Вынужденность курса РСДРП

Вынужденность курса РСДРП (б) на социалистическую революцию
“Две тактики…” и “Апрельские тезисы” разделяют две¬надцать лет. В “Двух тактиках…” есть уже приводившиеся слова:
«Степень экономического развития России (условие объективное) и степень сознательности и организованности широких масс пролетариата (условие субъективное, нераз¬рывно связанное с объективным) делают невозможным немедленное полное освобождение рабочего класса».
Несколь¬ко далее говорится:
«Если те или другие рабочие спросят нас в соответствую¬щий момент: почему бы не осуществить нам программы-максимум, мы ответим им указанием на то, как чужды еще социализму демократически настроенные массы народа, как неразвиты еще классовые противоречия, как неорганизованны еще пролетарии. Организуйте-ка сотни тысяч рабочих по всей России, распространите сочувствие своей программы среди миллионов! Попробуйте сделать это, не ограничиваясь звонкими, но пустыми анархическими фразами, — и вы увиди¬те тотчас же, что осуществление этого социалистического про¬свещения зависит от возможно более полного осуществления демократических преобразований» (ист. 84, стр. 16, 17).
Двенадцать лет — срок в историческом ЭВОЛЮЦИОННОМ развитии малый: не успеет вступить в жизнь даже одно поко¬ление, что эквивалентно тому, что не успеет измениться об¬щественное подсознание, на которое опирается и общественное сознание. Общественное сознание в толпо-“элитарных” соци¬альных системах, какой была в то время Россия, более дина¬мично и чувствительно к воздействию, чем общественное подсознание. Но ускоренное изменение общественного соз¬нания относительно общественного подсознания способно преобразовать толпо-“элитарное” общество просто в полити¬чески активную разношерстную толпу, каждая часть которой пожелает того, что ей подскажут ДАННЫЕ ЕЙ АВТОРИТЕТЫ. А когда политическая активность спадет, то жизнь общества снова будет опираться на общественное подсознание — довольно консервативное <, меняющееся относительно медленно> .
Особенно это касается случая, когда на общественное соз¬нание оказывают давление правдоПОДОБНОСТЬЮ, принима¬емой первоначально большинством за ПРАВДУ. Тогда обще¬ство удаётся увести дальше в желаемом направлении, но когда дурман правдоПОДОБНОСТИ рассеется, реакция будет тем резче и жестче, чем резче и жестче разделение общества во вновь сложившейся модификации толпо-“элитаризма”.
Поэтому, что бы ни говорили о росте политической активности народных масс в ходе первой мировой войны и революции, но изменения общественного подсознания за 12 лет, прошедших после 1905 г., не были таковы, чтобы утверждать, что подавляющее большинство российского общества готово войти в строительство социализма и нуждается для этого только в смене государственного устройства.
В экономическом развитии за эти 12 лет также не произошло качественных изменений. Во-первых, первая “русская революция” нанесла определённый ущерб развитию хозяйства страны. В этом отношении революция оказалась антисоциалистической потому, что рост производительности общест¬венного труда — экономическая основа, предрасполагающая к установлению эквивалентного обмена между сферой упра¬вления и сферой производства в общественном объединении труда, т.е. ликвидации монопольно высокой цены на продукт управленческого труда, что в марксистско-ленинской литера¬туре называется «эксплуатация человека человеком».
Во-вторых, за русско-японской войной последовал мировой экономический кризис: это не была “великая депрессия” 1929 г., но темпы экономического развития России несколько замедлились ввиду её зависимости от иностранного капитала.
Большой объем (относительный) иностранных капитало¬вложений обеспечивал довольно высокие по мировому уровню темпы экономического развития, но и обуславливал взаимно-отраслевую разбалансированность народного хозяйства (о чём “не догадываются”) многие “наши” коммивояжеры иност¬ранного капитала сегодня . Это находило свое выражение в высокой доле импорта продукции точного и сложного маши¬ностроения, приборостроения, авиационной и автомобильной промышленности. Численность промышленных рабочих дохо¬дила до 5 миллионов человек, заметная доля которых не пор¬вала связь с землей (см. ПСС В.И.Ленина, т. 11, стр. 217, а также протоколы VI съезда РСДРП), с деревней, и для обра¬ботки участков нанимала батраков. Если в 1905 г. такой, не расставшийся с землей пролетариат, рассматривался как огромное большинство рабочего класса в некоторых промыш¬ленных районах, то даже в первое десятилетие после 1917 г. это явление все еще оставалось достойным упоминания.
Всё то, что образует инфраструктуру: сети железных дорог, шоссейных дорог с твердым покрытием, транспортные узлы, сети передачи информации, — также отставали в развитии от европейского уровня. То есть капитализму было еще разви¬ваться и развиваться прежде, чем народ скажет, что ему плохо от капитализма. Коли капитализм не изменил своего качества, то по-прежнему были справедливы выводы, сделанные в “Двух тактиках…”:
«Марксизм бесповоротно порвал с бреднями (выделено нами при цитировании) народников и анархистов, будто можно, например, в Рос¬сии миновать капиталистическое развитие, выскочить из капи¬тализма или перескочить через него каким-нибудь путем, кроме пути классовой борьбы и в пределах этого самого капитализма. (…)
... реакционна мысль искать спасения рабочему классу в чем бы то ни было, кроме дальнейшего развития капитализма.
В таких странах, как Россия, рабочий класс страдает не столько от капитализма, сколько от недостатка развития капитализма» (ист. 84, стр. 37).
Если рассматривать чисто формально эти цитаты из “Двух тактик…” и “Апрельские тезисы” вне исторического процесса в России, то можно придти к выводам, что Ленин впал в экстремизм; что решил насиловать историю и т.п. А потом всем этим выводам подвести примерно такой итог, что правильную политику проводили меньшевики, высту¬павшие против курса Ленина и “Троцкого” и поддерживавшие Временное правительство.
Однако в тех конкретных исторических условиях Ленин НЕ ОШИБСЯ в 1917 г., выдвинув “Апрель¬ские тезисы”. Он знал, что Россия не готова к социализму и никогда не утверждал противного ни ранее, ни впоследст¬вии.
Ленин и РСДРП (б) не впадали в экстремизм по своей воле, а вляпались в него по слепоте и недальновидности своей в сло¬жившейся политической обстановке. То есть они были загнаны в экстремизм глобальным надиудейским предиктором. Выбор был ограничен: либо «за» Временное правительство, либо «против». Правильное решение было «против».
В “Прощальном письме швейцарским рабочим”, написан¬ном до 19 марта (1 апреля) 1917 г. и опубликованном в Рос¬сии 21 сентября 1917 г. в газете “Единство” № 145 (ПСС, т. 31, стр. 87 — 94), прямо сказано: «В России не может непосредственно и немедленно побе¬дить социализм».
В статье “О нашей революции” (по поводу записок Н.Су¬ханова ) — ПСС, т. 45, стр. 378 — 382, — написанной 16, 17 января 1923 г. и опубликованной в “Правде” № 117 30.05.1923 г., Ленин возражал такого рода “критикам”:
«… до бесконечности шаблонным является у них довод … , что мы не доросли до социализма, что у нас нет, как выражаются разные “ученые” господа из них, объектив¬ных экономических предпосылок для социализма. И никому не приходит в голову спросить себя: а не мог ли народ; встре¬тивший революционную ситуацию, такую, которая сложилась в первую империалистическую войну , не мог ли он, под влиянием БЕЗВЫХОДНОСТИ СВОЕГО ПОЛОЖЕНИЯ (выделено нами при цитировании), броситься на такую борьбу, которая хоть какие-либо шансы открывала ему на завоевание для себя не совсем обычных условий для дальнейшего роста цивилизации?
