Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…У масонов треугольник с оком дьявола подменяет христианский крест, а ложа, где они творят черные мессы — храм Божий. Они и сами «проговариваются» (мастер Флери): «Пока мы не ликвидируем церкви, мы не сможем работать продуктивно. Долой Распятого! Наш бог — Люцифер…» Вся большевистская (а теперь и демократическая) деятельность масонов-сионистов в России — тому подтверждение. История возникновения масонства, вообще-то, покрыта густым слоем мрака (что может родиться из мрака, кроме нечисти?) и существует несколько легенд их происхождения: от оккультного наследия Халдеи и Египта, до более позднего сатанизма тамплиеров и розенкрейцеров. Я бы протянул нить в библейские времена — к Каину, первому на Земле человекоубийце. Но исторически более достоверной представляется версия о царе Соломоне и его архитекторе, «прорабе», строителе Храма, который мудро пообещал своим работникам (каменщикам) вознаграждение в зависимости от внесенного ими вклада, причем никто из них не мог знать — сколько и кому. С этого обещания собственно и начинается масонская доктрина, замешанная на лжи, подкупе, конспирации, обмане, сатанизме, ненависти и богоборчестве. А конечной их целью является установление мирового порядка под властью всемирного иудаистского правительства, свидетелями чего, мы в настоящее время, к великому несчастью, и становимся. Кстати, еще тогда Соломон изрек, что эра всевластия Сиона наступит через три тысячи лет. Нетрудно подсчитать, что отпущенный срок истекает в конце двадцатого столетия, т.е. в наши с вами дни. Но может быть, Соломон Абрамович (или как там его по-батюшке?) все же ошибся в своих прогнозах, и масоны-сионисты получат от России и Русского Ордена хорошенького пинка под зад и кувырком полетят прямо в преисподнюю? Не надо отчаиваться, на каждого «вольного каменщика» в фартуке и с мастерком найдется русский мужик с колуном на плече. Вспомните слова Александра Невского: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!» Между прочим, он прозорливо воевал именно с теми, кто посягал на душу народа, пытался закабалить русский дух, искоренить Православие и насадить нам свое лютеранство и католицизм (ливонские, шведские, немецкие рыцари, ринувшиеся в Россию по указанию масонских лож), но платил дань (понимая историческую необходимость этого) не препятствующих нашей Вере татаро-монголам. В конце концов, будем откровенны, мусульманство представляет для нас гораздо меньшую опасность, чем все другие конфессии; более того, является нашим стратегическим союзником с мировым злом, которое поддерживает и иудаизм, и экуменисты всех мастей, не говоря уже о чисто сатанинских течениях и сектах.
Итак, «мировой порядок»... При котором обеспечено благоденствие и процветание «золотому миллиарду» жителей Земли — служителям Антихриста, а остальные шесть-семь миллиардов призваны обслуживать их «рай». Это «мировое правительство» уже в разные времена существовало в различных обличьях, мигрируя из Германии в Англию, оттуда — во Францию, а в начале двадцатого века обосновалось наконец-то, в США (все президенты которого поголовно состояли в масонских ложах). За масонскими ложами стоят еще более тайные еврейские секты, взросшие на кабалистическом иудаизме (активизация их просматривается со второй половины XVIII века — когда начала создаваться банковская империя Ротшильдов, семейство которых в настоящее время практически и является этим «мировым правительством». По крайней мере оно стоит на вершине пирамиды. Из каких соподчиненных блоков состоит эта пирамида, что представляет из себя каждая ступень в ней, на какие «рабочие органы» опирается мировое правительство — я расскажу позднее). Но следует особо подчеркнуть, что на пути к господству у Сиона всегда стояла мощная преграда — Монархия. Не важно, какой государь и в какой стране — в Англии, Франции или в России; все они были казнены вольными каменщиками (в нашей стране это было сделано с особо ритуальной жестокостью, а исполнители приговора — Шая Голощекин и Хаим Цвинглер — даже начертали на окровавленных стенах ипатьевского подвала масонскую символику и талмудические фразы для посвященных).
Как вам понравится такая фраза: «Еврейское племя сумело проникнуть во все государства и нелегко найти такое место во всей вселенной, которое бы это племя не заняло и не подчинило бы своей власти»? Кажется, что это говорит наш с вами современник. А ведь цитата принадлежит римскому историку Страбону, жившему в I веке нашей эры (подобное же мы можем найти у Цицерона, Сенеки, Тацита и многих других античных авторов). Насколько же остро чувствовали уже в те далекие времена угрозу, исходящую от «сионских мудрецов» — этого страшного и всесильного кагала, стремящегося к покорению всего мира.
Что же происходит в наши дни, где ЦРУ и Моссад являются главным оперативным орудием мировой масонской закулисы? Коснемся немного деятельности зарубежных разведывательных спецслужб. И даже более узкой темы — подготовки «агентов влияния» Эти люди (они не обязательно могут быть еврейской национальности, но — «гоями»), выдвигаемые в дальнейшем на высшие государственные посты, в элитную часть общества, должны, во-первых, обладать почти гипнотической способностью влиять на общественное сознание (примеры из нашей современной истории: Корбачев, Эльцын, Собочачак, Цахаров); во-вторых, волевыми усилиями достигать цели, поставленной «хозяином» (Хубайс, Луньков); в-третьих, быть «винтиками» в делании политики (Станюкевич, Мурахов), которыми и не жалко пожертвовать; в-четвертых, системно «обучаться и обучать других» (Афаназьев, Шатален, Шмилев); в-пятых, принадлежать к типу функционеров «заднего плана», быть «серыми кардиналами» (Иковлев А.Н., Барбулис); в-шестых, быть нравственно нечистоплотными (сексуальные извращения, гомосексуализм), иметь шкурные интересы (читай: «общечеловеческие ценности»), лакейский характер (Кисилев, Цванидзе, да почти все журналисты, телеведущие и прочая проституированная мразь); в седьмых, рядиться в псевдопатриотические и национальные одежды (Моголь, Рагозин, Скуков, Стерлингов); в-восьмых (и об этом не догадываются сами «агенты влияния»!), при выработке жизненных ресурсов и бесполезности своего дальнейшего существования — самоликвидироваться. Но это уже тема отдельной главы — о методах и формах психотропного и сублимального воздействия на человеческий мозг…»
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
Анатолий был приятно удивлен, когда координатор предложил форсированно ускорить работу над его книгой, пользуясь архивами Русского Ордена, которые в свое время были предоставлены и Просторову. Значит, его труд будет востребован и принесет пользу, — подобное всегда льстит самолюбию литераторов, хотя Киреевский не стремился ни к славе, ни к богатству, подавляя в себе эти проявляющиеся порою желания, считая их одними из болотных огоньков возле прямой дороги. Любое творчество — это вообще очень коварная и прельстительная вещь, способная погубить душу и изменить человеческий облик, если сам творец забывает о том, что он всего лишь человек, временно хранящий талант, данный ему Богом. За ним неотступно следует дьявол, пытающийся выхватить этот талант, или использовать «носильщика» по своему усмотрению. Поэтому ты являешься либо проводником слов Божьих, либо выполняешь задачи Князя Тьмы. В этом беда и трагедия многих, почти всех писателей, находящихся в постоянной борьбе с самим собой. Уступившие в этом сражении (даже если достигли внешних вершин — почестей и богатства), как правило, кончают одинаково: безумие, алкоголизм, самоубийство... Сам Геннадий Сергеевич Просторов как-то заметил своему молодому соседу: «Берите пример с наших предков — монахов-летописцев, иноков, создателей патерик и жизнеописаний святых. Редко кто из них ставил свою подпись под рукописью. Я уж не говорю об иконописцах! Нет, желание любым путем увековечить свое имя — есть одно из худших проявлений гордыни. Таких людей я называю не «творцами», а «творюгами»…» Киреевский тогда согласился с ним, но перед ним все время стоял другой вопрос: на что жить? Понятно, что голод способствует движению мысли, а сытый желудок — движению к дивану, но жизненные силы тоже надо как-то поддерживать и питать мозг. Анатолию было неудобно заговорить на эту тему с Кротовым, но тот и сам знал, что к чему, каково приходится честным и талантливым людям в нынешней России, где процветают лишь торгаши, предатели и лакеи.
— Руководство заинтересовано в скорейшем издании вашей книги, — сказал он. — Подобной литературы должно скоро появиться очень много, и она будет охватывать различные слои населения. Программа духовного образования народа развернута широко, не сомневайтесь. Хватит забивать голову чепухой и подделками. К сожалению, русские писатели в той идеологической войне — в конце 80-х, начале 90-х годов начисто проиграли, оказались неподготовленными, деморализованными, по существу, покорно сдались. Не все, но большинство. На них больше нельзя ни ориентироваться, ни делать ставку. Они не смогли перейти к новым формам борьбы, к новому ритму жизни. Теперь их удел — тихая старость, пенсия, воспоминания... Ваше поколение тридцати-сорокалетних писателей и литераторов сделает больше и лучше. А на вас лично, Анатолий, мы возлагаем особые надежды. Ваша рукопись должна быть закончена к первому июня, — добавил Кротов, испытующе взглянув на Киреевского.
— Это невозможно, — отозвался Анатолий. — Слишком мало времени, а я только перевалил за половину.
— Возможно, возможно... — усмехнулся координатор. — Сроки установлены не мной, ждать больше нельзя. Тем более, сами видите, в какое положение мы попали: рукопись Просторова исчезла. Будете работать днем и ночью, учитесь концентрировать свои силы, жить, мыслить и писать быстро. В конце концов, пусть ваш материал будет несколько сыроват — наши специалисты его доработают. Доведут до кондиции. Более того. Готовьте параллельно еще одну книгу — небольшую, объемом в пять-шесть печатных листов, где то же самое будет изложено простым, доступным языком — для более широкого круга читателей. Мы издадим ее массовым тиражом. Такие книжки-брошюры, дешевые, на газетной бумаге, станут «народными», будут продаваться на каждом углу. Мы пустим их через сеть наших распространителей. Продумайте целую серию подобных изданий. И еще. Только не падайте сразу в обморок. Вам предстоит заняться и текущей аналитической работой. Это потребует дополнительных усилий и времени, но вы... справитесь.
— Нет, не справлюсь, — сказал Анатолии. — Невозможно.
— Забудьте это слово. Оно выдумано людьми ленивыми и недалекими, пытающимися оправдать свое глупое существование в этом мире. Справитесь, справитесь... В этом конверте — некоторые образцы «Аналитических записок». Пока просто ознакомьтесь, а в каком конкретно направлении вы будете работать, мы определим в дальнейшем.
Киреевский машинально взял желтый конверт и вытащил несколько листков, бумаги. Пробежал взглядом. Кротов невозмутимо смотрел на него, покуривая сигарету в длинном мундштуке.
— Здесь везде стоит одна подпись — Ярослав. Кто это? — спросил Анатолий.
— Личность замечательная, — уклончиво отозвался Кротов. — Да, кстати, все хотел поинтересоваться: в вашем доме на первом этаже будто бы квартира сгорела?
— Точно не знаю, но, кажется, там произошел взрыв... Второго или третьего января.
— Неужто гранату подбросили?
— Нет, бытовое происшествие. Старушку, которая там жила, слава Богу, откачали и увезли в больницу. А ее сосед... вроде бы, в милиции.
— Ну ладно. Это их трудности. Со спичками надо обращаться осторожно. Теперь о финансовой стороне дела. Поскольку вы деликатно не касаетесь этого вопроса, следует заключить, что деньги вас не интересуют и вы готовы работать бесплатно, так? Очень хорошо.
— Да... но…
— Будем переводить вашу зарплату и гонорар в Зимбабве. Тамошние жители очень нуждаются в благотворительных бананах. Шучу, шучу... Надо все-таки уметь отстаивать и свои собственные интересы, Анатолий. Приятно видеть, что некоторые люди еще не разучились краснеть. Вот здесь — тысяча долларов, столько же вы будете получать каждую неделю. Кроме того, чтобы избавить вас от хождения по магазинам и для экономии времени, все необходимые продукты будут вам доставляться по вторникам и пятницам. Если вы не умеете готовить, пришлем и повара.
— Готовить я умею. Жизнь научила, — ответил Киреевский.
— Хорошо, когда-нибудь угостите ужином. Гонорар за книги оговорим отдельно. Завтра я привезу вам материалы из архива Ордена. Постарайтесь без лишней нужды из дома не выходить. Мозги нам дороже крепких кулаков.
Кротов встал и начал прощаться. Уже стоя в дверях, он вслух заметил, скорее для самого себя, чем для Анатолия:
— Не могу понять: зачем Геннадий Сергеевич брал с собой рукопись и куда он ездил в тот роковой день?
Пожав плечами, координатор поспешил по лестнице вниз. Анатолий же, вернувшись в комнату, начал читать «Аналитические записки».
2
Аналитическая записка
(выдержки)
«…К концу 1996 года Россия уже потеряла около тысячи крупнейших предприятий стратегического значения с реальной стоимостью более пятисот миллиардов долларов (причем проданы они были за бесценок; покупочная стоимость занижена в десятки и сотни раз). В руках иностранных компаний и их подставных структур оказались почти все металлургические, машиностроительные, нефтегазовые, химические заводы и фабрики, — главные отрасли промышленности. Кроме того, Запад приобрел в России столь большой объем технологий, что в НАТО (по разведанным) учреждена специальная программа для их обработки и использованию, а для обслуживания ее приглашены российские специалисты высокого класса — ученые-оборонщики, работающие теперь не на свою страну, а на США, Германию, Англию, Израиль... Избежав политического краха в середине 1996 года, «реформаторы-демократы» с еще большей энергией продолжили разграбление и уничтожение России. На российском небосклоне вновь появляется фигура американского миллиардера Дж. Сороса (в историческом плане — аналог А. Хаммеру). Любопытно и характерно его откровение в «Нью-Йорк таймс»: «Сейчас мы, наконец, добрались до самого лакомого куска — государства. Кто захватит государство — в этом вся суть идущей в России большой политической игры». (Мышке — слезы, кошке — игры). Это не инвестиции и не конкурентная борьба, это — массированный сброс за кордон российской собственности, реализация планов по превращению страны в сырьевой придаток Запада, колонию. Еще одна циничная цитата отечественного «деятеля» в ранге вице-премьера: «То, что национальное богатство уплывает из страны — вещь простая. Главное — извлечь из этого выгоду» (А. Лифшиц; приватная беседа с А. Хубайсом).
Вот конкретные результаты их «выгодной деятельности». Две трети производства крылатого металла-алюминия контролируют братья Черные (Израиль; бывшие советские граждане) и Д. Рюбэн (Великобритания): это Саянский, Братский, Новокузнецкий и другие заводы. Фактическим владельцем компании «Тулачермет» является Сэм Кислин /США; бывший директор одесского гастронома/, им же захвачены Красноярский, Орско-Халиловский меткомбинаты, Михайловский и Стойленский горно-обогатительные комплексы. В сферу влияния компании «Боинг» (при поддержки подставных структур Авиабанка) втянут Самарский авиазавод и Вертолетный завод им. Миля. Отсечен от страны стратегически секретный «НИИграфит» и Московский электродный завод, производящие урано-графитовые элементы для атомных подводных лодок и атомных станций, наконечники ядерных боеголовок (ядро ВПК России) — акции скуплены за бесценок Д. Хеем, США (в действительности — Израиль, Моссад). Интересно, что этот Хэй, сразу же после государственного переворота в СССР занял должность эксперта(!) в Госкомимуществе у Хубайса, получив прекрасную возможность наводить американских и израильских бизнесменов на приватизируемые стратегические объекты. С его помощью в США были вывезены секретнейшие силовые агрегаты РД-120М, используемые в отечественной космонавтике, и поставлены там на серийное производство, а двигатель ПС-90 («Пермские моторы») намеренно «заморожен» и программа по его выпуску свернута. (Не удалось украсть — так хоть нагадить). На целый ряд оборонных предприятий /Тушинский, Воронежский авиазаводы и другие, всего более тридцати/ пробралась американская фирма «Ник энд Си корпорейшен» (Н. Волкофф, бывший уголовник) и имеет поддержку у Чарамырдина и Хубайса. Британским концерном «ВОС» захвачен отечественный «Лентехгаз» и НИИ «Автогенмаш», т.е. монополизировав стратегическую криогенную промышленность. И так далее... Россия превращена либо в огромный одесский гастроном, либо в сборочный цех Запада. Экономическая политика Кремля ясна: продажа дешевого сырья за границу, ликвидация собственной промышленности, уничтожение Военно-промышленного комплекса и стратегических предприятий, сокращение рабочих мест, наполнение внутреннего рынка недоброкачественными товарами для создания видимого продвижения «реформ». В конечном счете — физическое вымирание населения России (держа руку на пульсе всех жизненно важных артерий России, включая сельскохозяйственный комплекс — это не составит труда для Запада).
