ДОСЬЕ ЛЕНИНА БЕЗ РЕТУШИ Продолжение...

Аким Арутюнов
ДОСЬЕ ЛЕНИНА БЕЗ РЕТУШИ
Публикуется в сокращении по изданию
МОСКВА “ВЕЧЕ” 1999
________________________________________
РОДОСЛОВНАЯ ВЛАДИМИРА УЛЬЯНОВА
ЛЕНИНСКИЕ УРОКИ БОЛЬШЕВИЗМА
РЕНЕГАТСТВО ПО ЛЕНИНСКИ
ВОЗВРАЩЕНИЕ СТРАНСТВУЮЩЕГО ЭМИГРАНТА
ФИАСКО СИМБИРСКОГО ПУТЧИСТА
БОЛЬШЕВИКИ ВЫХОДЯТ ИЗ “ОКОПОВ”
ЗАГОВОРЩИКИ ГОТОВЯТСЯ К РЕВАНШУ
ОКТЯБРЬСКИЙ КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРЕВОРОТ
ПЛАТА ЗА РОССИЙСКИЙ ПРЕСТОЛ
СЕКРЕТНЫЕ ДОКУМЕНТЫ ОБЛИЧАЮТ
“КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ” КРАСНОГО ТЕРРОРА
ПОЛИТИЧЕСКИЙ АВАНТЮРИСТ

АРХИВОИНСТВУЮЩИЙ АТЕИСТ
ЛЕНИН ПРОТИВ УЛЬЯНОВА
“ПРОЛЕТАРСКИЙ” НЕОКОЛОНИЗАТОР
ПСЕВДОТЕОРЕТИК, ИЛИ “КРЕМЛЕВСКИЙ МЕЧТАТЕЛЬ”
КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ШТАБ “МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ”
ТАЙНЫ БОЛЕЗНИ И СМЕРТЬ
ПОРТРЕТ ВОЖДЯ БЕЗ РЕТУШИ

Вот и вся разгадка: немцы забросили в Россию двух своих разведчиков, а позднее еще десятки для подрывной и диверсионной работы в России в пользу Германии, а также организации государственного переворота.
Разобравшись с пассажирами “пломбированного” вагона, теперь можно вернуться к политическим баталиям, в центре которых сражался неутомимый Ленин. Искушенный в публичной и заочной полемике с многочисленными политическими оппонентами, Ленин не мог не понимать, что его политический дебют на российской земле потерпел явную неудачу. Но это его ничуть не смутило. Он начинает вести работу по сколачиванию группы единомышленников. С трудом, но все же ему удается собрать горстку сторонников (примерно 40 человек) и провести с 14 по 22 апреля I Петроградскую “общегородскую” конференцию большевиков, на которой принимается резолюция, содержащая ряд критических замечаний в адрес Временного правительства по вопросам внешней и внутренней политики и декларативный лозунг о необходимости перехода власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов 184.
По свидетельству Подвойского, Ленин публично заявил, что Февральская революция не решила основных проблем российского пролетариата, и призвал рабочих и солдат превратить буржуазно-демократическую революцию в социалистическую 185. Этот призыв в условиях войны фактически был ударом в спину России. Следует отметить, что часть руководства петроградской организации большевиков не во всем была согласна с Лениным. Более того, “умеренные” большевики (а их было немало) 186 отвергли его основные теоретические положения и политическую стратегию. Вот что в связи с этим писал в “Правде” Л. Каменев: “Что касается общей схемы т. Ленина, то она представляется нам неприемлемой, поскольку она исходит от признания буржуазно-демократической революции законченной и рассчитана на немедленное перерождение этой революции в социалистическую...” 187 Таким образом, призыв Ленина к немедленной социалистической революции не был поддержан многими большевиками, умеренными социал-демократами, меньшевиками, а уж тем более — эсерами.
Несомненно, политическая позиция патриотически настроенного Временного правительства была предпочтительнее. Получив поддержку буквально во всех слоях населения и со стороны Советов, оно, вплоть до созыва Учредительного собрания, осуществляло демократические преобразования в стране, вело работу по организации переговоров о заключении мира.
В сложной ситуации оказался Ленин в Петрограде. Широкая общественность была враждебно настроена против него за антигосударственную деятельность. В его адрес был направлен шквал критики. Вот что писала газета “Речь” 5 апреля: “Гражданин Ленин и товарищи, торопившиеся в Россию, должны были раньше, чем выбрать путь через Германию, спросить себя, почему германское правительство с такой готовностью спешит оказать им эту беспримерную услугу, почему оно сочло возможным провезти по своей территории граждан вражеской страны, направляющихся в эту страну? Ответ, кажется, был ясен. Германское правительство надеется, что скорейшее прибытие гражданина Ленина и его товарищей будет полезно германским интересам, оно верит в германофильство вождя большевиков. И одной возможности такого ответа было, по нашему мнению, совершенно достаточно, чтобы ни один ответственный политический деятель, направляющийся в Россию во имя блага народа, не воспользовался этой своеобразной любезностью... думаем, что русскому политическому деятелю, каких бы взглядов он ни держался, путь к сердцу и совести народных масс в России не идет через Германию”.
В “Маленькой газете” было опубликовано обращение солдат 4-го передового автомобильного санитарного отряда ко всем товарищам по армии, решительно требующих расследования обстоятельств проезда Ленина и других большевиков через территорию Германии 188.
В острых позиционных спорах прошла (с 24 по 29 апреля) VII (Апрельская) так называемая Всероссийская конференция РСДРП(б). Отметим, что в ее работе приняла участие лишь треть партийных организаций России. На нее не пригласили и армейские парторганизации, опасаясь, что на конференцию прибудут в основном оборонцы. Исключение составили лишь представители 12-й армии Северного фронта (члены организации латышских стрелков).
Полемика проходила в основном между двумя фракциями: крайних радикалов во главе с Лениным и умеренных большевиков, возглавляемой Каменевым. Ленин сделал три доклада (о текущем моменте, по аграрному вопросу и по вопросу о пересмотре партийной программы). Кроме этого, выступал еще 27 раз (!). Однако, несмотря на все его усилия, переломить ход обсуждения в свою пользу, заставить делегатов принять соответствующие резолюции не удалось. Каменев и его единомышленники (Зиновьев, Ногин, Рыков, Пятаков, Милютин и другие) не разделяли ленинскую политическую оценку текущего момента. Не согласны были они и с его заявлением, что буржуазно-демократическая революция выполнила свою задачу и что поэтому необходимо переходить к революции социалистической. Не получил Ленин поддержки со стороны делегатов и по аграрному вопросу. Достаточно отметить, что конференция поставила исход революции в прямую зависимость от того, “удастся ли городскому пролетариату повести за собой сельский пролетариат и присоединить к нему массу пролетариев деревни” 189. Ленин вынужден был признать, что многие большевики не приняли его тактику: “И тезисы и доклад мой вызвали разногласия в среде самих большевиков и самой редакции “Правды”, 190 — писал он в “Письмах о тактике”. Не был поддержан и призыв Ленина отказаться от участия в работе III Циммервальдской конференции и создать III Коммунистический Интернационал.
В целом резолюции конференции в большей степени отражали позицию умеренных большевиков. И то, что в состав ЦК были избраны 5 представителей умеренных (из 9), также говорит о бесспорном их влиянии в большевистских организациях. Однако коммунистические историки все эти годы писали, что конференция якобы “вооружила партию планом борьбы за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую” 191. Но это было далеко не так.
Весьма слабой была позиция большевиков и в крестьянской среде.
Об этом, в частности, говорил и состав I Всероссийского съезда крестьянских депутатов, проходившего 4—28 мая (17 мая — 10 июня) 1917 года в Петрограде. Из 1115 делегатов от губернских крестьянских и армейских крестьянских организаций большевиков на съезде было (вместе с поддерживающей их так называемой группой “14 беспартийных”) менее 2-х процентов. Ленин принял участие в работе съезда, он выступил с большой речью и представил на рассмотрение делегатов проект резолюции. Однако ни его речь, ни проект резолюции не были поняты делегатами съезда. Да и как могли крестьяне их понять, если Ленин советовал им “немедленно” стать на позиции “организованного захвата” помещичьих земель 192, но вместе с тем утверждал, что “частная собственность на землю вообще должна быть уничтожена” 193. Он также советовал “поощрять устройство из каждого крупного помещичьего имения образцового хозяйства с общей обработкой земли” 194. Эти бредовые и чуждые крестьянам идеи, естественно, были отвергнуты делегатами съезда, поскольку не отвечали их чаяниям.
Принятые съездом решения по всем рассмотренным вопросам (о текущем моменте и Временном правительстве, продовольственный вопрос, о войне, о Советах крестьянских депутатов, аграрный вопрос и др.) выражали интересы широких кругов сельских тружеников. Съезд избрал Исполнительный Комитет крестьянских депутатов, в который в основном вошли эсеры. Это было очередное фиаско большевиков во главе с Лениным.
Успеха не получили большевики и на Первом Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, проходившем 3—24 июня (16 июня — 7 июля) 1917 года в Петрограде. Здесь преобладали эсеры и меньшевики (985 из 1090), и лишь 105 делегатов были представлены большевиками, несмотря на то что из 392 организаций, направивших своих представителей на съезд, 305 представляли Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Дважды Ленин выступил на съезде с речами (“Об отношении к Временному правительству” — 4 (17) июня и “О войне” — 9 (22) июня). Если в первой речи Ленин целиком обрушился на внутреннюю и внешнюю политику Временного правительства и ратовал за “переход власти к революционному пролетариату при поддержке беднейшего крестьянства” 195, то в речи по второму вопросу он подверг критике позицию Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, выступивших с воззванием к народам всех стран “начать решительную борьбу с захватными стремлениями правительств всех стран... взять в свои руки решение вопроса о войне и мире” 196. Сознательно запутывая вопрос войны и мира, обвиняя эсеров и меньшевиков в контрреволюционности и антидемократичности и бездоказательно осуждая их “политику аннексий” в отношении Армении, Украины, Финляндии и других национальных регионов, он говорит о единственном выходе из создавшегося положения: “...выход из этой войны только в революции. Поддерживайте революцию угнетенных капиталистами классов, свергайте класс капиталистов в своей стране и тем давайте пример другим странам” 197.
На этом не заканчиваются демагогические высказывания большевистского вождя. Очевидно, пытаясь внести раскол в ряды “оборонцев” и заодно произвести фурор среди делегатов съезда, Ленин восторженно заявляет: “Долой этот сепаратный мир! Никакого сепаратного мира с немецкими капиталистами мы не признаем и ни в какие переговоры не вступим...” 198. Но это было, мягко выражаясь, лукавством и лицемерием, весьма свойственным большевику Ленину. Пройдет ровно 5 месяцев, и 9 ноября Ленин разошлет телеграммы во все полки армий на фронте с требованием приступить к переговорам о перемирии с немцами.
Расчет Ленина и тут не удался. Отвергнув резолюцию большевиков, в которой предлагалось признать единственным выходом из создавшегося положения переход государственной власти в руки Всероссийского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, преобладающее большинство съезда высказалось против передачи власти Советам, поддержало позицию Временного правительства в вопросе внешней политики, одобрило его планы наступления на фронте. Съезд выбрал Центральный Исполнительный Комитет (ЦИК), почти целиком состоящий из представителей партий эсеров и меньшевиков.
Бурная политическая деятельность Ленина с навязчивыми, сомнительными и даже подозрительными идеями и советами, а также обстоятельства его переезда из Швейцарии в Россию через территорию Германии вызывали у граждан вполне объяснимую тревогу и озабоченность за судьбу страны. Свое отношение к личности Ленина и его сподвижникам они высказывали в публичных выступлениях и через периодическую печать.
Так, в конце апреля солдатский комитет 8-й конно-артиллерийской батареи действующей армии направил письмо в Петроградский Совет, в котором содержались вопросы, касающиеся личности Ленина. В нем, в частности, спрашивалось: “Какого он происхождения, где он был, если он был сослан, то за что? Каким образом он вернулся в Россию и какие действия он проявляет в настоящий момент, т.е. полезны ли они нам или вредны?” 199 Это письмо Петроградский Совет переслал Ленину. Однако тот, начав писать ответ, так его и не закончил. В частности, он писал, что был “исключен из Казанского университета за студенческие волнения” 200. Между тем это неправда. Он был исключен из университета на основании личного прошения. (С подробностями об этом читатель сможет ознакомиться в документах, приведенных в 20-й главе.)
Решительно выступила “против разжигания гражданской войны последователями Ленина” “Рабочая газета” 201. Острой критике подвергли большевиков также “Новая жизнь”, “Новое время”, “Живое слово”, “Единство”, “День”, “Знамя труда”, “Дело народа”, “Известия Петроградского Совета Р. и С. депутатов” и другие.
Удивительно, что Ленин сам выступает свидетелем этих фактов. В статье “Уроки кризиса”, опубликованной 22 апреля (5 мая), он писал: “Манифестируют офицеры, студенты, “средние классы” за Временное правительство, из лозунгов часто попадается надпись на знаменах “Долой Ленина” 202 (выделено мной. — А.А.).
С 24 апреля по 4 мая (7-17 мая) 1917 года в Петрограде проходил съезд фронтовых делегатов, представителей Исполкома Петроградского Совета и Временного правительства. В работе съезда принимали участие и большевики. Обсуждались вопросы: об отношении к войне и миру, о братании солдат на фронте, об отношении к Временному правительству, снабжении армии боеприпасами, а также проблемы продовольствия. Делегаты с фронта изъявили желание выслушать Ленина и пригласили его на съезд. Однако тот сделал заявление в “Правде”: “По болезни я не могу выступить” 203. Между тем в эти дни он был здоров, принимал самое энергичное участие в работе Петроградской общегородской конференции РСДРП(б) и Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДП(б). В эти же дни Ленин выступал на различных собраниях, митингах и заседаниях, посещал рукописное отделение библиотеки Российской Академии, выступал с речью на открытии рабочего политического клуба “Искра”, руководил деятельностью ЦК РСДРП(б) и газеты “Правда” и т.д. 204 Получается, что он лгал фронтовикам.
В апреле — июне 1917 года Ленин написал более ста статей и заметок [ 48 ], часть которых была опубликована в газетах “Правда” и “Солдатская правда”. В них он делал неудачные попытки оправдать проезд большевиков через территорию вражеской страны, нападал на внутреннюю и внешнюю политику Временного правительства, демагогически обещая немедленный мир, землю и созыв Учредительного собрания. Он призывал рабочих, солдат и матросов к свержению Временного правительства и захвату власти. По сути дела, Ленин вел среди политически неграмотной, уставшей от длительной войны и недовольной уровнем жизни части рабочих и солдат подрывную антигосударственную пропаганду.
Однако Петроградский Совет продолжал поддерживать законное правительство. Так, в связи с образованием 5(18) мая первого коалиционного правительства газета “Известия” писала: “Сопоставляя текст декларации обновленного Временного правительства с платформой Исполнительного комитета (Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. — Ред.), мы должны признать, что отныне Временное правительство стоит целиком на почве требований демократии как во внешней, так и во, внутренней политике” 205. В поддержку Временного правительства выступала демократическая печать и широкая общественность столицы. Вот что писала в те дни “Русская Воля”: “То, что Ленин — предатель, всякому честному, рассуждающему человеку было понятно еще до его приезда в Россию” 206. В заметке “Оплеуха “большевикам”, опубликованной в “Живом слове”, говорилось: “От имени всех Советов Р. и С. депутатов, Совета крестьянских депутатов, действующих армий и ряда социалистических партий по Петрограду пронесся вчера могучий долгожданный призыв к товарищам солдатам и рабочим:
Не слушайте провокационных выкриков партии большевиков! Со своей стороны Временное правительство, только что получившее поддержку Всероссийского съезда солдатских и рабочих депутатов, властно осадило “правдистов”, предупредив их: “Всякие попытки насилия будут пресекаться всею силою государственной власти”.
Это совместное дружное выступление представителей рабочих, крестьян, солдат и членов Временного правительства против зарвавшихся “ленинцев” нельзя горячо не приветствовать. Кучка лиц, комфортабельно явившихся к нам через Германию в запломбированном вагоне и скрывших свои никому не ведомые фамилии под русскими псевдонимами, получила должный отпор от истинных друзей революции:
— Руки прочь, — не товарищи, а шакалы и черные вороны, — соратники провокаций и братанья с врагами нашей обновленной Родины!” 207
А вот еще одно интересное сообщение той же газеты: “Общее собрание рабочих Эрастовских копей прислало на имя Съезда Советов Р. и С. депутатов телеграмму, требуя арестовать Ленина и его сподвижников. Собрание выразило порицание и последователям его, предупредив, что народ сотрет их с лица свободной России” 208. Любопытную информацию дал Володарский в своем выступлении на заседании Второй Петроградской общегородской конференции РСДРП(б) 2 (15) июля, где он, в частности, сказал: “Укажу как курьез на одного “большевика” Нарвского района, который уверял, что Ленина надо повесить” 209 (выделено мной. — А.А.).
Сложная и противоречивая политическая обстановка сложилась в Петрограде во второй половине июня, когда началось давно ожидавшееся наступление русских войск на Юго-Западном фронте. На этот день (18 июня) президиум I Всероссийского съезда Советов Р. и С. депутатов, обеспокоенный растущим недовольством рабочих и солдат, назначил массовую демонстрацию, рассчитывая консолидировать общественно-политические силы в столице и направить движение масс в поддержку политической линии, выработанной съездом Советов. В намеченный день в Петрограде развернулась массовая демонстрация рабочих и солдат, насчитывающая свыше 400 тысяч человек. Большевики приняли в ней участие со своими лозунгами. Объективности ради следует сказать, что они неплохо постарались и приложили максимум усилий к тому, чтобы изготовить (на немецкие деньги!) и вынести на улицы Петрограда как можно больше транспарантов — “Вся власть Советам!”, “Долой десять министров-капиталистов!”, “Пора кончать войну!!”, заслонив ими лозунги в поддержку Временного правительства и решений съезда Советов.
Бесспорно, им удалось привлечь на свою сторону значительное количество демонстрантов, но большинство городского населения и жителей провинций все же выступало в поддержку Временного правительства. Показателем соотношения сил в стране в целом в рассматриваемый период служит состав I Всероссийского съезда Советов Р. и С. депутатов, на который было делегировано 533 меньшевика и эсера, в то время как число делегатов-большевиков составляло всего лишь 105 человек.
В конце июня — начале июля политическая обстановка в Петрограде заметно обострилась. Это отчасти было вызвано правительственным кризисом, возникшим в связи с требованиями Центральной Рады предоставить Украине автономию, неудачами наступления русских войск на Юго-Западном фронте, а также продовольственным и топливным кризисом. Забегая вперед, с уверенностью можно сказать, что, если бы не подстрекательская деятельность большевиков, обстановку можно было бы стабилизировать, предотвратить выход вооруженных солдат, кронштадтских моряков и рабочих на улицы Петрограда с целью свержения Временного правительства.
Проанализировав расстановку политических сил, Ленин формально выдвигает лозунг о мирном переходе власти от Временного правительства в руки Советов, а на деле начинает готовиться к контрреволюционному заговору. К этому времени лидеры большевиков-экстремистов уже получали крупные субсидии от немецких властей для материального обеспечения государственного переворота. Об этом немецкие политики и дипломаты позаботились еще в марте 1917 года. Яркое свидетельство этому — приводимый ниже документ из Политического архива МИД Германии:
“Берлин, март 1917. Секретно!
...В Имперское Министерство иностранных дел. Для политической пропаганды в России подлежит выделить 5 миллионов марок согласно положению, глава 5, абзац II, был бы благодарен за возможно более быстрое исполнение.
Гос(ударственный) с(екретарь)”.
Получив крупные суммы денег от германских властей, большевики активизировали свою политическую деятельность. Особое внимание уделяли агитационной и пропагандистской работе среди рабочих, солдат и матросов. К моменту июльского вооруженного мятежа партия имела 41 газету, из которых 27 выходили на русском языке, а 14 — на армянском, грузинском, латышском, польском, татарском и других языках народов России. Располагая материальными возможностями, ЦК партии большевиков приобрел за 260 тысяч рублей собственную типографию 210.