“Россия не достигла такой высоты развития производитель¬ных сил, при котором возможен социализм”. С этим положе¬нием все герои II Интернационала, и в том числе, конечно, Суханов, носятся, поистине, как с писаной торбой . Это БЕССПОРНОЕ (выделено нами при цитировании) положение они пережевывают на тысячу ладов, и им кажется, что оно являет¬ся решающим для оценки нашей революции. (…)
Что если ПОЛНАЯ БЕЗВЫХОДНОСТЬ ПОЛОЖЕНИЯ (выделено нами при цитировании), удесятеряя тем самым силы рабочих и крестьян, откры¬ла нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западно-евро¬пейских государствах? (…) Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не мо¬жет сказать, каков именно этот определенный “уровень куль¬туры”, ибо он различен в каждом из западно-европейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоева¬ния революционным путем предпосылок для этого определен¬ного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы.
16 января 1923 г.
II
Для создания социализма, говорите вы, требуется цивили¬зованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, (но лучше бы нейтрализация “каменщиков”: — наше уточнение при цитировании), а потом уже начать движение к соци¬ализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видо¬изменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?
Помните, Наполеон писал: “On s'engage et puis... on voit”. В вольном русском переводе это значит: “Сначала надо ввя¬заться в серьезный бой, а там уже видно будет”. Вот и мы ввязались сначала в октябре 1917 года в серьезный бой, а там уже увидали такие детали развития (с точки зрения мировой истории, это несомненно, детали), как Брестский мир или нэп и т.п. И в настоящее время уже нет сомнений, что в основ¬ном мы одержали победу».
И дело вовсе не в том, что большевики взяли курс на уста¬новление Советской власти, — есть пословица: собака лает — ветер носит. Дело в том, что “Апрельские тезисы” не повисли в воздухе, как повисла в воздухе антибольшевистская пропа¬ганда меньшевиков и Временного правительства. Причина этого в том, что после пуримского переворота реализовался тот вариант, который был описан в “Двух тактиках…” как невозможный и был в них же отвергнут самим Лениным:
«Не проводить никакой положительной программы — зна¬чит терпеть существование крепостнических порядков прог¬нившего самодержавия. Терпеть такие порядки могло бы лишь правительство изменников делу революции, а не прави¬тельство, являющееся органом народного восстания» (ист. 84, стр. 15).
А правительство, возникшее в пуриме 1917 г., было орга¬ном ЭЛИТАРНОГО заговора, который подтолкнула к действию угроза восстания , и в силу своей “элитарности” оно боялось народного политического движения.
Кроме того, лидер Временного правительства “Керенский” был из масонов, а российское масонство было повязано с французским масон¬ством масонской клятвой в том, что не выйдет из, войны, бросив союзников и заключив сепаратный мир с Германией.
Об этом пишет Нина Берберова в своей книге “Люди и ложи”. Л.Замойский (ист. 82, стр. 262 — 264) анализирует этот вопрос и называет имена Альбера Тома, Марселя Кашена, ставшего впоследствии коммунистом и, как утверждается, порвавшего с масонством; Зиновия Пешкова, брата Я.М.Свердлова, <проклятого своим отцом, ортодоксальным иудеем>, усыновленного писателем А.М.Горьким (зачем взрослому человеку усыновлять другого взрослого человека???) и ставшего со временем генералом во Франции . Все названные приезжали в Россию в период “власти” Временного правительства для удержания России в войне.
Кроме того, первая мировая война не была Отечественной в восприятии общества. Так война 1812 г. легла бременем на все классы населения империи. От наполеоновского нашествия пострадали и кресть¬яне, и мещане, и купечество, и дворянство. Это настолько очевидно, что достаточно вспомнить разорение Москвы и Смоленска и их окрестностей. Доверие народа политике государства и командованию было. Крымская война и русско-турецкая война за освобождение Болгарии также не сопровож¬далась сколь-нибудь серьёзным расколом общества по отно¬шению к правительству и командованию армии. Однако уже в рус¬ско-турецкую войну 1878 г. в обществе выделился довольно широкий социальный слой, который беззастенчиво наживался на войне. К 1914 г. в силу развития товарного производства (капитализма) на основе принципа «деньги не пахнут, а если пахнут — то приятно» этот слой расширился.
Когда 1 августа 1914 г. началась война, общество встретило её патриотическим подъемом, революционного взрыва не про¬изошло. Но в ходе войны выяснилось, что производительно трудящиеся классы льют кровь и вкалывают; военных успехов нет, а есть саботаж ведения войны и нажива на военных поставках вер¬хушки правящих классов. По мере роста цен и падения поку¬пательной способности рубля недовольство государственным управлением, МИРЯЩИМСЯ с откровенной наживой на крови, охватывало всё более широкие слои населения. Общество, недовольное государственным управлением и командованием вооруженных сил, к февралю 1917 г. уже было фактически расколото не только по отношению к власти, но и по отноше¬нию к продолжению войны, хотя разные его классы еще и не осознали того. С приходом к власти Временного прави¬тельства процессы поляризации общества продолжали развиваться, так как оно не смогло взять под контроль экономи¬ческую жизнь страны.
Предисловие к ист. 69, стр. XIV сообщает:
«Стоимость рубля непрерывно падала; если в марте месяце она равнялась 56,7 копейки, то в июле упала до 42,9 копейки. Наряду с этим непре¬рывно росли и цены на все товары. Уменьшалась валовая про¬дукция промышленности. Если в марте — июне 1917 года еже¬месячное производство чугуна в южной металлургической промышленности равнялось 11,9 млн. пудов, то в июле оно выражалось в цифре 10,9 млн. пудов. Одновременно с этим падало число рабочих, падала и производительность труда рабочих. Рост процента больных паровозов за 1917 г. выража¬ется в следующих цифрах: в марте больных паровозов было 20,3 %, а в июле — 24,2 %. С 1 марта по 1 августа 1917 года было закрыто 568 предприятий и выброшено на улицу 104 тысячи рабочих.
Непосильное для страны бремя империалистической войны сказалось в расстройстве финансов и дезорганизации промыш¬ленности».
Высокая инфляция вела к разорению многих предприятий. После же июльских событий в Петрограде капитал встал на путь удушения голодом народного движения и закрывал даже рентабельные предприятия.
Ни в одной стране правящий класс не сможет воодушевить народ на войну, если сам он не только избегает тягот войны, но и наживается на этой войне: на сверхприбылях, на инфля¬ции и т.п., в то время, как жизнь народа день ото дня стано¬вится тяжелее.
Участие России в первой мировой войне не отвечало её национальным интересам, и народ мог быть нейтральным к войне только до тех пор, пока видел, что правящие классы несут тяготы войны так же, как и он: основа доверия к власти в этом. Но когда все знают, что фронт истекает кровью, а вели¬косветский Петербург и Москва веселятся в ресторанах и на балах, как и в мирное время, ведение войны становится невоз¬можным. Экономика продолжала рассыпаться: народ зверел на власть и видел в ней врага внутреннего;в таких условиях ему было не до врага внешнего.