В условиях, когда, земные ресурсы катастрофически истощаются, а численность обитателей планеты стремительно растет, 10% «избранных рас» (большая семерка плюс Израиль) «съедает» 85% земных ресурсов и благ. Может ли у других народов (речь идет уже не только о России) быть такой же высокий жизненный уровень, как в этих странах? Нет, они обречены лишь питать их сырьем и дешевой рабочей силой. Но подобный «мировой порядок» может держаться только на силе. С полным уничтожением ВПК России и ее армии, с устранением последних пассионарных лидеров в национально-патриотическом движении, с психотронным обращением народа в покорных рабов — произойдет необратимый процесс, из которого уже не будет выхода…»
Ярослав
3
Взрыв на первом этаже, о котором упомянул Анатолий, произошел в тот момент, когда старуха Цвинглер поднесла к духовке зажженную спичку, горя желанием уничтожить рукопись Просторова. Но гореть пришлось ей самой и кухне. Она склеротически забыла, что прятала в духовой плите аэрозолевые баллончики, считая почему-то, что они должны храниться в теплом и сухом месте. Один из баллончиков оказался бракованным…
Дочь цареубийцы отбросило к стене, огонь охватил ее волосы и одежду; занялась скатерть и тюль на окнах. В сущности, взрыв был не очень сильным, и хорошо еще, что был перекрыт газ. Но, потерявшая сознание Цвинглер уже не смогла бы потушить пожар и выжить, если бы не одно обстоятельство. К дому приближался сержант Герасимов, решивший, не дожидаясь вечера, забрать кожаный портфель с папками немедленно, благо, ему выпало немного свободного времени. Услышав лопнувший звук и увидев поваливший из форточки дым, он бросился в подъезд, выдавил хлипкую дверь плечом и первым делом оттащил старуху на лестницу, сбив с нее пламя. Затем ринулся обратно. Кожаный портфель и коричневые папки сержант обнаружил в комнате — они лежали на столе. «Гори она огнем, эта квартира!» — подумал Герасимов, но все же верный своему долгу, принялся тушить на кухне пожар, пока не подоспели соседи. Потом, дождавшись «скорой помощи» и машины с пожарными, он забрал заветный портфель и удалился.
После окончания дежурства, сержант приехал домой, в Сокольники, поужинал, лениво поругался, с молодой женой и пожилой тещей, которых всегда что-то не устраивало, с тоской вспомнил родную деревню под Иваново, откуда приехал четыре года назад и где продолжали жить его родители, махнул полстакана водки и украдкой, но с наслаждением плюнул в горшок с геранью на подоконнике. «Дорогая моя столица, сволочная моя Москва!» — захотелось ему пропеть. Желание было обоснованным: белокаменная давно превратилась в рассадник зла, в черный город, в Содом и Гоморру, где сосредоточились все видимые и незримые пороки. И все это — благодаря пришедшим к власти «дерьмократам», захватившим «сердце» России. Сержант, деревенский честный паренек, волею случая попавший в столицу, думал, что вытащил наконец-то счастливый билет. Но жена оказалась стервой и вертихвосткой, учеба в заочном юридическом не заладилась, теща постоянно пилила за маленькую зарплату, бандиты с водкой открывали дверь в его отделение ногой, а на улице можно было запросто поймать пулю в живот от любого азера или чечена. Если бы сержант знал фразу Николая II перед отречением: «Кругом измена, трусость и обман…», то подивился бы их исторической точности и для наших дней. Просвета в жизни не было видно.
Кто же довел Россию до такого состояния? Почему подобное могло случится? Где выход и есть ли он вообще? Сержанта с некоторых недавних пор стали мучить эти вопросы. Его душа провинциала еще не успела очернеть в столице, пораженной трупным ядом; он интуитивно, изо всех сил сопротивлялся охватывающим его щупальцам, которые словно бы тянулись из каждой подворотни, из каждого окна, из всех щелей, но голова этого чудовища была где-то надежна скрыта. Если бы он был человеком верующим, то, наверное, ему было бы легче. Он бы мог найти утешение и спасение у Господа, мог бы избавиться от отчаяния. Мог бы встать на путь истинный и смиренно нести свой крест, как положено христианину. Но в нем не было страха Божьего и не было сил, чтобы противиться окружающему его злу, или хотя бы просто равнодушно терпеть его, как делают многие. Но можно ли спокойно смотреть, как его товарищи садистски избивают в камере невинного, а затем выбрасывают труп на улицу — подальше от отделения? Можно ли видеть десятилетнюю наложницу, ведомую ночью под руку жирным сутенером, и не иметь права задержать его или дать в морду, поскольку тот купил твоего начальника? Можно ли слышать доносящиеся со всех сторон стоны ограбленных и несчастных стариков, детей, посылаемые на головы правителей проклятия, видеть только горе боль, кровь, несчастье?.. А с кремлевских башен все равно доносится лишь одно: все хорошо, отлично, мы на верном пути, вперед — к общей могиле!..
Неожиданно, Герасимов понял — что он должен сделать. Покончить все разом. Нечего тянуть и продлевать мучения. Дождавшись, когда все лягут, он принес на кухню табельный пистолет, положил его на стол и написал короткую, записку: «Россия погибла, прощайте все или идите к черту!» Буквы ложились на бумагу криво, словно сопротивляясь его руке. Затем он передернул затвор. Горечи не было. Была какая-то заноза в сердце, которую хотелось поскорее вытащить. Сержант приставил пистолет к груди. И тут он вдруг внезапно, будто кто-то толкнул его в спину, вспомнил о кожаном портфеле, который принес домой. Странно. Только что ему не терпелось побыстрее выстрелить, а сейчас пришла иная мысль. «Почитать что ли, напоследок?» — рассеянно подумал он, кладя пистолет на стол.
4
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Мы уже говорили выше, в одной из глав, что все одиннадцать министров Временного правительства были масонами высокой степени посвящение (впрочем, как и якобы противостоящий ему Совет рабочих и солдатских депутатов в Петрограде во главе с Лейбой Троцким — забавная коллизия, так называемая «игра для дураков»). Сам же Керенский (учившийся в одной гимназии с Лениным) был в детстве усыновлен сибирским масоном Ароном Кирбисом, носившим еврейский титул «рыцарь кадош». Но мало кто знает, что настоящей матерью Керенского была Геся Гельфанд — организатор и участница покушения на Александра II (совместно с А. Ульяновым, братом Володеньки). Случайны ли все эти змеиные переплетения? Думаю, нет. Почему А. Ульянов «со-товарищи» был казнен, а Геся всего лишь сослана в Сибирь? Потому что, сидя шестнадцатый месяц в Петропавловском каземате, она вдруг оказалась беременной, а беременных женщин «кровожадный деспот и тиран — русский Царь» почему-то не кушал на завтрак, а по недоразумению миловал. Но как же она смогла забеременеть маленьким сперматазоидом-Керенским, сидя почти пятьсот световых дней в одиночной камере? Что за чудеса такие? Неужто надзиратель помог? Или иудейский бог Яхве? Нет. Уже тогда сионские медики знали многое, проводили разные эксперименты, используя «христианский материал». Гесе была передана маленькая пробирка в термосе, наполненная мужским семенем и будущий Председатель Временного правительства был «зачат пальцем» (кто же является его отцом, покрыто тайной, наверное, какой-нибудь Мелкий бес, служка Люцифера…). В истории много тайн, но любой масонский клубок можно распутать.
О связях Ленина с масонством я уже говорил. Но фактическим управителем России в то время был не он, а Бронштейн-Троцкий. Вот выдержки из программы Лейбы Давидовича: «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую Тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока... Это будет в буквальном смысле слова красная тирания, ибо мы прольем такие потоки крови, перед которым содрогнутся и побледнеют все человеческие потери прочих войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами... Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках ее укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Путем террора, кровавых бань мы доведем русский народ до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния…» К сожалению, программа выполняется и в наши дни, а русский народ действительно уже доведен почти до полного отупения. В дополнение — еще одна маленькая цитатка — из секретного письма Ленина: «…именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни трупов... мы должны провести изъятие церковных ценностей с самой бешенной и беспощадной энергией, подавить любое сопротивление с такой жестокостью, чтобы его не забыли в течение нескольких десятилетий». Вы думаете, церковные ценности пошли на помощь голодающим Поволжья? Дудки. Они пошли в сионистские банки Ротшильда. Мне хочется, после моей смерти, хотя бы на один час (умолю Господа) спуститься в ад и поглядеть на этих кипящих в котлах вурдалаков. Впрочем, кипят грешники, а это — бесы, поэтому они, должно быть, ползают где-то у ног своего хозяина — Сатаны.
Любопытно, что почти вся большевистская символика (мы не должны недооценивать ее роль в жизни людей, ведь и христианские символы способствуют нашему духовному прозрению) имеет сатанинский смысл и взята из тайного мистического учения сионистов — каббалы. Пятиконечная звезда, введенная в обиход Троцким, означает ниспровержение креста Христова, меркнущий свет Православной веры и «воссияние истинного света учения масонов». В каббале эта звезда обозначает самого Люцифера и является средней печатью антихриста. Иудеи считают эту пентаграмму самым великим и могущественным из всех знаков (потом идет шестиконечная звезда — «дэвидмоген»). Далее — «серп и молот». Серп — символ смерти, убийства, гибели. Молот — классический масонский знак, знак власти над камнем (т.е. человеком), который нужно обтесать, придать ему нужный образ мыслей (либо довести до полного «идиотизма», что и обещал нам Троцкий.) «Галстук» — столь популярный среди членов Ордена русской интеллигенции. В мистическом значении — это удавка сатаны, наброшенная на шею человека, подобно скоту, ведомому на заклание. (Вспомните, что в советский период, масонская символика была внедрена даже в детские и юношеские организации: октябрята со звездочками, пионерский галстук с треугольником на спине, направленным вниз (что означает малую печать патаны), комсомол — с головой разрушителя православной державы на значке, даже знаменитый девиз: «Будь готов — всегда готов!» — это не что иное, как прямое заимствование из масонского атрибута. Добавлю от себя еще и то, что и репродукторы в радиоприемниках (до эры телевидения) всегда имели пяти- или шестиконечную форму — поток информации шел через пентаграмму. Некоторым это может показаться несущественным или даже смешным, но все же задумайтесь об этих странных и далеко не случайных совпадениях. Ведь США, созданные в результате многовековой тайной деятельности вольных каменщиков, куда позднее переместился их Центр, также используют в своей символике пентаграмму и звездочки (взять хотя бы Пентагон — архитектурно выполненный в этой форме), или название города Чикаго (где размещались крупнейшие бойни для скота; а мы знаем, что и наше ЧК на иврите означает те же «бойни для гоев»), или даже первые две буквы в английской транскрипции США и СССР — US и SU. Случайность ли это? Нет. В той тайной политике, которую творит Сион, случайного ничего нет. А в высших, астральных сферах, где длится основная, невидимая нам война любой символ имеет свое значение и начертан на знаменах небесной армии и армии преисподней.
Перенесемся теперь, друзья мои, на несколько десятков лет вперед, в год 1991-й. К этому времени коммунизм выполнил задачи, поставленные «сионскими мудрецами»: он так напугал западные страны, что они, побросав в сортир свои национальные интересы, спешно слились под эгидой США и «мирового правительства», готовые стройными рядами шагать вслед за антихристом. Теперь надо было развалить СССР, как отработавшую адскую машину. А уж за ним — и Россию, поскольку это Православное государство — единственный потенциальный враг Сиона. То, что не удалось сделать Гитлеру — совершили Корбачев и Эльцын — ценнейшие масонские кадры, мальтийские рыцари-коммодоры. (Из программы Адольфа Гитлера: «…Расчленение СССР, натравливание народов друг на друга, отделение республик, уничтожение армии, культуры, духовных ценностей, развал начального образования для ослабление умственной и биологической силы народа, насаждение культа насилия, порнографии и т.д.»). Все это нашими отечественными гауляйтерами выполнено с предельной точностью. Даже попытка августовского фарсового «путча» не что иное, как заранее спланированная акция, направленная на уничтожение государства (Эльцын, например, не постеснялся залить Центр Москвы кровью в октябре 1993, когда возникла реальная угроза его власти, а что мешало, допустим, генералу Макашову — два года назад — двинуть на ту же Москву свой военный округ?). Д. Буш, потирая руки, тогда заявил: «Сейчас мы видим, как вырисовывается реальная перспектива «нового мирового порядка.» И это сделали мы — американцы…» Американский президент, член влиятельной масонской ложи «Череп и кости» лгал. Это сделали «сионские мудрецы»…
5
— Друг мой, я очень и очень болен, сам не знаю — откуда взялась эта боль? Голова моя хлещет ушами самый крепкий в стране алкоголь, — сказал Днищев, располагаясь в кресле.
— Кончай валять дурака. Зачем пришел? Я занят, — отозвался Анатолий.
— Вижу, это может и подождать, — Сергей вытянул ногу и небрежно смахнул пяткой со стола на пол листки бумаги, карандаши, блокноты, авторучки и все остальное — что там было. — Ой! Кажется, что-то упало? Ладно, потом подберешь. У меня к тебе серьезный разговор.
— Скотина, что ты делаешь?
— Сижу, курю. Думаю. Пытаюсь разобраться.
— В чем? — Анатолий понял, что ему, в ближайшие час-полтора, не избавиться от приятеля и смирился. Оставался только один шанс, и он попытался его использовать. — Если я тебе дам денег, сбегаешь за пивом?
— Чтобы ты тотчас же коварно заперся на все замки и засовы, а дверь подпер холодильником? Нет. Я думаю вот о чем. Извини, что я касаюсь этой темы, но... Когда погибли Таня и Леночка, ты ведь был за рулем? Как это вообще случилось?
— Не хочу об этом говорить.
— Надо. Постарайся все вспомнить в деталях. Мне очень важно знать.
