесь, снимая одну квартиру за другой. Это, возможно, было не слишком удобно, но зато — безопасно, поскольку люди, «державшие на него зуб», размножались, как кошки. В основном, это были каким-либо образом наказанные им проходимцы, уголовники, сектанты, демократы, создатели финансовых «пирамид» и прочая нечисть, мешающая людям спокойно жить и трудиться. Днищев жил по законам Робин Гуда, а Шервудским лесом для него была вся Россия. Он сочетал в себе веселые черты благородного разбойника и отечественного Рэмбо, выходящего целым и невредимым из любой заварухи — по воле Божьей. Одно из самых значительных происшествий, случившихся с ним, произошло в захваченном террористами поезде, когда ему удалось в одиночку освободить заложников, а потом — разблокировать некую секретную Базу, осуществлявшую эксперименты с психотропным воздействием. После этого ему даже предлагали примерить погоны с хорошим звездочками в ФСБ, но завлечь одинокого волка в стадо баранов не удалось. Естественно, что подобная фигура не могла остаться незамеченной и он уже длительное время находился в зоне внимания Русского Ордена. Его дружба с Анатолием Киреевским лишь ускорила процесс вступления с ним в контакт. Отныне, они должны были работать вместе, на благо России.
Когда Днищев поздним вечером вернулся домой, в свою очередную чужую квартиру, то услышал доносящийся с кухни характерный звук закипевшего чайника и позвякивание посуды. Он усмехнулся бесцеремонности непрощенного гостя и пошел на «чаепитие». Если бы кто-то собирался причинить ему зло, то не вел бы себя столь громко. За столом с разложенными баранками сидел сухощавый, похожий на выгоревшую мумию фараона мужчина, с коротко подстриженными усиками.
— Ну конечно! — вздохнул Днищев. — Как же я сразу не догадался. Если существует Русский Орден, то в нем непременно должен быть и Кротов. Сколько времени мы не виделись, Алексей Алексеевич?
— Да месяцев десять, — ответил бывший полковник ГРУ, протягивая руку. — Рад, что вы теперь с нами.
— Долго валялись в больнице? Пулю извлекли?
— Рана оказалась не смертельной. Так мне кажется.
— А все-таки, славно мы тогда «пошумели»…
Днищев и Кротов знали друг друга по одной совместной операции, а пережитый тогда смертельный риск добавил взаимной симпатии. Некоторое время, пока не кончился третий заварной чайник, они вспоминали прошлое, потом, словно спохватившись, Кротов перешел к делу.
— Обычно, новые члены Русского Ордена проходят испытательный срок, — сказал он. — Но вам обоим сделано исключение. Мы ведь не бюрократы и формалисты, а реалисты, и знаем о ваших заслугах перед Отечеством. Кроме того, это выглядело бы просто смешно — проверять на прочность Сергея Днищева или Анатолия Киреевского.
— Оставим комплиментарную часть, Алексей Алексеевич, переходите к сути.
— Хорошо. Суть такова. Первое: исчезнувшая рукопись Просторова. Второе: событие полуторагодичной давности — автокатастрофа, в которой погибли жена и дочь Киреевского. Вы, Сергей, будете, заниматься обоими этими вопросами. И если первое задание почти безнадежно, то со вторым, я уверен, вы непременно справитесь. Кто же, как не вы, друг Анатолия? Зло не должно оставаться безнаказанным.
— Согласен, — ответил Днищев. — Значит, авария была подстроена?
— В этом пакете — копии следственных материалов, — Кротов кивнул на желтый конверт, лежащий на холодильнике. — Хотя... толку от них мало. Но кое-какой дополнительной информацией о той акции я располагаю. Действуйте на свой страх и риск, но не посвящайте в собственное расследование Киреевского. Не надо его травмировать.
— Травмированы будут другие, — с азартным блеском в глазах усмехнулся Днищев. И Кротов подумал, что не хотелось бы ему оказаться на месте этих «других».
Они проговорили еще около получаса, а затем расстались.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)