Временное правительство не вывело Россию из войны внешней в то время, как в ней уже тлела война внутренняя — гражданская . Но никто другой, как ОНО САМО, под разговоры о “демо¬крବтизации” армии начало её дезорганизовывать: Приказ № 1 Гучкова (военного и морского министра Временного правительства) вышел раньше, чем Приказ № 1 Совета. С этого момента началась потеря управления арми¬ей и флотом структурным способом, основным способом управления вооруженными силами. Кроме того, Временное правительство тянуло и с решением других, давно назревших проблем: земельного вопроса, установления 8-часового рабо¬чего дня, созывом учредительного собрания и т.п.
А.Я.Аврех в книге “Масоны и революция” , М., 1990, (ист. 88), критикует как несостоятельные документы, послу¬жившие Н.Н.Яковлеву основой при изложении им версии о масонском заговоре в книге “1 августа 1914”, дабы доказать и несостоятельность самой версии масонского заговора . В част¬ности он пишет:
«Тот, кто знаком с политическими взглядами, вкусами и характерами Гучкова и Львова, хорошо знает о не¬совместимости их друг с другом, не говоря уже об их общей несовместимости с Керенским» (ист. 88, стр. 91).
Разношер¬стный состав Временного правительства, взаимная несовмес¬тимость его членов, на взгляд А.Я.Авреха, являются одним из доводов в пользу несостоятельности версии о масонском заговоре. Но поскольку целью глобального сценария было уничтожение национального капитала в России, то и состав правительства, временного, подбирался так, чтобы это были не терпящие друг друга политиканы, без серьезного опыта прак¬тической государственной деятельности: участие в Думах — беззаботно-безответственная говорильня, а не управление государством.
В выступлении т. Ломова на VI съезде РСДРП приведены оценки деятельности Временного правительства людьми далекими от большевизма:
«Председатель Московского комитета по топливу профессор Кирш заявил, что деятель¬ность Временного правительства носит дезорганизующий ха¬рактер. Другой профессор говорит, что Временное правитель¬ство своими мероприятиями льет воду исключительно на мельницу спекуляции» (ист. 69, стр. 156).
В бездеятельности Временного правительства разных соста¬вов и выразилось переплетение его общей подчиненности инте¬ресам мирового масонства и столкновения эгоистичных проти¬воре¬чи¬вых мнений разных течений либерализма и мелкобур¬жуазного “социализма”. В силу общей подчиненности миро¬вому масонству Временное правительство не могло вывести Россию из войны; в силу своей разношерстности и самонадеянного безграмотного дилетантизма в деле государственного управ¬ления оно не могло привести народ к победе в войне. Общая подчинённость масонству и спор о том, сколько в нём было масонов (3 или 10), который пытается навязать А.Я.Аврех — разные вещи, довольно мало связанные. Это был марионеточ¬ный режим, не имевший ничего общего с долговременными интересами России. Единственное что он мог сделать, и ради чего он и был создан, — это обеспечить формирование соци¬альной базы для той организующей силы, которая его сверг¬нет.
Курс на свержение марионеточного Временного правитель¬ства ПРЕДАТЕЛЕЙ и <своекорыстных рвачей (что в общем-то одно и то же)> объективно был курсом ПАТРИОТИЧЕС¬КОЙ направленности. Именно в силу этого “Апрельские тези¬сы” не повисли в воздухе, и социальная база большевиков расширялась, хотя РСДРП (б) вынужденно приняла их под ДАВЛЕНИЕМ обстоятельств, над которыми была НЕ ВЛАСТ¬НА и развития которых заранее НЕ ПРЕДПОЛАГАЛА. Но это только одна сторона дела.
Другая же сторона дела состояла в том, что государственно узаконенная толпо-“элитарность” к этому моменту в России себя изжила вследствие окончательного нравственного разложения “элиты”, <растлившейся во вседозволенности и> растлевавшей всё общество, не способной доказать народу своё НРАВСТВЕННО-ЭТИЧЕСКОЕ право на власть в государстве; не способной выдвинуть из своих рядов достаточно квалифи¬цированный управ¬ленческий корпус необходимой численности (вследствие этого “элита” и потеряла управление — власть). Выйти из кризиса Россия могла только произведя решительное изменение правовых отношений (включая и отношения собст¬венности), регулирующих жизнь социальных групп её много¬национального, многоклассового, многокультурного, многорелигиозного обще¬ства. Если правящие классы не осознавали этого до такой степени, чтобы САМИМ в короткие сроки свергнуть Временное правительство и решительно отдать народу народное и тем са¬мым сохранить свое государственное управление, лишив социальной базы большевиков и другие РАЗРУШИТЕЛЬНО “социа¬листические” течения, то они в сложившихся условиях не могли ожидать ничего иного кроме попытки РЕШИТЕЛЬНОГО государственного переворота с установлением диктатуры, естественно беспощадной, ставящей обществу цель -- построе¬ние социализма.
В 1917 г. избежать глубокого изменения правовых отно¬шений, включая отношения собственности, было невозможно. Кто хотел избежать этого, должен был показать всем еще в 1905 — 1907 гг. несуразность “марксизма-ленинизма-троцкиз¬ма-…” , однако признав при этом в учении о социализме то, что находило отклик в на¬роде, выйти в какой-то форме на осознание явления концеп¬туальной власти и взять под контроль развитие исторического процесса в России. Но сделать это было необходимо лет за 10 до 1917 г., чтобы успела сложиться партия много-национально¬го капитала или много-национального социализма , не под¬контрольная масонству, которая была бы способна дать наро¬ду более широкую концепцию развития, чем “марксизм”, показав несостоятельность “марксизма”, была бы способна даже в случае всех событий 1914 — 1916 гг. установить контр-сионистскую диктатуру с широкой социальной базой, но не учредить временное правительство, предшествующее сионо-интернацистской диктатуре.
Трагедия 1917 г. и гражданской войны вызвана не социа¬лис¬ти¬ческой направленностью октябрьского переворота, а об¬щей подчиненностью социал-демократического и коммунисти¬ческого дви¬жения мировому сионо-масонству, на что мы указы¬вали ранее, к рассмотрению этого вопроса еще неоднократно будем возвращаться.
Выдвигая “Апрельские тезисы”, Ленин НЕ ОШИБСЯ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ: если он САМ действительно искренне стремился к социальной справедливости, как думаем мы; или же он слепо действовал, раздавленный масонской дис¬циплиной, толком не понимая её целей; или стремился к влас¬ти, чтобы покуражиться, как полагают многие ныне. В 1917 г. любая сила, которая попыталась бы поддержать Временное правительство, была бы сметена вместе с ним.
После пуримского переворота большевики, не развившие своего предиктора и потому не обладавшие концептуальной властностью, оказа¬лись ВЫНУЖДЕНЫ исторической обстановкой возглавить на¬родное движение против Временного правительства; естест¬венно, что вести они могли только к социализму и только так, как они его понимали: к сожалению, к БЕЗНАЦИОНАЛЬНОМУ СОЦИАЛИЗМУ, КОТОРЫЙ В ПРИНЦИПЕ НЕОСУЩЕСТВИМ.
Еще раз вспомним: после крещения Руси в ней не происходило ничего случайного на уровне социального явления и вы¬ше. Пуримско-октябрьская революция 1917 г. — единый процесс — была подготов¬лена и развивалась по сценарию, хотя при его осуществлении естественно имели место импровизации; это же писал и Ленин о его начальной фазе — “фев¬ральской революции” — пуримском перевороте; цитату мы приводили в начале этого параграфа. Но после пурима Ле¬нин вышел на сцену и перестал замечать сценаристов и режиссеров, так как играл СЕБЯ и у него не было базы для сопоставления своих действий с какой-либо альтернативой.