Анатолий непроизвольно взглянул на фотографию в рамке, где были запечатлены трое: он, она и их дочь, а Днищев проследил за его взглядом, встал и подошел к стене. Он прочитал материалы следственного дела, но они были путанные и бестолковые — обычная дорожная автокатастрофа, виновник аварии — водитель «КАМАЗа» скрылся с места происшествия, свидетелей в то раннее воскресное утро не оказалось... Из искореженного «жигуленка» (удар пришелся по правой стороне машины, где сидели жена и дочка) Киреевский выбрался сам, затем вытащил Таню и Леночку, но помочь им было уже ничем нельзя (к этому времени рядом остановилось несколько легковушек; его оттащили от погибших, перенесли их к обочине; у кого-то нашелся мобильный телефон — вызвали ГАИ). Некоторое время Анатолий находился в ступоре, поэтому плохо помнил — что происходило дальше. Показания следователю он стал давать лишь на следующий день. Никто этот «КАМАЗ» не нашел. Впрочем, решил про себя Днищев, никто его как следует и не искал. Заходить надо было с другого конца. Кротов передал ему дополнительную информацию, которая ускользнула (не намеренно ли? или по растяпству) от капитана Чернявко, ведшего дело: рядом с шоссе, где произошла авария, расположено летное поле частного спортивного аэроклуба «Ветвь акации». В одном из его ангаров легко мог бы укрыться и «КАМАЗ» с вмятиной на капоте; там подремонтироваться, сменить номера и спокойно уехать. Если бы его, конечно пустили. Но если пустили — значит, все было продумано заранее. Иначе, где он мог скрыться, этот чертов грузовик? Еще одна деталь. В тот же день, к вечеру, в двух километрах от места происшествия был обнаружен труп неизвестного мужчины без документов; голова его была превращена в месиво. Решили — что это обычная разборка бомжей. А не связаны ли два эти преступления одной нитью? Днищев горел желанием докопаться до истины. Несмотря на предупреждение Кротова, он решил все же расспросить самого Анатолия. И прежде всего, ему хотелось узнать: почему — в то воскресное июньское утро — когда по всем прогнозам синоптиков (Днищев разыскал старые метеорологические сводки) обещался солнечный день, и дачники (если не дураки) должны возвращаться домой вечером или в понедельник — Киреевский сорвался с места и поехал с семьей в Москву? Этот вопрос он и задал своему другу.
— Потому что... потому, — прервал молчание Анатолий.
— Это плохой ответ, глупый. Меня он не устраивает.
— Хорошо. Все равно ведь не отстанешь?
— Даже не надейся. Чем скорее ты мне все расскажешь, тем быстрее я и уйду. Могу даже выпрыгнуть в форточку. Итак?
Анатолий тяжело вздохнул, поморщился. Воспоминания причиняли ему боль.
— Видишь ли... — начал он тихо. — Мы действительно собирались пробыть весь воскресный день на даче. Погода стояла чудесная, да и дел на участке накопилось — выше головы. Но в субботу вечером ко мне пришел сосед — у него был установлен единственный телефон в поселке, мы иногда пользовались его услугами, — и сказал, что для меня есть срочный звонок. Я поспешил за ним. Оказалось, что меня разыскивает Шепотников.
— Кто это.
— Журналист из «МК». Когда-то мы с ним работали вместе.
— Откуда он узнал номер дачного телефона?
— Для пронырливого корреспондента — дело не хитрое. А может быть, я и сам ему дал. В последние два месяца он почему-то возобновил со мной знакомство и постоянно крутился возле меня. Даже надоел. С какой стати? Мы никогда не были в особо приятельских отношениях. Да и взгляды у нас совершенно разные. Но мне показалось... что он изменился. Прозрел. Понял — что представляют из себя демократы и их хозяева за рубежом. Стал ругать своего шефа, правительство, говорил, что собрал потрясающий материал о том, откуда растут ноги у чеченской войны, кто греет на этом руки. И хочет опубликовать его.
Клялся, что обладает неопровержимыми доказательствами о связях Лунькова и Чарамырдина с израильскими спецслужбами. Мне представлялись его доводы малоубедительными. Да он и не говорил всего, только делал какие-то намеки. И все интересовался моей работой — что я пишу, как продвигается моя рукопись? Потом этот странный, поздний звонок…
— Что он сказал?
— Хочет передать мне все свои материалы, в Москве, в десять часов утра. Сам публиковать не будет, боится. А для моей будущей книги пригодится и это. Если я не приеду — документы пропадут, поскольку он днем улетает из страны на несколько месяцев. Подвернулась, якобы, хорошая работа в зарубежном агентстве.
— И ты поверил?
— А как же иначе? Журналисты часто обмениваются информацией Если им это выгодно.
— Вот именно. «Если выгодно». Какая-то особая выгода у твоего Шепотникова непременно была.
— Что произошло потом — ты знаешь…
Анатолий откинулся на спинку стула и закрыл глаза. По лицу проскользнула сумрачная тень, словно он укрылся среди древесной листвы. Из задумчивости его вывел голос Сергея:
— А Шепотников, хрен этот газетный, ты с ним больше не встречался? Где он теперь вообще?
— Не знаю. Не до этого было. Честное слово. К чему ворошить прошлое?
— Если ворошу — значит надо. Ладно, сам выясню, где он сейчас обитает.
— Да при чем здесь Шепотников? — Анатолий, не в силах больше сдерживаться, буквально прокричал эту фразу в лицо Днищева. А тот, точно также заорал в ответ:
— Да потому что это именно он выманил тебя с дачи, и ты оказался в нужное время и в нужном месте, где тебя уже ждали!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
Отбросив из головы все воспоминания о прошлом, Анатолий с какой-то неукротимой, яростной злостью погрузился целиком в работу над книгой. Это было лучшим лекарством от всех личных драм, от тоски и одиночества. «Нельзя предаваться отчаянию, гневу, бессилию», — твердил он себе. «Нужно все равно радоваться, жизни, благодарить Бога и действовать». Купола церкви, которые виднелись из его окна, порою отвечали его мыслям, отзываясь колокольным звоном. Всегда, когда ему бывало особенно тяжко, он вспоминал каноническую молитву Пресвятой Деве с мудрой просьбой молящегося: «Пресвятая Владычица моя Богородица, святыми Твоими и всесильными мольбами избави меня, смиренного и окаянного раба Твоего, от уныния, забвения, неразумия, нерадения…» Вот от чего следует просить избавления в первую очередь, что ведет нас к пропасти — уныние, порождающее отчаяние; забвение — самовольная изоляция, одиночество; неразумие — глупость, отупение; и нерадение — лень, праздность... И Киреевский работал, выбросив из головы все лишнее, днем и ночью, не отрываясь на звонки в дверь и телефонные трели. По определенным дням в оговоренные часы приходил Кротов, приносил копии все новых и новых материалов и документов, которые были необходимы Анатолию. С продуктами проблем также не было. Впрочем, когда человек занят какой-либо творческой деятельностью, все вопросы собственного бытия у него как бы отодвигаются на задний план. Но Киреевскому нравилось его добровольное затворничество. Именно теперь он чувствовал себя по-настоящему счастливым, нужным. Словно монах или столпник, он нес свой крест, идя по выбранному им пути.
— Вы сегодня обедали? — строго интересовался Кротов, но вразумительного ответа, как правило, не получал. Координатор недовольно морщился, шел на кухню и, надев фартук, стряпал на скорую руку какую-нибудь нехитрую еду. Затем он просматривал написанное Анатолием (если у того было настроение — и он разрешал это), иногда делал кое-какие замечания и поправки.
— Поразительно... — поверил он. — Вы точно следуете в фарватере Просторова, словно его душа переселилась в вас. Если бы я был индусом, то так бы и решил. Та же емкость мыслей, меткость образов. И стиль... Можно подумать, что он стоит за вашей спиной и водит вашей рукой. Нет, недаром он относился к вам, как к своему сыну.
— Я не собираюсь следовать ни в чьем фарватере. Я — Киреевский. — отвечал Анатолий, нахмурившись, хотя ему было и приятно услышать сказанное Кротовым. Этот человек вызывал его любопытство. Всегда подтянутый, строгий, сухой, с чуть насмешливыми глазами, с обгоревшим на каких-то южных просторах лицом, похожий на готовую стремительно развернуться пружину.
Один раз Кротов столкнулся на лестничной площадке с Днищевым, который безуспешно нажимал на дверной звонок и даже колотил ногой по деревянной обшивке. Кротов вышел из лифта и спокойно заметил:
— Его нет. Уехал в Дом отдыха.
— Странно. Мне он об этом ничего не говорил.
— Как раз ничего странного. Если бы сказал — вы бы его и там не оставили в покое. А он сейчас очень занят.
— Послушайте! Какого черта…
— Не горячитесь, не надо. Занимайтесь своим делом. Забот у всех хватает.
— А вы думаете, что я с утра до вечера сижу в баре и дую пиво?
— Нет, я так не думаю. Вам нужна какая-нибудь помощь, поддержка?
— Справлюсь один, — огрызнулся Днищев и побежал вниз по лестнице.
«Невыносимый характер, хоть бы сообщил, как продвигается его расследование», — подумал Кротов, улыбнувшись. Но он знал что Днищев, привыкший действовать самостоятельно и в одиночестве, все равно не скажет ничего толкового, пока не завершит начатое дело. Затем координатор условной серией позвонил в дверь.
В другой раз — это случилось на следующий день — Кротов, выходя из лифта, увидел подозрительного, непонравившегося ему мужчину, который стал поспешно спускаться по лестнице, хотя до этого стоял, прислонившись к перилам. Его лицо показалось Кротову знакомым. У него была тренированная в спецчастях ГРУ память, и он не мог ошибиться. В картотеке Русского Ордена хранились фотографии многих сионистских агентов или лиц, причастных к деятельности зарубежных спецслужб. Этот торопливо уходящий человек принадлежал к ним.
«Что-то нынче рано начали слетаться пташечки», — подумал Кротов и усмехнулся: «Быть весне…»
2
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Талмудисты пытаются нам подкинуть такую версию, что Христос не был зачат девой от Духа Святого, а был плодом греха блудницы Марии и римского легионера по имени Пантера. После распятия, после начала римских гонений, Мария Магдалина, якобы имея детей от Иисуса, бежала вместе с еврейской общиной — суда их пристали к побережью Франции, к городку Нарбонна. Там они и обосновались, в течение нескольких поколений пестуя потомков Христа. Один из них впоследствии стал легендарным Меровингом — королем Франции. Ветвь эта не прервалась (после серии убийств, устроенных в те годы Ватиканом) и продолжается до наших дней: «сионские мудрецы» знают — где сейчас находится их Царь, которого они собираются возвести на мировой престол. Но сначала надо уничтожить все истинные монархии. Возможно, они кого-то и выращивают в своих дьявольских колбах, но не потомка Христе, (поскольку даже говорить и думать об этом кощунственно, а отрицать Божественное происхождение Спасителя — смертный грех), а того, кого и хотят вырастить — Антихриста. Есть предположение, что он уже явился в мир в облик мальчика, рожденного в Израиле в 1967 году. То есть, ему сейчас около тридцати лет и он приступает к выполнению своей миссии... Читайте «Откровение Иоанна Богослова» — там все сказано. «Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится.»
Число этого зверя, как нам известно, 666. Там же, в «Откровении» мы можем прочесть: «…чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтоб убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя.» Далее, «И он сделает то, что всем — малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам — положено будет начертание на правую руку или на чело их.» Еще дальше пойдем, очень интересная перспектива вырисовывается для всех нас. «И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его.» То есть, как вы понимаете, друзья мои, если кто не станет поклоняться вышедшему на мировую сцену Антихристу — тот будет обречен. Тот будет исключен из системы «мирового порядка», подвержен голоду, страданиям, физическому насилию, смерти. Перед вами выбор: либо бороться с Антихристом и войти в воинство Христово, либо принять на свое тело число зверя и продать ему душу. Между прочим, наши доморощенные демократы с выдающей себя откровенностью стремятся провести закон о поголовном снятии отпечаток пальцев — для более удобного контроля над всеми. Готовят почву к приходу Антихриста? То же самое мы можем наблюдать в системе «Интернет», во всеохватывающей компьютеризации, когда любой западный человек уже находится под пристальным наблюдением тайного Центра, влияющего на его действия, поступки, желания контролирующего работу мозга. Запад практически давно «сдался» готов приветствовать Зверя. У этого трусливого болота нет ни сил, ни воли к сопротивлению. Католический, Ватикан сросся с масонскими ложами, стал разносчиком зла. Осталась одна страна, способная и готовая к великой Битве, находящаяся под защитой и Покровом самой Богородицы. Это — Россия.
Почему же современное цивилизованное человечество пребывает (в основной своей массе) в таком поразительном неведение о вековых устремлениях еврейской расы и ее непрерывном продвижении на пути к мировому владычеству? Ведь нигде еще, ни в одной стране, никто и никогда не сказал им добровольно: «Добро пожаловать, вот мы — с потрохами, берите и ешьте». Тем не менее, они приходят, берут и едят. И съедают все подчистую. Их программа, направленная на материальное, духовное и физическое уничтожение, выполняется неукоснительно и точно, работает, как часовой механизм. Они, как искусные кроты роют свои норы, плетут паучьи сети, приближая царство Князя мира сего, а следовательно, и свое владычество над всем миром.
Бросим беглый взгляд на их исторический путь. Еще с детства в наши умы были вбиты ложные представления о многочисленных погромах, гонениях, бедах, сваливающихся, словно оторвавшаяся с крыш черепица, на головы бедных иудеев. Если же и сваливались, то, значит, заслуженно. Все народы терпели страдания. Незачем выделять одних и закрывать глаза на «недостойных внимания» (а русские, а сербы?). Между тем, еврейские общины, колонии всегда были чрезвычайно сильны и могущественны. В 115 году нашей эры, например, иудеями было перебито в Египте и Киренаике более 200 тысяч христиан (так, легкая разминка, отмечали праздник Пурим), а на Кипре, чуть позже, замучили и перерезали уже более 240 тысяч киприотов-христиан. Хороши несчастные и обездоленные! В средние века их могущество стало стремительно крепнуть и развиваться. Испания была почти сплошь заселена евреями (Колумб, что характерно, также был иудеем. А кто еще мог открыть эту дурацкую, нашпигованную сионистами Америку? Ничего, наступят времена, и ее прочно «закроют».) Уже в IX веке во Франции в угоду раввинам базары были перенесены с субботы (их святой день, когда они не должны ничего делать, даже прикасаться к собственному члену, когда мочатся, — то же работа, увы!) на воскресенье, а простые евреи, в отличие от христиан, были освобождены от телесных наказаний и пыток. (А ведь наоборот, пороть бы и пороть, хотя бы за то, в Талмуде и Торе написано: еврею разрешено жить половой жизнью с девочкой, которой исполнилось три месяца! Вот вам и «богоизбранная раса»…).
К концу XI века засилье иудеев простерлось на всю Европу. В Германии, Франции, Испании, Богемии, Моравии, Польше евреи владели несметными богатствами и христианскими рабами. В Толедо, Лангедоке, Нарбонне они основали тайные общества, масонские ложи, там же, предположительно, и действовал невидимый штаб «сионских мудрецов». В Англии Кромвель и его последователи открыто следовали предписаниям “избранного племени”. Они даже требовали признать Тору — нормой для Англии (чтобы насиловать новорожденных девочек?). И так далее. Итак, мы видим, что этот страшный всесильный кагал, не имея нужды ни в бессмертии души, ни в загробной жизни, отвергая Христа и Царство Небесное, пустил все свои силы лишь на одну цель — захват мировой власти, установление на земле эры Антихриста…»
3
Сержант Герасимов не заметил, сколько прошло времени, пока он читал доставаемые из папок страницы. Из состояния «неопределенной невесомости» его вывел надтреснутый со сна голос молодой супруги:
— Ну ты идешь что ли спать, баран безрогий?
В выражениях она не стеснялась, как и ее досточтимая матушка.
— А чего ты пистолет достал? Чистишь, что ли? — продолжила жена. — Лучше бы ты свой другой пистолет приготовил.