Играя на трудностях, связанных с обеспечением населения столицы продовольствием, промышленными товарами, а также массовыми увольнениями с предприятий рабочих из-за нехватки сырья и топлива, ультрарадикальные члены Военной организации при ЦК РСДРП(б) (“Военка”) — Подвойский, Смилга, Кедров, Невский, Лацис, Крыленко, Раскольников, Рошаль, Тер-Арутюнянц, Сахаров и другие начали лихорадочную подготовку к выступлению против Временного правительства. Щедро раздавая деньги из большевистской кассы, члены “Военки” небезуспешно вели агитационную работу в пользу Германии среди солдат Петроградского гарнизона и матросов, дислоцированных в Кронштадте и в других местах.
Сегодня, когда стало известно о многочисленных документах, раскрывающих секретные немецко-большевистские связи, уже не так сложно расставить точки над всеми “i” и, в частности, в вопросе о немецких деньгах. Эти документы убедительно доказывают, что начиная с весны 1917 года крупные денежные средства направлялись из германских банков сначала в Шведский национальный банк в Стокгольме, а потом в Сибирский, Московский народный, Азовско-Донской и Купеческий банки в Петрограде для материального обеспечения большевистского переворота. Документы из РЦХИДНИ и Политического архива МИД Германии доказывают, что планы большевистского государственного переворота в России разрабатывались при активном участии германских спецслужб и дипломатов и реализовывались при большой материальной поддержке немецких банкиров.
Так, например, в одном из документов [ 49 ], перехваченных русской контрразведкой, говорится о выделении Рейнско-Вестфальским угольно-промышленным синдикатом средств для поддержки русских политических эмигрантов, желающих вести агитацию среди русских военнопленных и русской армии.
Готовя контрреволюционный переворот, Ленин максимально использует средства массовой информации, чтобы как можно больше рабочих и солдат втянуть в это дело. Следует отметить активную подстрекательную деятельность “Правды”, “Солдатской правды” и других большевистских газет. В предиюльские дни Ленин через эти издания ясно дает понять, что от разрухи “нельзя спастись иначе, как революционными мерами” 211 подсказывает, что вырваться из войны “нельзя без самых решительных, на беззаветный героизм угнетенных и эксплуатируемых масс рассчитанных, революционных мер” 212.
В многочисленных публичных выступлениях на различных общественно-политических форумах и в печати Ленин все настоятельнее ставит вопрос о необходимости перехода власти Советам, настраивает массы на это действие. “Толчками и скачками дело все же идет к тому, что давно провозглашенный нашей партией переход власти Советам будет осуществлен”, — писал он в статье “Вся власть Советам!” 213 накануне июльского выступления.
Должен сказать, что у Ленина слова с делом не расходились. Он через преданных ему лиц тайно готовил “революционные” силы к схватке с Временным правительством. Трудно сказать, на что Ленин рассчитывал, готовя эту военно-политическую авантюру. Но то, что он был глубоко убежден в победе над Керенским и захвате власти, не было сомнений, — об этом свидетельствует его решение в конце июня.
За действиями Ленина пристально наблюдала немецкая агентура. Она объективно доносила в Берлин о ходе подготовки большевистского выступления в Петрограде. Удовлетворенные активными делами Ленина, власти Германии решили незамедлительно пополнить его кубышку. Об этом свидетельствует зашифрованная телеграмма, перехваченная российской контрразведкой.
Документ № 11 из Сводки российской контрразведки:
“1 [ 50 ]. Копенгаген. 18 июня 1917 г. Господину Руфферу, в Гельсингфорсе.
М.Г. (Милостивый государь. — А.А.)
Настоящим уведомляю Вас, что со счета “Дисконто-Гезельшафт” списано на счет г. Ленина в Кронштадте 315 000 марок по ордеру синдиката. О получении благоволите сообщить Ниландовой, 98, Копенгаген, Торговый дом Гансен и К°.
С уважением Свенсон” 214.
Эти средства нарочным срочно были переправлены из Кронштадта в Петроград Ленину для раздачи “революционным” матросам и солдатам.
Убедившись, что военные приготовления в частях Петроградского гарнизона выполняются по намеченной программе, Ленин 29 июня вместе с сестрой Марией на несколько дней уезжает в Финляндию, в деревню Нейвола, на дачу В.Д.Бонч-Бруевича (в 25 км от Петрограда). Расчет был прост: через два-три дня “Военка” выведет на улицы столицы “революционные” полки Петроградского гарнизона, матросов и Красную гвардию, захватит арсенал, железнодорожные вокзалы, банки, мосты, почту, телеграф, военные штабы, арестует Временное правительство, а когда все будет кончено, можно будет вернуться в Петроград, чтобы занять кресло правителя России.
ГЛАВА 5
ФИАСКО СИМБИРСКОГО ПУТЧИСТА
Им нужны великие потрясения: нам нужна Великая Россия.
.П. Столыпин
Утром 3 июля начался большевистский путч. В авангарде “революционных” сил шел в полном вооружении 1-й пулеметный полк. Было очевидно, что кровопролития не миновать. Предвидя страшную трагедию, корреспондент газеты “Воля народа” писал: “Большевики открыто идут против революционной демократии...” 215 Однако уже ничто не могло остановить пьяную, обезумевшую толпу солдат и матросов, среди которых было много анархистов, черносотенцев, уголовных элементов и наркоманов. А зачинщики, конечно, были.
Вот свидетельство рабочего завода “Новый Парвиайнен” Романова об июльских событиях 1917 года: “Третьего июля, около 2 часов дня, пришло несколько товарищей из 1-го пулеметного полка и обратилось с просьбой дать грузовик для пулеметов и поддержать их выступление против Временного правительства... Созвали общее собрание рабочих. Собрание было очень бурное. Горячо и убедительно доказывали товарищи пулеметчики своевременность и необходимость свержения Временного правительства и Керенского. Рабочие массы были настроены крайне революционно... Я уехал на квартиру за оружием. Когда приехал обратно, из ворот завода уже выезжали грузовики, на которых находились пулеметчики и часть наших рабочих” 216.
О том, что организатором июльских событий являлась партия большевиков, говорит и особая листовка, которую выпустила “Правда” 4 июля с призывом к рабочим и солдатам Петрограда: “После того как контрреволюционная буржуазия явно выступила против революции (?!), пусть Всероссийский совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов возьмет всю власть в свои руки” 217.
Ночью 3 июля на дачу Бонч-Бруевича приезжает сотрудник “Правды” М.А. Савельев, который сообщает Ленину о событиях в Петрограде. Ленин спешно собирается в дорогу. Вести из Питера были обнадеживающими. Ленин немедленно отправился в Петроград.
В контрреволюционном мятеже приняла участие и определенная часть левых эсеров, о которых советская историография почему-то умолчала. Умолчала она и о том, что эсеры также паслись у немецкой кормушки, получая денежные подачки, правда, не в таких крупных размерах, как большевики.
Вооруженный мятеж, организованный большевиками в тылу, был ножом в спину тем, кто в это время защищал Отечество от войск австро-германского блока.
Ничуть не оправдывая вину различных политических партий и течений, чья деятельность вольно или невольно способствовала возникновению взрывоопасной ситуации в Петрограде, необходимо подчеркнуть, что главными зачинщиками путча являлись большевистские руководители. Поэтому трудно не согласиться с выводами обозревателя “Известий”, который в номере газеты от 4 июля писал, что часть рабочих и солдат гарнизона столицы вышла на улицу с оружием в руках под воздействием “совершенно безответственной большевистской агитации”.
По свидетельству М.В. Фофановой, в первое время обстановка в городе была таковой, будто Временное правительство находится в растерянности. Толпа солдат и матросов шла по улицам города и беспорядочно стреляла в воздух. Тем временем в Петрограде продолжали бушевать страсти обезумевшей от алкоголя и наркотиков солдатской толпы. Пьяные солдаты и матросы грабили магазины и винные склады. Погромы, хищения и беспорядочная стрельба продолжались в течение всего дня. Кульминационное событие состоялось 4 июля, когда организаторам путча удалось (путем подкупа) ввести в город более 100 тысяч человек. Но к этому времени правительство успело ввести в город войска из фронта. Началась кровавая бойня между мятежниками и верными правительству войсками. Не выдержав натиска со стороны хорошо организованных правительственных сил, путчисты стали беспорядочно отступать. Большевистская военно-политическая авантюра провалилась. Начались аресты мятежников.
Интересные свидетельства о событиях 3-4 июля в Петрограде привел в своем рассказе К. Лангваген [ 51 ]. В те далекие июльские дни капитан Лангваген вместе с поручиком В. Соболевым и двумя агентами правоохранительных органов участвовал в аресте мятежников. Он говорил, что солдаты и матросы, участвовавшие в мятеже и погромах, были настолько пьяны, что задержать их было не так уж просто, особенно вооруженных; хлопотно было и доставить их на гауптвахту или в тюрьму. В рассказе Лангвагена содержался не менее любопытный факт. Оказывается, при обыске задержанных матросов и солдат едва ли не у каждого второго обнаруживали пузырьки и пробирки с кокаином. Следователям не сложно было добиться признания солдат и матросов об источниках поставки наркотиков. Нанюхавшись кокаина, обалдевшие и обезумевшие матросы и солдаты совершали неосознанные поступки.
Свидетельство Лангвагена дополнил член правления Первого акционерного Общества Московской конно-железной дороги, исполнительный директор В.И. Иванов. В июльские дни он находился в Петрограде и видел, как вооруженная группа солдат на улице Гоголя и Шлиссельбургском тракте громила лавки и выражалась площадной бранью. На одной автомашине, ехавшей с вооруженными солдатами и рабочими, он прочитал на плакате: “Долой Временное правительство”. Из машины раздавались одиночные выстрелы в воздух. Прохожие испуганно пригибались. Возвратившись в Москву, В.И. Иванов рассказал обо всем увиденном Л.Н. Каверину, соседу по даче в Лосиноостровском.
Весть о вооруженном мятеже долетела до всех уголков России. 7 июля был издан правительственный приказ об аресте Ленина и Зиновьева.
В связи с организацией мятежа были произведены обыски в помещениях, занятых большевиками. Документы, обнаруженные при обыске в особняке примы-балерины Кшесинской, занятого большевиками после Февральской революции, свидетельствовали о том, что заговорщики действовали в тесном контакте с немцами и черносотенцами. “Петроградская газета” в этой связи писала, что “Ленин, Вильгельм II и д-р Дубровин 218 в общем союзе. Доказано: ленинцы устроили мятеж совместно с марковской 219 и дубровинской черной сотней” 220. 8 июля в “Известиях Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов” было опубликовано сообщение о том, что 7 июля правительство разослало радиотелеграмму “всем”, в которой говорилось: “С несомненностью выяснилось, что беспорядки в Петрограде были организованы при участии германских правительственных агентов... Руководители и лица, запятнавшие себя братской кровью, преступлением против родины и революции, — арестуются”.
После провала контрреволюционного мятежа, в результате которого было убито и ранено несколько сот человек (в их числе женщины и дети), Ленин и Зиновьев ушли в подполье. Выступив с краткой сумбурной речью с балкона особняка Кшесинской (во второй половине дня 4 июля) и призвав рабочих, солдат и кронштадтских моряков к стойкости, выдержке и спокойствию, Ленин переходит на нелегальное положение.
Брошенные на произвол судьбы мятежники были деморализованы. Понеся большие потери и отрезвев от попоек, они начали понимать, в какую опасную политическую авантюру их втянули большевики; теперь им приходилось расплачиваться за те 10-15 рублей, которые им выдали организаторы мятежа. Они ясно стали понимать, что совершили преступление и за него придется нести наказание по законам военного времени.
Между тем организаторы этой военно-политической акции скрылись, нисколько не чувствуя моральной и юридической ответственности за содеянное.
Вооруженный мятеж, организованный большевиками в тылу, когда Россия вела кровопролитную войну с внешними врагами, был, по сути дела, открытым предательством, ударом в спину Российского государства. Эта преступная и омерзительная акция, совершенная вождями большевиков в угоду Германии и в своих политических интересах, давала Временному правительству полное основание применить против большевистской партии самые жесткие санкции, вплоть до издания постановления, ставившего партию большевиков вне закона. Однако Керенский на эти решительные меры против изменников родины не пошел. Совершенно очевидно, что это было его роковой ошибкой.
После июльских событий в массах стали проявляться антибольшевистские настроения. Солдаты Петроградского гарнизона открыто признавали свою ошибку, публично раскаивались на митингах и собраниях, а потом дали клятву на верность Временному правительству. Так, в резолюции, принятой 9 июля на массовом митинге солдат гвардейского Литовского полка, говорилось: “Сознательно не присоединившись к вооруженному выступлению 3 и 4 июля, мы клеймили это выступление как вредное и позорное для дела революции... Мы всех призываем к безусловному исполнению непреклонной воли Центр. Комит. с. р. с. и крестьянских деп. и поддерживаемого им Временного правительства... Мы призываем товарищей Петроградского гарнизона присоединить свой голос к нашей резолюции и этим выявить единую и сознательную волю гарнизона, направленную к защите свободы от посягательства на нее со стороны немецких шпионов, объединившихся с контрреволюционерами и использующих невежество и темноту некоторой части солдатской и рабочей массы” 221.
На собрании солдатских комитетов 1-го пехотного запасного полка 10 июля его участники вынесли решение арестовать большевистских активистов и передать их властям. А 12 июля эти же комитеты в специальной резолюции возложили главную вину за участие части солдат полка в мятеже на большевиков — Василия Сахарова, Елизара Славкина, братьев Ивана и Гавриила Осиповых, подчеркнув, что именно эта четверка вела опасную агитацию среди солдат, подстрекала их к выступлению против законного правительства, обманным путем доказывала, что восстание было санкционировано Советом рабочих и солдатских депутатов 222. Подобные митинги, на которых обсуждались экстремистские действия и подстрекательства большевиков, прошли и в других войсковых частях Петроградского военного округа.
Как видим, большевики организовали вооруженный мятеж с целью свержения законного правительства. Между тем советская историография утверждает, что это была “демонстрация”, которая якобы “носила мирный характер”. Но парадокс в том, что эти вымыслы опровергает один из большевистских вождей — Я. Свердлов: “Около 9 часов вечера весь пулеметный полк в полном вооружении подошел к зданию, где заседала конференция” 223 (выделено мной. — А.А.). Вот такая была “мирная демонстрация” вооруженных до зубов солдат!
Антибольшевистские настроения в различных формах стали проявляться и в рабочей среде. На этот счет имеются многочисленные свидетельства, но я сознательно хочу сослаться на сугубо большевистские источники, в частности, на выступления представителей с мест на совещании Петербургского комитета большевиков, состоявшемся 10 июля, и на заседаниях II Общегородской партийной конференции 224.
Так, представитель Невского района сообщил, что “заводы не принимали участия в демонстрации и работали непрерывно. Настроение по отношению к большевикам носит погромный оттенок... Рабочие в большей своей части питаются слухами и зачитываются бульварной печатью. Состоявшийся вчера на Обуховском заводе митинг был неудачным для нас; главными противниками выступают эсеры” 225. Вот так, а профессора из Института истории Академии наук СССР и Московского университета пишут, что “революционные массы Петрограда готовы были свергнуть Временное правительство”. Они же утверждают, что правительство, с молчаливого согласия меньшевистско-эсеровского ВЦИК, якобы учинило над мирными демонстрантами “кровавую расправу” 226.
Однако выступавший на заседании Петроградского комитета РСДРП(б) Подвойский сам указывал на “1-й пулеметный полк, допустивший 3 (16) и 4 (17) июля много эксцессов”. Он также сказал, что “на открытие огня пулеметчиками гренадеры заявили, что будут в них стрелять, если они не прекратят пальбы... У пулеметчиков, по-видимому, вообще было настроение пострелять” 227 (выделено мной. — А.А.). Но даже после этого заявления члена Военной организации при ЦК большевистской партии, когда стали известны имена зачинщиков перестрелки, Ленин нагло заявил, что следствие должно было поставить вопрос, “кто начал стрельбу”.
Тревожную информацию сообщали представители районных партийных организаций. После июльских событий были отмечены выходы из партии в Выборгском, Колпинском, Нарвском и других районах 228. Из сообщения представителей всех партий и ячейки РСДРП(б) завода “Промет” стало известно, что рабочими была принята резолюция: “1-й пункт — полное доверие С(овету) Р(абочих) и С(олдатских) Д(епутатов), полное подчинение всем его постановлениям... 4-й пункт — Ц(ентральный) К(омитет) нашей партии должен сложить с себя полномочия ввиду возникшего следствия над ним. П(етербургский) К(омитет) нашей партии точно так же должен сложить с себя полномочия, так как за эти дни потерял авторитет... 8-й пункт — отныне (Петроградский) метал(лический) з(авод) действует совершенно самостоятельно, не считаясь с этими центр(альными) органами” 229. Представитель Нарвского района отметил, что “настроение в рабочей массе вялое, апатичное — особенно это бросается в глаза на Пути(ловском) заводе” 230. Примерно такое же положение было и в других районах. Вот свидетельство представителя Пороховского района: “Рабочая среда нашего района представляет из себя стоячее болото. После 5—6 июля особенно ярко это выражалось. Большевиков поливают гнусностями и преследуют” 231. Нападки на большевиков наблюдались и в Василеостровском районе Петрограда 232.
О недоверии местных организаций к ЦК РСДРП(б) прямо говорили Калинин, Невский, Минин 233. Выступивший от Выборгского района Лацис отметил, что “на металлическом заводе на совместном собрании коллективов всех партий стали каяться друг перед другом и вынесли резолюцию о сплочении партий вокруг Советов. Бюро нашего коллектива вынесло соответствующую резолюцию и сложило свои полномочия” 234. Винокуров (Невский район) сообщил, что “организуются ударные батальоны... Замечается подъем — погромный против большевиков” 235.
Интересно признание И. Сталина, выступившего с докладом “О текущем моменте”:
“Взять власть 3 (16) и 4 (17) июля мы могли, мы могли обязать ЦИК санкционировать нашу власть. Но вопрос о том, могли ли мы удержать эту власть. На нас поднялись бы фронт, провинции. Советы. Власть, не опирающаяся на провинции, оказалась без рук и без ног. Взятием власти при таких условиях мы оскандалились бы” 236.
Итак, вооруженный мятеж был организован экстремистски настроенными большевистскими лидерами только в столице. Они и не рассчитывали на поддержку населения, более того, действовали вопреки твердой позиции Советов, лояльных Временному правительству. То, что разброд и шатание начались на всех партийных уровнях, показали результаты голосования по докладу “О текущем моменте”. В поддержку резолюции высказались 28 делегатов, столько же воздержались, а 3 голоса было подано против [ 52 ].
Встревоженный политической ситуацией, Центральный Комитет созвал 13 июля тайное расширенное совещание, в котором приняли участие представители Петербургского комитета, Военной организации при ЦК РСДРП(б), Московского областного бюро, Московского окружного комитета. Среди участников совещания: Бухарин, Бубнов, Бокий, Володарский, Лацис, Молотов, Ногин, Невский, Ольминский, Подвойский, Рыков, Сталин, Свердлов, Сокольников, Савельев. Устроители совещания ставили перед собой задачу: не дать низовым организациям окончательно распасться или уйти из-под влияния ЦК; выработать новую тактику, чтобы сохранить руководящую роль в деморализованной рабочей среде и в солдатских массах. Но фактически в течение двух дней шла острая дискуссия по существу тезисов Ленина 238, в которых содержались оскорбления в адрес Временного правительства и прессы, выпады против Советов, социалистов-революционеров и меньшевиков, которые якобы “предали дело революции, отдав его в руки контрреволюционерам и превратив себя и свои партии и Советы в фиговый листок контрреволюции” 239. Ленин выступает и против лозунга “Вся власть Советам!”, призывает сочетать легальную работу с нелегальной, советует “собрать силы, реорганизовать их и стойко готовить к вооруженному восстанию” 240. Особенно ожесточенно критиковали Ленина Володарский, Рыков, Ногин, а голосование окончательно расставило все по своим местам: из 15 участников совещания 10 отвергли тезисы Ленина. В принятой резолюции нашли отражение противоположные взгляды, которые и определили задачи партии в сложившихся условиях. В ней ни слова не говорилось ни о необходимости приступать к подготовке вооруженного восстания, ни об отказе от лозунга “Вся власть Советам!”. В равной степени участники совещания (его большинство) не отрицали дальнейшего участия в революции меньшевиков и эсеров. Напротив, было принято решение о приглашении эсеров на VI съезд РСДРП(б). Констатируя, что Временное правительство не в состоянии обеспечить решение основных проблем, резолюция наметила основные задачи партии:
• разоблачение контрреволюционных мероприятий;
• критика политики руководителей мелкобуржуазных партий;
• работа партии по укреплению позиции революционного пролетариата;
• подготовка сил для решительной борьбы за осуществление программы большевистской партии
241.