Бессильная благонамеренность капиталистического разви¬тия, за которую стояли меньшевики, — им не оправданье: капиталистическое развитие России зашло в тупик к 1917 г., выход из него был один — Октябрь .
И приводившийся уже ленинский ответ Н.Н.“Суханову” (Гим¬меру) “О нашей революции” отражает мнение большинства советских людей, живших и живущих по труду, а не по ГЕШЕФТУ. Единственное, что не сказано в ленинском ответе, — постро¬ение социализма требует порождения обществом предиктора, способного стать концеп¬туальной властью устойчиво альтернативной толпо-“элитаризму”.
И есть в ленинском ответе принципиальная ошибка: что касается уровня экономического развития, необходимого для построения социализма, то он в России уже был достигнут. Критерий здесь только один: производи¬тельность общественного труда должна быть достаточно высо¬ка, чтобы обеспечить без снижения темпов экономического роста ОДИНАКОВУЮ доступность сколь угодно высокого образовательного уровня, не уступающего уровню ведущих капиталистических стран, выходцам из всех социальных слоев: классов, принадлежащих к сфере материального про¬изводства, и социальных групп, занятых вне сферы материаль¬ного производства и в сфере управления.
Поэтому в 1917 г. дело было за изме¬нением общественного подсознания и сознания. Это удел АВТОКРАТИЧНОЙ концептуальной власти, которая, исходя из традиций национального (или многонационального) жизнен¬ного уклада государства, должна сформировать и осуществить концепцию изживания толпо-“элитаризма” из жизни общест¬ва. Социализм — не уравниловка материальных благ, а созда¬ние общественных условий, в которых человек наконец станет человеком, т.е. будет ДУМАТЬ свободно, и никто не смо¬жет его оболванивать , чтобы жить в ущерб ему.
Первична монополия “элиты” на Знание; она порождает вторичное неравенство — в сфере материального потребления. Если вы хотите социализма, то обязаны устранить причины: сокрытие Знания от широких народных масс и ликвидировать извращающую систему воспитания людей, прежде всего в “элите”, а не следствие — имущественное расслоение. Если человек как биологическая вид или как подобие Божие (кому как больше правится) обладает разумом, то КАЖДЫЙ человек обязан думать, иначе он станет скотиной, перестав быть человеком. Социализм — общество людей, а не обществоподобное стадо ненасытных скотов.
По мере развития событий Л.Д.“Троцкий” также пришел к выводу о необходимости объединения с большевиками. В статье “От слов к делу”, вспоминая конференцию Петро¬градской Междурайонной организации, он писал:
«… было уста¬новлено, что у нас нет принципиальных разногласий с больше¬виками. Мы пришли к одним и тем же выводам по всем основным вопросам, поставленным перед нами войной, рево¬люцией и кризисом Интернационала. А так как раздельное организационное существование может оправдываться только глубокими программными или тактическими разногласиями, то из-за отсутствия таковых обязательно вытекает вывод: полное организационное слияние» (цит. по ист. 69, стр. XXVI).
Полное организационное слияние всех социалистов-межна¬ционалистов (АНТИНАЦИОНАЛ-“социалистов”) под вывес¬кой РСДРП (б) произошло на VI съезде партии, работавшем полулегально в Петрограде с 8 по 16 августа (григорианского календаря) 1917 г.
5.8.6. Третий съезд РСДРП — уроки на будущее
На съезде присутствовало 157 делегатов с решающим и 107 делегатов с совещательным голосом. Из 264 делегатов съез¬да 171 человек заполнили анкету. Почему остальные обошли анкету стороной, и кто они — вопросы темные. Из них рус¬ских — 92; евреев — 29; латышей — 17; поляков — 8; украин¬цев — 6; грузин — 6; литовцев — 4; эстонцев — 3; финнов — 2; молдаван — 2; армянин — 1; перс — 1. Средний возраст делегатов составлял — 29 лет; минимальный — 18; макси¬мальный — 47. Наибольший стаж партийной работы — 15 лет; наименьший — несколько месяцев; средний — 8 лет 3 мес.
Образовательный уровень опрошенных делегатов: с выс¬шим образованием (в том числе и студенты) — 55; со сред¬ним — 39; низшим — 60; домашним — 11; тюремным — 3; самоучек — 3.
Распределение по профессиям: рабочих — 70; конторщи¬ков и др. служащих — 22; “литераторов” (кавычки наши. добавлены при цитировании) — 20; преподавателей — 12; врачебных профессий — 7; юристов — 6; статистиков — 4; техников — 2; офицеров-юнкеров — 3; солдат — 2; без опред. профессий (т. е. деклас¬сированный ЛЮМПЕН: — наш комментарий при цитировании) — 23.
Как видно, по своему составу съезд рабочей партии был “рабочим” весьма условно.
Члены съезда (это “дивное” словосочетание из русскоя¬зычных протоколов съезда) распределялись по городам и местностям, где главным образом протекала их партийная дея¬тельность, так: в Петербурге — 64; в Москве — 55; в Риге — 22; в Киеве — 14; в Баку — 13; на Урале (в различных мес¬тах) — 12; в Донбассе, Одессе, Саратове, Харькове — по 11; Екатеринославе (Днепро¬пет¬ровск в советское время), Ниж¬нем Новгороде, Польше, Тифлисе (Тбилиси) — по 9; в Екате¬ринбурге (Свердловске) и Самаре (Куйбышев) — по 7; в Вильне (Вильнюс) и Владимире — по 6; и т. д. в порядке убывания численности, но в целом делегаты представляли все сколь-нибудь крупные центры от Владивостока до западных границ за исключением регионов, ставших впоследствии республиками Средней Азии.
На одного делегата приходилось тюремного заключения — 1 год 6 месяцев (110 чел. — 245 лет); ссылки — 8 мес. (55 чел. — 127 лет); на поселении — 5 мес. (24 чел. — 73 года); каторги — 3 мес. (10 чел. — 41 год). В эмиграции — 6 мес. (27 чел. — 89 лет); аресту подвергались 3 — 4 раза (150 чел. — 549 раз).
Как видите, все цифры поделены поровну на всех делега¬тов; и эмиграция, и каторга, даже на тех, кто не сидел и не был, и не привлекался… Данные взяты из “Протоколов VI съезда” (ист. 69, Приложения, стр. 303 — 308).
Съезд провел 15 заседаний. На семи председательствовал Ешуа Соломон Мовшевич, известный всем как Я.М.Свердлов, скончавшийся после победы Октября, по одним данным — от побоев, нанесенных ему рабочими на митинге, по другим данным — от воспаления лёгких вследствие простуды на митинге; на двух — М.С.Ольминский, 1863 года рождения, бывший народоволец; К.К.Юренев (в прошлом меньшевик межрайонец), и Г.И.Ломов (Оппоков) — председательствовали по 1 разу. Кто председательствовал еще на 4-х заседаниях, прото¬колы не сообщают.
В Оргбюро (ОБ) по созыву съезда входили: от большеви¬ков — Свердлов, Смилга, В.Менжинская; от межрайонцев — Иоффе (покончил с собой в 1927 г.) и Урицкий.
Съезд принял следующий порядок дня:
«1) Доклад ОБ.
2) Доклад ЦК РСДРП.
3) Отчеты с мест.
4) Текущий момент.
а) Война и международное положение.
б) Политическое и экономическое положение.
5) Пересмотр программы.
6) Организационный вопрос.
7) Выборы в учредительное собрание.