Сержант знал, что она «гуляет налево», поскольку в своей сексуальной жизни была необузданна, как кошка. Могла заниматься этим не только с ним, но и еще с десятком других — по очереди, днем и ночью. Так и делала, едва он уходил за порог, на дежурство. Весь дом знал об этом, вся улица и весь район, ее с малолетства «брали» кому не лень, так бы никогда и не вышла замуж, если бы не подвернулся этот деревенский паренек, которому она ловко закрутила мозги. Сержант во всем винил себя сам: позарился на прописку. А вышло боком.
«Пристрелить ее разве?» — с равнодушной тоской подумал он, глядя на вульгарно-смазливое личико жены, просвечивающее сквозь ночную сорочку розовое тело, и представляя, как у нее будут пузыриться на полу выпущенные из головы мозги, похожие на винегрет. «А почему я должен стрелять себя или ее за эту неудачную жизнь? — продолжил размышлять он. — Кто нас такими сделал? Да вся эта сволочь, которая сейчас и жирует…» Он тщательно убрал коричневые папки в портфель, задвинул его под стол к батарее, решив прочитать от первой до последней страницы, чувствуя, что в них таятся ответы на многие мучащие его вопросы, и нырнул к теплой и разгоряченной жене под одеяло.
После плотской гимнастики, жена более нежным голосом проворковала:
— Да, кстати, я тут договорилась насчет тебя с Борисом, из соседнего подъезда…
— Ты о чем? — сквозь сон спросил Герасимов.
— Ну ты, блин, совсем отупел на своей службе! — тотчас же взвилась она. — Я же тебе сто раз талдычила! Борис работает охранником у Гапониди. Теперь может и тебя туда пристроить. Все лучше — чем старух на рынке гонять.
— Гапониди — это тот самый что ли, который миллиарды у вкладчиков увел?
— Он, он... Тебе-то не все равно? Будешь получать раз в десять больше, чем в своей гребаной милиции, — уже засыпая, ответила супруга.
А Герасимов долго не мог уснуть, ворочался с бока на бок. Думал. Перспектива вырисовывалась заманчивая, но он чувствовал, что это — не его, не то, к чему он стремился еще мальчишкой, сидя на пологом берегу Нерли и споря со своими одногодками о будущих профессиях. Но зато тут появлялась другая возможность. Этот Гапониди, построив свою финансовую пирамиду, обокрал миллионы людей. И — как с гуся вода, все так же цветет и пахнет. Да что же это за гады сидят в Кремле, если они боятся даже пальчиком тронуть таких, как Гапониди? Или свой своего никогда не укусит? Есть ли справедливость на земле? До божьего суда далеко, а до людского, выходит, еще дальше? Нет уж, не выйдет, не получится. Сами приговор вынесем. Сами. Герасимов понял, что ему надо сделать.
— Хорошо, — пробормотал он вслух. — Пойду я на службу к этому мерзавцу, пойду. Только пусть он об этом потом не жалеет...
4
В областной прокуратуре Днищев разыскал капитана Чернявко, представившись полковником ГУО. Соответствующее удостоверение, выполненное его другом-гравером, он показал. У Днищева было много разных и серьезных «корочек», на любой вкус. Он действовал быстро, нагло и совершенно бесцеремонно, тем и брал вверх.
— Ну что, капитан, поговорим о той давней аварии на шоссе? Когда «КАМАЗ» раздавил «жигуленка» и улетучился, яко облаце? Ну, вспоминай, вспоминай, там еще женщина с ребенком погибла.
— Во-первых, майор, — поправил его Чернявко.
— Поздравляю.
— А во-вторых, все просто — обычное дорожное происшествие.
— Ни фига себе — «просто»: два трупа! А по показаниям Киреевского, водителя, «КАМАЗ» выскочил с развилки и чуть ли не намеренно развернулся к легковушке боком.
— С пьяну чего не покажется…
— Да трезвый он был, трезвый. Не темни, майор. Я этого не люблю.
— Значит, шофер грузовика был пьяный. Обычное дело.
— Все-то у тебя «обычно», даже завидно. Мне бы твою работу. Опять же, по показаниям Киреевского, в кабине сидел не один, а два человека. А может, рано тебя сделали майором?
— А почему вас вообще это заинтересовало? Дело-то давно закрыто, — Чернявко начал пыхтеть, словно отдуваясь после доброй порции пива.
Днищев с любопытством наблюдал за ним.
— Рано. Дай взглянуть на бумаги.
— Ладно. Приходите завтра.
— Нет, сегодня. Сейчас. У меня мало времени. А заодно пусть принесут материалы на того «бомжа», труп которого обнаружили в день аварии, неподалеку от места происшествия.
Чернявко взглянул на него с удивлением, подивившись осведомленности. Черт знает кто такой — свяжешься с ним — себе дороже станет... Он вызвал дежурного, объяснил — что к чему. Пока ходили за делами, Днищев продолжал расспрашивать майора, но тот, либо действительно многое подзабыл, либо просто был обычным служакой-формалистом. Ничего путного и конкретного он не сказал. Зато сообщил любопытные сведения об аэроклубе «Ветвь акации». Владельцем его был некий Гершвин, отсидевший при советской власти срок за организацию подпольного пошивочного цеха. При демократах — стал преуспевающим бизнесменом, взял в аренду несколько сот гектаров земли, купил с дюжину спортивных самолетов, нанял инструкторов-летчиков, словом, поставил свое дело на широкую ногу. Есть там и вышки для прыжков с парашютом, восстановительный центр со спортивными залами, поле для гольфа, ресторан, все что надо для толстосумов. А желающих подержаться за штурвал самолета (особенно, если рядом сидит опытный инструктор) найдется не мало, были бы деньги. Туда, к Гершвину, съезжаются многие известные личности: банкиры, политики, телевизионщики, иностранцы, был даже, вроде бы, первый вице-премьер...
— Прямо Бильдербергский клуб какой-то, — усмехнулся Днищев. «Трехсторонняя комиссия». Значит, нашему «цеховику» надоело шить подштанники, устремилась душа в небо?
— И еще, — продолжил Чернявко. — Есть сведения, что господин Гершвин содержит целую военизированную бригаду, не знаю правда, какой численностью, но довольно внушительную. Там частенько проходят какие-то учения со стрельбами. Пытались проверить, но... От ворот поворот. За Гершвиным — сила. Крепкий орешек. У него на все есть разрешение.
— Понятно. Открывает дверь в кремлевские кабинеты ногой. Ладно, майор, спасибо и на этом.
Когда принесли материалы и Днищев ознакомился с ними, он удивленно произнес:
— А ведь характер травм этого «бомжа» такой, будто его сбросили вниз головой с высоты десятиэтажного дома. С верхушки дерева он упал, что ли? За шишкой полез, полакомиться?
— Его же нашли в зарослях кустарника, — ответил Чернявко. — Там ни домов, ни деревьев — на два километра вокруг.
— То-то и странно... Будь здоров, майор, не потеряй звездочку!
Отсюда Днищев сразу же отправился в Дом журналистов, на Суворовский бульвар. Он уже успел выяснить, что Юрий Шепотников, после той аварии никуда из страны не уезжал, никаких сенсационных материалов за его подписью опубликовано не было и он продолжал работать в «Московском комсомольце». Более того, получил повышение и являлся теперь замом главного. В пять часов вечера Шепотников непременно должен был быть в Домжуре, поскольку там у него была назначена встреча. С кем? С патриархом отечественной журналистики Аршаком Тер-Маркаряном, отказать которому означало — поссориться с ним насмерть. А ссориться с влиятельным армянином, владельцем нескольких не политических, а развлекательных газет никому не хотелось. Днищев намеренно приехал на час позже, зная, что за это время Аршак успеет накачать Шепотникова до бровей.
Припарковав одолженную у приятеля «таврию» рядом с Домжуром Сергей показал на входе еще одно удостоверение, на этот раз — члена Союза журналистов, и отправился на поиски. Тер-Маркаряна он обнаружил в нижнем баре, одиноко сидящего за столом, уставленном импортными бутылками.
— Здравствуй, негодяй, давно не виделись! — очнулся армянин, обнимая Днищева. — Зачем тебе понадобилась эта гнида — Шепотников?
— А где он, кстати?
— В туалете блюет.
— Хочу с ним поговорить, расспросить кое о чем.
— Валяй, он как раз вошел в нужную кондицию. Честное слово, если бы не твоя просьба, я бы никогда с ним за один стол не сел. Даже на один толчок.
— Вы бы вдвоем и не поместились.
С Тер-Маркаряном Днищев познакомился почти десять лет назад, в Нагорном Карабахе. Именно с него начался распад Советского Союза, но ни Сергей, ни Аршак тогда об этом еще не догадывались, испытывая естественную мужскую потребность пострелять и повоевать за правое дело. А то, что Нагорный Карабах с исторических времен является «сердцем Армении» сомнений ни у кого не вызывало... Наконец, явился раскачивающийся на худых ногах Шепотников, с неестественно толстым животам и лоснящейся мордой, на которой росла рыже-бело-черная борода. Плюхнувшись на стул, он осоловело взглянул на Днищева.
— Знакомьтесь! — представил их Тер-Маркарян. Он щелкнул пальцем и к столику поспешил официант с новыми бутылками.
— Вы нашего цеха брат? — витиевато спросил Шепотников.
— Лауреат всех мыслимых и немыслимых журналистских премий, — сознался Днищев. — А также магистр белой и черной магии. Предлагаю выпить по полной и перейти на «ты».
Дело закрутилось. Днищев наливал и хлобыстал бокалы с такой скоростью, что даже видавший виды Аршак возмутился:
— Э, дорогой, ты куда так коней гонишь?
— Времени мало. Надо много успеть. Вечером я еще дирижирую симфоническим оркестром в консерватории.
— П-поехали к д-девочкам? — предложил Шепотников. Он уже плохо укладывал лыко в строку. Но отказаться от халявной выпивки не мог.
— Ты же, вроде, по мальчикам спец?
— Я? Н-нет.
— А мне казалось, что у вас, в «МК», все — голубые.
— У нас р-разные.
— Ты чего заикаешься? — Днищев приблизил к нему свое лицо и взял за ворот рубашки. — Боишься, что ли?
— К-кого? Т-тебя? Н-нет.
— А зря ты меня не боишься.
— П-почему?
— Потом скажу. Давай сначала выпьем.
— Н-не могу б-больше.
— А это не трудно, — Днищев почти силой вылил в его горло полный бокал ликера пополам с джином. — Вот так, хорошо. Блевать не здесь, в туалете.
— Ну ладно, ребята, вы тут развлекайтесь, а я пошел, — сказал Аршак и поднялся. — Не могу глядеть на вторичную переработку продуктов. К вечеру, один из вас станет покойником. И я догадываюсь — кто.
Днищев кивнул ему на прощанье и поволок Шепотникова в туалет. Там он немного привел его в чувство, похлестав по щекам и плеснув в лицо холодной воды. Комсовский сексомолец промычал что-то нечленораздельное.
— Пошли еще выпьем? — предложил Днищев. — Теплой водки с портвейном и тухлым пивом, в равных долях. Коктейль — «МК», а сверху — кошачье дерьмо.
— Ч-чего тебе н-надо? — вяло спросил Шепотников, начиная трезветь.
— У нас есть один общий приятель — Киреевский. Знаешь такого?
— Н-ну?
— Хрен согну. А что ты с ним перестал встречаться?
— Т-тебе какое д-дело?
— Не хами, Юра. Кто тебе предложил выманить его воскресным утром с дачи? Два года назад.
— П-пошел в-вон?
— Сейчас будет больно, — предупредил Днищев. Обернувшись, он заорал в сторону открывшейся двери — Карманы есть? Вот и ссыте туда, а у нас санитарный час! Дезинфекция.
Дверь в туалет поспешно захлопнулась. Шепотников попытался рвануть в сторону, но он и так некрепко стоял на ногах, а от толчка в спину полетел под рукомойники.
— Учти, международной конвенцией и всемирной федерацией бокса мне запрещен удар справа, — произнес Днищев. — Но ради тебя я могу и нарушить подписку. Говори ясно и членораздельно: кто?
— Гершвин... — процедил снизу Шепотников, даже и не пытаясь подняться.
— Уже лучше. Слышал о таком воздухоплавателе, — кивнул головой Днищев. — А с какой целью — ты догадывался?
— Н-нет. ей Богу! Ч-честное слово... Когда я узнал — не п-поверил, испугался…
Днищев с отвращением посмотрел на дергающегося, бьющего себя в грудь журналиста с перекошенным от страха лицом. Похоже, он говорил правду.
— Ладно, живи пока, — произнес он. Затем повернулся и пошел прочь.
5
Аналитическая записка
(выдержки)
«…Политики, чья карьера непременно закончится в день смерти Эльцына, а вслед за этим, очевидно, последует и лишение их свободы, осознают нависшую над ними угрозу и предпринимают все попытки в поиске новых и надежных союзников. Борьба за опустевший трон, за гарантии личной безопасности, а по существу и за собственную жизнь ознаменует весь 1997 год. Кто же эти фигуранты, являющиеся первыми кандидатами на «отсидку в Лефортово»? Прежде всего, это естественно Хубайс со всей своей агентурной командой — Казачков, Мох, Мудрин и др. Помощники президента — Сататаров, Лифшиц, Рюликов и др. Рыбакин и его фактический начальник — Дересовский. Фумейко и Байдар, а также второстепенные лидеры их развалившихся политических структур (Юженков, Козыревец и т.д.), Филятов, Кросовченко, Илюшкин и прочие. Перемены в Кремле будут подталкивать их к объединению и согласованным действиям. Единого, харизматического, да и просто привлекательного для народа лидера у них нет, и вряд ли он появится в будущем даже гипотетически. Их политическая бесперспективность, а также общая сопричастность к «шоковой терапии» и «радикальным реформам», ввергнувшим Россию в нищету (сюда, конечно же, будут добавлены и те деятели, которые уже сошли с политической арены или находятся в стадии «выноса тела» — Барбулис, Поповцев, Собочачек, Увен, Шохнин, Крачев, Шапушников и т.д.) будет подталкивать их к поиску внеконстуционных решений (по образцу октября 1993 года). Уже сейчас ими рассматриваются варианты моделирования и разыгрывания кризисных ситуаций, создающих для них возможность «жизни после жизни»…
С угасанием политической звезды Эльцына стремительно возрастет роль изощренного политика Чарамырдина (при всей его кажущейся простоте и косноязычии), который сумел дольше всех других удержаться в Кремле, играя роль «преданного соратника» Президента и «престолонаследника — против воли». Периодически возникаемые слухи об его отставке и закате, инспирированы им самим, так как еще сильнее утверждают его позиции (нет Чарамырдина — будет вам Хубайс, а этого не хочет никто), в результате чего напуганная оппозиция тянется к премьер-министру.