Итоги совещания отчетливо показали, что между Центральным Комитетом и Лениным по многим вопросам существуют принципиальные разногласия 242.
Ознакомившись с резолюцией совещания и протестуя против ее содержания, Ленин пишет статью “К лозунгам”, в которой вновь обрушивается на Временное правительство за репрессивные меры против участников мятежа 3—4 июля, беспардонно поносит эсеров и меньшевиков, которые якобы “оказались фактически участниками и пособниками контрреволюционного палачества” 243. “Советы, — пишет он, — похожи на баранов, которые приведены на бойню, поставлены под топор и жалобно мычат” 244.
Как мы уже говорили, основная масса рабочих и солдат отвернулась от большевиков 245. Это признавали многие видные деятели Военной организации — Подвойский, Кедров, Ильин-Женевский, которые после июльских событий тайно встретились на квартире Г.Ягоды, чтобы разобраться в последствиях мятежа, определить понесенные потери, наметить стратегию дальнейших действий и, по возможности, наладить организационно-агитационную работу в армии 246.
Положение дел усугублялось еще и тем, что большевики лишились своих органов печати: были закрыты “Правда”, “Труд”, “Солдатская правда” и другие издания. Возник конфликт между Центральным Комитетом и Военной организацией, поскольку последнюю не устраивало подчиненное положение в партийной структуре. Ликвидировали и главную опору мятежников: разоружили 1-й пулеметный, 180-й пехотный и гренадерский полки, дислоцированные в Петроградском гарнизоне. Войсковые части, находившиеся под влиянием большевиков, вскоре после июльских событий были отправлены на фронт. И, наконец, изолировали многих опытных большевистских лидеров и активных членов “Военки”: в “Крестах” 247 и других петроградских тюрьмах содержались Троцкий, Коллонтай, Каменев, Луначарский, Раскольников, Антонов-Овсеенко, Дыбенко, Рошаль, Ремнев, Сахаров. Только в “Крестах” сидело около 130 человек, арестованных по политическим мотивам. Более 10 большевиков, получивших ранения на улицах Петрограда во время июльской перестрелки, содержались под надзором в Николаевском военном госпитале 248. Кроме них, в районных управлениях и на гауптвахтах сидели Крыленко, Тер-Арутюнянц, Дашкевич, Вишневетский, Дзениц, Коцюбинский, Баландин, Куделько, Клим, Занько, Ермолаев, Булин, Коновалов, Егоров, Полуэктов, Фирсов, Русинов, Плотников, Плясов, Васильев 249 и другие.
Следует отметить, что заговорщики оказались под мощным “огнем” общественного осуждения. “Большевики, — говорилось в редакционной статье газеты “Живое слово”, — скомпрометированы, дискредитированы и уничтожены... Мало того. Они изгнаны из русской жизни, их учение бесповоротно провалилось и оскандалило и себя и своих проповедников перед целым светом и на всю жизнь” 250.
Однако автор этой статьи явно недооценивал вождя большевиков, который готовился к реваншу. Наивному журналисту и в голову не приходило, что упрямый и самоуверенный Ульянов не только не смирился с поражением, но даже не внял совету самого Ф. Энгельса, который как-то предупредительно заметил, что “всякие заговоры не только бесполезны, но даже вредны” 251. Он также не подозревал, что вожак путчистов планирует новый заговор. Заговор, который приведет к неисчислимым человеческим жертвам, бедствиям и страданиям десятков миллионов россиян. Именно об этом заговоре и думал Ленин, находясь вместе с Зиновьевым в окрестностях Сестрорецка [ 53 ]. Здесь большевистский вождь приступает к разработке нового плана захвата власти, работает над “развитием” учения марксизма о государстве, пытаясь обосновать необходимость и неизбежность гражданской войны в так называемый “переходный период от капитализма к коммунизму” и старается доказать, что “этот период неминуемо является периодом невиданно ожесточенной классовой борьбы, невиданно острых форм ее, а следовательно, и государство этого периода неизбежно должно быть государством по-новому демократическим (для пролетариата и неимущих вообще) и по-новому диктаторским (против буржуазии)” 253.
Но это были, по словам Бердяева, всего лишь бредовые “теории” “примитивного материалиста” 254, потерпевшего жалкое фиаско в попытке государственного переворота.
* * *
О трагических событиях лета 1917 года написаны сотни научных работ. Но в связи с тем, что в советской историографии события 3— 4 июля освещены тенденциозно и, более того, фальсифицированы [ 54 ], необходимо внести ясность и в этот вопрос. Например, в “Истории СССР” (эпоха социализма) утверждается, что “демонстрация носила мирный характер, Временное правительство и руководители меньшевистско-эсеровского ВЦИК учинили над ее участниками кровавую расправу. Улицы Петрограда были обильно политы кровью рабочих и солдат. Насчитывалось до 400 убитых и раненых. Выступление 3—4 июля явилось последней попыткой революционного народа мирным путем (?) добиться решения вопроса о власти” 255. Между тем многочисленные показания очевидцев тех событий свидетельствуют, что вооруженные “манифестанты” вели себя на улицах Петрограда как бандиты, они первыми открыли огонь из винтовок и пулеметов по правительственным войскам, в результате чего началась перестрелка. Позднее, пытаясь оправдать действия участников мятежа, Ленин напишет в статье “Ответ”: “Если число убитых приблизительно одинаково с обеих сторон, то это указывает на то, что стрелять начали именно контрреволюционеры против манифестантов, а манифестанты только отвечали. Иначе равенства числа убитых получиться не могло” 256. Но даже несведущему ясно: если бы правительственные войска действительно внезапно начали стрелять в многотысячную толпу, то количество убитых “манифестантов” во много крат было бы больше. То, что события 3—4 июля являлись неудачным и плохо подготовленным мятежом, подтверждается и высказываниями высших руководителей Военной организации ЦК партии большевиков. Так, Н.И.Невский в своих воспоминаниях отмечает, что 4 июля руководители Военной организации ждали от ЦК сигнала, “чтобы довести дело до конца” 257. И несомненно, этим делом являлось инспирированное большевиками контрреволюционное выступление. Еще более откровенно сказал по этому поводу Луначарский. По его словам, “Ленин в ночь на 4 июля имел определенный план государственного переворота” 258.
Как уже говорилось, обвинение Ленина в измене и шпионаже появилось в печати вскоре после его проезда в Россию через территорию Германии. Этот факт был настолько подозрителен, что Временное правительство дало указание провести расследование о возможности существования тайной связи большевистских лидеров с германскими разведорганами. В печати открыто высказывались предположения о том, что “Правда” работает на немецкую оборону. Однако это были лишь слухи, основанные на косвенных фактах, предположениях и догадках. Прямых улик против большевиков еще не было.
Они появились 28 апреля после того, как в Генеральный штаб русской армии явился с повинной прапорщик Д.С. Ермоленко. На допросах он показал, что Ленин является одним из многих действующих в России агентов германской разведки. Когда же материалы допроса стали достоянием правительства, то оно поручило членам кабинета министров — А.Ф. Керенскому, Н.В. Некрасову и М.И. Терещенко — всесторонне содействовать расследованию столь серьезного дела, к которому был подключен широкий круг квалифицированных специалистов. В те июльские дни 1917 года расследование еще не было завершено. Однако, учитывая сложность политической ситуации, вызванной экстремистскими действиями руководителей “Военки”, призывающих рабочих и солдат быть “во всеоружии и захватить железнодорожные вокзалы, арсенал, банки, почту и телеграф” 259, сотрудники контрразведки, с одобрения министра юстиции Переверзева, решили использовать часть обвинительных материалов для разоблачения большевиков и вывода из-под их влияния рабочих и солдат. С этой целью руководство контрразведки пригласило бывшего депутата Государственной Думы от большевистской фракции Г.А. Алексинского и социал-революционера В.С. Панкратова и ознакомило их с материалами обвинения Ленина (для заявления в печати). Подготовленное Алексинским и Панкратовым заявление было передано вечером 4 июля в редакцию газеты “Живое слово”. Это сенсационное разоблачение было опубликовано в утреннем выпуске 5 июля. Вот его полное содержание:
“Ленин, Ганецкий и К° — шпионы!
При письме от 16 мая 1917 года за № 3719 начальник штаба Верховного Главнокомандующего переправил Военному Министру протокол допроса от 28 апреля сего года прапорщика 16 Сибирского стр.(елкового. — А.А.) полка Ермоленко. Из показаний, данных им начальнику разведывательного отделения штаба Верховного Главнокомандующего, устанавливается следующее. Он переброшен 25 апреля сего года к нам в тыл на фронт 6-й армии для агитации в пользу скорейшего заключения сепаратного мира с Германией. Поручение это Ермоленко принял по настоянию товарищей. Офицеры Германского генерального штаба Шидицкий и Люберс [ 55 ] ему сообщили, что такого же рода агитацию ведет в России агент германского Генерального штаба и председатель Украинской секции “Союза освобождения Украины” А.СкорописьИолтуховский и Ленин. Поручено стремиться вести всеми силами к подорванию доверия Русского народа к Временному Правительству. Деньги на агитацию получаются через некого Свендсона, служащего в Стокгольме при Германском посольстве. Деньги и инструкции пересылаются через доверенных лиц.
Согласно только что поступившим сведениям, такими доверенными лицами являются в Стокгольме: большевик Яков Фюрстенберг, известный более под фамилией “Ганецкий”, и Парвус (доктор Гельфанд). В Петрограде: большевик, присяжный поверенный М.Ю. Козловский, родственница Ганецкого — Суменсон, занимающиеся совместно с Ганецким спекуляциями, и другие. Козловский является главным получателем немецких денег, переводимых из Берлина через “ДисконтоГезельшафт” на Стокгольм в “Виа-Банк”, а отсюда на Сибирский банк в Петроград, где в настоящее время на его текущем счету имеется свыше 2000000 руб. Военной цензурой установлен непрерывный обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими агентами и большевистскими лидерами.
По поручению Временного Правительства были выключены вчера телефоны во всех большевистских организациях, в типографиях, занятых большевиками, и в частных квартирах большевиков. Ввиду угрозы большевиков захватить телефонную станцию, на Морскую улицу, к помещению, занимаемому телефонной станцией, был послан бронированный автомобиль.
По полученным сведениям, большевики готовили нападение на контрразведывательные отделения Генерального штаба. К помещению, занимаемому отделением, был выслан бронированный автомобиль” 260.
В том же номере газеты “Живое слово” была помещена заметка “Кто разоблачил Ленина?”:
“Комитету журналистов при Временном Правительстве доставлено за собственноручной подписью члена 2-й Государственной Думы т. Алексинского и шлиссельбуржца В.Панкратова следующее письмо:
“Мы, Нижеподписавшиеся, Григорий Алексеевич Алексинский, бывший член 2-ой Гос. Думы от рабочих Петрограда, и Василий Семенович Панкратов, член партии социалистов-революционеров, пробывший 14 лет в Шлиссельбургской тюрьме, считаем своим революционным долгом опубликовать выдержки из только что полученных нами документов, из которых Русские граждане увидят, откуда и какая опасность грозит Русской свободе, рев. армии и народу, кровью своей эту свободу завоевавшим. Требуем немедленного расследования.
(Подписи) Г.Алексинский и В.Панкратов” 261.
Одновременно были отпечатаны листовки о заявлении Алексинского и Панкратова, которые бесплатно раздавались на каждом углу.
Корреспондент “Петроградской газеты” 9 июля опубликовал статью, в которой писал, что известие о том, что Ленин — немецкий агент, вызвало негодование у соседей дома, где в последнее время проживал Ленин на квартире у Елизарова.
6 июля с комментариями заявления Алексинского и Панкратова вышло большинство петроградских газет. Со статьей “К позорному столбу!” выступила газета ЦИК “Голос солдата”. “Господа из “Правды”, — писал автор статьи, — вы не могли не понимать, к чему ведет ваш призыв к “мирной демонстрации”... Вы клеймили правительство, лгали и клеветали на меньшевиков, эсеров и Советы, создавали панику, пугая призраком еще несуществующей черносотенной опасности... Теперь, по обычаю всех трусов, вы заметаете следы, скрывая правду от своих читателей и последователей” 262.
С резкой критикой в адрес большевиков выступил центральный орган ЦИК — “Известия”. В передовице подчеркивалось: “Итак, по мнению “Правды”, демонстрация 3 и 4 июля достигла цели. Чего же добились демонстранты 3 и 4 июля и их признанные официальные руководители — большевики? Они добились гибели четырехсот рабочих, солдат, матросов, женщин и детей... Они добились разгрома и ограбления ряда частных магазинов, квартир... Они добились ослабления нашего на фронтах...” 263
С гневным осуждением предательства большевиков выступил известный народник В.Л.Бурцев, опубликовав открытое письмо в печати. Касаясь агентурной деятельности Ленина и его сподвижников, он писал: “Среди большевиков всегда играли и теперь продолжают играть огромную роль и провокаторы, и немецкие агенты. О тех лидерах большевиков, по поводу которых нас спрашивают, не провокаторы ли они, мы можем ответить: они не провокаторы... Но благодаря именно им: Ленину, Зиновьеву, Троцкому и т.д. в те проклятые черные дни 3, 4 и 5 июля Вильгельм II достиг всего, о чем только мечтал... За эти дни Ленин с товарищами обошлись нам не меньше огромной чумы или холеры” 264.
По-своему отнеслась к обвинениям Алексинского и Панкратова кадетская газета “Речь”. В одной из статей ее автор задавал вопрос:
“Разве Ленин не обелял провокатора Малиновского, разве он не окружен нечестными Зиновьевыми, разве он не отстаивает вора Радека, разве он не соратник контрабандиста Ганецкого?.. Уже не будет ни у кого сомнений, что такая “политика”, которую большевики с Лениным во главе вели, может диктоваться только из Германии, за счет темных источников” 265.
Не менее хлёстко писал обозреватель той же газеты на следующий день: “Большевизм скомпрометировал себя безнадежно... Большевизм оказался блефом, раздуваемым немецкими деньгами” 266. Газета “Новое время” требовала от меньшевиков и эсеров “решительным образом отмежеваться от преступного большевизма и поставить себя выше подозрения в товарищеском покровительстве Ленину” 267.
С возмущением воспринял сообщение о делах Ленина искренний патриот Родины — Георгий Валентинович Плеханов. 6 июля под его председательством состоялось заседание группы “Единство”, на котором был заслушан обстоятельный доклад Г.Алексинского, Убедившись в предательстве Ленина, Плеханов написал обличительную статью. “Если его (правительства — А.А.) глава, — говорилось в статье, — не сомневается в том, что беспорядки, оросившие кровью улицы Петрограда, организованы были при участии германских правительственных агентов, то ясно, что оно не может отнестись к ним так, как должно было бы отнестись, если бы видело в них только печальный плод тактических заблуждений меньшинства нашей революционной демократии. Беспорядки на улицах столицы русского государства, очевидно, были составной частью плана, выработанного внешним врагом России в целях ее разгрома. Энергичное подавление этих беспорядков должно поэтому со своей стороны явиться составною частью плана русской национальной самозащиты... Революция должна решительно, немедленно и беспощадно давить все то, что загораживает ей дорогу” 268.
11 июля Организационный комитет, игравший роль Центрального комитета РСДРП меньшевиков, опубликовал в “Рабочей газете” воззвание “Ко всем членам партии”. В нем подчеркивалось: “Преступная авантюра, затеянная ленинским штабом, могла приобрести такие размеры и стать опасной для дела революции только потому, что за этим штабом пошли значительные слои рабочих и что социал-демократия оказалась слишком слабой, чтобы парализовать демагогию своим организованным вмешательством... Пора уже сказать громко и ясно, что “большевизм”, тот большевизм, выразителем и вождем которого является Ленин, настолько далеко ушел от социал-демократии, настолько пропитался анархо-синдикалистскими идеями, что только по недоразумению, по какой-то силе инерции прикрывается еще знаменем РСДРП” 269.
Заявление Алексинского и Панкратова в печати и возмущение общественности подтолкнули правительство к энергичным действиям. Утром 5 июля была арестована соучастница германской агентуры в России Е.М.Суменсон. Вскоре в печати появилось сообщение, что она получала немецкие товары и вырученные деньги передавала большевикам. Так, “за время с января до начала наступления русских войск Суменсон было снято с текущего счета 750 тысяч рублей” и осталось “на текущем счету в банке 180 тысяч рублей” 270.
В то же утро юнкера захватили редакцию и типографию газеты “Правда”. 6 июля в “Маленькой газете” появилась заметка, в которой сообщалось, что при обыске обнаружили письмо некоего барона из Хапаранды на немецком языке. В письме барон “приветствовал большевиков за их действия и выражал надежду, что большевики возымеют преобладание в Петрограде, что, по его мнению, вызовет большую радость в Германии”. Об этом письме подробно писали многие петроградские газеты.
С сенсационным сообщением выступила газета “Речь”. В статье “Дело Ленина и К°” говорилось: “Из официального источника сообщают: По сведениям из Копенгагена, германский социал-демократ Гаазе, вождь левого крыла социал-демократов, проездом в Стокгольм, в беседе в Копенгагене с русским журналистом утверждал, что известный д-р Гельфанд, он же Парвус, служит посредником между германским правительством и вашими большевиками и доставляет им деньги” 271.
Вряд ли можно усомниться в достоверности приведенных в статье фактов: расписка Парвуса о получении денег от немецких властей для “поддержки революционного движения в России” — лучшее подтверждение тому.
Небезынтересно в связи с этим привести и несколько фактов из личного архива начальника Петроградской контрразведки Б.В.Никитина. Он располагал копиями 29-ти телеграмм, авторами которых были Ленин, Ганецкий, Коллонтай, Суменсон, Козловский, Зиновьев. Вот текст наиболее характерных:
“Фюрстенберг. Стокгольм. Сальтшэбаден. Номер 86. Получила вашу 123. Ссылаюсь мои телеграммы 84-85. Сегодня опять внесла 20000 вместо семьдесят Суменсон;
...Фюрстенберг. Сальтшэбаден. Стокгольм. Зовите как можно больше левых на предстоящую конференцию мы посылаем особых делегатов телеграммы получены Ульянов Зиновьев;
...Сальтшэбаден. Козловскому. Семья Мери требует несколько тысяч что делать газет не получаем;
Гиза. Фюрстенберг. Сальтшэбаден. Финансы весьма затруднительны абсолютно нельзя дать крайнем случае 500 как убытки оригинал безнадежно пуст Нюэ Банкен телеграфирует новых 10 000 Суменсон;
Фюрстенберг. Сальтшэбаден. Номер 90 внесла Русской Азиатской сто тысяч Суменсон;
Из Стокгольма Суменсон Надеждина 36 Петроград. Телеграфируйте сколько имеете денег Нестле;
Петроград. Фюрстенберг. Сальтшэбаден. Стокгольм. Номер 22 Банк вернул взнос 100000 приехать теперь невозможно. Попросите Татьяну Яковлевну вернувшись помочь мне она там Суменсон Надеждина 36;
Фюрстенберг. Грант Отель Стокгольма. Срочно кроме 28 посланы три телеграммы. Поездка теперь невозможна. Послала письмом нарочный когда смогу приглашу вас приехать напишите откажите платить моему тестю двести рублей привет Суменсон Надеждина 36” 272.