8) Интернационал.
9) Объединение партии.
10) Профессиональное движение.
11) Выборы.
12) Разное» (ист. 69, стр. 12, 13).
Учебник <для вузов (советской эпохи)> “История КПСС” (ист. 87) сообщает:
«VI съезд свои реше¬ния подчинил главной цели — подготовить пролетариат и бед¬нейшее крестьянство к вооруженному восстанию, к победе социалистической революции. Съезд обратился с манифестом ко всем трудящимся, ко всем рабочим, солдатам и кресть¬янам, призывая их готовиться под знаменем большевистской партии к решающей схватке с буржуазией» (ист. 87, стр. 202).
Указанный манифест опубликован в “Протоколах VI съезда” (ист. 69, стр. 270 — 275. Здесь и далее при ссылках на VI съезд даны только номера страниц по ист. 69). Он освещает развитие обстановки после февраля, указывает на временную победу контрреволюции; текст его заканчивается словами:
«В эту схватку наша партия идёт с развернутыми знамена¬ми. Она твердо держала их в своих руках. Она не склонила их перед насильниками и грязными клеветниками, перед изменниками революции и слугами капитала. Она впредь будет держать их высоко, борясь за социализм, за братство народов. Ибо она знает, что грядет новое движение и настанет смертный час старого мира.
Готовьтесь же к новым битвам, наши боевые товарищи! Стойко, мужественно и спокойно, не поддаваясь на провока¬цию, копите силы стройтесь в боевые колонны! Под знамя партии, пролетарии и солдаты! Под наше знамя угнетенные деревни!»
Далее следуют лозунги.
После прочтения манифеста можно придти к мысли, что, коли партия правильно освещает народу обстановку в общест¬ве, то она уже выработала программу действий, обеспечиваю¬щих скорейший вывод общества из кризиса, в случае её прихо¬да к власти, и ОТВЕТСТВЕННО просит оказать ей поддержку.
Однако это не так. Манифест VI съезда — стандартный, фактически политиканский приём, которым пользуются все политические партии, рвущиеся к власти из корысти или по благонамеренности:
• сначала критика существующих недоста¬тков, чтобы завоевать доверие политически активной толпы;
• потом попытка придти к власти на волне народного недоволь¬ства в ходе демонстрации собственной благонамеренности;
• в случае прихода к власти — действия под давлением обстоя¬тельств в меру своего понимания их, что вовсе не обязательно ведёт к преодолению кризиса вообще, не говоря уж о его преодолении “малой кровью”.
Как работает этот прием, наши граждане успели посмотреть в годы перестройки: бестолко¬вые либералы пришли к власти, и экономика деградирует, как и при Временном правительстве.
В те безбюрократические времена жизни партии её Устав состоял из 14 пунктов и занимал 76 строк (2 страницы) в книге вместе с заглавием, в отличие от современных, изда¬ваемых брошюрами.
Согласно п. 10 Устава партии, действовавшего в те времена, «верховным органом партии является съезд» (ист. 69, стр. 265). Согласно п. 12. в) съезд «определяет тактическую линию партии по текущим вопросам» (ист. 69, стр. 266). Исходя из этого, съезд обязан был выработать сам программу дейст¬вий РСДРП (б) в случае установления ею «диктатуры проле¬тариата и беднейшего крестьянства» или принять такую про¬грамму, загодя разработанную к съезду ЦК партии (штаб все-таки!) Однако этого сделано не было: в качестве подтвер¬ждающего этот тезис примера рассмотрим Резолюцию “Об экономическом положении”.
«… экономическое положение России представляется в следующем виде: полное истощение в сфере производительно¬го труда (это неверно, истощения не было; была только дезор¬ганизация: наше уточнение при цитировании) и дезорганизация производства, всемер¬ное расстройство (сказано не по-русски, это “русско”-язычность: наше замечание) и распад транспортной сети, близкое к окон¬чательному краху состояние государственных финансов и, как последствия всего этого, доходящий до голода про¬до¬вольственный кризис, абсолютная нехватка топлива и средств производства вообще, прогрессирующая безработица, гро¬мадное обнищание масс и т.д. Страна уже падает в бездну окончательного экономического распада и гибели. (…)
Таким образом, единственным выходом из критического положения является ликвидация войны и организация производства не для войны, а для восстановления всего разру¬шенного ею, не в интересах кучки финансовых олигархов , а в интересах рабочих и беднейших крестьян.
Такое урегулирование производства в России может быть проведено лишь организацией, находящейся в руках пролета¬риев и полупролетариев, что предполагает переход в их руки и государственной власти. При этом является необходимым проведение ряда решительных мероприятий» (стр. 257).
Далее в 10 пунктах идёт перечисление «решительных мероприя¬тий», но это лишь “заклинание” «экономической стихии» пустыми словами, лишенными конк¬ретно-исторической <и управленчески-экономической> понятийной нагрузки: «урегули¬ро¬вание производства и распределения», «национализация и центра¬лизация», «организация правильного обмена между городом и де¬рев¬ней», «в области поднятия производительных сил необ¬ходимо правильное распределение рабочих сил» и т.п. — но это не программа проведения в жизнь «решительных меропри¬ятий» по выведению российского общества из кризиса.
Спустя год при подготовке к ноябрьской революции 1918 г. эту резолюцию могли бы переписать и германские социал-демократы, заменив слово «Россия» на «Германия». Её вы¬воды не потеряли актуальности и для современного положения СССР , ибо все “заклинания” пустыми словами общественно-экономической «сти¬хии» в ней носят настоль¬ко общий характер, что из них не встаёт никакой конкретный хозяйственный механизм, являющийся результатом самобыт¬ного исторического развития каждого государства и, естест¬венно, всегда требующий ДАЛЬНЕЙШЕГО совершенствова¬ния.
Конечно, строительство социализма впервые в мире — это неизведанная дорога (как и «перестройка», см. выступ¬ления М.С.Горбачева в Красноярске в 1988 г.). Но, чтобы строительство или перестройка чего угодно не вылилась в развал, во всех отраслях человеческого созидания ПЕРЕД НАЧАЛОМ строительства или перестройки создается ПЮЕКТ созидаемого и разрабатывается ТЕХНОЛОГИЯ созидания. Всё это вместе является концепцией достижения цели.
Перед проектированием разрабатывается свод требований, предъявляемых к созидаемому объекту и его функциониро¬ванию, технологии его проектирования и воплощения проекта в жизнь. Это свойственно всем отраслям, кроме политичес¬кой деятельности: в политике радикалы всегда сначала делают, а потом, когда всё оказывается не так красиво, как в рекламе, то вспоминают «неизведанную» дорогу и следы на ней «неви¬димых зверей».
Если политика в интересах народа, то политик не может не быть заинтересован, чтобы концепция развития общества стала известной народу задолго до того, как государство начнет проводить её в жизнь. В этом залог расширения социаль¬ной базы концептуальной власти за счёт разрушения политически активной толпы и погло¬щения высвобождающихся из толпы людей, залог устранения ошибок кон¬цепции, залог поддержки политики государства широкими народ¬ными массами. В случае же возникновения кризисных ситуа¬ций при осуществлении концепции, её широкая известность в наро¬де — основа ДОВЕРИЯ государственным мероприятиям по вы¬ходу из кризиса. Да и само возникновение кризисной ситуации при таком подходе к выработке и осуществлению в политике концепции общественного развития маловероятно.