К лету 1997 года определится основная группа претендентов на кремлевский трон. Это — Чарамырдин, генерал Моголь, Луньков и представитель Думской оппозиции, скорее всего — Селезьнев (а не Зюганов). Кандидаты от второго эшелона (дублеры-космонавты) — Немчуров, Евлянский, Жиронивский, другие персонажи «Кукол», могут рассчитывать на победу только в этой телепередаче. В 1997 году вообще произойдет распад антикоммунистических организаций, которые были созданы на митинговой волне в 1989-91 гг., поскольку сами лидеры этих движений дискредитировали все демократическое движение (на каждого из них можно уверенно заводить уголовное дело). Являясь по существу людьми с нарушенной психикой, больными, они могли лишь шизофренически возбуждать толпу, но куда выше всяческих идеалов ставили собственное преуспевание, не брезгуя никакими средствами. «Межрегиональная группа», «ДемРоссия» и прочие образования аккумулировало энергию разрушения и агрессивного идиотизма (Якушкин, Шабада, Филиппок, Станюкевич и т.д.). То же самое относится и к актерско-писательскому слою (вряд ли, потерявшие совесть, честь и разум люди, подобные М. Ульюнову, Федосеевой, Охуджуве, Амхеджаковой и прочим, когда-либо смогут «прозреть» или хотя бы покаяться перед русским народом, которому они принесли неисчислимые беды)…
…Разрешит ли скорейший уход Эльцына проблему безвластия в России? Нет. Очевидно, страна будет ввергнута в еще большую смуту и хаос, которая станет пострашнее «семибоярщины». В этой связи особое место будет определено силовым структурам, борьбе за влияние на них. Деморализованная армия к «латиноамериканскому варианту» не подготовлена, зреющее в ней раздражение способно вылиться в лишь локальные, индивидуальные вспышки, она лишена управляющего центра. «Человек с ружьем» готов от отчаяния выстрелить в себя, но не в того, кто смешал его с пылью, отобрал семью и кров (создатели финансовых пирамид могут пока спать спокойно — час Х для них еще не пришел). Остается одна реальная сила, способная действенно повлиять на политическую ситуацию в стране к лету-осени 1997 года. Это МВД. Человек, вставший во главе Министерства внутренних дел и примкнувший (временно) к одному из лидеров — определит дальнейших ход российской истории…»
Ярослав
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
Ну, ладно, шахтеры, стучат своими дурацкими касками, словно думают напугать этим Эльцына и правительство, которых и подсадили на своих плечах в Кремль, требуют зарплату за полгода — год; бюджетники ноют, униженно просят выдать им деньги, студенты бузят — как комарики в медвежьей берлоге, вместо того, чтобы переворачивать и жечь машины; а что же «Человек с ружьем», он то чего на коленях ползает? Чем больше Анатолий думал об этом, тем сильнее поражался загадочности русской души. В армии офицеры среднего и младшего звена стали стреляться пачками, совершая чуть ли не коллективные самоубийства. В оставленных на прощанье записках красной нитью проходит одно: «Жить больше невозможно. В моей смерти прошу никого не винить». Как же «никого»? — думал Анатолий. Неужели, так уж никто и не виноват? Что ж вы за слепые котята такие? Неужто не видно и не ясно, кто довел вас, вашу семью, детей и всю Россию до такого скотского состояния? Зачем же направлять дуло пистолета себе в лоб, если можно найти другую цель? Один выстрел — и ты станешь национальным героем, народ тебе памятник поставит. Если они поступают с тобой так, поставив тебя вне закона, то и с ними надо обращаться, как с озверевшими волками. Отстреливать. Нет, в 17-м году, «человек с ружьем» вел себя иначе…
Все эти мысли были навеяны Анатолию коротким сообщением по радио, из раздела «криминальная хроника»: известный владелец компании «Бабочка» Гапониди, создавший громадное состояние за счет разорившихся вкладчиков, был застрелен своим же собственным охранником, неким Герасимовым, который был также убит другим телохранителем. «Молодец, парень! — подумал о Герасимове Анатолий. — Жаль только, сам не уцелел. Подал другим пример — что надо делать со всей этой мразью…» Но кто такой Гапониди? Шестерка у паханов. А они сидят в Кремле. Вот в кого надо целиться. Там — корень зла.
Киреевский не был человеком кровожадным и чтил христианские заповеди, но сколько можно подставлять то левую, то правую щеки? Со слугами Сатаны надо бороться, и он оправдывал незнакомого сержанта, который выбрал свой путь и прошел по нему до конца, поставив точку карающим выстрелом. Простит ли его Господь? Примет ли в Царствие свое? Уж он-то заслуживает большего прощения, чем владелец «Бабочки», жульничество которого повлекло за собой смерть, возможно, сотен людей. Две души отлетели с земли почти одновременно, выпорхнули из бренных тел: любителя бабочек Гапониди и деревенского паренька с берега Нерли, и Бог им будет в дальнейшем Судьей.
Размышления Анатолия прервал короткий стук в окно. За стеклом маячило белозубое лицо Днищева, он улыбался и махал руками, будто парил в воздухе, среди падающих снежинок. «Что за чертовщина?» — подумал Киреевский. Он подошел к окну, помедлив несколько секунд, открыл створки. В комнату ворвался ледяной ветер, с яростью набросившись на разложенные по столу листы бумаги.
— Ну, наконец-то! Я уже замерз, — произнес Днищев: он стоял на ступенях пожарной выдвижной лестницы. Перебравшись в комнату, Сергей высунулся из окна и прокричал: — Спасибо, хлопчики, можете отчаливать!
— В следующий раз ты просочишься через водопроводный кран, — холодно заметил Анатолий. — Чего тебе надо?
— Соскучился. Найдется что-нибудь выпить, поесть?
— Посмотри в холодильнике. И проваливай.
— Уйду, когда ответишь мне на один вопрос.
Днищев ушел на кухню, потом вернулся с полной тарелкой и стаканом пива в руке. Заглянул через плечо приятеля на отпечатанные страницы. Насмешливо свистнул.
— То же мне, Плутарх выискался! А ты знаешь такое правило: не можешь писать — не пиши?
— Пошел вон! — Анатолий даже не обернулся. Он рассматривал масонские символы и знаки розенкрейцеров, переданные ему на днях Кротовым. Продолговатый прямоугольник означал помещение, ложу, в которой собираются «вольные каменщики», но этим же знаком до Птолемея обозначалась и вся Вселенная. «Востоком» у них называлось высшее управление, край избранных. А череп, кости и гроб — символизировали презрение к смерти, печаль об исчезновении истины. Меч — карающую казнь изменника.
Днищев за его спиной вновь присвистнул, только как-то иначе, удивленно.
— Что это? — спросил он, ткнув пальцем в бумагу.
— Ветвь акации, — раздраженно отозвался Анатолий. — В масонской символике она означает бессмертие.
— Так, так, так…
Сергей сразу же вспомнил название аэроклуба Гершвина, возле которого произошла автокатастрофа. Случайно ли такое совпадение? Вряд ли. Бессмертие — для избранных, смерть — гоям. Мысли закрутились в голове Днищева. То, что Гершвин причастен к аварии — он не сомневался, но его «птицеферма для пернатых», где собираются представители высших слоев общества — политики, бизнесмены, журналисты, а также проходят и военизированные учения, очевидно, вообще связана с масонской гильдией. Недаром, в беседе с майором Чернявко, Сергей окрестил этот гершвинский змеюшник Бильдербергским клубом. Очень похоже.
— Что ты там бормочешь? — спросил Анатолий.
— Сотворяю намаз. Кстати, куда делся мой любимый вальдхунд? Почему собака не встретила меня радостным лаем? Распустились вы тут оба…
— Леры больше нет, — мрачно ответил Киреевский, помолчав. Четыре дня назад ее убили.
— Как? — опешил Днищев. — Что за ерунду ты несешь?
— Это не ерунда... Ты же знаешь, я всегда отпускал ее гулять, а потом она возвращалась, когда набегается, и лаяла под дверью. А в тот день... Было уже довольно поздно, а ее все нет и нет. Я решил выйти во двор и поискать ее. Открываю дверь, прямо передо мной, на пороге лежит большой куль, какой-то мешок из рогожи. Ну... я нагнулся, развязал его.
— Можешь не продолжать, — произнес Днищев. — Ясно.
— Ее сначала отравили, а затем перерезали горло, — глухим голос отозвался Анатолий. — Так бы она к себе никого не подпустила.
— И к тебе тоже, — добавил Сергей. — Ты сказал об этом Кротову?
— Нет. К чему? Это мои проблемы.
— Напрасно. Тут дело не чистое. Когда старушки травят, во дворе собак — это понятно. Но они не перерезают им глотку. Это — предупреждение тебе. Ладно, разберемся. Я подарю тебе другого щенка.
— Не надо.
— Тогда — удава. Его можно кормить раз в месяц. И носить на шее, как галстук.
Днищеву хотелось немного развеселить Анатолия, развеять хмурые тучи на его лице. Но это ему не удалось.
— Пойду я, — сказал он, шагнув к окну. — Забыл! Пожарная машина-то уже уехала. До чего же не хочется выходить, как все нормальные люди, через дверь! Ненавижу эту дурацкую привычку. Ответь мне напоследок на один вопрос, с которым я к тебе и явился: вспомни, пожалуйста. Извини, что опять возвращаюсь к больной теме. Ты сказал следователю, что успел разглядеть в кабине «КАМАЗа» двух мужчин. Но ты мог запомнить и во что они были одеты: рубашки, куртки, их цвет. Меня интересует шофер. Тогда, после шока, ты ничего этого не сообщил. Но у тебя могло отпечататься в подсознании. Прошло время, и…
— Короче, — нахмурившись, произнес Анатолий.
— Короче так: не было ли на шофере брезентовой куртки желтого цвета?
— Да-а... Припоминаю, — после некоторого молчания, ответил Киреевский. — Кажется, да. Точно, я уверен. А откуда ты об этом…
— Так я и думал, — перебил его Днищев. Он попал в точку: «бомж», найденный в трех километрах от аварии и голова которого была расплющена в лепешку, был одет именно в такую куртку. От него либо избавились по необходимости, чтобы замести следы, либо «наказали», за то, что он не справился с порученным делом: Киреевский-то остался жив... А теперь, похоже, они вновь начали за ним охоту.
2
Перед тем как выполнить акцию возмездия, Герасимов решил — что надо сделать с рукописью Просторова, которую он так и не дочитал до конца. Слишком торопился, слишком спешил, что бы покарать подлеца, жирующего на людском горе. Возможно, прочитай он всю рукопись целиком — и поступил бы иначе, судьба бы повела его по другому пути — к Русскому Ордену. Но сейчас перед ним была самая крупная дичь на его горизонте, которую он, волею случая, должен был охранять. Сиди подобная дичь в Кремле, он и тогда бы нажал на спусковой курок, до такой степени отчаяния и ненависти был доведен. Борис из соседнего подъезда, любовник его жены, привел Герасимова к Гапониди, тот был зачислен в охрану, через несколько дней — когда подвернулся удобный случай — и произошла трагедия, всколыхнувшая общество. «Началось…» — подумали многие. Цепные псы стали убивать своих хозяев. Глядишь, и произойдет нечто подобное «албанскому варианту», где жители маленькой горной страны показали всему миру — и в первую очередь России, ее народу, — как надо поступать с грабителями и что делать?
Но прежде, чем сделать тот роковой выстрел (и получить ответную очередь из автоматического оружия от Бориса), Герасимов определил судьбу коричневых папок. Он знал, что материал представляет большую ценность и должен стать достоянием общества, но наивно полагал, что лучший способ достичь этого — передать рукопись в какую-нибудь газету. Уж там разберутся, как поступить с ней дальше. Там сидят профессионалы, это их дело. Но куда именно? В киосках и на лотках было столько самых разнообразных газет! А он совершенно не ориентировался в них. Единственное, что выписывали в его семье — был «МК», которую взахлеб читали жена и теща. Статьи из нее пересказывали и товарищи по работе. То смеясь, то плюясь. Значит — решено. Взяв с подоконника свежий номер, Герасимов бегло просмотрел его: вроде пишут правильно, хотя и не поймешь сразу. Есть какая-то гнусная хитреца, издевка, словно кто-то прячется в зеркале и корчит тебе рожки. А кому именно отправить портфель в посылке? А вот хотя бы этому... Выбрав фамилию под одной из статей, Герасимов отправился на почту, упаковал в коробку портфель с папками и написал адрес: «Газета «Московский комсомолец». Юрию Шепотникову»…
…Когда пронырливому заместителю главного редактора положили на стол посылку, он побледнел. Почему-то Шепотников сразу же решил, что внутри — бомба, и с ним хотят «разобраться», как пару лет назад с Холодовым, который тоже был слишком болтлив. Он даже чувствовал, что это — наказание за «наводку» на Гершвина — в приятной беседе с тем психом из Домжура. При воспоминании о Днищеве, Шепотникова передернуло и лицо теперь пошло пятнами. Тоскливо глядя на посылку и ощущая тиканье часов в ней, замглавного боком выскользнул из своего кабинета и побежал по коридору, чуть не сбив свою молодую сотрудницу.
— Клара, вот тебе ответственное задание, — сообразил он. — Я тороплюсь, а ты иди в мою комнату и оперативно разберись, что там за материалы мне сегодня прислали в почтовой коробке. Срочно.
Журналистка была юной, неопытной, глупой, но стремящейся к сенсационным разоблачениям. Она зарделась от счастья и поспешила в кабинет Шепотникова. Сам же он, свернув по коридору за угол, стал напряженно ждать взрыва. «Жаль дуру, надо было ее хоть трахнуть напоследок», — цинично подумал он.
Кто-то тронул его сзади за плечо, и он чуть не потерял сознание от страха.
— Дай закурить! — попросил коллега.
— Иди в жопу! — отозвался Шепотников, еле ворочая языком.
— Согласен. Когда начнем?
Прошло минуты четыре, а взрыва все не было. «Может быть, там действительно что-то ценное, а эта дура возьмет и все сворует?» — подумал Шепотников. Отделавшись от голубого коллеги из молодежного отдела, он торопливо побежал обратно. Клара сидела за его столом и разбирала коричневые папки. Рядом с ней лежал кожаный портфель.
— Цыть! А ну брысь отсюда! — взвился Шепотников. — У меня изменились планы, я сам этим займусь.
Оставшись один, он начал листать страницы. Минут через десять Щепотников уже понимал — что именно находится перед ним, обладателем какой рукописи он неожиданно стал. «Это какой же дурак ее мне направил?» — радостно подумал он, задыхаясь от счастья и потирая руки. Сколько же можно на ней заграбастать денег? Кому только ее продать: «Им» или «Нашим»? Главное — чтобы не облапошили, не надули. Нельзя пока никому говорить, кругом сволочи, обманут, уведут. И здесь ее хранить тоже нельзя — стащит. Кларка, дурка, наверняка ничего не сообразила. А может быть, поняла и сейчас уже сидит у Главного? А, ладно, черт с ними! У меня тут бесценное сокровище, а я голову над пустяками ломаю…
Собрав все папки в портфель, Шепотников торопливо вышел из своего кабинета. Он решил немедленно увезти рукопись к себе домой. Так будет надежнее. А позднее осторожно переговорить с Гершвиным: сколько тот за нее сможет выложить баксов? Ведь, похоже, это именно та рукопись, за которой он и охотился... Отлично, все складывается как нельзя лучше. Шепотников даже запел от избытка чувств, открыв дверцу своей «тойоты» и бросив кожаный портфель на заднее сиденье. Но когда машина тронулась, настроение его вдруг резко упало до нуля: в зеркальце — позади себя — он узрел сияющего улыбкой «психа» из Дома журналистов.
— Здравствуй, Юрок! — произнес Днищев, располагаясь поудобнее. — Ну что, выпьем? Как в прошлый раз.
Шепотников застонал от звериной тоски и предчувствия непоправимого. Он боялся этого человека.
— Ну что вам еще от меня надо? — плаксиво пробормотал он.
— Хочу, чтобы ты познакомил меня с Гершвиным. Кто же еще, если не ты? Трогай, Юрочка, трогай... У меня мало времени.
3
Аналитическая записка
(выдержки)
Поездка генерала Александра Моголя за океан в точности напоминала аналогичные путешествия в США Корбачева, Эльцына, Козыревца, Байдара, которые радикально повлияли на ход политических событий в России (целью их являлось: а) инструктаж; б) проверка лояльности хозяевам; в) финансовая поддержка; д) экспертная оценка фигуранта по всем медико-психическим параметрам и закрепление внушаемости — с исключением возможности его неконтролируемой деятельности. Бывший генерал («отставной козы барабанщик» — как ласково его называют даже в ближайшем окружении) пробыл в Америке неделю, имея по пять-шесть официальных встреч в день, и вдвое больше — на негласном уровне. И те, и другие встречи представляют для нас интерес. Он имел контакты с представителями Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии. Госдепартаментом США и Комитетом-300, а также с членами тайной масонской ложи «Череп и Кости», в которую он и вроде был принят.