Не менее интересны другие факты, приводимые Никитиным, а также его выводы: “Суменсон за последние месяцы сняла в одном банке около 800000 рублей... В Сибирский банк... деньги переводил из Стокгольма, через Hia-Bank, Фюрстенберг (Ганецкий). Очень важно заметить, что от этих переводов денег и их получения Суменсон никак не могла отказаться, даже если бы обыск у нее не дал никаких результатов: банковские книги и расписка Суменсон давали нам в этом полную гарантию... Суменсон... арестованная во время июльского восстания... во всем и сразу чистосердечно призналась допрашивавшему ее в моем присутствии начальнику контрразведки Каропачинскому. Она показала, что имела приказание от Ганецкого выдавать Козловскому, состоящему в то время членом ЦК партии большевиков, какие бы суммы он ни потребовал, и при том без всякой расписки [ 56 ]. Из предъявленных ею чековых книжек явствовало, что некоторые из таких единовременных выдач без расписки доходили до ста тысяч рублей. Из писем, отобранных у Суменсон, можно было заключить, что Ганецкий переводил деньги Суменсон под видом средств, необходимых для торговли и главным образом аптекарскими товарами. Прикрываться коммерческой перепиской — обычный прием шпионов. И было особенно характерно, что Суменсон даже и не пыталась прятаться за коммерческий код, а сразу и просто созналась, что никакого аптекарского склада у нее не было, и вообще никакой торговлей она не занималась” 274. Между тем составители XIII тома ленинского сборника на странице 281 о Суменсон пишут так: “...Частное лицо. Жила в Швеции, ни к каким партиям отношения не имела. Я. Ганецкий вел с ней коммерческую переписку”. Вот вам еще одна ложь, сфабрикованная сотрудниками ИМЛ.
Как видим, у Временного правительства было достаточно фактов, чтобы приступить к решительным действиям против большевиков и, прежде всего, против их главного идеолога и вождя — Ленина.
Выполняя распоряжение Кабинета министров, 6 июля правительственные войска захватили особняк Кшесинской на Петроградской стороне и Петропавловскую крепость, занятые большевиками. В ночь с 6 на 7 июля на заседании Кабинета министров было решено: “Всех участвовавших в организации и руководстве вооруженным выступлением против государственной власти, установленной народом, а также всех призывающих и подстрекавших к нему арестовать и привлечь к судебной ответственности как виновных в измене родине и предательстве революции”. 7 июля был издан специальный приказ об аресте Ленина и его ближайших сподвижников — Зиновьева и Каменева.
Объединенное заседание Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Совета крестьянских депутатов в ночь на 6 июля приняло постановление, в котором, в частности, говорилось: “Собрание признает, что меры, принятые в эти дни Временным правительством и Военной комиссией, выделенной бюро обоих исполнительных комитетов, соответствовали интересам революции”. В этом же составе состоялось заседание 9 июля. В резолюции, касающейся нового состава правительства, подчеркивалось: “За ним признаются неограниченные полномочия для восстановления организации и дисциплины в армии, решительной борьбы со всякими проявлениями контрреволюции и анархии” 275.
Как же отреагировал Ленин на обвинительное заявление Алексинского и Панкратова и решение Временного правительства о его аресте?
Прежде всего, как уже говорилось, он скрылся, а затем в газете “Пролетарское дело” заявил, что отказывается “подчиниться указу Временного правительства”. При этом он подчеркнул: “Мы будем по мере наших сил по-прежнему помогать революционной борьбе пролетариата” 276. Ночь с 5 на 6 июля Ленин провел в квартире секретаря “Военки” Марии Сулимовой. Утром перебрался на квартиру рабочего Выборгского района В.Н.Каюрова и провел там несколько часов. Во второй половине дня 6 июля он перешел на квартиру М.В.Фофановой, находившуюся на углу Лесного проспекта и Сердобольской улицы [ 57 ]. Здесь он вечером провел совещание членов ЦК РСДРП(б) (Ленин, Сталин, Свердлов, Орджоникидзе, Зиновьев). Поздно ночью он перебрался на квартиру бывшего думского депутата Н.Полетаева, а с рассветом перешел к Аллилуевым на Рождественку. Здесь Сталин сбрил ему усы и бородку, а ночью 9 июля Ленин в сопровождении Сталина, Аллилуева и Зофа добирается до Приморского вокзала, а дальше вместе с Н.А.Емельяновым добирается до деревни Разлив. Спустя месяц, 9 августа, он переехал в Финляндию.
Все эти сведения взяты из официальных публикаций. Однако к этой информации имеются интересные дополнения. Так, сославшись на рассказы своего мужа К. Лангвагена, Зинаида Васильевна говорила автору этих строк, что один из близких знакомых офицеров Кости утверждал, что летом 1917 он года видел Ленина в Берлине. Проверить факты, изложенные в рассказе Зинаиды Васильевны, мне так и не удалось.
Весьма интересную и, я бы сказал, пикантную историю рассказали Подвойский, Раскольников и Ягода на страницах “Известии ВЦИК” от 16 сентября 1922 года: “...Переезд из Петрограда в Кронштадт был обставлен всеми предосторожностями. Ленин был переодет в костюм простой женщины... Сюда приезжали из Питера активные члены партии на совещания... Спустя две недели его переправили в Сестрорецк” (выделено мной. —А.А.).
Вот как расценил Н. Суханов уход Ленина в подполье: “...Бегство пастыря в данной обстановке не могло не явиться тяжелым ударом по овцам. Ведь массы, мобилизованные Лениным, несли на себе бремя ответственности за июльские дни... “Действительный виновник” бросает свою армию, своих товарищей и ищет личного спасения в бегстве!.. Бегство Ленина и Зиновьева, не имея практического смысла, было предосудительно с политической и моральной стороны. И я не удивляюсь, что примеру их — только двоих! — не последовали их собственные товарищи по партии и по июльским дням” 277.
6 июля Ленин, очевидно, для пущего эффекта, публикует в газете “Листок “Правды” сразу четыре заметки 278, в которых пытается опровергнуть обвинения, выдвинутые против него Алексинским и Панкратовым 279. 15 (28) июля в № 2 “Пролетарского Дела” была опубликована небольшая заметка, в которой Ленин делает очередную попытку уйти от ответственности за организацию вооруженного мятежа 3—4 июля. “Обвинение нас в “заговоре” и в “моральном” “подстрекательстве” к мятежу, — пишет он, — носит уже вполне определенный характер. Никакой юридически точной квалификации нашего мнимого преступления не дает ни Временное правительство, ни Совет, которые оба прекрасно знают, что говорить о “заговоре” в таком движении, как 3— 4 июля, просто бессмысленно” 279. 19-20 июля Ленин готовит еще одну заметку — “Дрейфусиаду” (она была опубликована лишь в 1925 г.). Кроме того, 24 июля он, совместно с Л. Каменевым и Г. Зиновьевым, публикует “Письмо в редакцию “Новой жизни” 280 и дает в газете “Рабочий и Солдат” свою статью “Ответ” 281.
Отметим, что во всех работах Ленин категорически отрицает обвинения, выдвинутые против него в печати. “Ганецкий и Козловский, — пишет он, — оба не большевики, а члены польской с.-д. партии, что Ганецкий — член ее ЦК, известный нам с Лондонского съезда (1903), с которого польские делегаты ушли, и т.д. Никаких денег ни от Ганецкого, ни от Козловского большевики не получали. Все это — ложь самая сплошная, самая грубая” 282.
Рассчитывая на неосведомленность читателей, Ленин писал заведомую ложь. Кому-кому, а ему хорошо было известно, что еще на IV (Объединительном) съезде РСДРП, прошедшем в Стокгольме в апреле — мае 1906 года, СДКПиЛ вошла в состав РСДРП.
Начисто открещиваясь от Парвуса, Суменсон, Ганецкого и Козловского, обвиненных в агентурных делах в пользу Германии, Ленин возмущается: “Приплетают имя Парвуса, но умалчивают о том, что никто с такой беспощадной резкостью не осудил Парвуса еще в 1915 году, как женевский “Социал-Демократ”, который мы редактировали и который в статье “У последней черты” заклеймил Парвуса как “ренегата”, “лижущего сапог Гинденбурга” и т.п. Всякий грамотный человек знает или легко может узнать, что ни о каких абсолютно политических или иных отношениях наших к Парвусу не может быть и речи. Припутывают имя какой-то Суменсон, с которой мы не только никогда дел не имели, но которой никогда и в глаза не видели. Впутывают коммерческие дела Ганецкого и Козловского, не приводя ни одного факта, в чем же именно, где, когда, как коммерция была прикрытием шпионства. А мы не только никогда ни прямого, ни косвенного участия в коммерческих делах не принимали, но и вообще ни копейки денег ни от одного из названных товарищей ни на себя лично, ни на партию не получали” 283 (выделено мной. — А.А.).
“Прокурор играет на том, — пишет Ленин в статье “Ответ”, — что Парвус связан с Ганецким, а Ганецкий связан с Лениным! Но это прямо мошеннический прием, ибо все знают, что у Ганецкого были денежные дела с Парвусом, а у нас с Ганецким никаких” 284. И вот еще: “Припутывают Парвуса, стараясь изо всех сил создать какую-то связь между ним и большевиками... Именно большевики в Стокгольме на торжественном заседании при участии шведских левых социалистов категорически отказались не только разговаривать с Парвусом, но даже допустить его в каком бы то ни было качестве, хотя бы гостем” 285. И далее: “Ганецкий вел торговые дела, как служащий фирмы, в коей участвовал Парвус. Коммерческая и денежная переписка, конечно, шла под цензурой и вполне доступна контролю целиком. Стараются спутать эти коммерческие дела с политикой, хотя ровно ничем этого не доказывают!!” 286
Это, собственно, все “аргументы” Ленина, который пытается защитить себя и соратников по партии от обвинений. В то же время для доказательства их виновности имеются довольно веские основания. Но для начала следует ознакомиться с краткой биографией Я.С. Ганецкого и М.Ю. Козловского, чтобы увидеть, где и когда говорил Ленин правду, а где лгал.
ГАНЕЦКИЙ (ФЮРСТЕНБЕРГ) ЯКОВ СТАНИСЛАВОВИЧ (1879—1937) — видный деятель польского и русского революционного движения. Участник II, IV и V съездов РСДРП. На V съезде был избран членом ЦК партии. С 31 марта 1917 года являлся членом Заграничного бюро ЦК РСДРП (большевиков). После октябрьского переворота занимал ряд ответственных государственных должностей.
То, что Я.С.Ганецкий являлся членом ЦК РСДРП(б), членом Заграничного бюро РСДРП(б), наконец, агентом ЦК, подтверждает и сам Ленин 287.
КОЗЛОВСКИЙ МЕЧЕСЛАВ ЮЛЬЕВИЧ (1876-1927) — видный деятель польского и русского революционного движения. Член с.-д. партии с 900-х годов, большевик. После Февральской революции — член Исполкома Петроградского Совета и ЦИК. После октябрьского переворота — Председатель Чрезвычайной Следственной комиссии в Петрограде, член ВЦИК 2-го созыва, Председатель Малого Совнаркома, нарком юстиции Литовско-Белорусской ССР (1919). В последующие годы занимал ряд других государственных должностей.
Итак, первая неправда Ленина заключается в том, что они (Ганецкий и Козловский) “оба не большевики”. В Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС хранились свидетельские показания Ленина, данные им присяжному поверенному Н.П. Колоколову в конце мая 1917 года по делу провокатора Р.В. Малиновского. В них Ленин говорит, что после ухода Малиновского из Государственной Думы весной 1914 года для расследования подозрений была создана комиссия, в которую входил он сам, Зиновьев и Ганецкий. Они-то и заявили, что “Малиновский не провокатор” 288. Это еще раз свидетельствует, что Ленин и Ганецкий принадлежали к одной и той же большевистской партии. (Кстати, как впоследствии выяснилось, Малиновский все же был провокатором. В 1918 году он по настоянию эсеров был арестован, предан суду и расстрелян по приговору Верховного трибунала ВЦИК.)
Запершись в квартире Аллилуевых, Ленин писал: “Не суд, а травля интернационалистов, вот что нужно власти. Засадить их и держать — вот что надо гг. Керенскому и Ко” 289. Между тем имелись все основания судить Ленина и его друзей по партии как изменников Родины. (Органы дознания Временного правительства подготовили 21 том “Дела по обвинению Ленина, Зиновьева и других лиц, принадлежащих партии большевиков в государственной измене”. (Но, как бы то ни было, ни Ленин, никто другой из большевиков не был предан суду за совершенные преступления. А вот следователь Александров Павел Александрович, расследовавший летом и осенью 1917 года дело Ленина и его сообщников, в советское время был расстрелян как “враг народа”, ведший якобы “активную борьбу против рабочего класса и революционного движения”.)
Прокурор петроградской судебной палаты Н.С. Каринский 22 июля опубликовал доклад о ходе расследования по делу большевиков. В нем вина за подготовку, организацию и руководство вооруженным мятежом 3-4 июля возлагалась на партию большевиков во главе с Лениным. По части выдвинутых обвинений в докладе указывалось, что Ульянов (Ленин), Апфельбаум (Зиновьев), Коллонтай, Гельфанд (Парвус), Фюрстенберг (Ганецкий), мичман Ильин (Раскольников), прапорщики Сахаров и Семашко, Рошаль и их сподвижники договорились с врагами России “содействовать дезорганизации русской армии и тыла... для чего на полученные от этих государств денежные средства организовали... вооруженное восстание против существующей в государстве верховной власти” 290. А Ленин еще возмущался законными действиями правоохранительных органов. Возможно, он считал нормальным организовывать антиправительственные агитации и мятежи в то время, когда страна вела кровопролитную войну.
Имеется множество других документальных материалов и свидетельств, которые убедительно подтверждают тесную (партийную и деловую) связь “Ленин — Ганецкий”, показывают подозрительную благожелательность германских властей к большевикам и хлопоты Ленина по заметанию преступных следов. По официальным советским источникам, только с середины марта и до начала мая 1917 года Ленин отправил Ганецкому более 20 телеграмм и писем 291.
Прибыв 31 марта в Стокгольм, Ленин во второй половине дня участвовал в совещании большевиков, на котором образовалось Заграничное бюро ЦК РСДРП(б), в состав которого по рекомендации Ленина вошли В. Боровский, Я. Ганецкий и К. Радек 292. Приехав в Петроград, Ленин 12 апреля отправляет письмо в Стокгольм Ганецкому и Радеку, в котором, помимо прочего, сообщает, что “Денег от вас не получил” 293. (Значит, и Радек знал о немецких субсидиях!) Вконец запутался Ленин: пишет, что никаких дел с Ганецким не имел, а сам ведет переписку о деньгах.
1 апреля Ленин, по пути в Россию, отправил телеграмму В. Карпинскому в Женеву. В ней не трудно уловить состояние эйфории и торжества: “Германское правительство лояльно охраняло экстерриториальность нашего вагона. Едем дальше. Напечатайте прощальное письмо. Привет. Ульянов” 294. В письме И. Арманд в конце марта он писал: “Денег на поездку у нас больше, чем я думал...” 295 И действительно, они у Ленина были, поэтому он смело дает указание “небольшевику” Ганецкому: “На сношения Питера с Стокгольмом не жалейте денег!!” 296, обещает выслать деньги большевикам в Женеву “на ведение всей переписки и заведывание делами” 297. Ему ничего не стоило отправить Радеку в Стокгольм “около 3—4 тыс. рублей” 298 для организации международного совещания левых для основания Третьего Интернационала. Как видим, у Ленина с Ганецким существовала самая что ни есть тесная связь. И надо быть в высшей степени наивным человеком, чтобы поверить Ленину, отрицавшему эту связь.
В связи с вопросом о денежных операциях большевиков небезынтересно привести выводы Земана [ 58 ], который, опираясь на исследования многочисленных документов, пишет: “Лишь тогда, когда большевики начали получать от нас постоянный приток фондов через различные каналы и под различными ярлыками, они стали в состоянии поставить на ноги их главный орган “Правду”, вести энергичную пропаганду и значительно расширить первоначальный узкий базис своей партии...” 299
Трудно не согласиться с Земаном, поскольку другие прямые и косвенные факты подтверждают его выводы. Повторяем: Ленину и другим политическим эмигрантам германское правительство предоставило возможность проезда из Швейцарии в Россию через всю Германию, с юга на север. Германские власти оказывали большевикам большую материальную помощь. Немцы гарантировали экстерриториальность специального вагона: “1) Едут все эмигранты без различия взглядов на войну. 2) Вагон, в котором следуют эмигранты, пользуется правом экстерриториальности, никто не имеет право входить в вагон без разрешения Платтена. Никакого контроля, ни паспортов, ни багажа” 300. Так хвастливо писал Ленин в газетах “Правда” и “Известия” 5 апреля 1917 года.
Следует отметить оперативность германского правительства, разрешавшего вопрос этого переезда: 27 марта состоялся отъезд из Швейцарии, а вечером 3 апреля Ленин уже выступает в Петрограде, призывая рабочих, солдат и матросов к борьбе за социалистическую революцию. И нет сомнения в том, что эта возможность была представлена подданным России за их особые и чрезвычайно важные заслуги перед Германией.
Факты сношения Ленина и его ближайших соратников по партии с германским правительством и его Генеральным штабом подтверждаются многими свидетельствами. Весьма интересна в этом отношении беседа корреспондента газеты “Руль” с генералом Гофманом, бывшим начальником штаба Восточного фронта, заставившим большевистских лидеров подписать сепаратный Брестский мир. Вот один из вопросов, заданных генералу Гофману:
— Знаете ли вы, что многие русские патриоты обвиняют вас в том, что германское верховное командование, не добившись сепаратного мира с Россией, посылкой Ленина и Троцкого деморализовало русскую армию и создало то несчастье нашей родине, которое мы переживаем, то мировое бедствие, о котором только что говорили?
Гофман:
— Я, как начальник штаба Восточного фронта, руководил отделом пропаганды среди русской армии и поэтому могу вам сказать только одно. Во время войны Генеральный штаб, конечно, пользовался всевозможными средствами, чтобы прорвать русский фронт. Одной из этих мер, назовем это удушливыми газами или иначе, и был Ленин.
Императорское германское правительство пропустило Ленина в пломбированном вагоне с определенной целью. С нашего согласия Ленин и его друзья разложили русскую армию. Статс-секретарь Кульман, граф Чернин и я заключили с ними Брестский договор главным образом для того, чтобы можно было перебросить наши армии на Западный фронт. Договариваясь в Бресте с этими господами, все мы (были. — А.А.) глубоко убеждены, что они не продержатся у власти более 2-3 недель. Верьте моему честному слову, слову генерала германской службы, что не взирая на то, что Ленин и Троцкий в свое время оказали нам неоценимую услугу, буде мы знали или предвидели бы последствия, которые принесет человечеству наше содействие по отправке их в Россию, мы никогда, ни под каким видом не вошли бы с ними ни в какие соглашения, но тогда мы не учли последствий, как их теперь не учитывает Антанта. Разве союзники, особенно Ллойд Джордж, договариваясь с большевиками и заключая с ними концессии, отдают себе отчет в той страшной опасности, которую представляет большевизм?” 301 (Выделено мной. —А А.).
А вот и лаконичное заявление самого командующего Восточным фронтом генерала Людендорфа: “Наше правительство поступило в военном отношении правильно, если оно поддержало Ленина деньгами” 302. В 35 номере военного еженедельника “Militerwachenblatt” от 21 февраля 1921 года Людендорф пишет, что по рекомендации Парвуса германский посол в Дании граф Брокдорф-Рантцау обратился к канцлеру Бетману Гольвегу с предложением отправить Ленина в Россию через Германию. Позднее в своих воспоминаниях Людендорф писал: “Отправлением в Россию Ленина наше правительство возложило на себя особую ответственность. С военной точки зрения, его проезд в Россию через Германию имел свое оправдание. Россия должна была пасть” 303.
Несомненно, эти заявления заслуживают внимания, но обвинение большевиков в шпионаже настолько серьезно, что для доказательства их виновности нужны дополнительные неопровержимые факты или свидетельские показания.
Весной 1971 года во время очередной консультации по моей научной работе М.В. Фофанова рассказала несколько интересных эпизодов, связанных с жизнью и деятельностью Ленина лета и осени 1917 года.
Думается, настало время привести отрывок из давнишнего рассказа Маргариты Васильевны Фофановой.
“Вечером 6 июля [ 59 ] в конце совещания членов ЦК партии, которое проходило у меня на квартире, Ленин встал, взял со стола газету “Живое слово”, несколько секунд молча продолжал стоять, затем, повернувшись лицом к Сталину, сказал: “Если хоть один малейший факт о деньгах подтвердится, то было бы величайшей наивностью думать, что мы сможем избежать смертного приговора” 304.
Признаться, у меня были сомнения насчет достоверности этого рассказа. Помог от них избавиться случай, когда в журнале “Пролетарская революция” за 1923 год вдруг обнаружил конфиденциальное письмо Ленина, посланное 21 апреля (4 мая) 1917 года из Петрограда в Стокгольм Ганецкому. Вот выдержка из него: “Дорогой товарищ, письмо № 1 (от 22—23 апреля) получено сегодня 21/4 — ст. ст... [ 60 ] Деньги (2 тыс.) от Козловского получены” 305 (выделено мной. — А.А.). А выше писал, что никаких денег ни от Ганецкого, ни от Козловского не получал.