Если же политика носит антинародный, антинациональный характер, то сила её проводящая, заинтересована в том, чтобы концепция развития общества в глазах народа как бы разра¬батывалась в темпе и в ходе поэтапного проведения мероприятий, чтобы народу и политическим силам, выражаю¬щим долговременные народные интересы, она представлялась не как АНТИНАРОДНАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ, а как совокуп¬ность частностей, которые смотря по обстоятельствам (которые ими же и порождаемы) принимают благоприятный или неблагоприят¬ный для национального общества оборот.
Об этом писал еще М.Е.Салтыков-Щедрин — выдающийся русский социолог, администратор, опущенный в представлении большинства усилиями литературоведов до уровня “писателя-сатирика”. Когда безответственная политика принимает неблагоприятный для народа оборот, тогда и вспо¬минают про «неизведанную дорогу». Результат один и тот же вне зависимости от того, является «неизведанная дорога» вероломством или управленческой безграмотностью оправды¬вающегося «неизведанно¬с¬тью». Обычно же о «неизведанности» говорит люмпен-интел¬лигенция, являющаяся простым оруди¬ем во враждебных руках, утратившая историческую память, которая полагает, что будущее вырастает из настоящего (исчезающее мгно¬венье!), а не является объективно обусловленным многовари¬антным результатом всего предшест¬вующего развития процес¬са, в котором каждый человек действует по своему субъективизму. В силу объективной обусловленности возможен прогноз и отсечение на основе прогноза нежелательных вариантов (субъективный фактор) развития объективного процесса. Но из-за того, что у люмпен-интеллигенции отшибло истори¬ческую память, нравственные стандарты даже не двойные, а многослойные, — это всё вне её понимания. Отсюда и концепту¬альное безвластье и в 1917 г., и в 1985 — 1990 гг. как выражение её беззаботной безответственности.
Среди лидеров РСДРП были только представители люмпен-интеллигенции. Все были «революционеры-профессионалы», т.е. “специалисты” по ниспровержению государственности. Причем многим было всё равно, какие государственности ниспровергать: “немцы”, “поляки” и прочие расшатывали рос¬сийскую, “росси¬яне” помогали расшатывать не российские. В анкетах о себе писали — “литератор”.
Но среди этих “лите¬раторов” не оказалось никого, кто бы написал фундаменталь¬ный труд, в котором подробно рассмотрел бы конкретный, действующий экономический механизм России; социальную базу различных отраслей деятельности в этом конкретном общественном объединении труда; реальные процессы управле¬ния производством и распределением продукции и формиро¬ванием кадровой базы отраслей в объединении труда; тенден¬ции к изменениям, объективно развивающиеся в этом живом организме.
Они не написали такого труда сами, но и не вос¬пользовались трудами российской науки, которая если и не всегда делала достоверные выводы из фактов, то в отноше¬нии самих фактов была почти всегда скрупулезна. Поэтому строить стратегию захвата контуров управления в обществе (а не ниспровержения государства) для изживания толпо-“элитарности” было не на чем: все бредили о “ниспровержении”, одурманенные иудейским “Капи¬талом”, недостоверно описы¬вающем даже западный капитализм, не говоря уж о полуфео¬дализме, полукапитализме Российской империи. Вследствие этого “Концеп¬ции перехода к социализму в России” не было. А коли не было КОНЦЕПЦИИ, то РСДРП (б) могла опираться только на свою часть политически активизированной толпы, встречая непо¬нимание вне её — в чужой толпе и обществе в целом. На возра¬жение “Ваше учение ведёт к первобытному состоянию” Ленин на заседании секции Петроградского Совета 17 (30) апреля 1917 г. НЕВРАЗУМИТЕЛЬНО и односложно ответил: “Нет!” (ПСС, т. 31, стр. 277).
Далее партия только шла «ленинским курсом» до самого конца гражданской войны, после чего начала выводить страну почти что из первобытного состояния, в которое она рухнула после интернацистской — но формально социалистической — революции, происшедшей 25 октября (7 ноября) 1917 г. Если бы была КОНЦЕПЦИЯ развития общества, то серьёзных возражений ей быть не могло при условии, что она опиралась бы на вскры¬тие процессов, реально развивающихся в обществе. Тогда можно было бы согласиться, что резолюции VI съезда кон¬спективно утверждают более общие, широкие и детально раз¬работанные программы действий партии в случае прихода её к власти по воплощению в жизнь единой, целостной КОНЦЕП¬ЦИИ, на которой хотя бы лет 8 (средний стаж партийной работы делегатов) воспитывалась партийная масса .
Но когда нет ни КОНЦЕПЦИИ, ни более-менее связных комплексных программ? — Тогда партия опирается не на науку, а на “политическую публицистику”, т.е. отсебятину, а её социальной базой явля¬ется политически активная толпа; в случае же прихода партии к власти в эту толпу вливается и преступный сброд общества, просто жаждущий дармовщины. Все партийные лидеры-“литераторы” приступили к “публицистике”, НЕ УСПЕВ профессио¬нально поработать ни в одной отрасли общественного объединения труда.
Политическая публицистика — вид деятельности, результаты которой подчас воплощаются в жизнь спустя десят¬ки лет после смерти публициста. Публицист написал — его заме¬тили; создали ему рекламу — толпо-“элитарное” общество откликнулось и поверило ему; воплотили в жизнь — к этому времени публицист умер; воплотили в жизнь — видят: не то, что обещал публи¬цист, — гадость; а публициста к ответу не призовешь — умер, ку-ку!
Политическая публицистика — один из тех видов дея¬тель¬ности, в котором производственный цикл длится больше, чем жизнь человека; в силу этой особенности профессиона¬лизм публициста не растет на том, что он сам осознает и устра¬няет свои же собственные ошибки и недобросовестность в работе. Поэтому она не может выработать добросовестного отношения к труду у человека, профессионально ею заняв¬шегося прямо со школьной скамьи.
Факультеты журналистики готовят из школьников в СССР именно таких “специалистов”-“публицистов”: исключения не типичны и, как всегда, подтверждают правило.
Руководство же РСДРП миновало все виды деятельности, в которых оно могло бы воспитать в себе добросовестность и чувство ответственности за результаты своего труда. Перед своей зачаточной совестью и народом они никогда ни за что не отвечали (по крайней мере, до эпохи так называемых «сталинских репрессий»), так как принадлежали к люмпен-интеллигенции, не успевшей в жизни вкусить радости СОЗИДАНИЯ и бремени ЛИЧНОЙ ответ¬ственности в случае неудач. Поэтому и возможна до настоя¬щих дней ситуация, когда в толпу бросают БЕЗОТВЕТСТВЕН¬НО слова, а потом, когда слова принесут плоды, выясняют, кто их первый сказал серьезно или в шутку, ради “фигураль¬ности выражения” и т.п., как это произошло с лозунгом «грабь награбленное». И не может быть отговоркой тютчевское четверостишье:
Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовется…
Но нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать.
Ф.И.Тютчев имел в виду другое, ибо безответственность и благодать — несовместимы, что А.С.Пушкин выразил в иных словах: «Гений и злодейство — две вещи несовместные». Гений потому и гений, что в состоянии трансформировать свою благонамеренность в БЛАГОДЕЯНИЕ.
Ответственное отношение к делу должно быть воспитано в человеке вне “публицистики”, прежде чем он ею займется. Только тогда “публицистика” “литераторов” становится важнейшей в обществе наукой, т.е. будет вскрывать объектив¬ные закономерности жизни общества и указывать пути бескризисного развития и пути разрешения проблем. Если же этого нет, то из “публи¬цис¬тики” махрово произрастает верхоглядский безответственный политический дилетантизм, обильно плодя¬щий совершенно пустые, но благонамеренные резолюции пле¬нумов и съездов, разливающиеся по Стране горем для её на¬родов при попытке воплотить их в жизнь.