Вот список наиболее значительных фигур, к которым он был допущен: Д. Рокфеллер, Д. Буш. Р. Скоукрофт. Д. Сорос, Г. Киссинджер, У. Перри, С. Тэлбот, П. Будзилович и некоторые другие «высшие посвященные», но особого внимания заслуживает секретное свидание генерала с руководителями «Совета Сионских общин», длившееся пять часов. Информация об этой встречи в ближайшее время должна поступить в аналитический отдел Русского Ордена, но и сейчас можно высказать предположение, что Моголь, являясь ставленником «Бнай Брит», накаченный финансовой и пропагандистской мощью Гуминского и Дересовского, рассматривается масонскими и сионистскими кругами, как основной ставленник в президенты на смену дряхлеющему и впавшему в одиночество Эльцыну. (Сам генерал, в узком кругу друзей с особой гордостью отмечал, что в его жилах также «течет иудейская кровь». Если это не правда, и он хочет выдать «очень желаемое» за действительность, то его умственны способности следует расценивать еще ниже.)
Собственно говоря, Моголь встречался в Америке с евреями и членами масонских лож постоянно, клянясь в верности «демократическим ценностям, рыночным реформам, мировому порядку и мировому правительству», заходясь попутно в антикоммунистической истерии, ненависти к Православию, русофобии и отрицанию национального пути развития России. Вот некоторые его характерные высказывания: «России не надо бояться, я сорву с ее лица имперскую маску» (сравните слова Троцкого: «Задерем подол матушке-России», оба деятеля — одного поля ягоды); «Лично я не намерен нервничать из-за расширения НАТО»; «Союз с Белоруссией России не нужен»; «Приехал учиться демократии в Америку» и т.д. Отчетливо проглядывается его антирусская, проамериканская, сионистская позиция по всем стратегическим вопросам.
Итак, очевидно, что в США Моголь приехал не сам, не по своей воле, а был выдернут из политической грядки, как морковка за уши, чтобы на него могли воочию поглядеть хозяева и определить для себя: стоит ли ее есть, или можно выбросить, как слегка попорченный овощ. Все же, поддержка Моголя запутавшимся национально-патриотическим электоратом в 11 млн. человек весьма существенна, и руководители мировой закулисы рассчитывают, если не подсадить его в Кремль, то по крайней мере использовать его как яркого профанатора идей русской государственности и автократии. Не исключено, что в будущем планируется двойная победа: республиканцев (с которыми у генерала сложились особо доверительные отношения) в США, и Моголя — в России. Правителей России теперь подбирают за океаном, а смотрины там Моголя прошли весьма успешно. Бездарный и трусливый военачальник (бывший министр обороны П. Крачев еще во время афганской войны предлагал завести на Моголя уголовное дело «за неисполнение воинского долга»), поклонник Пиночета, человек болезненно самолюбивый, маниакально подозрительный, ограниченный и малокультурный, с явными психическими отклонениями по мнению западных аналитиков — наилучшая фигура для окончательного развала России и сокращении численности населения до контрольной цифры, определенной «Советом-13» и главным масонским органом — “РТ” — тридцать миллионов человек. Если сегодня же не принять адекватных контрмер, то время на решение «проблемы Моголя» будет упущено…»
Ярослав
4
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«…Одной из самых могущественных лож, входящих во всемирную систему масонских организаций, является орден иллюминатов «Череп и Кости». Другие важнейшие и влиятельные структурные ответвления «вольных каменщиков» — это «Бнай Брит», «Ложи Великого Востока», группа «Круглый стол», и т.д. Я беру лишь современные, лежащие на поверхности клубы, комиссии и советы, действующие легально и внешне вполне благопристойно, чтобы вызвать у непосвященных иллюзию благородных целей и гуманных задач. (Кстати, официальное проникновение масонства на государственном уровне в Россию в наши дни произошло именно по сионистской линии через ложи «Бнай Брит» и «Ротари», членами которых являются и Луньков, и Чарамырдин, и Немчуров, и Рибкин, и Евлянский, и множество других политиков, как еврейской, так и иной национальности). Собственно говоря, не будучи членом какой-либо масонской организации, путь в большую политику тебе заказан. Приведу слова Ф. Рузвельта, знающего, что он говорит (поскольку сам принадлежал к элитной части, внутреннему кругу масонства): «В политике ничто не случайно! Если нечто происходит, можно быть уверенным, что это было запланировано именно так.» Знал, подлец, да проболтался.
— А вот вам, дорогие мои, архитектурный шедевр — тайная масонская пирамида (которую, кстати, вы все можете лицезреть на любой долларовой бумажке). Поскольку Соединенные Штаты являются искусственным образованием, созданном Иллюминатами, «пробным шаром», карточным домиком, глиняным колоссом, то в ближайшее время (10-12 лет) они также должны рухнуть, как и Советский Союз, а американцы на своей изнеженной шкурке испытают все прелести хаоса, обвала государственных структур и распада страны. Почему это непременно должно произойти и какой мировой экономический кризис будет предшествовать этому, я объясню позже (упреждая секретные масонские директивы), а пока вновь вернемся к Пирамиде (кстати, все финансовые пирамиды «МММ», «Тибета», «Чары», «Властелины» и т.д. непосредственно проистекают из этой, масонской пирамиды, и связаны с ней кровными узами. У основания ее находятся так называемые «каменщики без фартуков», неофиты, находящиеся на нижних ступенях и позволяющие манипулировать своим сознанием. Отсюда еще можно вовремя вырваться и порвать с масонством. Была бы воля и ум. Мы знаем, что даже наш солнечный гений Пушкин был втянут в одну из лож, но разобравшись, какую опасность они несут России, быстро порвал в «каменщиками». Чуть выше основания идут различные мелкие ложи, как бы карабкаясь по ступеням. Тут и «Ротари», и «Львы» и «Иоанниты» и «Шотландский круг» и т.д. Это примерно 90% всего масонства, и оно используется элитой в своих целях. Поднимаемся дальше. И сталкиваемся с ООН. Также масонская организация, созданное в их интересах, но как предтеча «мирового правительства» себя уже исчерпавшая. Сюда же мы отнесем «Юнеско», «Магатэ», ЕС, НАТО, бывший СЭВ и Варшавский договор (не удивляйтесь, ведь сама коммунистическая идея также подкинута в мир сатанистами и масоном Марксом) и т.д. Потом, поднявшись еще выше, мы попадаем уже в чисто сионистские организации, как бы спускающие свои инструкции вниз: это «Бнай Брит», «Римский клуб», «Трехсторонняя комиссия», «Бильдербергский клуб», «Круглый стол», «Великий Восток», «Иллюминаты» и прочее. Эти структуры еще можно рассмотреть через увеличительное стекло, но следующие уже покрыты глубокой завесой тайны. Посторонним туда вход воспрещен. Заглянем и туда. Правая комната на нашем пути — «Комитет-300» (по количеству постоянных членов), с ним связаны все мировые банки. Здесь мы могли бы увидеть А. Бальфура, Д. Руша, Вандербильта, Гогенцоллернов (их картавого отпрыска, между прочим, нам хотят навязать в качестве престолонаследника!), О. Рузвельта, Г. Киссинджера, английскую королеву Елизавету и т.д. «Новых русских» туда пока еще не пустили. Перейдем еще выше. «Совет 33-х». Здесь представлены высшие по рангу «вольные каменщики» со всего мира из сферы политики, бизнеса, культуры, религиозных конфессий: они являются элитой «Комитета-300» и управляют им. Затем, почти у самой вершины, расположен «Великий Совет Друидов» — Совет-13. состоящий из частного круга священства при Ротшильдах. Над ним — только РТ, представляющий семью Ротшильдов или Ротшильдовский Трибунал. На всех более низких ступенях РТ обожествлен (вернее, осатанинен, поскольку отсюда осуществляется непосредственный контакт с Люцифером.) Ну, а на самой верхушке Пирамиды — «Всевидящее око». Чье это око, вам понятно. Дьявол. Князь мира является руководящим духом, внутренней приводной силой этой поистине сатанинской пирамиды. На ней можно встретить и коммунистов, и демократов, и фашистов, и зеленых, и голубых — кого угодно. Цель у них всех одна — способствовать приходу к власти Мирового правительства (хотя бы и через Третью мировую войну) и утверждение царства Антихриста. Любопытно, что низшие «вольные каменщики» — обычные люди, активно проявляющие себя в различных социальных областях и даже пытающиеся привнести в жизнь конструктивное начало. Они деятельны, энергичны, умны — по крайней мере, производят на окружающих именно такое впечатление. Но чем выше Некто расположен в этой Пирамиде, тем большая дьявольская печать проявлена на его челе, поскольку он уже понимает — кому служит, ради чего и с кем ему предстоит бороться. «По плодам их узнают их!» — сказано в Евангелии. Продавший дьяволу душу — не может повернуть вспять.
Шепотников нервничал и гнал «тойоту» так, словно пытался удрать от сидящего позади него человека, на которого изредка опасливо косился. Пару раз их остановило ГАИ, и Днищеву пришлось вытащить очередное сверххитрое и суперсекретное удостоверение, нечто вроде Интерпола в гремучей смеси с ФСБ и ЦРУ, после чего «гаишники» с уважением «взяли под козырек». Пройдоха-журналист смекнул: «Эге! Парень-то из каких-то Органов» и окончательно смирился с неизбежностью. Пусть будет, что будет, но перечить или идти поперек незваного пассажира он бы не решился. По дороге Днищев проинструктировал его, что тот должен сказать и как себя вести при встречи с Гершвиным.
— Иначе... — предупредил Сергей. — Сам понимаешь.
Шепотников не понял, но догадался. Ничего хорошего не светило.
— Зачем вам понадобился Гершвин? — на всякий случай спросил он.
— Хочу вступить в аэроклуб и парить над страной.
— Этого можно было бы добиться и без моего участия. Вход свободен.
— А выход? Кстати, ты мне чуть голову не раздавил своим портфелем. Что у тебя там, кирпичи? Пожалуй, я его в окно выброшу.
— Не смей! — заорал Шепотников, так и не сообразив, что Днищев шутит.
— Ладно, не буду, — согласился Сергей. — Видно, там для тебя что-то очень ценное. Секретные планы по уничтожению российских заводов. Можно взглянуть?
Шепотников не ответил. Они уже подъезжали к аэроклубу, и Днищев переключил свое внимание на другое.
— Давай-ка объедем всю эту птицефабрику по окружности, — произнес он. — Хочу полюбоваться красотами.
Внешний осмотр территории занял около сорока минут. Затем «тойота» остановилась возле главного входа — перед воротами. Шепотников посигналил, вышел ленивый охранник, узнал его, раскрыл легкие металлические створки. По бетонной дорожке они подъехали к трехэтажному зданию.
— Здесь, — кисло проговорил журналист. — Апартаменты Гершвина наверху.
За административным зданием виднелось летное поле, ангары для самолетов, диспетчерская башня. А еще дальше — целый комплекс разноэтажных и многофигурных строений. Очевидно, подумал Днищев, там находится реабилитационный центр, спортзалы и прочая чепуха. Все кругом, было покрыто толстым слоем снега, хотя возле домов и ангаров он был убран в большие сугробы. Стояла тишина, людей почти не было видно, несмотря на то, что время показывало два часа дня, а сумерки еще не успели опуститься на землю.
— Не сезон! — вздохнул Шепотников. — Клуб начинает функционировать с июня. Но сам Гершвин всегда на месте.
— Значит, нам повезло, — отметил Днищев. — Веди меня прямо к нему, комсомольской Вергилий.
На первом этаже также сидело двое охранников в камуфляжной форме, но Шепотникова тут, по всей видимость, хорошо знали. И когда они поднялись на лифте, то также столкнулись с тремя бравыми молодцами. Что удивило Днищева — все они, начиная со сторожа у ворот, имели далеко не славянскую, а характерную семитскую внешность. Не хватало только хасидских пейс, шапочки-кибы и автоматов «узи».
— Зачем так много бультерьеров? — шепотом спросил Днищев. — Он чего-то боится?
— Сами знаете — в какой стране мы живем! — так же тихо отозвался Шепотников.
Улыбчивая секретарша-красотка провела их в довольно скромный и непритязательный кабинет. Навстречу им, встав из-за стола, вышел сам хозяин. Гершвин был невысокого роста, черняв, лысоват, с крутым носом. А выражение лица и глаз такое, словно он заранее извинялся, просит прошения сейчас, завтра и впредь. Эту характерную, обманчивую иудейскую черту Днищев подметил уже давно. Он еще не встречал ни одного еврея, который бы не хотел мысленно повиниться перед ним за то, что мечтает залезть к нему в карман, клянясь при этом в своей преданности и ругая соплеменников.
— Это — Жмуркский, — представил Сергея Шепотников. — Бизнесмен с Украины. Хочет вступить в клуб.
— В круг? — переспросил Гершвин, тряся Днищеву руку.
— В клуб, — напряженно повторил журналист. Сергей отметил для себя эту странность: хозяин кабинета сказал — «круг». Что бы это значило? Пальцы Гершвина как-то неприятно касалось его ладони, словно поглаживали ее. Он непроизвольно отдернул руку, чем вызвал некоторое недоумение на лице «воздухоплавателя». «Сюда бы Анатолия! — подумал Днищев. — Он бы быстро просек все эти масонские штучки». А может быть, Гершвин — просто голубой? Хотя, одно другому не помеха.
— Чем занимаетесь на неньке-Украине? — спросил тот, бросив беглый, вопросительный взгляд в сторону Шепотникова.
— Скотоводством, — ответил Днищев. Журналист, пожав плечами, словно все это не имеет к нему никакого отношения, отошел к окну.
— Малоприбыльное занятие, — огорченно вздохнул Гершвин. — А будущая монополизация сельского хозяйства и вовсе принесет вам одни убытки. Могу предложить вам нечто иное, если когда-нибудь вы захотите расстаться со своими бычками. Не прогадаете. — На эту тему мы поговорим отдельно, — согласился Днищев. Если бы сейчас, его стали расспрашивать и пытать насчет скотопромышленности, он бы сел в лужу, поскольку все представление о, допустим, коровах, у него ограничивалось тем, что порою у них встречается какое-то там вымя. Но Гершвин и сам сменил эту скользкую тему.
— Вы действительно хотите вступить в аэроклуб? — спросил он. — Или это просто причуда, блажь? Мы ведь, надо заметить, не всякого принимаем. Разве Юра не говорил вам?
— Не успел! — откликнулся Шепотников. — Он так на меня навалился.
Днищев заметил, что журналист делает какие-то знаки пальцами, будто пытается что-то объяснить, показать Гершвину. Тот тоже обратил на это внимание и выражение его лица стало меняться. Пора было переходить к активным мероприятиям, ко второй части многосерийного фильма.
— Киреевский. Эта фамилия вам о чем-нибудь говорит? — хладнокровно произнес он.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
Аналитическая записка
(выдержки)
«Что ждет Анатолия Хубайса в ближайшем политическом будущем? Этот, бесспорно сильный игрок, понимает, что в условиях личной непопулярности и наличия множества могущественных врагов (низводящих его публично до фигуры типа Барбулиса), ему прежде всего следует обезопасить себя от роли и судьбы современного «Бирона». В противном случае, после смерти Эльцына, его ждет не только политический крах, но, вероятнее всего, и физическое небытие. Реален для него один путь: превращение в такого человека, союз с которым будет необходим и жизненно выгоден для любого кандидата на пост будущего президента.