Любопытна история появления на свет этого чрезвычайно важного документа. В конце лета 1923 года, когда больной Ленин находился в Горках, заведующий Петроградским Историко-Революционным архивом Н.Л. Сергиевский послал в редакцию журнала “Пролетарская Революция” бандероль, совершенно не подозревая о сенсационности находящихся в ней материалов. В сопроводительном письме Сергиевский сообщал: “Посылаю Вам три копии писем Владимира Ильича. Найдены они были в Архиве министра юстиции (Временного правительства. — А.А.). Как видите, они найдены не в подлиннике, а в копиях, и нет возможности сказать, были ли удержаны подлинники, или последние, по снятии копии, были направлены к адресатам. Полагаю, что нет основания сомневаться в том, что подлинники написаны Владимиром Ильичём, а не кем-то другим. Жандармами заверенные копии хранятся у меня” 306.
Очевидно, Н.Л. Сергиевский здорово поплатился за свою находку. По сведениям ЦГАОР Ленинграда (архивная справка и сопроводительное письмо на мой адрес подписаны заместителем директора архива Н.И. Дерингом), спустя год после злополучной находки Сергиевский был понижен в должности до руководителя секции Петроградского отделения Центрального архива СССР, а еще через год — до уполномоченного Центрального исторического архива РСФСР. После 1926 года всякие упоминания о Сергиевском в архиве отсутствуют — он бесследно исчезает.
Опрошенные редакцией Ганецкий и Карпинский признали, что подлинники этих копий действительно написаны Лениным. Первое письмо Ленина от 12 апреля 1917 года было отправлено из Петрограда в Женеву Карпинскому. Второе письмо (тоже от 12 апреля), известное уже читателю, было послано в Стокгольм на имя Ганецкого и Радека. Касаясь, в частности, этого письма, Ганецкий сообщил, что “деньги, о которых идет речь, представляли из себя суммы ЦК, оставшиеся за границей” 307.
Но для чего ворочающему миллионами Ганецкому надо было (через Козловского) отправлять Ленину из Стокгольма в Петроград 2 тысячи рублей [ 61 ], если Владимир Ильич тут же собирался послать Радеку в Стокгольм для организации международного совещания левых социал-демократов “около 3—4 тыс. рублей”? Причем на каком основании Ганецкий посылал Ленину деньги через Козловского, если между ними (Ганецким, Козловским и Лениным), по свидетельству последнего, никаких дел не было? Ведь они, “Ганецкий и Козловский, — оба не большевики”? По-видимому, Ганецкий в тот момент ничего другого не смог придумать и сказал, что деньги принадлежали ЦК партии большевиков. Наконец, для чего Ганецкому надо было “суммы ЦК” (всего 2 тыс. рублей) из Стокгольма отправлять Ленину в Петроград, если уже в мае он, находясь в России, под расписку получает из той же кассы ЦК 4500 рублей “для переправы за границу (?) (расписку Ганецкого см. ниже)? Абсурднее не придумаешь. Сущий блеф, рассчитанный на слабоумных. Если бы денежные средства ЦК РСДРП(б) действительно находились в Стокгольме, то Ленин, взял бы их с собой и уж, конечно, вряд ли стал бы скрывать их от И.Ф. Арманд. Между тем в указанном выше письме он сообщает о посланных ей 100 франках и подчеркивает, что “нам здорово помогли товарищи в Стокгольме” 308.
Кто же были эти добряки, которые так “здорово” помогали большевикам? Нет сомнения в том, что одним из этих “товарищей” был высокопоставленный чиновник германского правительства в Стокгольме — Свенсон [ 62 ], который через “Hia-Bank” субсидировал большевиков. Непосредственным же отправителем денег Ленину был Ганецкий. И еще одно замечание: сумма (2 тысячи), указанная Лениным в письме, несомненно была зашифрована. Этих двух тысяч не хватило бы даже на изготовление лозунгов и транспарантов к июньской демонстрации, поэтому речь может идти по меньшей мере о 200 тысячах рублей, что подтверждается телеграммами, перехваченными Петроградской контрразведкой.
Следует заметить, что Ганецкий, обладая искусством конспирации, наверняка уничтожил письмо Ленина. Конечно, он мог предположить, что переписка Ленина находится под контролем жандармерии. Но то, что копии писем вдруг всплывут и станут разоблачающими документами, ему, очевидно, в голову не пришло. Что касается Ленина, то он, видимо, был уверен в том, что о содержании его писем к Ганецкому никто не узнает. Этим можно объяснить тот факт, что в июле 1917 года он смело открещивался от Ганецкого и Козловского, надеясь, что концы его преступных деяний надежно спрятаны.
Но, находясь в подполье, Ленин на всякий случай старательно заметает следы. 17 (30) августа он отправляет из Гельсингфорса (Хельсинки) письмо заграничному Бюро ЦК РСДРП(б), в котором рекомендует Ганецкому поскорее издать “финансовый отчет своей торговли и своих “дел” с Суменсон... и с Козловским” 309. (Кстати, как выясняется, Суменсон оказалась родной сестрой Ганецкого, а Ленин заявлял, что ее знать не знает.) В этом же письме Ленин спрашивает у “небольшевика” Ганецкого: “Каковы денежные дела заграничного бюро, назначенного нашим Центральным Комитетом?” 310 О каких партийных деньгах могла идти речь, если Ганецкий “суммы ЦК, оставшиеся за границей”, еще в апреле, как он говорил, переправил через Козловского Ленину? Как видим, одна ложь следует за другой.
Наконец, еще одно свидетельство, уличающее Ганецкого и Ленина во лжи.
При кратковременной остановке группы эмигрантов в Стокгольме произошла любопытная история, которую рассказал К.Радек: “Я отправился с Ильичём в Стокгольмский универсальный магазин, сопровождаемый знатоком местных нравов и условий еврейским рабочим Хавиным. Мы купили Ильичу сапоги и начали прельщать другими частями гардероба... снабдили парой штанов... Ильич давал последние советы по постановке связи с нашими единомышленниками в других странах и связи с русским ЦК. Наконец, он торжественно вручил нам весь капитал заграничной группы ЦК, кажется, 300 шведских крон...” 311 (Выделено мной. — А.А.).
Однако, прибыв из Стокгольма в Хапаранду, Ленин умудряется (без всякого зазрения совести) получить в качестве пособия 300 шведских крон от ...русского консула ненавистного ему российского правительства 312. Более того, по прибытии в Петроград он обращается в Исполнительный комитет Петроградского Совета с просьбой выдать ему 472 руб. 45 коп., якобы взятые им в долг для доплаты за проезд группы эмигрантов 313.
Приведенные выше архивные документы, многочисленные факты из периодической печати, воспоминаний и свидетельств М.В. Фофановой, Свердлова, Луначарского, Подвойского, Невского, Б.В. Никитина, Н.Н. Суханова и других, бесспорно, заслуживают внимания, и вряд ли они нуждаются в дополнительной экспертизе на предмет достоверности содержащихся в них сведений. Факты — упрямая вещь. От них трудно и невозможно отвертеться, как это пытаются делать Ленин, Ганецкий и другие лидеры партии большевиков.
Но этим не ограничиваются факты преступной деятельности Ленина, Ганецкого-Фюрстенберга, Радека, Козловского и других.
Получив письмо от Ленина, в котором он просил организовать за рубежом публикацию статей, опровергающих “клевету” против него и других большевиков, соратник вождя — Яков Фюрстенберг предпринимает энергичные шаги. 5 и 15 августа 1917 года он посылает телеграммы... доктору Александру Гельфанду (Парвусу), в которых просит содействовать опровержению клеветы против Ленина и большевиков 314. Выполняя просьбу Ганецкого, А. Гельфанд отправляет телеграмму лидеру германской социал-демократии (“националиста” и “оппортуниста” [ 63 ]) Гуго Гаазе с просьбой опровергнуть сообщение русской прессы о том, что автор (Парвус) посредничал в деле отправки “пломбированного” вагона с русскими эмигрантами из Швейцарии в Россию 315. Гаазе, конечно, отказался выполнить просьбу Парвуса. И его можно понять: ведь именно он в начале июля сообщил русским журналистам, что доктор Гельфанд служит посредником между германским правительством и большевиками.
Еще ранее (не позднее 24 июля) Ганецкий вместе с Воровским отправляют телеграмму некоему Г. Скларцу с просьбой сделать официальное заявление немецким властям о том, что Парвус не давал денег Ганецкому для помощи Ленину и другим большевикам 316.
18 и 24 августа Парвус опубликовал в Копенгагенской газете “Социал-демократ” статью — “Русские убийцы юстиции и их пособники в Копенгагене”, в которой пытался защитить Ленина от “нападок” 317. Наконец, 6 и 16 октября Ганецкий отправляет Парвусу письма, в которых просит собрать в Копенгагене материалы, опровергающие обвинения автора, Козловского и других большевиков в шпионской деятельности в пользу Германии 318.
Как же после всего этого можно открещиваться от Ганецкого и Парвуса, как это делает Ленин?
Сегодня, когда опубликованы многочисленные архивные материалы и свидетельства современников, безапелляционно разоблачающие лидеров партии большевиков, совершивших тяжкие преступления перед российским государством и его народом, читатель, на мой взгляд, вправе вполне самостоятельно дать оценку деятельности этой партии, основателем которой являлся Владимир Ульянов.
ГЛАВА 6
БОЛЬШЕВИКИ ВЫХОДЯТ ИЗ “ОКОПОВ”
Ничто так не заразительно, как заблуждение, поддерживаемое громкими именами.
Ж. Бюффон
Ночью 26 июля (3 августа) в центре нарвского района [ 64 ], в рабочем клубе начал свою работу VI съезд РСДРП(б). Во всех изданиях периода правления большевиков и их последователей, начиная со школьных учебников и кончая многотомной историей КПСС, коммунистические историографы подчеркивали, что VI съезд РСДРП в условиях “контрреволюционного Временного правительства” якобы “вынужден был работать нелегально”. Вот что пишут в этой связи составители “Истории гражданской войны в СССР”: “Шпионы правительства, наемные и добровольные, рыскали по районам, вынюхивая, где собрались делегаты” 319. Публикуемые ниже материалы из газеты “Рабочий и Солдат” от 25 июля 1917 года начисто опровергают вымыслы большевистских идеологов.
В полном объеме осветить работу этого съезда чрезвычайно сложно, поскольку отсутствуют первоисточники — стенографические рукописи. Издатели материалов съезда пишут, что “рукопись до настоящего времени не найдена” 320. Однако это весьма сомнительно, поскольку источниковедческий анализ показал, что в так называемых “протоколах” многие факты просто подтасованы. Сегодня трудно сказать, сколько людей приложило руку к материалам съезда. Но назвать лиц, принявших активное участие в фальсификации “протоколов”, вполне возможно. Это прежде всего ближайший соратник и ученик Ленина — Свердлов. В своем докладе на съезде он, в частности, сказал: “В настоящее время мы насчитываем 162 организации с 200 000 членов партии”.
И тут же с “потолка” стали приводить сведения о численности членов партии по городам и регионам России, как-то: “Москва с районом — около 50000... Петроград насчитывает около 41000 членов... Урал имеет от 24000 до 25000 членов партии...” Суммируя им же приведенные цифры, Свердлов подчеркнул: “Подводя итоги, я насчитываю около 240000 членов партии” 321. Сравним эти цифры с анкетными данными, заполненными представителями партийных организаций с мест. Например, по сведениям десяти (!) партийных организаций Центрального промышленного района (Московской городской, Московской подрайонной, Московской Военной, Тверской, Серпуховской, Калужской, Тушино-Гучковской, Владимирской, Кимрской и Коломенской), общее количество членов партии в них составило всего лишь около 22 тысяч (21897) 322. А по всем большевистским организациям России, по явно завышенным сведениям, насчитывалось 106 961 человек 323.
Анализируя откорректированные “протоколы”, следует отметить, что даже из их содержания нельзя сделать вывод о том, что съезд взял “курс партии на вооруженное восстание”, как об этом говорится в официозной литературе. Попытка редакционной комиссии 324 как-то сблизить разные точки зрения на ситуацию в стране и в партии не имела особого успеха. Резолюция съезда говорит о том, что члены редакционной комиссии нередко удовлетворялись компромиссами. Взять, к примеру, вопрос о явке Ленина в суд, который делегаты съезда (его руководящее ядро) сначала хотели рассмотреть в первую очередь, но затем ограничились резолюцией, в которой подчеркивается, что “съезд высказался за неявку В.И.Ленина на суд...”. Однако в резолюции съезда (по архивным источникам) по данному вопросу говорится: “Съезд РСДРП выражает свой горячий протест против возмутительной прокурорско-шпионско-полицейской травли вождей революционного пролетариата, шлет свой привет тт. Ленину, Зиновьеву, Троцкому и др. и надеется увидеть их снова в рядах партии революционного пролетариата” 325. Как видим, о неявке Ленина на суд — ни слова. Напротив, многие видные большевики, до съезда и в период его работы, говорили, что Ленину не следует скрываться от правоохранительных органов. Глава профсоюзов Шляпников неоднократно советовал Ленину явиться в суд 326. Такого же мнения были Троцкий, Каменев, Рыков, Луначарский, Ногин и другие. Равинский предлагал съезду вне очереди обсудить вопрос об обвинении тт. Ленина и Зиновьева в германском шпионаже 327. Однако это предложение было отклонено. И тем не менее делегаты продолжали высказывать свои мнения. Так, Володарский подчеркнул: “Мы на всех событиях накапливали капитал. Массы понимали нас, но в этом пункте (в вопросе уклонения Ленина и Зиновьева от явки в суд. — А.А.) масса нас не поняла”. От имени Безработного (Мануильского), Лашкевича и от себя Володарский внес на рассмотрение съезда резолюцию, в которой говорилось: “Съезд заявляет, что тт. Ленину и Зиновьеву разрешается отдать себя в руки власти, если им будут гарантированы следующие условия: 1) Принятие всех абсолютно мер, необходимых для обеспечения арестованным полной безопасности, 2) Гласное ведение следствия и устранение от него бесчестных слуг старого режима, 3) Участие в следствии представителей ЦИК Советов рабочих и крестьянских депутатов, 4) Возможно более скорый разбор всего дела главным народным судом — судом присяжных” 328. После зачтения Володарским резолюции выступил Мануильский и сказал следующее: “Вопрос о явке тт. Ленина и Зиновьева в суд нельзя рассматривать в плоскости личной безопасности... Приходится этот вопрос рассматривать... с точки зрения интересов и достоинства партии. Нам приходится иметь дело с массами, и мы видим, какой козырь в руках буржуазии, когда речь идет об уклонении от суда наших товарищей...” 329 Опасение (не в пользу Ленина) высказал на съезде и Бухарин. “На самом суде, — сказал он, — будет ряд документов, устанавливающих связь с Ганецким, а Ганецкого с Парвусом, а Парвус писал о Ленине. Докажите, что Парвус — не шпион!” 330 Думается, что Бухарин рассуждал вполне логично: доказать виновность Ленина суду не представляло труда, тем более что правительство к этому времени собрало достаточно неопровержимых доказательств о существенной роли Петербургского комитета и Военной организации в подготовке и проведении июльского мятежа 331.
Однако коммунистические идеологи и тут сумели извратить факты. Так, в многотомной истории КПСС читаем: “На квартире С.Я. Аллилуева... состоялось совещание Центрального Комитета (?). Среди присутствующих были В.И. Ленин, В.П. Ногин, Г.К. Орджоникидзе, И.В. Сталин, Е.Д. Стасова. Участники совещания пришли к единодушному решению о переходе Ленина на нелегальное положение, о неявке его на суд буржуазии” 332. Но, во-первых, сходку трех членов ЦК РСДРП(б) (Ленин, Сталин, Ногин), из которых один (Ленин) являлся заинтересованным лицом, нельзя назвать совещанием ЦК, а тем более они не могли выносить какое-либо решение, поскольку кворума не было: из 9 членов ЦК, избранных на Апрельской “Всероссийской” конференции, на совещании присутствовали лишь трое. Во-вторых, и это главное, подобное решение, да еще от имени ЦК, участники совещания вообще не принимали. Это — чистейший вымысел.
Представляет особый интерес статья Орджоникидзе “Ильич в июльские дни”, опубликованная вскоре после смерти Ленина в газете “Правда”. Вот что он пишет: “В дни 3—4 июля 1917 г. была сделана первая серьезная попытка покончить с властью коалиционного правительства Керенского-Терещенко-Чернова-Церетели... Некоторые наши товарищи ставят вопрос о том, что Ленину нельзя скрываться, он должен явиться. Иначе у партии не будет возможности оправдаться перед широкими массами. “Вождю партии брошено тяжкое обвинение, он должен предстать перед судом и оправдать себя и партию”. Так рассуждали многие видные большевики. Пошли разговоры о том, надо ли Владимиру Ильичу явиться и дать арестовать себя. Ногин довольно робко высказался за то, что надо явиться и перед главным судом дать бой. Таково было мнение значительной части московских товарищей… 333 (Выделено мной. — А.А.). Такова была позиция и Советов. На объединенном заседании ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполкома Совета крестьянских депутатов 13 (26) июля была принята резолюция, объявившая недопустимость уклонения Ленина от суда и требующая устранения от участия в работах ЦИК Советов лиц, которым были предъявлены обвинения судебной властью 334.
Однако вернемся к работе съезда. Несмотря на известную чистку “протоколов”, привлекают внимание выступления некоторых делегатов с мест, которые в корне отличны от тенденциозных докладов Сталина (Политический отчет ЦК РСДРП(б)) и Свердлова (Организационный отчет о деятельности ЦК) и которые, на мой взгляд, без всяких прикрас показывают политическую обстановку того периода. Прежде всего следует отметить: преобладающее большинство ораторов с мест указали в анкетах, что в их городах и районах, после июльских событий, никаких арестов, погромов и других репрессивных мер правительство не принимало.
Начнем с Мясникова, представляющего Военную организацию города Минска: “У нас слишком оптимистический взгляд на армию. Наша армия является неустойчивой в смысле партийности. Крепких связей с рабочими нет. На фронте нет партийных ячеек. Необходимо создать крепкую связь с Центральным Комитетом. До сих пор ЦК не связан с Западным фронтом. Солдатские массы неустойчивы и легко поддаются влиянию буржуазных газет, наименее разобравшиеся считают большевиков изменниками” 335. Можно представить внутреннее состояние самообольщенного Свердлова, слушавшего выступление Мясникова.
Судя по реакции делегатов на объявление имени очередного оратора — Ю.Ларина, среди присутствующих было немало тех, кто одобрял политическую программу и революционную тактику меньшевиков. Когда Ларин сообщил с трибуны, что “на наш съезд явится вождь меньшевиков-интернационалистов т. Мартов и выступит официально”, то “съезд встретил это сообщение аплодисментами” 336.
Мало утешительного для Ленина и его окружения содержалось в кратком выступлении старого партийца Е. Преображенского: “В настоящее время, — сказал он, — влияние большевиков сравнительно ослабело; есть сильные эсеровские организации; меньшевики тоже усилились... В солдатской массе преобладает влияние эсеров” 337. Представитель Красноярской партийной организации, в частности, заявил: “Красноярская организация с первых дней революции была интернационалистской, но не стояла на нашей платформе, поддерживала Временное правительство” 338. Откровенно высказался посланец Румынского фронта: “Все газеты наполнены пропагандой против Ленина... Солдаты... постановили гнать и избивать каждого, кто говорит о братании” 339.
На съезде развернулась острая дискуссия об отношении партии к Советам. В целом поддерживая позицию Ленина в этом вопросе, Сталин выступил с предложением о снятии лозунга “Вся власть Советам!”. Однако из 15 делегатов, принявших участие в дискуссии, лишь 6 поддержали Сталина. Лишь один, Бухарин, занял нейтральную позицию, а 8 твердо высказались за сохранение лозунга “Вся власть Советам!”.