Резолюции VI съезда и его протоколы говорят о том, что съезд собирали вовсе не для того, чтобы выработать или утвер¬дить программу действий партии, обеспечивающую «урегу¬лирование производства и распределения», «правильное» (что такое? где критерий? — наши вопросы) распределение рабочих сил», являющихся ОСНОВОЙ жизни и развития цивилизованного общества (т.е. уже вышедшего из первобытности).
Съезд не был занят концептуальной деятельностью, даже ограниченной; не был ею занят и В.И.Ленин. Если судить по 31 — 34 томам его ПСС, то всё это — текущая публицистика «на злобу дня», борьба с такой же текущей публицистикой идейных против¬ников. Писали по “злободневной” статье в день: о процессе думать некогда было. Все это отражает не деятельность «ге¬не¬раль¬ного штаба» российской революции, а перестрелку на передовых линиях окопов политической борьбы. “Государство и революция” — книга написанная Лениным совместно с “Зиновьевым” в этот период — от си¬лы тянет на уровень штаба отдельного штурмового батальона, но и она, как известно, осталась недописанной вследствие начавшейся «рукопашной». Это вполне подтверждается и тог¬дашним Уставом партии: в нём упомянута «тактическая ли¬ния партии по текущим вопросам», но «стратегическая линия» и «пер¬спек¬тивные вопросы» — не упомянуты, т.е. вопросы стратегии и перспектив — вне круга интересов партии и её функциональных обязанностей в «жидомасонском» загово¬ре — ГЛОБАЛЬНОЙ АГРЕССИИ надиудейского предиктора. «Генеральный штаб», ведающий стратегией и перспективным планированием, как ему и положено, был вдали от передовых рубежей поля боя.
Если судить по протоколам VI съезда и другим его материалам, то ЦК РСДРП (б) и <закулисные> силы, стоящие над ЦК, решали на съезде следующие главные задачи:
• анализ состояния и развития социальной базы, на кото¬рую опирается партия;
• ориентация партийных организаций на местах на перс¬пективу вооруженного свержения Временного правительст¬ва.
Партийная масса на съезде также решила осознаваемые ею задачи:
• послушала доклады ЦК, Оргбюро, доклады с мест;
• проголосовала, т.е. утвердила резолюции съезда по наз¬рев¬шим вопросам, вынесенным ЦК на съезд.
Теперь обратимся к протоколам VI съезда РСДРП (б), ист. 69.
АНАЛИЗ СОСТОЯНИЯ И РАЗВИТИЯ СОЦИАЛЬНОЙ БАЗЫ, на которую опирается партия.
Приводятся данные о росте подписки на газету “Правда” — централь¬ный орган РСДРП (б): в марте — 8000 подписчиков; в апреле — 13000; в мае — 18000; в июне — 21000 (стр. 43) .
На апрельской конференции было представлено 78 органи¬заций с 80000 членами партии. На VI съезде 162 организации с 200000 членов; тут же названа численность 240000 человек (стр. 38). Различие численности объясняется приближенностью подсчетов по разным данным. Но рост численности налицо.
Неоднократно отмечено ослабление позиций большевиков в среде интеллигенции. Гольдштейн (“Володарский”):
«Наша партия страдает от отсутствия интеллигентных работ¬ников: студенчество от нас ушло и больше к нам не вернётся. Остался единственный выход — подготовлять работников из рабочих. Организационная секция должна выработать план скорейшей подготовки кадров новых партийных работников» (стр. 44).
«Интеллигентных сил очень немного» (стр. 47), — и это в Пет¬рограде <столице империи, крупнейшем центре средоточия культуры и “элитарной” мудрости>.
Далее из выступления т. Капсукаса:
«В последнее время влияние большевиков усиливается; начинает издаваться литература, листки, имеются две газеты на литовском языке — в Петрогра¬де и Риге. И рабочие идут за ними. Интеллигенции у нас совсем нет: вся интеллигенция приютилась во всяких мартовских националистических организациях» (пос¬ле февраля возникло множество “национальных” партий разного толка: — наше пояснение при цитировании) (стр.93).
Анисимов из Грозного:
«Стали устраивать митинги, лекции. Интеллигенция не шла к нам, несмотря на приглашения. Характерно, что среди ораторов нигде не было ни одного интеллигента. (…) Старые партийные работники почему-то отшатнулись от работы» (стр. 94).
Почему старые партийные кадры отшатнулись от работы, съезд анализировать не стал, ЦК тоже отмолчался по этому вопросу.
В Петрограде рабочие большинства заводов поддерживали на митингах большевистские резолюции. Думы районов горо¬да, где были сосредоточены заводы, были в значительной сте¬пени подконтрольны большевикам.
Но в провинции, даже в таких крупных промышленных центрах, как Луганск, Харьков, Мариуполь, партийные орга¬низации слабые. Крестьянство в этих районах испытывало недоверие к большевикам, так как среди него «распускают¬ся слухи, что большевики — “антихристы”. Однако там, где большевики внедряются, там их идеи находят отклик в рабо¬чей среде. Конкурировать с большевиками могут только эсеры (стр. 53). После июльских событий отношение рабочих к большевикам доброжелательное; некоторые видные эсеры перешли в организацию большевиков и говорили, что правя¬щие классы предали интересы рабочих (стр. 54).
Эпштейн, делегат от Донецкого бассейна, впоследствии знаменитый “колхозник” (т.е. коллективизатор сельского хозяйства недоброй памяти и “без¬винная” жертва «сталинских репрессий»), отмечает склонность масс к боль¬шевизму; численную слабость парторганизаций, всле䬬¬ствие чего в одних районах поддержка большевиков полная, а в дру¬гих имели место случаи избиения большевистских агита¬торов и попытки самосуда.
На Урале отмечается связь рабочих с землей. И падение влияния большевиков после февральской революции. Отме¬чается падение большевистского влияния и в Сибири. Однако крестьянство в районе Красноярска идет за аграрной платфор¬мой большевиков (стр. 84).
В Поволжье отмечено “поправение” Советов. В Поволжье «в больших городах старых интеллигентных партийных работ¬ников насчитывается по 5 — 6 человек» (стр. 90).
«Что касается армии, то там еще плохо разбираются между фракциями, и потому мы думаем созвать конференцию не большевистскую, а социал-демократическую и надеемся про¬вести её под нашим флагом, потому что сочувствие масс на нашей стороне», — это представитель Минска о Западном фрон¬те (стр. 70).
Из выступления т. Мостовенко, депутата Петроградского Совета, пробывшего на Румынском фронте 2 месяца с делега¬цией:
«По моим наблюдениям, фронт распадается на две части, совершенно отличные друг от друга: окопные солдаты и штаб.
Я поразился, когда присмотрелся поближе к тому, что представляет из себя «окопный солдат». Из них 80 % негра¬мотных, и, несмотря на это, из солдатской массы выкачивают все мало-мальски интеллигентные силы и даже просто грамот¬ных для замещения выборных должностей. В окопах остает¬ся серый солдат, живущий инстинктом, совершенно не разби¬рающийся в политической азбуке.