За короткое время своего регентства, Хубайс (будем справедливы) добился колоссальных стратегических успехов — для себя и своей команды. Он практически скалькировал Администрацию Президента не только с ЦК КПСС, но и с Совета министров, Министерства обороны. Верховного совета, КГБ и ФСБ одновременно, со всеми этими структурами вместе взятыми. По-существу, он отгородил Эльцына непроницаемой стеной, и в этих условиях здоровье президента и в дальнейшем некоторое время не будет играть существенной роли. В конце концов, как нам известно, система двойников широко применяется во всем мире, а в нашей стране в них никогда не было недостатка. Вполне реален возврат к брежневскому периоду, когда руководство страной осуществлялось без главы государства. Следует учитывать и «доверительную близость» (назовем это из моральных соображений так), Хубайса к дочери Президента, их финансовую заинтересованность друг в друге. Единственное, чего сейчас не хватает Хубайсу — это только времени, чтобы при помощи новых технологий управления (разработанных на Западе — применительно к постоянно меняющимся политическим условиям России) прибрать к рукам и определять ситуацию в регионах. И именно этим он становится особенно привлекательным для любого «престолонаследника». Кроме того, за спиной у Хубайса — мощнейший аналитический аппарат и лучшие геополитические специалисты и консультанты при «Комитете-300», Бильдербергском клубе, «Трехсторонней комиссии» и т.д., у него устойчивые связи с банковскими, деловыми кругами, возможности влиять и манипулировать общественным сознанием через поддерживающие его СМИ. Еще одна важнейшая деталь: Хубайс контролирует практически всю кадровую политику. Ни одно назначение не проходит без его ведома или согласия. А самое главное — это «монополия на Эльцына». Выдворив из Кремля Моголя, Сосковца, Барсукова и первого своего врага — генерала Карпухина, Хубайс мог бы сыграть и в сверхигру, где ставка была бы самой высокой — президентское (или хотя бы премьерское) кресло, не будь он столь демонизированной в народе (и, что особенно важно — в силовых структурах) личностью. Возможен, правда, другой вариант, о котором знают и сильно обеспокоены Луньков с Чарамырдиным. Это постепенное, но все нарастающее во всех средствах массовой информации «обеление «черного кобеля» (недавний пример — президентская кампания). Тогда, доведенный телевидением и газетами до полного отупения и идиотизма, народ выберет (по формуле: «Отвяжитесь наконец!») хоть Хубайса, хоть самого черта.»
Ярослав
2
Вернув Кротову копии аналитических записок, Анатолий протянул ему в отдельном конверте и свою — пока что первую и единственную написанную по представленным ему материалам и документам.
— Отлично, — сказал координатор. — С вашего, позволения, просмотрю ее на работе, а потом дам свое заключение.
— Как угодно, — ответил Киреевский. — Вы знаете, кажется, я догадываюсь — кто такой «Ярослав». Вернее, кем был тот человек, который, скрывался под этим именем. Я беседовал с ним лично, и знаю его стиль, слог, образ мыслей. Это Просторов.
— Совершенно верно, — улыбнулся Кротов. — Вы как всегда попадаете в самую точку. К сожалению, Русский Орден лишился ценнейшего своего сотрудника. Но, надеюсь, со временем вы сможете его заменить.
— Постараюсь. На все воля Божья.
Помолчав немного, словно отдавая дань памяти Геннадию Сергеевичу, Кротов, добавил:
— Он не умер. Его убили. Неизвестная инъекция. Точно такая же, какая была использована против митрополита Иоанна — на приеме в резиденции Собочачка. Маленький вакуумный укол, с близкого расстояния. Теперь нам уже известно, что метропоезд был специально остановлен и обесточен на перегоне между станциями Первомайская и Щелковская. Приблизиться к Просторову в темноте было плевым делом. Но они не догадывались, что в этот день он вез с собой свою рукопись. Кожаный портфель остался с ним, с мертвым телом. Вот ведь какие дела бывают... Портфель исчез уже на Щелковской и, скорее всего, в результате какого-нибудь нелепого случая. Возможно, его украл какой-нибудь бомж или мелкий воришка, которых полно крутится возле автовокзала. А затем, убедившись, что там нет для него ничего ценного, выбросил на помойку. История иногда преподносит нам подобные «сюрпризы». Сейчас найти рукопись — дело абсолютно безнадежное. Вся работа по ее воссозданию, обновлению — за вами.
— А куда он мог направляться с ней, зачем вынес из квартиры? — спросил Киреевский.
— Мы выяснили это. Хотя и с большим трудом, — отозвался Кротов. — Проследили весь маршрут, подняли старые связи. Оказалось, в это с трудом верится, но Геннадий Сергеевич всю жизнь любил одну-единственную женщину. Никто из нас не предполагал, что у него есть такая... странная, тайная личная жизнь. Его считали одиноким, кабинетным философом. А тут... на тебе! Поразительно.
— Мне он ничего не рассказывал: об этой женщине.
— Замечательная старушка, что уж тут говорить... Кому бы вы, Анатолий, показали свое «детище», труд всей своей жизни, в первую очередь? Конечно, любимой.
— Вы правы.
— Вот от нее он и возвращался. И все-таки, — Кротов уже поднялся, собираясь, уйти. — Просторов прожил счастливую, насыщенную жизнь и принес много блага России. Будем, продолжать его дело и мы.
Прошло, наверное, с полчаса, и в дверь позвонили тем же условленным способом, о котором Анатолий договорился с Кротовым. Он так и подумал, что координатор вернулся, забыв что-то Но на пороге стоял незнакомый мужчина, среднего роста и крепкого телосложения. Он вежливо улыбался и выглядел вполне прилично, только как-то странно посапывал, словно у него было что-то не в порядке с носоглоткой. Нос у него, очевидно, действительно был недавно сломан — бросился в глаза розовый рубец.
— Извините, вы — Анатолий Киреевский? — спросил мужчина.
— Что вам угодно?
— Меня послал ваш приятель — Сергей Днищев. Он просит вас немедленно приехать к нему.
— А что случилось? — Анатолий почему-то интуитивно почувствовал какой-то подвох. Он вспомнил об инструкциях Кротова.
— Днищев ранен. Но не опасно. Сейчас находится в загородном доме, у друзей. Я отвезу вас. Он хочет сообщить вам нечто важное.
Мужчина уже стоял на пороге, и Анатолий, даже при всем желании не смог бы захлопнуть дверь. Вступать же в схватку с таким бугаем было бессмысленно, он не Днищев.
— Я должен сделать один телефонный звонок. — произнес Киреевский.
Он отошел к аппарату и набрал номер, который ему передал Кротов. Там круглосуточно находились оперативные дежурные из Русского Ордена. Сейчас было главным — дозвониться и протянуть время, пока они не приедут. Но едва он набрал последнюю цифру, как в лицо ему ударила струя какой-то резкой жидкости. Последнее, что помнил Киреевский — это то, что сознание покидает его, а над ним склоняется лицо незваного гостя. И сопящий голос: «Готов.»
3
Фрагмент рукописи Геннадия Просторова
«Церковь Сциентологии, основанная бывшим офицером морской пехоты США Л. Роном Хаббардом чрезвычайно популярна во всем мире (число ее апологетов в нашей стране стремительно растет), но мало кто подозревает, что ее главное направление не «духовное здоровье», как утверждают проповедники, а манипуляции в области человеческого мышления, сознания и подсознания. Хаббард стоял у истоков так называемой «Психотроники» — открыв возможность биопсихологической войны и «обработки» населения. Подобные эксперименты проводились и в СССР, по заданию масонских центров. Возможно, происходила намеренная утечка психотронной информации, чтобы это сильнейшее оружие будущего скорее вступило в действие. Сейчас мы можем воочию наблюдать плоды этих исследований. Вспомните хотя бы многотысячные митинги в Москве, Баку, Ереване, Санкт-Петербурге, Тбилиси, когда настроенная на нужный ритм и волну толпа начинала скандировать одну и ту же фразу или слово, раскачиваясь, как одержимые. Они и были одержимы — бесами, плохо представляя, что с ними творится. Бесы же довольно смеялись и потирали лапки. Все шло по продуманному еще с древних времен плану.
При помощи информационных структур: прессы, телевидения, телефона, радио, компьютерной системы, «Интернет» и даже музыки (все это находится под строгим оком масонских организаций), происходит бдительный контроль над сознанием — высокопрофессиональная манипуляции образом мыслей: нужные, выгодные «заказчику» идеи и мнения мгновенно распространяются по всему свету, а естественная человеческая потребность к самостоятельному мышлению, действию или хотя бы поиску элементарных закономерностей «глушится» в сознании, нивелируется. Таким образом, человек отучается мыслить. Он становится послушным роботом, готовым жить и поступать так, как ему прикажут.
В ряду масс-медиа телевидение занимает особо зловещее место, являясь поистине правой рукой Сатаны. Кроме постоянной пропаганды насилия, порнографии, различных ужасов, мистики, оно действует и на подсознание зрителя (невидимый «25-й кадр. с помощью которого достигается сублимальное внушение и определяется дальнейшее поведение индивида). Ты, допустим, смотришь какую-то развлекательную программу по телевизору, а в твою голову постоянно, с равными промежутками времени вбиваются идеологические гвозди (которых ты не видишь зрительно и даже не ощущаешь): «Хубайс — твой лучший друг, Хубайс — твой лучший друг. Хубайс — твой лучший друг.» Естественно, что на утро ты проснешься не только с головной болью, но и с «правильными» мыслями.
Важную по значимости роль «ловцы душ» отводят и индустрии музыки (недаром, кстати, все наши эстрадные жабы, во время президентской гонки скакали по стране и творили шабаш). Здесь уже в течение многих десятилетий осуществляется воздействие на слушателей с помощью «маскировки обратного звучания», высокочастотных составляющих и магических ритуалов. Постоянное прослушивание одних и тех же ритмов (особенно «тяжелых») настраивает слушателя на определенную эмоциональную и энергетическую вибрацию. Африканские колдуны и сибирские шаманы не зря вводили себя при помощи подобной музыки (и наркотических средств) в неистовое состояние, вступая потом в общение с силами зла. Сейчас в подобное состояние молодежь впадает после обработки рок-музыкой и таблетками «екстази» (разработано в химических лабораториях «Бнай Брит» — после длительного употребления разрушаются клетки головного мозга и теряется память. А зачем она — по мнению масонов — молодежи нужна эта память?). Теперь «экстази» широко применяется и в России. Многие певцы, ансамбли и группы используют специальные сообщения, записанные в обратной последовательности, которые также действуют на подсознание: например, «Дьявол — наш «бог» (группа Кисс) или: «К черту Библию!» (группа Квин) или: «Небеса нужно, взорвать» (группа Принс). Ну и, конечно же, во время концертов сатанисты используют и откровенную масонскую символику. За индустрией музыки стоят самые богатые люди планеты, и она контролируется высшими масонскими органами. Им хорошо известны слова Гитлера: «Кто обладает молодежью, тот обладает будущим».
О компьютерном, виртуальном воздействии на человека не хочется уже и говорить. В этой области для современных «сионских мудрецов» самое главное — создание иллюзорного мира, увод человека из реальности и полный контроль над его поведением и психическим состоянием. Кодированные сигналы через «Интернет», типа: «Убей того-то.», или «Убей себя.», могут поступить для подобного зомби в любой нужный момент. Компьютерные игры способны полностью забрать свободное время и психически перегрузить человека.
Упомянем еще несколько сфер воздействия на сознание человека, разыгрываемые в масонских центрах. Это — питьевая вода, продукты, вообще вся сельскохозяйственная продукция. являющаяся «рычагом голода» для множества стран. С помощью специальных, разработанных в секретных лабораториях вирусов и искусственно созданных бактерий, при заражении ими овощей, фруктов, скота, происходит наркотическое изменение сознания, развивается апатичное, безвольное состояние, покорность судьбе, готовность слепо исполнять «пожелания сильных мира сего». Это — реальность. Но есть и более сильное оружие, которое призвано покарать сопротивляющихся. К ним можно отнести масштабные биопсихотронные эпидемии, либо «направленные землетрясения» (через индуцированное нарушение тахионного поля), либо иные дьявольские «изобретения» работающих в сверх секретных масонских лабораториях ученых. К этой теме мы еще возвратимся не раз.»
4
После того, как Кротов покинул квартиру Киреевского, его не покидало какое-то тревожное чувство. Оно было вызвано вот чем. У соседнего подъезда стоял припаркованный «форд» с тонированными стеклами. В моторе ковырялся мужчина, который искоса взглянул на проходящего мимо координатора. У этого человека был свежий рубец на переносице. Память бывшего полковника ГРУ автоматически зафиксировала лицо и номер машины. Придя на работу, Кротов тотчас же сверился с картотекой. Сомнения исчезли. Ругая и кляня себя последними словами, забрав в отделе ключи от свободной «Волги», Кротов помчался назад, надеясь, что еще может успеть. Но он опоздал. «Форда» у подъезда не было, в квартиры Киреевского никто не открывал.
Тогда, вынув свой «универсальный ключ», Кротов открыл дверь и вошел внутрь. В квартире было пусто; никаких следов насилия или погрома. Но в коридоре чувствовался неприятный резкий запах. Кротов открыл окно, еще раз осмотрел всю квартиру. Странно. Оставалась маловероятная надежда, что Киреевский куда-то ушел и скоро вернется. Но, подождав минут десять и теряя терпение, Кротов решил действовать. Скорее всего, Анатолия увезли на «Форде». Судя по всему, он еще жив, поскольку в правилах тех людей, сначала предложить человеку выгодные условия, перекупить мозги... Затем они могут предпринять иные формы обработки, вплоть до психотропного воздействия с помощью медикаментозных и наркотических препаратов, попытаются сломать волю, подавить сознание... В крайнем случае, последует ликвидация.
Составив план действий и известив по телефону свое руководство, Кротов покинул квартиру, поспешив по лестнице вниз. Времени сейчас нельзя было терять ни минуты. Он понимал, что риск чрезвычайно велик, но у него были свои «козыри» против похитителей. Если они решились на такую акцию, то могут ожидать и адекватных акций возмездия. Куда увезли Анатолия?
Кротов предполагал — где находится это место. «Форд» принадлежал и числился по картотеке за владельцем, в логово которого теперь и мчался на своей, «волжанке» Кротов.
5
Днищев продолжал выжидающе смотреть на Гершвина, а тот, вместо ответа, развернулся к журналисту и сердито «пролаял»:
— Кого ты ко мне привел, болван?
— «Кого, кого!».. Сам видишь — кого! — огрызнулся Шепотников. — Он приятель Киреевского.
— Бестолочь!
— Сам такой!
— Друзья мои, вы потом натешитесь в любовных объятиях, — вмешался Днищев. — А пока меня интересует: от кого поступил «заказ» на убийство Киреевского и его семьи?
Гершвин, бросил в его сторону быстрый, колючий взгляд.
— Мне кажется, вы слишком много себе позволяете. Лучше вам уйти. Пока не поздно, — с угрозой добавил он. — «КАМАЗ», совершивший аварию, был спрятан в одном из самолетных ангаров, — хладнокровно продолжил Днищев. — От шофера вы избавились тем же вечером. Выпал из кабины «Сесны», не так ли? Так кто же из ваших клиентов-воздухоплавателей попросил вас оказать ему эту услугу? Или это коллективное решение вашего кагала?..
— Да, пожалуй, лучше вам отсюда не уходить, оставайтесь, — многозначительно промолвил Гершвин. — Мы совершим с вами обзорный полет на самолете.