Из имеющихся материалов невозможно определить, кто и за что голосовал, но в резолюции был выделен специальный раздел, касающийся участия большевиков в предвыборной кампании в Учредительное собрание 340. В материалах съезда отсутствует полный список лиц, избранных в состав ЦК 341. Причем почти треть состава была выбрана заочно. Между тем в двух изданиях материалов VI съезда (1919 г. и 1934 г.), впоследствии изъятых из обращения, приведены фамилии всех избранных членов ЦК: Артем (А.Ф. Сергеев) [ 65 ], Берзин Я.А., Бухарин Н.И., Бубнов А.С., Дзержинский Ф.Э., Зиновьев (Радомысльский) Г.К., Каменев (Розенфельд) Л.Б., Коллонтай А.И., Крестинский Н.Н., Ленин (Ульянов) В.И., Милютин В.П., Муранов М.К., Ногин В.П., Рыков А.И., Свердлов Я.М., Смилга И.Т., Сокольников (Бриллиант) Г.Я., Сталин (Джугашвили) И.В., Троцкий (Бронштейн) Л.Д., Урицкий М.С., Шаумян С. Г.
На съезде был оглашен манифест к рабочим, солдатам и крестьянам. Вот как преподнесли читателю этот документ составители “Истории СССР”: “Манифест заканчивался словами: “Готовьтесь же к новым битвам, наши боевые товарищи! Стойко, мужественно и спокойно, не поддаваясь на провокации, копите силы, стройтесь в боевые колонны! Под знамя партии, пролетарии и солдаты! Под наше знамя, угнетенные деревни!” 342 А ведь манифест этими словами не заканчивался. Фальсификаторы опустили целых шесть (!) предложений, в их числе призывлозунг: “Да здравствует мировая рабочая революция!” 343. Наверно, боялись вызвать у сегодняшних читателей смех.
В последний летний месяц 1917 года в стране углубляется социально-экономический и политический кризис. Развал на фронте, хаос в тылу, ослабление хозяйственных связей — все это говорило о приближающейся катастрофе. В тяжелейшем положении оказалось производство необходимых товаров, заметно сократилась добыча топлива, резкими скачками росли цены, ухудшались жизненные условия трудящихся. Особенно это проявлялось в столице, где ощущалась острая нехватка продовольствия. Рост дороговизны в официальных торговых предприятиях и взвинчивание цен на черных рынках ударили прежде всего по многочисленной массе людей, имеющих невысокие заработки, не говоря уже о тех, кто потерял работу из-за закрытия ряда предприятий. Поэтому росло недовольство масс.
Сложившаяся ситуация была на руку большевикам, и они активизировали свою деятельность. Этому способствовали директивные указания Ленина, который, словно барометр, чутко реагировал на все изменения политической атмосферы. В те дни он писал: “Все признаки указывают на то, что ход событий продолжает идти самым ускоренным темпом, и страна приближается к следующей эпохе, когда большинство трудящихся вынуждено будет доверить свою судьбу революционному пролетариату. Революционный пролетариат возьмет власть, начнет социалистическую революцию, привлечет к ней — несмотря на все трудности и возможные зигзаги развития — пролетариев передовых стран, и победит и войну и капитализм” 344. Заметим, что Ленин призывает трудящихся доверить свою судьбу не большевикам, а “революционному пролетариату”, понимая, что слово “большевик” у многих вызывает откровенную неприязнь.
И тем не менее статья Ленина с удовлетворением была воспринята политиками и военными в Берлине. Они с нетерпением ждали часа, когда большевики осуществят государственный переворот в России, придут к власти и избавят их от изнурительной, уносящей жизнь многих людей и поглощающей большие материальные средства войны на восточном фронте. Немцы были свидетелями того факта, когда в июльские дни Временное правительство вынуждено было снять с фронта некоторые воинские формирования, чтобы подавить большевистский мятеж в Петрограде.
После VI съезда РСДРП(б), пользуясь попустительством властей, стали выходить газеты “Пролетарий” и “Солдат”. Большевики приняли участие в Государственном совещании, проходившем в Большом театре в Москве с 12 по 15 августа. Более того, в день открытия совещания большевистские ультра из Московского областного бюро спровоцировали массовую забастовку, парализовав транспорт, электростанцию, общепит и другие учреждения.
Ободренный стачкой в Москве, Ленин пишет: “Именно Москва теперь, после Московского совещания, после забастовки, после 3 5 июля, приобретает или может приобрести значение центра. В этом громадном пролетарском центре, который больше Петрограда, вполне возможно нарастание движения типа 3 — 5 июля. Тогда в Питере задача была: придать мирный и организованный характер. Это был лозунг. Теперь в Москве задача стоит совсем иная; старый лозунг был бы архиневерен. Теперь задача была бы взять власть самим и объявить себя правительством во имя мира, земли — крестьянам, созыва Учредительного собрания в срок по согласованию с крестьянами на местах и т.д. Весьма возможно, что на почве безработицы, голода, железнодорожной стачки, разрухи и т.п. подобное движение в Москве вспыхнет... Теперь в Москве, если вспыхнет стихийное движение, лозунг должен быть именно взятие власти” 345.
Ленин откровенно подстрекает рабочих Москвы к вооруженному мятежу. По его указанию члены Военной организации ведут агитационную работу среди солдат против войны, что не замедлило сказаться на положении русской армии, особенно в Прибалтике, где 21 августа немцы, можно сказать, без боя заняли Ригу. 12-я армия беспорядочно отступала, подступы к Петрограду были открыты, а ленинцы продолжали призывать к действиям, ведущим к поражению России. В “Листке по поводу взятия Риги” Ульянов выдвигает лозунг, направленный на дальнейшее разложение русской армии и дезорганизацию управления государством: “Долой войну! Долой правительство Керенского, меньшевиков и эсеров, обманывающее народ, затягивающее войну, защищающее грабительские интересы капиталистов, оттягивающее выборы в Учредительное собрание!” 346.
Вот такой демагогический лозунг был брошен Лениным, рассчитанный на политическую незрелость рабочих и солдат. Анализируя практические дела Ленина после его возвращения в Россию из эмиграции, Г.В. Плеханов писал, что “...в призывах Ленина к братанию с немцами, к низвержению Временного правительства, к захвату власти и так далее... наши рабочие увидят именно то, что они представляют собой в действительности, то есть — безумную и крайне вредную попытку посеять анархическую смуту на Русской земле” 347.
Ленин прекрасно понимал, что победа над Германией приведет к усилению Российского государства, а проводимые экономические реформы коренным образом изменят условия жизни трудящихся и тем самым похоронят его бредовые идеи о переходе “в светлое коммунистическое будущее” через социалистическую революцию. Обладая аналитическим умом и трезво считаясь с реалиями, Ленин был убежден, что осуществить государственный переворот возможно только в ослабевшей России. И тут его позиция полностью совпадала с позицией германских военно-политических кругов. В своих планах захвата власти Ленин опирался на материальную и моральную поддержку правительства кайзеровской Германии. Находясь в подполье, он контактирует с сотрудниками германского Генерального штаба, получает от них инструкции, направленные на координацию совместных действий. Известно, например, что в конце лета 1917 года Ленин встречался с агентами немецких разведорганов в Кронштадте 348. Временное правительство располагало также сведениями о том, что некоторые члены Центрального Исполнительного Комитета подозревались в связях с немецкими спецслужбами 349. Подробно эта тема освещена в 9-й и 10-й главах. Здесь же отметим только, что в конце второй мировой войны английскими спецслужбами из 2-й армии были обнаружены в пяти старинных замках, расположенных в горах Гарца (Северная Германия), секретные архивы Имперского Министерства иностранных дел. В тайниках замков хранились документы внешней политики Германии с 1867 по 1920 год. Среди них оказались документы о немецко-большевистских секретных связях. Наиболее сенсационные документы об этих связях впервые были опубликованы в лондонском журнале “International Affairs” (“Международная афера”). Часть их была уже приведена в 4-й главе. Остальные, несколько десятков, рассмотрены в 9-й и 10-й главах.
Антигосударственные действия большевиков среди солдат и рабочих, как ни странно, совпадали с чрезвычайными происшествиями в промышленных городах России: пожарами на военных предприятиях, товарных станциях и складах Петрограда, Москвы, Нижнего Новгорода, Казани и других городах. Их синхронность несомненно следует связать с действиями вражеских диверсионных групп при содействии внутренних врагов.
Попытка устроителей Государственного совещания консолидировать общественно-политические силы, выработать программу вывода страны из кризиса, восстановить порядок в тылу и на фронте, а также принять предупредительные меры против нового большевистского мятежа желаемых результатов не дала.
В этой связи следует рассмотреть позицию двух крупных политических группировок. Одну из них возглавлял внешне патриотически настроенный, энергичный 36-летний премьер-министр А.Ф.Керенский. Во главе другой, после июльских событий, встал Верховный Главнокомандующий, поддерживаемый общественно-политическими кругами, недовольными внешней и внутренней политикой Временного правительства, — генерал Л.Г. Корнилов 350.
Первоначально во взглядах этих людей прослеживалось известное сходство, хотя у каждого была своя задача. Керенский, как опытный юрист и искушённый в политике человек, рассчитывал в кризисной ситуации с помощью Корнилова навести в тылу и на фронте жестокий порядок и тем самым поправить свою репутацию. В то же время он опасался, что широкие полномочия генерала могут привести к усилению последнего. И тем не менее они шли на взаимные уступки. Так, например, приказ Керенского от 9 июля, дающий всем командирам право открывать огонь по самовольно отступающим войскам, фактически узаконивал приказ Корнилова о применении артиллерии и пулеметов против частей, покидавших свои боевые позиции без распоряжения командиров 351. В то же время и Корнилов проявлял по отношению к Керенскому известную “лояльность”. Однако стоит вспомнить, что 16 июля, на совещании в ставке, многие генералы и офицеры выступали против введения института комиссаров и солдатских комитетов, которые, по их мнению, подрывали авторитет командиров, сковывали их инициативу, снижали дисциплину и боевую мощь армии. Выступивший генерал А.А. Брусилов прямо сказал, что “затруднения, испытанные Временным правительством в Петрограде, все бедствия России имеют одну причину — отсутствие у нас армии” 352. Между тем, зная позицию Керенского, Корнилов, напротив, предлагал усилить их роль 353.
Однако с назначением Корнилова на должность Верховного Главнокомандующего конфликтная ситуация обострилась. Новый Верховный выставил правительству ряд требований: введение смертной казни на фронте; учреждение особых полевых судов; значительное расширение прав Верховного Главнокомандующего в кадровых вопросах; самостоятельность и свобода действий; передача под его юрисдикцию Петроградского военного округа. Особую тревогу вызывала у Корнилова политическая обстановка. Еще будучи командующим Юго-Западным фронтом, в беседе со своим начальником штаба — генералом А.С. Лукомским — он сказал: “Пора немецких ставленников и шпионов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он нигде и не собрался” 354, и при этом подчеркнул, что “против Временного правительства я не собираюсь выступать” 355. Корнилова раздражала нетвердая и непоследовательная позиция Керенского, его постоянная зависимость от Советов, лавирование между различными общественно-политическими силами.
Имеются свидетельства, что на премьера оказывали давление руководители ЦИК. В порыве слабости Керенский признается: “Мне трудно потому, что борюсь с большевиками левыми и большевиками правыми, а от меня требуют, чтобы я опирался на тех или других” 356. Такая позиция главы правительства встречала ожесточенную критику как слева, так и справа. Лидер партии кадетов Милюков, поддержав на Московском совещании требования Корнилова, вместе с тем выразил свое неудовлетворение руководством правительства, подчеркнув при этом, что оно не в состоянии обеспечить порядок в стране, гарантировать безопасность личности и собственности 357. По-своему изобразил в своем дневнике отношения между Керенским и Корниловым тогдашний английский посол:
“Керенский же, у которого за последнее время несколько вскружилась голова и которого в насмешку прозвали “маленьким Наполеоном”, старался изо всех сил усвоить себе свою новую роль, принимая некоторые позы, излюбленные Наполеоном, заставив стоять возле себя в течение всего совещания двух своих адъютантов. Керенский и Корнилов, мне кажется, не очень любят друг друга, но наша главная гарантия заключается в том, что ни один из них по крайней мере в настоящее время не может обойтись без другого. Керенский не может рассчитывать на восстановление военной мощи без Корнилова, который представляет собой единственного человека, способного взять в свои руки армию. В то же время Корнилов не может обойтись без Керенского, который, несмотря на свою убывающую популярность, представляет собой человека, который с наилучшим успехом может говорить с массами и заставить их согласиться с энергичными мерами, которые должны быть проведены в тылу, если армии придется проделать четвертую зимнюю кампанию” 358.
В высказываниях посла есть доля истины, однако он не допускал мысли, что в критический момент одна из сторон может пойти на измену. Забегая вперед, отметим, что на путь измены стал Керенский. Опасаясь чрезмерного усиления и возвышения Корнилова, Керенский из двух зол выбирает “меньшее”: в отчаянии он бросается в объятия Советов и большевиков.
К третьей декаде августа дипломатическая и психологическая борьба между Керенским и Корниловым достигла кульминации. 19 августа Верховный направил телеграмму Керенскому, в которой вновь поднял вопрос о подчинении ему войск Петроградского гарнизона. В ответ Керенский направил в Ставку Б. Савинкова 359, чтобы тот уговорил Корнилова взять под свою юрисдикцию Петроградский военный округ, но... без войск.
Разгадав игру Керенского, Корнилов тем не менее согласился с поставленным условием, сделав, однако, соответствующие выводы. 23 августа состоялась беседа между Корниловым и Савинковым, во время которой главнокомандующий откровенно заявил, что “стать на путь твердой власти Временное правительство не в силах... За каждый шаг на этом пути приходится расплачиваться частью отечественной территории” 360. На следующий день Корнилов дал указание командиру 3-го корпуса, генералу Крымову, приступить к выступлению на Петроград. 25 августа в штабе Крымова был составлен проект приказа. В соответствии с ним столица, весь Петроградский военный округ, Кронштадт и Финляндия объявлялись на осадном положении с установлением комендантского часа. Приказ предписывал закрыть все торговые предприятия (исключая аптеки и продовольственные магазины), запрещал стачки и сходки, устанавливал строгую цензуру печати, обязывал всех жителей сдать имеющееся оружие и предупреждал, что по отношению к нарушителям будут применены расстрелы 361. Были предприняты меры, ограничивающие подпольную деятельность Ленина. Так, 26 августа начальник Петроградского почтово-телеграфного округа издал секретный циркуляр, обязывающий начальников почтово-телеграфных учреждений Петроградского округа изымать корреспонденцию Ленина и на его имя по статье 51, 100 и 108 уголовного положения России 362.
Последующие события происходили с необычной быстротой. 25 августа, выполняя распоряжение Корнилова, часть войск Северного флота и главные силы 3-го корпуса двинулись к Петрограду. Одновременно Корнилов отправил Савинкову телеграмму: “Корпус сосредоточится в окрестностях Петрограда к вечеру двадцать восьмого августа. Я прошу объявить Петроград на военном положении двадцать девятого августа” 363. Незамедлительно последовала ответная реакция премьера. Ночью Керенский прервал заседание Кабинета министров и сообщил о государственной измене генерала Корнилова. Указав на чрезвычайную обстановку, он обратился к членам правительства с просьбой предоставить ему неограниченную власть. Большинство министров поддержало главу правительства. Рано утром, 27 августа, Керенский отправил Корнилову телеграмму, в которой содержался краткий приказ сдать свои обязанности начальнику штаба генералу Лукомскому и срочно прибыть в Петроград. Телеграмма попала к Лукомскому, который тут же ответил: “Остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно... Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым... Смещение генерала Корнилова поведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала... Не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова” 364. Сообщение Керенского о “государственной измене” Корнилова быстро облетело Петроград и дошло до провинции, где население в основном поддерживало Временное правительство. Широкие слои российского общества не имели объективной информации о положении в стране, поэтому “измена”, естественно, вызвала у них негативную реакцию. Что же касается истинных целей Корнилова, то они со всей откровенностью изложены в его телеграмме:
“Телеграмма Министра Председателя за № 4163 во всей своей первой части является сплошной ложью: не я посылал члена Государственной Думы Владимира Львова к. Временному Правительству, а он приехал ко мне как посланец Министра Председателя. Тому свидетель член Государственной Думы Алексей Аладьин. Таким образом свершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу Отечества. Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час кончины. Вынужденный выступить открыто — я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное Правительство, под давлением большевистского большинства советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и, одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье, убивает армию и потрясает страну внутри.
Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, — в храмы, молите Господа Бога об явлении величайшего чуда, спасения родимой земли.
Я, генерал Корнилов, — сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ — путем победы над врагом, до Учредительного Собрания, на котором Он Сам решит свои судьбы и выберет уклад своей Государственной жизни.
Предать же Россию в руки ее исконного врага — германского племени и сделать Русский народ рабами немцев, — я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама Русской земли.
Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!
27 августа 1917г. Генерал Корнилов” 365.
Трудно согласиться с Корниловым, что в Советах преобладали большевики, равно как нельзя согласиться с тем, что Временное правительство “действует в полном согласии с планами германского генерального штаба”. Но то, что оно было не в состоянии управлять страной и не могло пресечь подрывную деятельность большевиков, не вызывает сомнения. Корнилов располагал и сведениями о предпринимаемых Временным правительством шагах по заключению с Германией сепаратного мира, что не могло не насторожить его.
В своих действиях против Корнилова российский премьер безусловно рассчитывал на поддержку ЦИК и Исполкома Всероссийского Совета Крестьянских депутатов. На совместном (закрытом) пленарном заседании ЦИК и ИВСКД, проходившем в ночь на 28 августа, после продолжительных острых дискуссий по вопросу о власти была принята резолюция о полной поддержке Керенского, предоставлением ему права выбирать любую форму правления, но при условии, что но вое правительство возглавит решительную борьбу с корниловским выступлением. Следует заметить, что эта резолюция была поддержана большевиками.
В связи с выступлением Корнилова, Ленин пишет письмо в Центральный Комитет РСДРП, в котором говорит о необходимости пересмотра тактики политической борьбы: “По моему убеждению, в беспринципность впадают те, кто (подобно Володарскому) скатывается до оборончества или (подобно другим большевикам) до блока с эсерами, до поддержки Временного правительства... И поддерживать правительство Керенского мы даже теперь не должны. Это беспринципность. Спросят: неужели не биться против Корнилова? Конечно, да! Но это не одно и то же; тут есть грань; ее переходят иные большевики, впадая в “соглашательство”, давая увлечь себя потоку событий. Мы будем воевать, мы воюем с Корниловым, как и войска Керенского, но мы не поддерживаем Керенского, а разоблачаем его слабость... Это разница довольно тонкая, но архисущественная и забывать ее нельзя” 366.
Но зачем же создавать видимость, что большевики не поддерживают Керенского? Ведь и слепой заметит, что они совместно с Временным правительством и Советами участвуют в борьбе против Корнилова. А вот зачем: активно включаясь в борьбу с командованием Ставки — силой, способной организовать отпор германской армии и остановить хаос в стране, большевики оказывали прямую услугу немцам. Но главное для них было — исключить из дальнейшей политической борьбы Корнилова [ 66 ] и тем самым расчистить себе путь к власти, оставшись один на один с правительством Керенского. В этом заключался их тактический расчет. Большевики заявили о своей готовности заключить с Керенским военный союз “для борьбы с контрреволюцией” 367, вошли в состав созданного по инициативе ЦИК и ИВСКД Комитета народной борьбы; активно включились в агитационную работу. В то же время за 10 дней до этих событий в статье “Слухи о заговоре” Ленин писал: “Трудно поверить, чтобы могли найтись такие дурачки и негодяи из большевиков, которые пошли бы в блок с оборонцами теперь” 368. Но оказалось, что среди большевиков негодяев и дурачков было более чем достаточно, поэтому ленинская саморазоблачительная статья в то время не была опубликована [ 67 ].
Должен заметить, что смещение генерала Корнилова было ложно мотивировано. Созданная вскоре после отстранения Корнилова от должности Чрезвычайная комиссия расследовала его действия и не нашла в них измены Родине. Думается, что имеются все основания считать Л.Г. Корнилова национальным героем.
После завершения работы VI съезда большевики активизировали свою агитационную деятельность в кампании по выборам в Петроградскую Городскую думу, которые были назначены на 20 августа. Большевистские газеты и предвыборные листовки в те дни широко распространялись на заводских митингах и собраниях, в жилых пролетарских кварталах, расклеивались по всему городу. В них содержался призыв голосовать за большевиков как за истинных защитников трудящихся, продолжателей дела революции. Газета “Пролетарий”, в частности, писала, что “только наша партия добивается полного переложения налогового бремени с плеч неимущей бедноты на плечи богатых классов” 369.