Другая часть — штабные. Состав штабов очень мало изме¬нился за время революции. Эти элементы решительно неспо¬собны руководить политическим движением, так как они бесконечно чужды солдату. (…)
Солдат, совершенно беспомощный, ищет только одного — того центра, которому он мог бы довериться. (…)
Психология солдата очень проста: он ищет опоры, центра, которому должен подчиниться. Масса требует от офицерства, чтобы оно разъяснило происходящее в тылу. Но офицерство оказалось совершенно несостоятельным, политически безгра¬мотным. (…) На митингах меня спрашивали, почему не аресту¬ют тех, кто кричит «война до полной победы», и заявляли, что к зиме уйдут из окопов. Общее мнение: если с землей дело затормозится, то в окопах не останется ни одного солда¬та. (…)
Штаб живет страхами, слухами. Происходят трагикомичес¬кие случаи, когда командир заявляет, что ему отказывают в повиновении, пробуют стрелять в него, а по поверке все оказы¬вается пустой фантазией. Но эти фантазии могут кончиться судом, расформированием и т.д. Когда я приехал на фронт, ко мне обращались с воплями не только солдаты, но и офице¬ры, прося разъяснить происходящее. Часть офицерства готова была бы придти на помощь солдатам, да они сами ни в чем не разбираются. Но большинство штабных ведет определенную агитацию. Я застал агитацию против “ленинцев” и против ра¬бочих. Солдаты инстинктивно воспринимают, что социалис¬ты — это друзья, а самое слово «кадет» считают руганью, но ловко подтасованные факты оказывают свое действие. Все газеты наполнены пропагандой против Ленина. Хотя на фронте инстинктивно-больше¬вистское настроение, но в то же время боязнь всякого беспорядка, который может задержать продовольствие, расстроить железнодорожные пути, продлить войну, удер¬жать в окопах и т.д. и т.п. Отсюда уже почва для антилениниз¬ма.
Я хочу еще сказать несколько слов о братании. Побывав на фронте, я убедился, что организация братания идёт со стороны немцев, доставляющих и ром, и немецко-русскую “Неделю”, издающуюся в Вене (для военнопленных: наше пояснение при цитировании) … а со стороны наших солдат не вносится никакой политики. Братание, как массовое организованное действие с нашей стороны, невозможно. Это нечто вроде пикника, но совершенно дезорганизующее армию. Теперь солдаты начинают это соз¬навать и постановили гнать и избивать каждого, кто говорит о братании. (Ленин призывал к братанию на заседании солдат¬ской секции Петроградского Совета 17 (30) апреля 1917 г., см. ПСС, т. 31, стр. 277: — наше уведомление при цитировании).
К наступлению отношение отрицательное, потому что сол¬даты сознают всю нашу техническую неподготовленность и бесплодность войны за чужие интересы.
На фронте большевистское настроение, но недоверие к ты¬лу, неосведомленность о его задачах. Поэтому так легко про¬водить резолюции против «ленинцев-провокаторов» (стр. 84, 86).
Это выступление т. Мостовенко — одно из немногих, где сквозит национальная забота не о том, как всё развалить, а как сохранить по возможности больше жизнеспособного в процессе преобразований. Далее он продолжает:
«Фронт политически пассивен, его необходимо организо¬вать, и от тыла будет зависеть, как направить его. Надо пом¬нить одно, что на фронте общий лозунг: «дальше ждать нель¬зя».
Необходимо сплотить все наши силы, чтобы организовать фронт, иначе революции может грозить катастрофа (аплодис¬мен¬ты)» (стр. 86).
Военная Организация, созданная для работы в армии выпус¬кала “Солдатскую правду”. Из выступления Н.Подвойского (в годы Советской власти отошел от партийной и общегосу¬дарственной работы):
«… “Солдатская правда” должна обслуживать не только солдатские массы, но и крестьянство. Выделено было 3 отде¬ла: идейного руководства, военно-бытовой, крестьянский.
Наши враги, оборонцы, говорили: “Удивительное дело, на фронте большевиков не признают, считают изменниками, но начитаются солдаты “Солдатской правды”, — и большеви¬ки начинают пожинать лавры» (стр. 62).
Т. Дижбит от социал-демократии Прибалтики и XII армии:
«Теперь штаб сожалеет, что он допустил формирование наци¬ональных полков, но расформировать 8 латышских полков уже нельзя. Латышские стрелки заявили, что они этого не до¬пустят. Сибирские полки заявили, что, если будут расформи¬ровывать латышские полки, придется считаться с ними. И на¬оборот. Единение между латышскими и сибирскими полками полное, и если штабу не удастся спровоцировать нас на выс¬тупление, то я надеюсь, что мы сумеем сделать XII армию «красной армией». (Об этом в Латвии НЕКОТОРЫЕ слои сейчас предпочитают “забыть”: — наше замечание при цитировании).
Таково состояние армии вдоль практически всего фронта, если судить о нём по материалам VI съезда.
В частях Петроградского гарнизона позиции большевиков были еще крепче, чем на фронте. Балтийский флот также контролировался большевиками в значительной степени. На мелких судах преобладало влияние эсеров-оборонцев. На крупных боевых кораблях-линкорах и крейсерах , «матросы или большевики, или сочувствую¬щие» (стр. 75).
В Кронштадте (главная тыловая база флота) к этому мо¬менту вообще была уже установлена Советская власть. «Перед этой властью склоняется всё и вся» (стр. 78). В Совете — одна треть большевиков, треть оборонцев, треть беспартий¬ных. Оборонцы поддержкой масс не пользуются и вынуждены прятать лицо. При поименном голосовании о наступлении за него высказался только один врач. «Но в то же время нельзя сказать, чтобы в Кронштад¬тской организации была особенно развита дисциплина» (стр. 79, очень важный момент, свиде¬тельствующий о высокой политической активности толпы, а не об организованности политически активных народных масс).
Однако была и организованная военная оппозиция больше¬викам. Около Грозного в станице, населенной терскими казаками, станичный круг постановил в трехдневный срок выдворить из станицы всех большевиков. Хотя были и казаки большевики, но казачество как военное сословие к больше¬викам относилось с определенным недоверием, переходящим в недоброжелательность. На VI съезде это связывалось с про¬пагандой против Ленина как немецкого агента, но были и иные причины, более глубокие.
Если подводить итоги, то можно сделать предварительные выводы: Петроградский и Центральный промышленный район контролировался большевиками. Партийные организации большевиков по всей остальной территории России были отно¬сительно слабые и поддержка их широкими народными мас¬сами отсутствовала. Однако, если создавалась большевистская организация, то в рабочей среде она быстро находила поддерж¬ку и её социальная база расширялась. В крестьянской среде вне армии к большевикам относились с недоверием, пред¬почитали эсеров, однако в армейской среде крестьяне стихий¬но поддерживали и большевиков. Это было залогом расшире¬ния социальной базы большевиков в крестьянской среде на¬ряду с рабочей. Поддержка большевиков интеллигенцией была меньшей, чем они рассчитывали по опыту 1905 г. Причин этому главным образом две: во-первых, буржуазность интел¬лигенции в целом; во-вторых, многие осознавали экстремист¬ский дилетантизм большевиков в вопросах государственной жизни и хотя были недовольны капитализмом, но видели, что и большевики в перспективе не лучше, если не хуже. А как лучше — просто не знали.
Офицерский корпус не понимал толком, что происходит, боялся солдатской массы: в БОЛЬШИНСТВЕ СВОЁМ он был аполитичен и ВЕРНОПОДДАННО ждал от государственной власти и высшего командования действий, приказаний по стабилизации обстановки в стране и армии.
* * *