— Не трогайте селектор, — попросил Днищев, шагнув к столу. — Зачем посвящать в наши семейные дела посторонних?
Но хозяин кабинета его не послушался, протянув руку к кнопке. Большего он сделать не успел. Молниеносный удар страшной силы пришелся ему прямо в лоб. Глядя на рухнувшее тело, Днищев с сожалением произнес:
— Все говорят, что я очень грубый, а я — нежный. Просто работа такая. И никто не хочет мне помочь. Ты тоже? — он посмотрел на Шепотникова. Тот не ответил, испуганно пятясь к стене.
— Где тут сейф Гершвина?
— Н-не з-знаю... — журналист снова стал заикаться.
— Ошибка. Первая прощается, вторая будет последней.
— Т-там! — Шепотников поспешно подошел к висящему зеркалу, сдвинул его по панели в сторону. За ним оказалась дверца металлического сейфа, встроенного в стену.
— Хитро придумано. Молодец, что экономишь мне время. Код замка?
— Этого я действительно не знаю.
На сей раз Днищев ему поверил, посмотрев на распростертое тело Гершвина. В сознание он придет не скоро.
— Все равно ничего не скажет, — промолвил Шепотников, угадав его мысль. — Иначе его убьют.
— Логично. Но то, что хозяин держит в секрете, непременно известно его секретарше.
Днищев открыл дверь, поманил девушку пальцем.
— Вас зовут.
Едва она вошла внутрь, он, не давая ей времени вскрикнуть, зажал рот ладонью и прошептал в самое ушко:
— Говори, красавица, код замка в сейфе и быстро, иначе сверну твою прелестную шейку.
Глядя на лежащего на полу хозяина, секретарша испуганно вращала глазами, но не пыталась вырваться.
— Ах, да, я ведь тебе рот зажал — извини, так ты действительно ничего не скажешь.
Освободившись, девушка неожиданно произнесла:
— Пятнадцать тысяч долларов.
— За что? — опешил Днищев, не ожидая ничего подобного.
— За сейфовый код.
— Однако. Не слишком ли много? Да у меня и нет таких денег.
— Зато они есть именно там, в сейфе, — ответила всезнающая секретарша. — Именно такая сумма, вчерашняя выручка. Вам, судя по всему, нужно одно, а мне — другое.
Она оказалась практичной, быстро соображающей особой.
— Какие же вы все тут продажные... — вздохнул Днищев. — Ладно, согласен.
Когда сейф открыли, он выгреб оттуда все бумаги и начал быстро просматривать их, а пачку долларов передал секретарше, которая также занялась своим делом — пересчетом. На валяющегося Гершвина уже никто не обращал внимания. На глаза Днищеву попался список членов, аэроклуба он присвистнул, столкнувшись с известными в мире политики и бизнеса именами. Далее шли секретные протоколы заседаний, еще какие-то списки, банковские реквизиты в России и за рубежом. Не теряя больше времени на просмотр бумаг, он сложил все документы в полиэтиленовый пакет, услужливо протянутый секретаршей и весело произнес:
— Теперь, красавица, я должен тебя связать — ради твоей же пользы.
Когда он покончил с этим, Шепотников растерянно спросил:
— А я? Как же я? Что будет со мной?
— О тебе-то я совсем и забыл. Все будет выглядеть натурально, не волнуйся, — усмехнулся Днищев и нанес журналисту короткий, но мощный удар снизу в челюсть. — Нокаут.
Вытащив из кармана брюк Шепотникова ключи от «тойоты», он перешагнул через тело и вышел в приемную. В коридоре, проходя мимо охранников, Сергей обронил:
— В течение часа просили не беспокоить. Можете пока загорать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
1
Аналитическая записка
(выдержки)
«Мы пребываем в ситуации борьбы Истории и Игры, когда “игровые блоки” наваливаются на общество многотонными грузами, подавляя волю и разум, готовность к сопротивлению. Первый условный блок — псевдооппозиционный национализм, пытающийся ужать Россию до положения «Республика Русь». Второй блок — искусственная капитуляция России перед исламской Чечней и прогнозируемое создание в недалеком будущем «Большой Чечни», включающей в себя не только кавказские, но и чисто русские территории (с выходом в Каспийское море). В дальнейшем возможен и полный уход России из этого региона. Третье — провозглашение (с помощью генерала Моголя) полного бессилия русской армии, ее деморализация, откровенное предательство ее интересов, недвусмысленная провокация потенциальных противников. Четвертое — перспектива создания единого исламского фронта, включая Турцию, талибов, Чечню... и т.д., в котором будет не «антиамериканская», а естественно, антироссийская направленность. Пятое — создание такого же, но менее радикального и воинственного фронта по западным рубежам балтийско-черноморский кордон (Украина, Молдова — Прибалтика). Шестое — дальнейшая деградация российского общества, включая воинствующую антигосударственность и массовую пацифизацию сознания. Седьмое — еще большая и всеохватывающая коррумпизация кремлевского аппарата и региональных элит управления. Восьмое — яростное сопротивление всех средств пропаганды наметившемуся сближению России и Белоруссии... (В связи с этим любопытно отметить заявление госдепа США, что президент Лукашенко, якобы, нарушил Конституцию и наносит ущерб политической системе в стране. Но где же был этот госдеп и все СМИ России, когда президент Эльцын нарушил присягу и растоптал российскую Конституцию, залив центр Москвы кровью, расстреляв Парламент и зверски замучив более двух тысяч человек? Или эти убийства носили прогрессивный, демократический характер? Двойная мораль, двойственное отношение к любым событиям, выгодное их освещение — такова древняя заповедь масонских «мудрецов».)
Монах
2
Кротов, бросив «Волгу» на обочине шоссе, торопливо пошел в сторону аэроклуба «Ветвь акации». Но его не интересовал главный вход. Он направился вдоль забора из металлической сетки, проклиная недавно выпавший снег и утопая в сугробах. «Не может, быть, — думал он, — что сельский русский мужик — самый изобретательный и хитроумный в мире — не сумел бы приспособить эту сетку для своих нужд. Пусти по ней хоть высоковольтное напряжение, хоть космическую систему охраны». Он угодил в точку: Гершвин, которому по картотеке Русского Ордена и принадлежал «Форд», замучился закупать все новые и новые металлические рулоны, исчезавшие со сказочной быстротой целыми десятками метров. И Кротову вскоре посчастливилось найти приличное. для его фигуры «окно». Он огляделся, затем скользнул в дыру. Теперь надо было незамеченным обогнуть летное поле, пройти мимо самолетных ангаров, а уж потом как-то постараться проникнуть в административное здание, где находился кабинет Гершвина. Как это сделать? Кротов знал, что у входа его наверняка встретит охрана. Перспектива очутиться в одном подвале вместе с Киреевским его не устраивала. Но ему был необходим Гершвин. Он должен был вытрясти из него — где сейчас Анатолий? Если они его уже убили, то хозяин аэроклуба отправится вслед. Это несколько противоречило инструкциям, полученным Кротовым в Русском Ордене, но он решил действовать на свой страх и риск. Времени оставалось мало. Инициатива — не наказуема.
Подойдя к открытого настежь ангару, Кротов заглянул внутрь.
Там, возле укрытой брезентом «Сесны», сидело двое мужчин в синей служебной форме с эмблемой аэроклуба на груди, греясь у разведенного костерка. Они курили и о чем-то болтали, но, увидев идущего к ним Кротова, замолчали. Один из них стал опасливо подниматься с деревянного ящика. Другой, также чувствуя неладное, потянулся к лежащей рядом чугунной болванке.
— А вот этого делать никак не надо, — мягко предупредил Кротов.
3
Фрагмент рукописи Анатолия Киреевского
«Неотъемлемой частью «нового мирового порядка», уготованного нам «сионскими мудрецами», должно стать безналичное общество. Тут имеется двойной смысл. Будет нивелирована не только сама личность человека, но и вся система финансовых механизмов. Зачем «гою-скоту» деньги? Он должен только пить, жрать, совокупляться, нечленораздельно мычать и слушаться хозяев. Подготовительная работа к переходу подобному безналичному обществу масонами уже проведена. Я имею в виду систему электронно-считываемых чековых и кредитных карточек. Эта модель уже введена во всех западных странах, внедряется и в Россию. Но поскольку человеку приходится носить с собой множество электронных карточек (продуктовых, телефонных, бензиновых и т.д.), ему непременно скажут, что проще и практичнее иметь всего одну. Дебиторную карточку на все случаи жизни. Предвижу и дальнейших ход Иллюминатов. Зачем карточка, которую можно потерять? А не лучше ли нанести невидимую лазерную татуировку на ладонь или лоб? И этот лазерный код будет использоваться вами и как средство платежа, и как документ, удостоверяющий личность. После этого останется считать сканером ваш код и получить нужную информацию.
Нет, это не утопия, а реальность. «Сионские мудрецы» никогда не занимались утопическими мечтаниями, они — прагматики. Лазерная татуировка уже 15-20 лет испытывается в Диснейленде, наносясь на руку тем людям, которые задерживаются там на несколько дней. Таким образом, проводится (в детском центре развлечений!) эксперимент — как станут на это реагировать люди и привыкнут ли к этому со временем?
Население земли подготавливается к тому, что лазерная татуировка — необходимая неизбежность (местонахождение любого человека при этом немедленно может быть обнаружено со спутников слежения). Все это означает только одно: абсолютный, всеохватывающий контроль над всеми людьми планеты, борьба и уничтожение тех, кто найдет в себе силы и мужество отказаться от подобного клейма. Кончится вообще всякая свобода воли, каждый шаг станет известен и фиксирован. В какое же общество нас загоняют эти «мудрецы»? Здесь — прямая аналогия с «Откровением Иоанна», где люди предупреждаются о том, что слуги Антихриста станут метить руку или чело числом Зверя. А кто не захочет ему поклоняться, тот не сможет «ни покупать, ни продавать». Ни жить. (Между прочим, самый крупный в мире компьютер, подключенный ко всем остальным, находится в Брюсселе и носит название «Зверь».)
Но «кукловоды» забывают другие пророческие слова Иоанна: «Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освещается еще... Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами.
А вне его — псы и чародеи, и любодеи и убийцы, и идолослужители и всякий любящий и делающий неправду.»
Эти слова сказаны не им, запродавшим свои души, а нам — определившим свой выбор, и тем, кто еще блуждает в потемках. Для того, чтобы не предаваться духом, не впадать в отчаяние, а истово сражаться с врагом рода человеческого. Помните об этом.
4
Днищев спустился на лифте вниз, неторопливо прошел мимо второго поста охраны, помахивая полиэтиленовым пакетом. На него подозрительно покосились, но останавливать не стали. Затем, он направился к «тойоте» Шепотникова. Бросил пакет на заднее сиденье, рядом в кожаным портфелем, но сесть за руль не успел. Его внимание привлек въехавший в главные ворота «Форд» с тонированными стеклами. Машина, не снижая скорости помчалась по бетонной дорожке и затормозила возле административного здания, неподалеку от «тойоты». «Любопытно, что за гости приехали?» — подумал Днищев.
Когда дверцы «Форда» открылись и стали выходить люди, он остолбенел: среди них он увидел и Анатолия, которого вели, придерживая за руки. Его друг шел, еле переступая ногами. Мгновенно сообразив — что к чему, и просчитав возможные варианты, Днищев двинулся наперерез группе. Киреевского охраняли трое, еще один — остался в машине. Кроме того, услыхав шум подъехавшего автомобиля, из дверей здания выглянул пятый бейтаровец, встав на пороге. Киреевский узнал Сергея, но сделал предупреждающий жест головой. Лицо его было в кровоподтеках.
— Эй, ребята, погодите! — весело крикнул Днищев, останавливая группу.
— Чего тебе? — огрызнулся тот, у кого было не в порядке с носоглоткой, и которому стало с ней еще хуже, после первой встречи с Днищевым в темной квартире. Он засопел, медленно узнавая своего противника.
— Нос надо держать в тепле, — посоветовал Сергей, нанося прямой удар своей «запрещенной, правой» именно по этому болезненному органу. Следующие удары на двух остававшихся возле Анатолия, руками и ногами, посыпались с невероятной быстротой. Бросившийся на подмогу шофер, споткнулся о подставленную ступню Киреевского и растянулся перед Днищевым. Тот постарался, чтобы он продолжал оставаться в лежачем положении.
— Беги к «тойоте»! — крикнул Анатолию Днищев. — Заводи мотор.
Но другой окрик, с крыльца здания, остановил их.
— А ну на землю! Лежать! Живо! — проорал охранник, направляя на них ствол автомата.
— Да они и так уже лежат, — отозвался Днищев, глядя на распростертые вокруг тела.
— Я тебя имею в виду, придурок. Считаю до двух.
— Уж больно сыро на снегу-то. Можно, я где-нибудь там, на коврике лягу? — Днищев шагнул вперед. — Краем глаза он увидел, как из-за угла здания вышел человек в служебной форме аэроклуба. И узнал его.
5
Кротов успел выстрелить первым; охранник схватился за раненую руку, выронил автомат и застонал. Его напарник, высунувшись из дверей, дал короткую очередь, но под прицельным огнем Кротова поспешил укрыться.
— К машине! — крикнул Днищев, подхватив Анатолия, которому одна из пуль попала в плечо. Кротов, пятясь, и не спуская глаз со здания, подошел к «тойоте». Развернувшись и рванув с места, автомобиль помчался к главным воротам, возле которых уже суетились люди. Не снижая скорости, «тойота» вышибла металлические створки и полетела к шоссе. Кажется, вслед им продолжали стрелять, но они этого уже не слышали.
Первое, что сказал Кротов, когда они остановились, чтобы перевести дух и осмотреть рану Киреевского, было:
— Разминка окончена, теперь начнется открытое сражение.
— Прекрасно? — отозвался Днищев. — Давно жду.
Рана оказалась легкой и не опасной. Кротов остановил кровотечение, и они поехали дальше, в Москву.
— Гершвин одолжил мне кое-какие секретные документы из своего сейфа, — произнес Днищев. — Они там, на заднем сиденье, рядом с вами.
— В портфеле?
— Нет, в полиэтиленовом пакете.
Кротов продолжал подозрительно коситься на кожаный портфель.
— Что-то он мне очень и очень знаком, — сказал он наконец.
— Точно с таким же портфелем ходил Геннадий Сергеевич, — подтвердил его догадку Киреевский.
— А ну-ка поглядим, что там?
Кротов щелкнул замком, вытащил одну из коричневых папок.
— Откуда?.. черт!.. Это же рукопись Просторова!.. Быть того не может.
— Сергей, как она у тебя оказалась? — с таким же удивлением спросил Анатолий.
Днищев, сам изумленный не меньше их, но сохраняя внешнюю невозмутимость, сказал:
— Вы же просили меня разыскать ее — я и разыскал. Обычное дело.
Уже подъезжая к Москве. Анатолий произнес, обращаясь к Кротову:
— А теперь? Что — дальше?
— Дальше? — отозвался тот. — Дальше будем продолжать работать. У нас ведь с вами одно дело: защищать Россию...
— Это верно, — откликнулся Днищев, включив «дворники», которые стали тотчас же усиленно чистить грязное ветровое стекло.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Автор предупреждает Читателя — это не окончание. С точки зрения литературы — да, роман подошел к концу. Но события, о которых и повествовалось, продолжаются. Реальные люди из Русского Ордена остаются на защите интересов России, ведут неустанную борьбу с мировыми силами зла. Это не громкие слова, это — правда. Может быть, придет время, и я снова вернусь к рассказу о них.
Какая чушь. Читать противно. Мерзость какая то. Тфу.
ОтветитьУдалить