А вот что поведала своим читателям газета “Рабочий и Солдат”: “...Если они (выборы. — А.А.) пройдут под флагом победы кадетов — революции будет нанесен страшный удар... В случае победы оборонцев — эсеров и меньшевиков — мы будем иметь прежнее жалкое положение... Победа нашей партии будет первой победой революции над контрреволюцией” 370.
В день выборов газета “Пролетарий” опубликовала пространное воззвание к избирателям. Его автор (Сталин), в частности, писал: “Перед вами... партия народной свободы (кадетов). Эта партия защищает интересы помещиков и капиталистов. Это она, партия кадетов, требовала еще в начале июня немедленного наступления на фронте... добивалась торжества контрреволюции... Голосовать за партию Милюкова — это значит предать себя, своих жен, детей, своих братьев в тылу и на фронте... Меньшевики и эсеры защищают интересы обеспеченных хозяйчиков города и деревни... Голосовать за эти партии — значит голосовать за союз с контрреволюцией против рабочих и беднейших крестьян... Это значит голосовать за утверждение арестов в тылу и смертной казни на фронте” 371. Вот так размышлял прилежный ученик Ленина Иосиф Сталин.
Должен заметить, что итоги выборов принесли большевикам определенный успех. Они получили 183624 голоса, закрепив за собой 67 мест в Думе. Правда, есть основание считать, что в дело были вновь пущены все те же немецкие деньги. Ведь известно, что 3-4 июля большевики вытащили на улицы рабочих, солдат и матросов путем подкупа. И еще одно обстоятельство. Если учесть, что в Петрограде насчитывалось более 40000 членов партии (сведения VI съезда РСДРП(б)), то получается, что избирателями большевиков, в основном, были они сами и члены их семей.
Как ни склонял Ленин эсеров, последние все-таки набрали больше всех голосов (205659), что дало им 75 мест в Думе. За кадетов проголосовало 114483 избирателя (42 места); 23552 избирателя отдали свои голоса меньшевикам, что позволило им получить 8 мест. Как видно из итогов выборов в Городскую думу, большевики заметно оправились после июльского поражения и развернули активную политическую деятельность. Более того, участием в ликвидации корниловского выступления они укрепили свои боевые порядки, добившись (не без помощи ЦИК и Временного правительства) освобождения почти всех участников мятежа. Этому способствовали солдатские собрания, на которых выдвигался ряд политических требований. Так, солдаты 2-го пулеметного полка, в частности, заявили: “Мы требуем немедленного освобождения товарищей, арестованных 3—5 июля, заменив их (в тюрьме) заговорщиками, как, например: Гучковым, Пуришкевичем и контрреволюционным офицерством” 372.
Не трудно понять, каким образом появлялись подобного рода требования. Современник событий 1917 года, бывший преподаватель Московской гимназии имени Н.П. Хвостовой Г.А. Новицкий (позднее профессор МГУ) рассказывал мне, что стоило какому-нибудь большевистскому агитатору в солдатской шинели крикнуть “Братва!”, как серая, безграмотная толпа, разинув рты, слушала оратора и после нескольких слов, с пафосом сказанных им, бездумно выкрикивала “Правильно!”.
Известную активность в своем освобождении из-под стражи проявили и сами арестованные, которые заявили о готовности включиться в борьбу против Корнилова. Их требование было поддержано Комитетом народной борьбы. Со 2 по 19 сентября из “Крестов”, гауптвахт и других мест заключения были освобождены Троцкий, Каменев Коллонтай, Раскольников, Луначарский, Антонов-Овсеенко, Крыленко, Дыбенко, Тер-Арутюнянц, Дашкевич и другие большевистские лидеры и члены Военной организации ЦК РСДРП. Правда, за Троцкого Петроградскому совету профсоюзов пришлось уплатить денежный залог 373. Так во всяком случае записано в коммунистических изданиях Но откуда у бедного российского профсоюза такие деньги? Мне думается, что залог был внесен за счет щедрых немецких субсидий большевикам.
Денежные поступления, в частности, в банковскую контору Фюрстенберга, наверное, о многом говорят.
Документ № 16
“Берлин, 25 августа 1917 г. Господину Ольбергу.
Ваше желание вполне совпадает с намерением партии. По соглашению с известными Вам лицами, в Ваше распоряжение, через Hia-Bank, на контору Фюрстенберга переводится 150000 крон. Просим осведомлять “Форферте” о всем, что пишет в духе времени газета.
С товарищеским приветом Шейдеман” “ 374
К этому документу мы еще вернемся несколько позже, в 10-й главе.
Всего из заключения были выпущены более 140 известных и активных большевиков. Это был политический просчет Временного правительства и лично Керенского.
Действия Временного правительства сковывали и парализовывали деятельность сотрудников контрразведки и правоохранительных органов. По этой причине подал в отставку министр юстиции П. Переверзев. Капитан К. Лангваген в семейном кругу говорил, что у сотрудников правоохранительных органов вызывало удивление и недоумение, что государственных преступников освобождают из-под стражи. Что же касается Ленина, то, по его мнению, арестовать его, особенно после переезда из Финляндии в Петроград, не составляло особого труда. Он безошибочно даже указывал дом на Сердобольской улице, где безмятежно проживал Ульянов. Но по неизвестной ему причине розыск и арест Ленина был приостановлен властями.
Так или иначе, но большевики при явном попустительстве Временного правительства и лично Керенского стали наращивать свои ряды и активизировать действия.
Однако полностью восстановить свои силы большевикам пока еще не удавалось, и, думается, рассчитывать на это, во всяком случае в столице, они вряд ли могли. Это понимали многие их лидеры. Хорошо понимал это и сам Ленин. И тем не менее, разобравшись с расстановкой политических сил в стране, а также проанализировав взгляды умеренных, он занялся поиском новых реальных сил, на которые можно было бы опереться в решающей схватке с правительством Керенского. Пройдет немного времени, и он найдет эти, столь нужные для государственного переворота, силы. Что же касается материальных средств, то их у Ленина, как выясняется, было предостаточно.
( Часть 2 )
________________________________________
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава 1. Родословная Владимира Ульянова
1 Н.Ленин — Владимир Ильич Ульянов (Очерки жизни и деятельности). Петроград. 1918. С. 9.
2 М... в А. Вождь деревенской бедноты В.И.Ульянов-Ленин. (Биографический очерк.) М.: Издательство крестьян. Отд.ВЦИК. 1918. С. 4.
3 “Пролетарская революция”. 1922. № 3. С. 347.
4 Воспоминание о В.И. Ленине. T.I. M. 1956. С. 9.
5 Ульянова М. Отец Владимира Ильича — Илья Николаевич Ульянов (1831-1886). Соцэкиз. М.-Л., 1931. С. 9.
6 См.: Шуб Д.Н. Биография Ленина. Нью-Йорк. 1948. С. 9.
7 См.: ЦГИА Санкт-Петербурга. Ф. 19. Оп. 17. Д. 632.
8 ГАЖО. Ф. 118. Оп.. 14. Д. 268. Л. 168.
9 Там же.
10 Там же. Ф. 9. Оп. 1. Д. 27. Л. 77-78 об.
11 Там же. Ф. 118. Оп. 14. Д. 268.
12 Там же. Ф. 18. Оп. 1. Д. 152. Л. 18.
13 Там же. Ф. 9. Оп. 1. Д. 27. Л. 71.
14 Там же. Ф. 18. Оп. 1. Д. 158.
15 Там же. Д. 152.
16 Там же. Оп. 3. Д. 147.
17 Там же. Оп. 1.Д.27. Л., 152, 158.
18 Там же. Оп. 3. Д. 147.
19 РЦХИДНИ. Ф. 11. Оп. 2. Д. 52. Л. 752.
20 ЦГВИА. Ф. 316. Оп. 69. Д. 57. Л. 109.
21 Там же. Д.15. Л. 36-43,45-54; Д. 57. Л. 109.
22 РЦХИДНИ, Ф. 11. Оп. 2. Д. 52. Л. 717, 718, 719, 741 об., 754, 769.
23 ГАЖО.Ф. 18. oп. 1 Д.152
24 Там же. Д. 158. Л. 1-3 об.; Ф. 10. Оп. 1. Д. 151; Ф. 9. Оп. 1. Д. 44.
25 Там же. Ф. 692. Оп. 1. Д. 35. Л. 88-88 об.
26 “Посев”. 1984. № l. C. 53.
27 См.: Аросев А.Я. Материалы к биографии В.И.Ленина. М. 1925. С. 14.
28 См.: “Большевик”. 1938. № 12. С. 70.
29 Воспоминание о Владимире Ильиче Ленине. Т. 1. С. 320.
30 “Nene Zuricher Zeutung”. 1983.25.02.
31 Там же.
32 Виллер Уно. Ленин в Стокгольме. 1970. С. 3.
33 Там же. С. 5-6.
34 РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 15. д. 271. Л. 22-35.
35 Там же. Л. 1-2.
36 Там же. Д. 265. Л. 2.
37 См.: М.Шагинян. Предки Ленина. Литературно-художественный сборник. Астрахань: Издательство газеты “Волга”. 1958.
38 Ульянова-Елизарова А.И. О В.ИЛенине и семье Ульяновых. М., 1988.
39 Шагинян М. Семья Ульяновых. М. 1982. С. 81.
40 См.: Ленин В.И. ПСС. Т. 55: С. XV.
41 Крупская Н.К. О Ленине. М. 1983. С. 34.
42 О Ленине — правду. Лениздат. 1990. С. 9.
43 См.: Списки населенных мест. Т. XXV. Нижегородская губерния. Санкт-Петербург. 1862.
44 Цит. по: Марков А. Ульяновы в Астрахани. Волгоград. 1970. С.78.
45 ГААО. Ф. 94. Оп. 5. Д. 32046. Л. 43-44.
46 Марков А. Указ. работа. С. 32.
47 Там же. С. 34.
48 Шагинян М. Предки Ленина. С. 96.
49 Там же.
50 ГААО. Ф. 687. Оп. 5. Д. 21. Л. 181.
51 Там же. Оп. 2. Д. 662. Л. 183-184.
52 Там же. Ф. 480. Оп. 1. Д. 799. Л. 48.
53 Там же. Ф. 877. Оп. 1. Д. 22. Л. 89.
54 Там же. Ф. 480. Оп. 1. Д. 863. Л. 427.
55 Там же. Ф. 630. Оп. 1. Д. 13.Л. 426.
56 Разговор с товарищем. М. 1984. С. 25.
57 Там же.
58 Литература и ты (выпуск 4). M. 1970. С. 75-76.
59 О Ленине — правду. С. 9.
60 Там же.
61 ГААО. Ф. 687. Оп. 1. Д. 97. Л. 22.
62 Там же. Ф. 491. Оп. 1. Д. 5. Л. 5-6.
63 См.: Могильников В.И. Предки В.И.Ульянова (Ленина). Пермь. 1995. С. 6, 7, 8, 13, 14.
64 Ленин В.И. ПСС. Т. 55. С. 468.
65 РЦХИДНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 311. Л. 1-3.
Глава 2. Ленинские уроки большевизма
66 Ленин В.И. ПСС. T.1. С. 155.
67 Там же. С. 194.
68 Там же. С. 309-310.
69 Там же. Т. 5. С. 7.
70 Там же. Т. 6. С. 386.
71 Там же. Т. 9. С. 303.
72 Там же. С. 318.
73 Там же. Т. 11. С. 341.
74 Там же. Т. 13. С. 375.
75 “Народная воля” — наиболее крупная и значительная революционная народническая организация. Возникла в Петербурге в 1879 г.
76 К. Маркс, Ф. Энгельс. Собр. соч. Т. 35. С. 187.
77 Гапон Г.А. (1870-1906) — религиозный деятель, организатор рабочих обществ в Петербурге. После трагических событий 9 января 1905 г. призывал все партии России войти в соглашение между собой и объединенными силами выступить за свержение самодержавия и установление демократических порядков. Обвиненный большевиками в провокаторстве и предательстве интересов трудящихся, был повешен экстремистами.
78 История КПСС (Издание второе, дополненное). М.ГИПЛ. 1962. С. 81-82.
79 Там же. С. 82.
80 “Правительственный вестник”. 1905. № 7. 11(24) января.
81 Ленин В.И. ПСС. Т. 9. С. 134.
82 Там же. С. 143.
83 Там же. С. 157.
84 Там же. С. 159.
85 См.: История Коммунистической партии Советского Союза. (Издание второе, дополненное). ГИПП. 1962. С. 82.
86 История КПСС. М. 1966. Т.2. С.24.
87 Там же.
88 Горький М. Собр. соч. в 30 томах. М., 1953. Т. 23. С. 335-336.
89 “Правительственный вестник”. 1905. № 7, 11 (24) января.
90 Там же.
91 Гусев С.И. (Драбкин Я.Д.) (1874-1933) — большевик, в рассматриваемый период секретарь Бюро Комитетов Большинства и Петербургского комитета партии, участник мирного шествия” 9 января 1905 г.
92 Переписка В.И. Ленина и руководимых им учреждений РСДРП с партийными организациями 1905-1907 гг. Сборник документов. В 5 томах. T.I. Кн. 1. М. 1979. С. 35.
93 Там же. С. 234-235.
94 Бобровский B.C. — большевик, член Бакинской организации РСДРП.
95 Переписка В.И. Ленина... С. 224.
96 Ленин В.И. ПСС. Т.9. С. 178.
97 Там же. С. 227.
98 Там же. С. 228-229.
99 Там же. С. 240.
100 Там же. С. 241.
101 Там же. С. 281-282.
102 Там же. Т. 11. С. 339-343.
103 Там же. С. 338.
104 См.: Таланов А. Бессменный часовой. М. 1968. С. 5,21-22, 27, 31, 62, 87.
105 Ленин В.И. ПСС. Т.14. С. 418.
106 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК: М. 1970. Т. 3. С. 154.
107 Там же с. 177
108 ЦГАОР. Ф. ДП. 7-е дел-во. 1905. Д. 4125. Ч. 2. Л. 1-4.
109 Там же. Ф.63 (Московское охранное отделение). Д. 59. Л. 145.
110 ЦГАОР СССР. Ф. ДП. Д. 86. Л. 1 об.
111 Из воспоминаний дочери друга С.Т. Морозова Л.В. Фирганг.
112 Витте С.Ю. Воспоминания. М. 1969. Т.3. С. 167.
113 Ленин В.И. ПСС. Т. 26. С. 163.
114 Там же. Т. 48. С. 155.
115 Там же. Т. 26. С. 166.
116 Там же. Т. 27. С. 464.
117 Там же. С. 465.
118 Там же. Т. 26. С. 27.
119 Там же. С. 32.
120 Там же. Т. 30. С. 182.
121 Там же. Т. 55. С. 468.
122 Там же. Т. 38. С. 324.
123 Там же. С. 350.
Глава 3. Ренегатство по-ленински
124 Ленин В.И. ПСС. Т.24. С. 127.
125 Исследованием вопроса о немецко-большевистских связях и о германских субсидиях большевистским лидерам в разное время занимались отечественные и зарубежные исследователи: Никитин Б. Роковые годы. Париж. 1937; Мельгунов С.П. Золотой немецкий ключ к большевистской революции. Париж. 1940; Земан З.А. Германия и революция в России 1915—1918; Документы из архивов Министерства Иностранных дел. Сборник документов. Лондон — Нью-Йорк. 1958; Фатрелл М. Северные подпольные организации. Лондон. 1963; Поссони С. Ленин: Неизбежность революции. Чикаго. 1964; Скарлан В.Б., Земан З.А. Образ революционера: Жизнь Александра Халпханда. Лондон — Нью-Йорк. 1965; Катков Г. Немецкая политическая интервенция в России во время мировой войны — Революционная Россия. Симпозиум. Под редакцией Р.Пипейса. Кембридж. 1968; Рабинович А. Большевики приходят к власти. М.: “Прогресс”. 1989; Гаутчи Вилли. Ленин в эмиграции в Швейцарии. Цюрих, Кельн. 1973; Персон М. Опломбированный поезд. Нью-Йорк. 1975; Арутюнов Аким. Был ли Ленин агентом германского Генштаба? — “Столица”. 1991. № 1; его же: Родимое пятно большевизма — “Столица” 1991. N4; его же: Феномен Владимира Ульянова (Ленина). М.: “Прометей”. 1992; его же: Резидент разведки германского Генштаба; Феномен Владимира Ульянова (Ленина). Прометей. М. 1992; его же: Резидент разведки германского Генштаба. “Посев”. 1998. № 11; Хереш Э. Николай II. Вена. 1992.
126 РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп. 3. Д. 52. Л.1.
127 Антанта — соглашение, заключенное между Англией и Францией 8 апреля 1904 г. 31 августа 1907 г. к нему примкнула Россия.
128 РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп. 3. Д.52. Л.3-4.
129 Там же. Л. 4.
130 Ленин В.И. ПСС. Т. 49. С. 442.
131 Там же. Т. 26. С. 6.
132 В первой мировой войне Австро-Венгрия выступала на стороне Германии против России.
133 РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп. 3. Д. 38. С. 20.
134 Ленин В.И. ПСС. Т. 55. С. 355.
135 РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп.2. Д. 38. Л. 29.
136 Ганецкий (Фюрстенберг) Я.С. (1979-1937) — большевик, член ЦК РСДРП, агент германской разведки, тесно связанный с Лениным. После октябрьского переворота занимал ряд ответственных должностей. 26 ноября 1937 г. на закрытом судебном заседании Военной Коллегии Верховного суда Союза ССР, как враг народа, был приговорен к смертной казни.
137 Ленин В.И. ПСС. Т. 49. С. 2.
138 Там же. Т. 26. С. 559.
139 Там же.
140 Там же.
141 РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп. 3. Д. 38. ч
142 Платтен Ф. Ленин из эмиграции в Россию. М.: “Московский рабочий”. 1925. С. 11.
143 См.: Ленин В.И. ПСС. Т.34. С. 528.
144 РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп. 3. Д. 38. Л. 18.
145 Ленин В.И. ПСС. Т. 26. С. 21.
146 РЦХИДНИ. Ф. 347. Оп. 1. Д. 19. Л. 89.
147 Харитонов М.М. (1887-1948) — большевик, член РСДРП с 1905г. С 1912г. проживал в Швейцарии, входил в Цюрихскую секцию большевиков. Являлся посредником между Лениным и немецкими властями. Вместе с Лениным вернулся в апреле 1917 г. в Россию. После октябрьского переворота — на ответственных партийных должностях, в ЦКК-НКРКИ, Наркомате внешней торговли.
148 См.: Гаутчи Вилли. Ленин в эмиграции в Швейцарии. Цюрих, Кельн. 1973. С. 169, 175.
Глава 4. Возвращение странствующего эмигранта
149 Впервые сведения о Февральской буржуазно-демократической революции в России Ленин получил 2(15) марта 1917 года.
150 См.: Мартов Л. Спасители или упразднители? (Кто и как разрушил Р.С.Д.Р.П.). Париж. 1911; Земан З.А. Германия и революция в России. 1915-1918: Документы из архивов Министерства Иностранных дел. Лондон-Нью-Йорк. 1958; Андреева М.Ф. Переписка — Воспоминания — Статьи — Документы. М. 1963; Таланов А. Бессменный часовой. (Товарищ Камо). М.: Политиздат. 1958; Валентинов Н. Недорисованный портрет. М. Терра. 1993.
151 Ленин В.И. ПСС. Т. 55. С. 368.
152 Там же. Т. 31. С. 7.
153 Там же. С. 19-20.
154 Там же. С. 33.
155 Там же. С. 65.
156 Там же. С. 11-59.
157 Там же. Т. 49. С. 406.
158 Ганецкий Я. О Ленине. Отрывки из воспоминаний. М. 1933. С. 59.
159 Ленин В.И. ПСС. Т.49. С. 425.
160 Там же. С. 417.
161 Платтен Фридрих (Фриц) (1883—1942) — швейцарский социалдемократ, затем коммунист. Организатор переезда Ленина и других эмигрантов в Россию. По поручению Ленина вел переговоры с послом Германии в Швейцарии фон Ромбергом об условиях возвращения Ленина и его соратников в Россию. С 1923 г. проживал в СССР. Был арестован за незаконное хранение оружия. Умер в Архангельской ссылке в апреле 1942 г.
162 “Русь”. 1918. 2 января.
163 Платтен Ф. Ленин из эмиграции в Россию. С. 61.
164 Там же. С. 63.
165 Там же. С. 128.
166 Там же. С. 67.
167 Там же.
168 Ленин В.И. ПСС. Т.49. С. 408, 418.
169 Платтен Ф. Указ. работа. С. 127-128.
170 Там же. С. 66.
171 “Русь”. 1918. 9 января.
172 Ленин В.И. ПСС. Т. 31. С. 119.
173 Там же. С. 178.
174 Там же. С. 119.
175 Платтен Ф. Указ. работа. С. 39, 44, 49.
176 Ленин В.И. ПСС. Т.31. С. 488.
177 История гражданской войны в СССР. Т. 1. М. 1935. С. 98.
178 Платтен Ф. Указ. работа. С. 23
179 Там же. С. 184-185.
180 Там же. С. 59.
181 Там же. С. 50.
182 Там же. С. 132.
183 “Немецко-Большевистская Конспирация”. С. 11. Ленин В.И. ПСС. Т.31. С. 243-244; 251-252.
185 Подвойский Н.И. Год 1917. М. 1925. С. 23.
186 К ним относились Каменев, Зиновьев, Ногин, Милютин и другие.
187 “Правда”. 1917. 16 апреля.
188 “Маленькая газета”. 1917. 14 апреля.
189 Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (большевиков), апрель 1917 года. Протоколы. ИМЛ при ЦК КПСС. М.1958.С.239.
190 Ленин В.И. ПСС. Т.31. С. 131.
191 История КПСС. Издание второе, дополненное. М.: Политиздат. 1962. С. 221.
192 Ленин В.И. ПСС. Т.32. С. 173.
193 Там же. С. 165.
194 Там же. С. 167.
195 Там же. С. 275.
196 Там же. С. 277.
197 Там же. С. 286.
198 Там же. С. 287.
199 Данное письмо было опубликовано впервые в “Правде” 16 апреля 1927 г.
200 Ленин В.И. ПСС. Т.32. С. 21.
201 См.: “Рабочая газета”. 1917. 21 апреля.
202 Ленин В.И. ПСС. Т.31. С. 325.
203 “Правда”. 1917. 15(2) мая.
204 См.: Ленин В.И. ПСС. Т.31. С. 657-660.
205 “Известия”. 1917. 6 мая.
206 “Русская воля”. 1917. 15 июня.
207 “Живое слово”. 1917. 11 июня.
208 “Живое слово”. 1917. 22 июня.
209 Вторая и третья петроградские конференции большевиков. С. 29.
210 См.: “Новый журнал”. 1971. № 102. С. 226.
211 Ленин В.И. ПСС. Т.32. С. 362.
212 Там же. С. 383.
213 Там же. С. 409.
214 РЦХИДНИ. Ф.4. Оп. 3. Д. 52. Л. 4.
Глава 5. Фиаско симбирского путчиста
215 “Воля народа”. 1917. 5 июля
216 Цит. по: Ленинградские рабочие в борьбе за власть советов, Ленинград. Госиздат. 1924. С. 24.
217 Цит. по: “Социал-демократ”. № 104. 1917. 11 июля.
218 Дубровин А.И. (1855—1918) — организатор и руководитель черносотенного “Союза русского народа”.
219 Марков Н.Е. — крупный помещик Курской губернии, один из руководителей черносотенных организаций: “Союз русского народа” и “Палата Михаила Архангела”.
220 Петроградская газета”. 1917. 8 июля.
221 “Голос солдата”. 1917. 12 июля.
222 “Красная летопись”, 1926. № 4( 19). С. 10-12.
223 Свердлов Я.М. Избранные произведения. Т.2. М.1959. С. 28.
224 Вторая городская конференция начала свою работу 1 июля, но 3 июля была прервана из-за начавшегося большевистского путча.
225 Первый легальный Петербургской комитет большевиков в 1917 г. Сборник материалов и протоколов. М.-Л. 1927. С. 212.
226 История СССР. С. 34.
227 Вторая и третья петроградские конференции большевиков в июле и октябре 1917 г. Протоколы. М.-Л. 1927, С. 57-58.
228 Первый легальный Петербургский комитет большевиков в 1917 г. С. 210-212.
229 Там же. С. 211.
230 Там жe. С. 212.
231 Там же. С. 213.
232 Там же. С. 210.
233 Вторая и третья петроградские конференции большевиков. С. 45, 51, 63.
234 Там же. С. 62.
235 Там же.
236 Там же. С. 69.
237 История КПСС. Т.3. Кн. 1-я (март 1917 — март 1918). М.: Политиздат. 1967. С. 169.
238 Тезисы под названием “Политическое настроение” были опубликованы 2 августа 1917 г. в газете “Пролетарское Дело”.
239 Ленин В.И. ПСС. Т. 34.С.1-2.
240 Там же. С. 2-5.
241 Вторая и третья петроградские конференции большевиков. С. 144-145.
242 Подробно по данному вопросу см.: “За ленинизм” М.-Л. 1925. С. 157-167.
243 Ленин В.И. ПСС. Т.34. С. 12.
244 Там же. С. 17.
245 См. газету “Солдат”, 1917. 16, 20, 29 августа.
246 “Красная летопись”. 1926, № 4(19). С. 7.
247 “Кресты” — пересыльная тюрьма в Выборгском районе, построенная в 1892 г.
248 “Красная летопись”, 1928, № 2(26). С. 48.
249 Шестой съезд РСДРП(б). Протоколы. М.: Госполитиздат. 1958; Ильин-Женевский. От февраля к захвату власти. Воспоминания о 1917 г. Л. 1927. С. 9
250 “Живое слово”. 1917. 8 июля.
251 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. C.331.
252 Тридцать дней. 1934. № 1. С.20
253 Ленин В.И. ПСС. Т. 33. С. 35.
254 Бердяев Н. Судьба России. М. 1990. С. 310.
255 История СССР. Эпоха социализма. М.: “Высшая школа”. 1974. С.34.
256 “Рабочий и Солдат”. 1917. 26-27 июля.
257 “Красноармеец”. 1919. № 10-151 С. 40.
258 Цит: по: Суханов Н. Указ. работа. Книга 4. С. 511.
259 Лацис М.И. Июльские дни в Петрограде. Из дневника агитатора. — “Пролетарская Революция”. 1923. № 5(17). С. 104—105.
260 “Живое слово”. 1917. 5 июля.
261 Там же.
262 “Голос солдата”. 1917. 6 июля.
263 “Известия”. 1917. 6 июля.
264 “Петроградская газета”. 1917. 7 июля.
265 “Речь”. 1917. 6 июля.
266 “Речь”. 1917. 7 июля.
267 “Новое время”. 1917. 8 июля.
268 “Единство”. 1917. 9 июля.
269 “Рабочая газета”. 1917. 11 июля.
270 “Живое слово”. 1917. 8 июля.
271 “Речь”. 1917. 9 июля.
272 Никитин Б. Роковые годы. Париж. 1937. С. 112—114.
273 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. la. Д. 379.
274 Никитин Б. Указ. работа. С. 116—117.
275 “Известия”. 1917. 11 июля.
276 Ленин В.И. ПСС. Т. 34. С. 8, 9.
277 Суханов Н. Указ. работа, Книга 5. С. 481-482.
278 Заметки: “Где власть и где контрреволюция”, “Гнусные клеветы черносотенных газет и Алексинского”, “Злословие и факты”, “Новое дело Дрейфуса”.
279 “Пролетарское Дело”. 1917. 28 (15) июля.
280 “Новая жизнь”. 1917. 24 июля.
281 “Рабочий и Солдат”. 1917. 26—27 июля.
282 Ленин В.И. ПСС. Т. 32. С. 415.
283 Там же. Т. 34. С. 6-7.
284 Там же. С. 31.
285 Там же. Т. 32. С. 425.
286 Там же.
287 Ленинский сборник. Т. XXXVI. С. 18-20; ПСС.Т. 49.С. 441, 560, 625.
288 Ленин В.И. ПСС. Т. 32. С. 511-512.
289 Там же. С. 434.
290 “Известия”. 1917. 22 июля.
291 См.: Ленин В.И. ПСС. Т. 49.
292 Там же. Т. 31. С. 645.
293 Там же. Т. 49. С. 437.
294 Там же. С. 433.
295 Там же. С. 424.
296 Там же. С. 423.
297 Там же. С. 425.
298 Там же. С. 440.
299 Zeman Z. Germaby and the Revolution in Russia 1915-1918: Document from the Archives of the German Foreign Ministry. L; N. 4. 1958. P. 70.
300 Ленин В.И. ПСС. Т. 31. С. 120.
301 “Руль”. 1920. 20 декабря.
302 “Руль”. 1921. 3(18) марта.
303 Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914—1918 гг. Т. 2. М., 1924. С. 89.
304 Из рассказа М.В. Фофановой.
305 “Пролетарская революция”. 1923. № 9(21). С. 231-232. См. также: РЦХИДНИ. Ф.2. Оп. 1.Д. 4544; Д. 4545.
306 “Пролетарская революция”. 1923. № 9(21). С. 227.
307 Там же.
308 Ленин В.И. ПСС. Т. 49. С. 424.
309 Там же. С. 446.
310 Там же.
311 Платтен Ф. Указ. работа. С. 133.
312 Ленин В.И. ПСС. Т. 49. С. 435.
313 Там же
314 РЦХИДНИ. Ф.299. Оп. 1. Д. 48.
315 Там же. Д. 47.
316 Там же. Д. 46.
317 Там же. Д. 52.
318 Там же.
Глава 6. Большевики выходят из “окопов”
319 История гражданской войны в СССР. ОГИЗ. М. 1935. Т. 1. С. 779.
320 Шестой съезд РСДРП(б). С. XI.
321 Там же. С. 36.
322 Там же. С. 319-337.
323 Там же. С. 319-390.
324 В редакционную комиссию были избраны: Сталин, Сокольников, Бубнов, Милютин, Бухарин, Ломов и Ногин.
325 Шестой съезд РСДРП(б). С. 270.
326 “Пролетарская революция”. 1926. № 7(54). С. 35.
327 Шестой съезд РСДРП(б). С. 11.
328 Там же. С. 32.
329 Там же. С. 33.
330 Там же. С. 34.
331 В следственных материалах отсутствовали лишь показания Ленина и Зиновьева.
332 История КПСС. Т. 3. Кн. 1-я (март 1917 — март 1918). С. 155.
333 “Правда”. 1924. 28 март.
334 “Известия”. 1917. 14 июля.
335 “Шестой съезд РСДРП(б)”. С. 9; 68-69.
336 Там же. С. 69.
337 Там же. С. 81.
338 Там же. С. 81-92.
339 Там же. С. 85.
340 Там же. С. 260.
341 Из 21 члена ЦК, избранных съездом, в “Протоколах” указаны лишь в 12, а из 10 кандидатов в члены ЦК — 5.
342 “История СССР”. С. 37.
343 Шестой съезд РСДРП(б). С. 276.
344 Ленин В.И. ПСС. Т. 34. С. 52.
345 Там же. С. 77-78.
346 Там же. С. 88.
347 Плеханов Г.В. Год на Родине. Париж. 1921. Т. 1. С. 21.
348 “Немецко-Большевиская Конспирация”. Вашингтон. 1918 (см. документ № 5 и примечание к нему).
349 Мартынов Е.И. Корнилов. Попытка военного переворота. Л. 1927. С. 17.
350 9 июля Л.Г.Корнилов был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом, а 19-го — Верховным главнокомандующим.
351 Мартынов Е.И. Указ. работа. С. 29.
352 “Красная летопись”, 1923, № 6. С. 39.
353 Иванов Н.Я. Корниловщина и ее крах. Л. 1965. С. 39.
354 Лукомский А.С. Воспоминания. В 2-х томах. Берлин. 1922. Т. 1. С.227.
355 Там же.
356 Гиппиус 3. Синяя книга. Петербургский дневник. 1914—1918 гг. Белград. 1919. С. 174.
357 Государственное совещание. Л. 1930. С. 133.
358 Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. Издание 2-е. М. Госиздат, 1925. С. 260.
359 В рассматриваемый период Савинков Б.В. занимал пост товарища военного министра.
360 Революционное движение в России в августе 1917г. Разгром корниловского мятежа. М. Издательство АН СССР. 1959. С. 421.
361 Эта мера не относилась к положению о цензуре.
362 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 1 а. Д. 380.
363 Революционное движение в России. С. 440.
364 Там же. С. 448.
365 Цит. по: История гражданской войны в СССР. Т. 1. М. ОГИЗ. 1935. С. 199.
366 Ленин В.И. ПСС. Т. 34. С. 119-120.
367 “Известия”. 1917. 28 августа.
368 Ленин В.И. ПСС. Т. 34. С. 75.
369 “Пролетарий”. 1917. 19 августа.
370 “Рабочий и Солдат” 1917. 9 августа.
371 “Пролетарий”. 1917. 20 августа.
372 Дрезен А.К. Большевизация Петроградского гарнизона. Сборник материалов и документов. М.-Л. 1932. С. 257.
373 См.: Протоколы Петроградского совета профессиональных союзов за 1917г. Л. 1927. С. 76; Владимирова В. Революция 1917 года. Хроника событий. Л. 1924. Т. 4. С. 162; Константинов А.П. Большевики Петрограда в 1917 г. Л. 1957. С. 478; Ильин-Женевский А.Ф. Большевики в тюрьме Керенского. С. 43—65.
374 РЦХИДНИ. Ф. 4. Оп. 3. Д. 52. Л. 6.
________________________________________
СНОСКИ
[ 1 ] Общую генеалогию В.И.Ленина см. в Приложении.
[ 2 ] Здесь допущена неточность: Илье тогда было пять лет.
[ 3 ] Основан в 1561 году Острожским князем Константином (Василием). После второго раздела Польши в 1793 году город вошел в состав Российского государства.
[ 4 ] Морг (польск.) равен 1564,3381 квадратным саженям.
[ 5 ] Основан в 1776 году, в 1918 году переименован в Демидов.
[ 6 ] Ныне Ленино.
[ 7 ] Женщины не учитывались
[ 8 ] Похоронен на Смоленском Евангелическом кладбище в Петербурге.
[ 9 ] Похоронена там же.
[ 10 ] Анна Беата Эстедт.
[ 11 ] Карл Фредерик Эстедт.
[ 12 ] Монголоязычные племена, прародина которых находится в Джунгарии (Северо-Запад Китая).
[ 13 ] Одно из течений буддизма.
[ 14 ] Находится в 37 верстах от Астрахани.
[ 15 ] Генеалогию чувашской ветви см. в Приложении.
[ 16 ] Младший офицер кавалерии в царской России.
[ 17 ] Заметим, что его отец носил фамилию Ульянин.
[ 18 ] Тут уже портной, а не мелкий чиновник, к тому же Ульянинов, а не Ульянин или Ульянов.
[ 19 ] Современный Тбилиси.
[ 20 ] Между Петербургским комитетом и Петербургской группой при ЦК.
[ 21 ] Коба (турец.) — неустрашимый.
[ 22 ] В Канны.
[ 23 ] На Спиридоновке.
[ 24 ] Об этом подробно, на основе документов и материалов, написано в 20-й главе.
[ 25 ] Я.С.Ганецкий (Фюрстенберг).
[ 26 ] Германии.
[ 27 ] Российской контрразведки.
[ 28 ] Доктор Александр Гельфанд.
[ 29 ] Правильно — Н.К.Клышко (А.А.).
[ 30 ] Ярлыки навешаны на Г.Грейлиха Лениным.
[ 31 ] Документы. (Ред.)
[ 32 ] При переиздании книги в СССР в 1990 году эти факты опущены.
[ 33 ] Он же Молотов (другой, не В.М.Молотов (Скрябин)).
[ 34 ] Текст фальсифицирован Ганецким. В действительности письмо было иного содержания: “Ждать больше нельзя. Тщетны все надежды на легальный проезд. Нам с Григорием необходимо во что бы то ни стало немедленно выбраться в Россию. Единственный план следующий: найти шведов, похожих на меня и Григория. Но мы не знаем шведского языка, поэтому они должны быть глухонемыми. Посылаю вам на всякий случай наши фотографии...” (Фриц Платтен. Ленин из эмиграции в Россию. Март, 1917. “Московский рабочий”. М., 1925, с. 133.) Несмотря на уверенность, что немцы предоставят ему вагон, Ленин попробовал и другие варианты возвращения в Россию.
[ 35 ] Польский социал-демократ, после октябрьского переворота примкнул к большевикам, был связан с Лениным.
[ 36 ] Лидер социал-демократической партии Швейцарии.
[ 37 ] Этот факт ниже будет опровергнут Радеком.
[ 38 ] Немецкий писатель и публицист.
[ 39 ] Последняя среда в марте 1917 года была 28-го.
[ 40 ] Дядя — один из псевдонимов Ленина.
[ 41 ] О причинах пассивного отношения Керенского к расследованию этого дела подробно будет сказано в 8-й главе.
[ 42 ] Нового стиля.
[ 43 ] В коммунистических изданиях в отношении Айзенхуд, Гребельской, Едьчанинова, Е.Миренгоф, М.Миренгоф, Слюсарева, Сулиашвили и Шейнесон, включенных в список пассажиров “пломбированного” вагона, говорится: “Биографических данных не обнаружено”. (См.: Ф.Платтен. Ленин из эмиграции в Россию. “Московский рабочий”, 1990.)
[ 44 ] Пограничный с Финляндией шведский городок.
[ 45 ] Обстоятельный научный анализ этого сборника дан в 10-й главе.
[ 46 ] В список не включены: Фриц Платтен и немецкие офицеры, сопровождавшие “пломбированный” вагон.
[ 47 ] Кроме Радека, все 32 человека (32 взрослых и двое детей) 3 (16) апреля прибыли в Петроград.
[ 48 ] Часть работ была опубликована уже после его смерти.
[ 49 ] Полный текст данного документа приведен в 10-й главе.
[ 50 ] Очевидно, телеграмма была направлена нескольким адресатам.
[ 51 ] Родственник автора этих строк.
[ 52 ] Располагая вполне доступными источниками об истинном политическом положении в большевистской партии после июльских событий, профессора коммунистической ориентации тем не менее умудряются писать, что за период с Апрельской конференции до VI съезда количество членов партии якобы увеличилось с 80 до 240 тысяч 237.
[ 53 ] Здесь уместно привести свидетельство Эйно Рахьи, который писал, что Ленин, чтобы избежать ареста, был “вынужден спрятаться под матрацем — в квартире финского рабочего” 252.
[ 54 ] К сожалению, подобные факты имеют место и сегодня.
[ 55 ] В октябре 1917 года этот офицер прибудет в Петроград.
[ 56 ] Во время работы в архиве бывшего Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС мне удалось найти документ, указывающий на то, что при аресте Козловского у него были обнаружены чеки Московского купеческого банка на получение крупных сумм 273.
[ 57 ] Сердобольская, д.1/92, кв.41 (ныне д.1, кв.20).
[ 58 ] Немецкий исследователь.
[ 59 ] 1917 года.
[ 60 ] Старого стиля.
[ 61 ] Как уже известно, Ленин получал от Козловского крупные суммы денег. Поэтому, надо полагать, в целях конспирации сумма, приводимая Лениным, на порядок занижена.
[ 62 ] Ниже, в 8-й, 9-й и 10-й главах, будут приведены документы, подтверждающие этот факт.
[ 63 ] Ярлыки навешаны Лениным.
[ 64 ] Первоначально работу съезда планировалось провести в Выборгском районе, как об этом сообщалось в печати.
[ 65 ] В скобках указаны настоящие фамилии.
[ 66 ] Так уж сложилось, что Корнилову пришлось сражаться не с внешними врагами в защиту Родины, а с большевиками, когда последние пришли к власти. Но судьба так распорядилась, что он не смог выполнить клятву, данную своему народу. Лавр Георгиевич Корнилов был убит прямым попаданием снаряда при штурме Екатеринограда (ныне Краснодар) Добровольческой армией в 1918 году. Русский народ не забыл своего признанного героя: на высоком берегу реки Кубани установлен памятник Лавру Корнилову.
[ 67 ] Она была опубликована спустя 11 лет, в 1928 году.
________________________________________